Читать книгу Свободное падение - Лорен Миллер - Страница 10

Я не слышала, как вернулась Херши. Проснувшись утром, я обнаружила ее спящей. Я пошла в душ. Херши продолжала спать. Решив не будить ее, на завтрак я отправилась одна. В столовой я увидела Лиама. Он стоял возле прилавка с горячими вафлями. Лиам сделал вид, что меня не видит. Так я ему и поверила!

Я подошла, зачерпнула жидкое тесто и вылила в керамическую форму для вафель.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало поздоровался Лиам.

– У меня к тебе куча вопросов.

– И на все ты получишь ответ, – вполголоса произнес он, намазывая маслом горячую вафлю. – Если тебя примут.

– А мне показалось, что ты в этом не сомневаешься. Или только показалось?

– Решение принимает совет. Ты, как и все остальные, должна пройти проверку. И пока совет тебя не проверит…

– Совет?

Лиам поморщился:

– Забудь, что слышала от меня. Рори, я понимаю твое состояние. Ты волнуешься. Сомневаешься в себе. Год назад я сам был в твоей шкуре. Я знаю, каково тебе сейчас. Но ты должна уважать процедуру. А я не могу нарушить данные клятвы.

– Ты можешь хотя бы сказать, почему меня выбрали? Потому что я – Гепта?

– Это не единственная причина, – ответил Лиам. – Но как раз по этой причине ты получила Дзету.

– Знак на карточке – Дзета?

Лиам кивнул.

– Каждый кандидат проходит под определенной греческой буквой. – Он оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто. – Числовое значение Дзеты – семерка. Неудивительно, что эта буква закрепляется за каждой Гептой. Если тебя примут, Дзета станет твоим именем в нашем обществе. – Лиам потянулся к бутылочке с кленовым сиропом. – Буква и год. Это позволяет сохранять полную анонимность списка членов.

Я не настолько знала греческий алфавит, чтобы сказать, какая буква была выгравирована на мамином кулоне. Впрочем, это легко узнать.

– А у тебя какая буква? – спросила я.

– Рори, я не имею права говорить с тобой о таких делах. – Лиам помрачнел. – Я уже сказал тебе больше, чем положено.

– Неужели у вас такая дикая секретность? – захныкала я, изображая девочку-дурочку. – А что будет с теми, кто ночью выбрал левую карту? Они ведь уже знают о существовании тайного общества. Вы что, силой заставите их молчать?

– Во-первых, левую карту выбрал всего один человек.

Легким кивком Лиам указал на парня, сидевшего через пару столиков от нас. Я его знала. У нас с ним был общий курс информатики.

– Пастилку, которую тебе вчера пришлось дважды проглотить, иногда называют ЗИП, – почти шепотом продолжал Лиам. – Она замедляет деятельность мозговых ферментов. Ты на время вырубаешься, но помнишь о том, что было с тобой. Если бы во второй раз мы дали тебе дозу посильнее, твой мозг не удержал бы ночных воспоминаний.

– Значит, ему вы дали дозу посильнее? – спросила я, продолжая наблюдать за парнем.

Тот рассеянно ковырял в миске с овсянкой. Взгляд у парня был совсем пустой. Казалось, он спит наяву.

– Не только, – улыбнулся с легкой ехидцей Лиам. – Мы добавили малюсенькую дозу рогипнола[13].

– Так вы его одурманили?

Лиам выпучил глаза:

– Зачем же? Дали строго предписанное количество. Но этого достаточно, чтобы в его мозгу сохранились лишь обрывки воспоминаний. Сам он будет думать, что ему это приснилось.

Лиам достал свой «Джемини». Дисплей был заполнен текстом эсэмэсок.

– Мне надо идти. Потом поговорим. Но только не об этом, – предупредил он. – Рори, я не шучу. Больше – никаких вопросов.

– Ладно, – согласилась я. – Но ты хотя бы можешь сказать, была ли там Херши? Обещаю, это последний вопрос.

– Херши? – переспросил Лиам и язвительно засмеялся. – Нет. Вот кого там не было, так это Херши.

– Ты говоришь таким тоном, словно с моей стороны глупо было даже спрашивать об этом, – укоризненно бросила я.

Лиам встал.

– Это действительно было глупо, – ответил он и быстро ушел.

* * *

Я выработала себе распорядок и пообещала, что буду придерживаться его до самых экзаменов. Каждый день, когда оканчивались занятия, я шла к кофейному киоску в столовой, брала большую чашку ванильного капучино, выпивала, после чего прямиком шла в библиотеку и делала домашнее задание. Это удерживало меня от всяких соблазнов, и прежде всего – от походов в «Парадизо», чтобы увидеться с Нортом. Каждый день, часа так в четыре, мне отчаянно хотелось чашку маття с молоком, и я начинала играть в самообман. Ну почему бы мне не прогуляться в город? Я туда пойду вовсе не из-за Норта. Возможно, он сегодня вообще не работает.

Однако я вовремя спохватывалась и говорила себе, что никуда не пойду. Если я хочу преуспевать в Тэдеме, учеба должна стоять на первом месте. Нечего отвлекаться, особенно на парня, который даже не понимает, почему для меня так важно получить хорошее образование.

Часть моего мозга с этим соглашалась. Но до другой, боюсь, большей части мои благие намерения доходили туго. А ведь не далее как сегодня утром, на практикуме, мы говорили об опасностях рассеянного сознания. Я слушала вполуха и одновременно думала, есть ли у Норта татуировки еще где-нибудь, помимо рук и груди.

Самые подходящие мысли для учащейся Тэдема!

Радовало, что Сомнение полностью заткнулось. После той ночи с понедельника на вторник я больше не слышала никаких голосов. Тайное общество тоже не подавало признаков жизни. Мне начинало казаться, что их «оценка» еще и не начиналась. Я только радовалась, поскольку мне едва хватало времени на сон. Помимо достаточно интенсивных инфоблоков и практикумов, нам много задавали на дом. Но и этого мало! В первую же неделю мы узнали, что в кампусе полным-полно всяких традиционных встреч и собраний. Нам «настоятельно рекомендовали» в них участвовать. В среду для новичков устроили костер, на котором поджаривали кусочки маршмэллоу. В четверг нас ждал митинг для укрепления чувства тэдемского единства, а чуть позже – запись в разные спортивные секции. Я побывала на костре, покричала на митинге, но записываться в секции не пошла. Нет, я вовсе не против спорта, но постоянно играть в софтбол, а тем более во фризби…[14] увольте. Не за этим я стремилась в Тэдем.

– А полакомимся-ка мы сегодня тайской пищей, – в конце ланча объявила Херши.

Вместе с нами сидели Изабель и Рейчел. Мы как-то незаметно сдружились. Вместе ходили в столовую, вместе проводили часть свободного времени. Иззи оказалась умненькой девочкой. Она постоянно сражалась со своим весом. Собственная фигура была для нее источником самоуничижительных комментариев. Рейчел была бесстрашной и веселой и признавала только свое мнение. Они обе мне очень нравились. Но, увы, я не могла тягаться с ними по части финансов. Как и Херши, они были из состоятельных семей и не привыкли ограничивать себя в тратах. После «митинга единства» мы ходили полакомиться пиццей, а во вторник отправились в индийский ресторанчик и взяли еду навынос. Оба раза заказ делала Херши, обожавшая пиццу с белыми трюфелями и громадные индийские лепешки «доса». Естественно, мы трое заплатили свои доли, но я и без Люкса знала, что дальше такие траты быстро вытряхнут из меня все деньги.

– Тайская еда. Вкуснятина, – закатила глаза Изабель. – Я обязательно пойду.

– Я тоже, – согласилась компанейская Рейчел.

Херши вопросительно посмотрела на меня.

– Конечно, – мысленно вздохнув, ответила я.

Я могла бы попросить Херши заплатить мою долю. Она это предлагала, когда мы брали еду навынос, но я тогда отказалась. Я придумала себе красивое объяснение: это, видите ли, несправедливо по отношению к Херши. На самом деле я просто не хотела лишний раз показывать девчонкам, как сильно отличаюсь от них в плане обеспеченности.

Как все это странно: учиться в школе, которая всем ученикам предоставляла бесплатные авиабилеты первого класса, и в то же время сознавать свою принадлежность к социально-экономическому меньшинству. Очень многие ученики Тэдема выросли в обеспеченных семьях. И не просто в обеспеченных, когда твои родители – врачи, адвокаты и так далее. Это были ребята из семей, где богатство накапливалось поколениями. Их ожидали кругленькие суммы, размещенные по разным фондам, и как еще это у них называется. Конечно, соблазнительно было думать, что их право учиться в Тэдеме куплено за родительские денежки, – Херши именно так о себе и думала. Но надо было послушать разговоры этих парней и девчонок. Помимо богатства, они все имели превосходные мозги. И этому я завидовала больше, чем их деньгам.

Когда я вернулась в нашу комнату, Херши там не было. Бросив сумку, я пошла во двор. На лужайке успели расставить столы. Из динамиков неслась оглушительная музыка. Шла запись в спортивные секции. За столами сидели ученики в футболках с эмблемой Тэдема, а на столах, рядом со списками, стояли тарелки с конфетами. Маленькая премия для записавшихся.

Я постаралась незаметно миновать эти ловушки здорового образа жизни и, достав унисмарт, двинулась в сторону спортивных площадок. Ленту новостей я не проверяла с самого завтрака, и там было полным-полно сообщений. Около двух часов дня, считая по часовому поясу Сиэтла, Бек разместил фото собственной персоны на фоне другой фотографии – лодки, проходящей под мостом Баллард. Снимок сопровождала подпись: «Я думал, что нахожусь на выставке картин, но это не так». Я нажала кнопку комментариев и отписала: «Прелестный снимочек для дверцы моего шкафа».

Бек не отвечал. Я брела, уткнувшись в дисплей унисмарта, просматривала другие сообщения и профили их авторов. Только когда похолодало и солнечный свет вдруг исчез, я остановилась и подняла голову. Незаметно для себя я забрела в лесок. Над головой шумела успевшая пожелтеть листва. Если вслушаться, можно было услышать шелест отдельных листьев. Издали доносился шум реки и крики со спортплощадок. Я переключилась на плейлист, но понизила громкость музыки, чтобы одновременно слушать шум деревьев.