Читать книгу Тайное вплетение - Лоя Ксеанелис - Страница 20

Уже в который раз они пробовали начать всё заново, и каждый раз заканчивалось не так, как хотелось. Эльга, сидя на работе, думала, что ей хорошо удаётся скрывать свою растерянность. Жгучее чувство несправедливости подстёгивало выплеснуть Серёгину прямо в лицо кипяток отчаяния:

– Зачем ты так? Я же живая, мне больно! – но сдерживалась.

Она недоумевала, почему её так задевают обидные слова, поступки Олега; девушка видела надрыв, понимала мотивацию такого странного поведения. Кузнечику можно спустить грешки, только для неё это оказалось как-то совсем непросто. Желание парня причинить беззащитной партнёрше ответные страдания вызывало возмущение. Эльга окончательно запуталась в паутине противоречивых чувств.

«Неужели попалась? Влюблена? Не может быть! Нас неимоверно тянет друг к другу. Но это физическое, скоро пройдёт. Вот наиграемся, да остынем. Всё в жизни имеет начало и конец. Должно пройти! Так хочется назвать его любимым, единственным, только у этого мужчины сплошные проблемы: пьёт, курит, дебоширит, гуляет, при этом несостоятелен в сексе, а я, идиотка, пылаю страстью. Что-то необходимо предпринимать!» – терзалась девушка.

Поторопилась стряхнуть с себя остатки посторонних мыслей, включиться в рабочий процесс. Дел было достаточно, в отделе шёл учёт; чтоб успеть в срок, придётся брать работу на дом. Теперь Олега не увидит долго, вот и ладно! Он обиделся, она тоже, не будет отвлекать от работы.

В обеденный перерыв привязчивые мысли с новой силой атаковали Элю.

– Я схожу с ума! Хочется рыдать и смеяться одновременно. Нельзя показывать виду никому. Ничего не происходит! У него, похоже, отпала необходимость в тайной связи. Хорошо ли? Он мне нужен? Небось у Веты ошивается! Со мной не получилось – у верной подруги зализывает раны. Боже, неужели ревную? Выспрашивать про милого не годится. А мальчик-то испарился! – бормотала страдалица, наливая себе чай.

Думы изводили. Дни летели. Москвичка отчаялась увидеть Серёгина вновь, настраивалась на утешительное «всё к лучшему». В один из вечеров дверь их комнаты распахнулась одновременно с «фирменным» стуком, только соседка ретировалась к Серёге. Эля вскочила со стула, отступила к окну, неожиданно испугавшись решимости приближающегося Олега. Его жёсткий, краткий, возбуждающий поцелуй ошеломил, последующее предложение оскорбило. От неё требовалось являться в седьмую в отсутствие Вальки, забыв стыд, для плотских забав. Девушка отвернулась, скрывая подступившие слёзы, с отвращением выплюнула отказ. Парень резко вышел из комнаты. Она, обессиленно уронив руки, обречённо пожала плечами.

«Что от меня хочет? Зачем такое требует? Почему он так?» – гневно клокотало в груди.

Но без ласкового нахала серые дни тянулись уныло.

«Вот теперь окончательно всё», – твердила себе девушка.

В конце четвёртого дня Кузнечик опять появился на пороге.

«Прискакал! Он что, подкарауливает уход Рины? Необходимо сюда ходить? Уж оставил бы в покое, наконец. Можно было бы попытаться забыть неудачливого возлюбленного, ясно же – роль секс-игрушки не моя. Если нужна я – зачем Вета? И наоборот. На двух стульях не усидишь. Растолковал бы».

Олег подошёл вплотную, гордячка не отступила, неожиданно сердце радостно понеслось вскачь. Касаясь пальцами рук маленьких ладоней, вонзился взглядом в глубину глаз, будто в душу желал проникнуть, затем медленно наклонился к губам. Она с готовностью, зачарованно подставила их – не могла иначе. Он целовал нежно, неспешно смакуя, с каждой минутой усиливая нажим, поцелуи становились жадными, требовательными, порабощающими. Дальше, глупо улыбаясь, пытались отдышаться, всё не прерывая зрительного контакта. За сцепленные руки Серёгин настойчиво потянул за собой. Безропотно подчинилась. Оказавшуюся в чужой комнате Птаху накрыла дрожь.

– Тише! Не бойся. Всё хорошо! Никого нет, – успокаивал Серёгин, поглаживая ей руки, спину, шею, лицо, перебирая пальцами мягкие пряди волос, шумно вдыхая запах кожи, и целовал, целовал, целовал. Звуки страстного рока, льющиеся из магнитофона, стоящего на подоконнике, видимо, должны были создавать некую особую атмосферу романтической наполненности, но только отвлекали, утягивая в эмоциональный шторм. Свет одинокой звезды на почти чёрном небе, проникающий сквозь щель неплотно задвинутых гардин, тревожил предчувствием надвигающейся катастрофы. Эльга смотрела на неё, отдаваясь ласкам хозяина, прижатая к постели сильным телом, с ужасом постигала свою неспособность справиться с удушающим волнением, сковавшим её мышцы, лишившим способности говорить, улыбаться, думать. Девушка не смела отказать, но панически боялась возвращения соседа, неурочного визита Веты.

Под утро усталая, измученная бесплодностью атак, выскочила из кольца рук. Разочарованный, опустошённый парень лежал молча, отвернувшись к окну, невидящим взглядом уставившись в прорезь занавесей. Эля оделась, виновато оглянулась – Олег не пошевелился, пока за ней не закрылась дверь. Оказавшись у себя в номере, безвольно опустилась на постель. Гордячку мучил стыд, что позволила увести, не смогла расслабиться, притворялась, играла чувствами там, в той комнате, хотя на самом деле ничего не ощущала, кроме растущей паники.

«Какая же неопытная, нервная, безвольная любовница получается из меня. Вернее, совсем никакая не получается».

В голове звучали злые слова матери: «На тебя никогда ни у кого не встанет!» Не поняла тогда, о чём идёт речь. Теперь вот близость из-за чего-то срывается. Загулы с пьянками партнёра виновны или её неопытность с напряжением? Может, возлюбленный не желает совсем интимного контакта или, наоборот, чрезмерно озабочен, а страх перед поражением убивает потенцию? Или всё же действует проклятие злой мамаши? Слёзы тихими ручейками скатывались с уголков глаз. Он разочарован, она тоже! Парень не удосужился даже повернуться, когда Эля уходила. Попользовавшись, выкинул, словно ненужную, второсортную вещь? Что же теперь? Это конец? Неужели Серёгин смирится с поражением? Сможет ли она теперь без него существовать, видеть, да не дотрагиваться, слышать, да не сметь подать виду?

На следующий день, в обед, Эльга попросила приятельницу раскинуть карты на любовника, хотелось глотка надежды, но вышло неутешительно. Везде на пути стояла соперница с тайным врагом. Добавить одинокую звезду на небе с материнским проклятием – совсем нерадостная картина вырисовывалась. Но девушка не намерена была подчиняться обстоятельствам. Если приметы ничего хорошего не сулили – откажется верить в напророченную чушь. У неё будет всё как ей хочется!

Олег явился через день. Попутно упрекнув, что сама не зашла давеча, набросился с поцелуями. Она подчинилась напору, раскрыла губы под воздействием сладостного наваждения. Всё перешло в безумную, нежную, страстную ночь. Эля отдалась без раздумий, полностью, без остатка, истово лаская крепкое тело, получая наслаждение. Желание, восхищение, льющиеся светом из любимых глаз, наполняли уверенностью в своей исключительной значимости. Только ночь так и не принесла удовлетворения их стремлениям, надеждам. Гость, одеваясь, опять прятал глаза, игнорируя её присутствие. Испытывая некоторую непонятную вину, обёрнутая простынкой девушка прижалась к спинке кровати, подтянув к себе коленки, растерянно глядела на уходящего. Подойдя к двери, с грубоватой тоской Олег метнул ставшие привычными безжалостные слова:

– Ничего у нас с тобой быть не может! Не получается!

Когда дверь захлопнулась с тихим щелчком, Эльга, свернувшись в клубок, долго думала о странной ненормальности отношений с мужчиной: «Я кукла для него! Так хочется значительно большего, настоящего, возвышенного, восхищения, комплиментов, море цветов, нежностей. Доступны же одни прелюдии да обидные обвинения. Просить, требовать не моё. Я не его, он тоже не стал моим, хотя до такой степени никогда никого в жизни не приближала к себе, тем более мужчину, так интимно, откровенно не доверяла своё тело никому. Увы, и Кузнечика познать во всей его полноте не удалось. Парень говорит правду, ничего у нас быть не может! Интересно, такая реакция временна или постоянна для страдальца, происходит только в отношениях со мной или всегда? Почему постоянно хочется именно Олега рядом, и никого более? Такой экземпляр пропадает зря!»

На работе молодую женщину будоражили мысли о бесперспективности отношений. Это мешало. Дел накопилось достаточно, поступила новая большая партия медикаментов вверенной группы, весь день провела в суматохе. Прогнать образ Олега из головы не получалось. Парень куда-то исчез. За окном, кажется, разверзлись хляби. Настроение опустилось до нулевой отметки безразличия ко всему происходящему. Дни опять стали сливаться в безликую череду. Ходили слухи, что Серёгин запил по-чёрному, Вета ухаживает за ним, кормит.

«Это конец! – болело сердце девушки. – Он поставил точку. Стоит забыть и мне! Жаль разбуженных Кузнечиком чувств, они молчали более десяти лет. Неужели Олегу суждено стать моими „алыми парусами“, которые я безнадёжно теряю. Всё! Спокойно! Возьми себя в руки!»

Эльга понимала: Серёгин должен самостоятельно принять решение. Сдаваться или бороться – это его выбор. Её час расставлять приоритеты в отношениях придёт позже. Тест на совместимость их судеб выполнит жизнь, но слишком много преград вставало на пути. Преодолимы ли препятствия, когда само время играет против? Ставить на Олега пока не представлялось возможным. Он не верил в себя, не верил в неё, цеплялся за запасной вариант, что совсем нечестно с его стороны. Для Эльги оставалось загадкой, кто из девушек ходил в запасных – она или Вета! Кузнечик не верит чувствам, притяжению, значит, ему трудно помочь.

«Нельзя за него бороться, если он сам не хочет. Одной не осилить! Как всё-таки это больно, но цепляться за заведомо проигрышный вариант не стоит!»

Временами силуэт Серёгина маячил вдалеке, мечущаяся в одиночестве душа девушки мучительно изнывала в тоске.

В субботу, чтоб не раскиснуть окончательно, пошла с девчатами на танцы. Знакомую фигуру у колонны разглядела сразу. Её пригласили, она механически согласилась. Олег тут же увлёк Вету. Их пары качались в такт музыки совсем рядом. Эльга из-под ресниц следила за ними. Серёгин выглядел безучастным, холодным, совсем чужим. Иногда она чувствовала скользящий взгляд на своём лице, что являлось томительной пыткой – быть рядом и нескончаемо далеко одновременно.

Серые будни, в которых отсутствовал Кузнечик, душили ощущением бесполезности, потерянности. Эльгу мучила ревность. Душа маялась, горела.

В середине недели в общем зале проходило собрание. Эля использовала шанс для поиска знакомой фигуры. Неудачи преследовали – его не было, голова обречённо поникла. Только при выходе из зала ей удалось поймать мельком, из самого дальнего угла, посланный вслед свет тоскующих глаз возлюбленного. Она бессознательно замедлила движение, на неё кто-то налетел. Избегая повторного столкновения, девушка шагнула в сторону. В поле зрения попала какая-то маска откровенной ненависти вместо лица, обращённая на неё. Никогда девушка не сталкивалась с таким выражением неприятия со стороны мужчины.

«О боже! – вздрогнула девушка. – Валька-то чего злобится? Ему-то что я сделала? Близко не общались вроде. Может, из-за Олега? Надо держаться подальше. Неровён час, пришибёт».

После собрания Серёгин вообще исчез, будто в части такой и не числился. Грусть затопила всё существо девушки, как дождь за окном все дорожки с переходами. Без всякой надежды, по привычке Эля продолжала ждать, но почти уверовала в окончание болезненной истории. Отказаться от Кузнечика совсем душа не сумела. Эльга клялась забыть неудачливого ухажёра, но задыхалась от мысли, что даже в своих фантазиях не сможет прикоснуться к нему. Внешне девушка выглядела холодной, собранной, боялась выказать кому-то стороннему зародившиеся чувства. Слишком долгожданны, дороги они стали для неё, чтоб позволить дотронуться, очернить, затоптать робкие ростки. Вета посылала вслед колючие, оценивающие взгляды.

«Может, слухов набралась?» – вопрошала москвичка.

В общаге поговаривали: Веталина с Серёгина пылинки сдувает. У Эльги заканчивалось терпение, Олег не приходил. Значит, верно, та ночь действительно стала последним свиданием, карты не соврали. Почему так нестерпимо горько? Вечером, покупая хлеб в магазине, услышала краем уха: парня услали в командировку в другую часть, тут он совсем спивался. Девушка чуть успокоилась, погрузилась в насущные дела, довела до совершенства картотеку, ещё раз сверила остатки.

Эле в отдел стал звонить Гинтарес, молоденький сержант из охраны. Они подолгу болтали, игриво флиртовали. Во всех отношениях интеллигентный мальчишечка из Литвы был приятен. Новоиспечённый обожатель сильно тронул по-детски пылким, наивным объяснением в любви, чем-то напомнив младшего брата, пока тот ещё окончательно не охамел.

В субботу командование части по просьбам служащих разрешило молодёжи внеочередную дискотеку. Гинтерес сразу подлетел к ней. Они, улыбаясь, болтая обо всём, несколько кругов прошли вместе по залу, когда Эльга увидела Серёгина на законном месте, у колонны. Сердце привычно перекувырнулось. Вета силком потащила упирающегося Олега на танцпол. Ревность комком встала в горле.

Услав своего партнёра «покурить», девушка отошла к стене, желая из тёмного угла беспрепятственно оценить соперницу, танцующую с её Кузнечиком, повторяла его приём. Но, видно, популярность девчонки в этот день зашкаливала, все парни на танцы явились в изрядном подпитии после очередной днюхи, немного подрастеряли обычную закомплексованность, смущение, испытываемые ими в присутствии «столичной штучки».

Из надёжного тёмного угла её настойчиво потянули на танцпол две сильные руки. Девушка сразу не сообразила, кому отдала танец. Только под мерцающими бликами танцевального пятачка поняла, что кружит с Валькой; удивлённо вскинула брови, с опаской поглядывая на неожиданного кавалера: «Он же меня почти ненавидит, судя по взглядам, которыми награждает. Где Тая? Как бы скандала не вышло».

Валентину же было без разницы. Он вжался в неё, что-то шепча, уткнулся носом в ложбинку за ухом, потом стал целовать мокрыми мягкими губами изгиб шейки. Слов из-за музыки не разобрала, поцелуи пришлось стерпеть, переведя в разряд шутки, – не хотелось разбирательств. Эльга видела напряжение Олега. Стало страшно. Только драки здесь не хватало. Одновременно потеплело от мысли – не всё кончено, чувства к ней живы. Дабы не усугублять ситуацию, сразу после окончания тура, не дождавшись, когда Валька проводит на место, свернула резко к двери, выскочила на улицу.

«Может, придёт? – думала с надеждой. – Ведь ясно видно – я у него на сердце».

Рина на ночь освободила комнату. Эльга ждала. Серёгин не пришёл. Слёзы бессилия увлажнили глаза, а гордость высушила.

– Всё! Хватит с меня! Пусть лучше не приходит! Теперь не нужен! Перегорело. Переболело. Скажу «нет». Это конец! Только где взять силы, чтоб сказать себе и ему «нет»? Найду! Это предел, – дрожащими губами твердила горемычная, убираясь в комнате. – Вету бережёт, не мучает. В чём я перед ним виновата? Что моя душа выбирает лишь его? Что влюблена, как кошка? Что в глазах у меня только он с самого начала? А может, финиш такой к лучшему? Скоро возвращается Коста. От него я теперь защищена, а вот лишних разборок между ними мне не нужно.