Читать книгу Рыжий пёс - Луи де Берньер - Страница 3

– Фу! – Джек Коллинз аж крякнул. – Ну и вонючка этот пёс! Как он сам-то себя выносит? Если б я такие залпы давал, мне пришлось бы надевать бумажный мешок на голову, чтобы не задохнуться.

– Собственный запах всем нравится, – сказала миссис Коллинз. Джек поднял бровь и хмыкнул, поэтому она добавила: – Может, так только говорят.

– Нет, для меня это слишком, Морин. Придётся его выдворить.

– Всё из-за питания, – сказала Морин. – Ещё бы не вонять, когда всякую пакость ешь. Потом он с такой жадностью лопает, прямо с воздухом заглатывает, оттого и газы.

– Тэлли устроит пальбу, даже если его розами накормить. – Её муж покачал головой с некоторой долей восхищения. – Жаль, что подобные таланты не приносят барышей, не то мы бы с тобой уже были миллионерами. А знаешь, это мысль. Не отдать ли его на службу военно-воздушным силам? Пусть сбрасывают нашего Тэлли на вражескую территорию, он нейтрализует неприятеля дня за три, а потом и десант можно посылать. Да здравствует новая эра воздушных войн!

– Смотри не зажигай спичек, он снова это сделал. – Левой рукой Морин зажала нос, а правой неистово замахала перед лицом: – Тэлли, плохая собака.

Тэлли Хо глянул на неё жёлтым глазом, не открывая второй в целях экономии сил, и пару раз мазнул хвостом по полу. Пёс расслышал нежные нотки в её голосе и принял слова за похвалу. Он валялся на боку, слегка раздувшийся после того, как поглодал одну из своих самых старых припрятанных костей. Тэлли было всего год от роду, так что самая старая кость на деле была не так уж и стара, однако запаха в ней хватало, как и тех особо привлекательных для Тэлли Хо качеств, что будят внутренние ветры.

Тэлли пользовался дурной славой самого известного в округе любителя пожевать мусор, и люди ради забавы предлагали ему всякую гадость. С явным удовольствием поедал он бумажные пакеты, палки, дохлых крыс, бабочек, перья, яблочную кожуру, яичную скорлупу, использованные салфетки и носки. В придачу к этому он питался дома вместе с прочими членами семьи, и в данный момент лелеял в животе приличный груз вчерашнего пюре с подливкой, стейк и кусок пирога с почками.

Нельзя сказать, чтобы Тэлли когда-нибудь рыскал по помойкам или кормился отходами. Это было ниже его достоинства, да и необходимости такой не возникало. Ему не составляло труда раскрутить человеческое существо на приличное угощение, а странные предметы он ел из уважения, просто потому что человеческие существа предлагали. Он запоминал, что́ стоит попробовать ещё раз, а чего не стоит, и если не отказался бы снова отведать яичной скорлупы со следами яйца, то перо – вряд ли.

– Свожу его в аэропорт, – сказал Джек. – Пусть побегает, выпустит немного газов.

Он подошёл к двери и обернулся. Тэлли Хо смотрел на него с надеждой, на сей раз открыв оба жёлтых глаза. Уши, среагировав на волшебное слово «аэропорт», стояли торчком.

– Гулять, – сказал Джек, и Тэлли мгновенно вскочил на ноги как отпущенная пружина и так запрыгал от радости, будто пол – не пол вовсе, а трамплин. Трейлер закачался, стекло и столовые приборы в буфете зазвенели. Тэлли Хо практически сиял от счастья. Он мотал головой, энергично тряс ушами и повизгивал.

– Выпусти его, пока он не порушил нам дом, – сказала Морин.

Джек отступил в сторону, и Тэлли Хо выскочил из двери как пробка из шампанского. Пронёсся сквозь маленький сад и снова запрыгал возле машины. Джек открыл заднюю дверь, сказал:

– Залезай.

Тэлли Хо прыгнул на заднее сиденье и тут же перескочил на переднее. Джек открыл переднюю дверь и велел:

– Выходи!

Тэлли холодно взглянул на него и отрешённо отвернулся. Он внезапно оглох и обнаружил вдалеке нечто чрезвычайно интересное.

– Тэлли, выходи! – повторил Джек, и Тэлли сделал вид, что с увлечением разглядывает сороку, летавшую над трейлером.

Джек служил в австралийской армии и любил, чтобы его приказам повиновались. И начинал нервничать, когда его игнорировал подчинённый. Посему подхватил Тэлли поперёк живота и пересадил назад.

– Место! – велел он, погрозив пальцем псу. Тот глядел невинным взором, словно ничего дурного ему и в голову прийти не могло, что вы! Джек захлопнул дверь. Обойдя машину, сел за руль, открыл все окна, завёл мотор и бросил через плечо: – Никаких залпов в машине. Понятно?

Тэлли дождался, когда лендровер тронулся, и снова легко перескочил на пассажирское сиденье. И быстренько высунул голову в окно, на ветер, – мол, прости, хозяин, не слышу: ты что-то сказал? Джек поднял брови, покачал головой и вздохнул. Тэлли, несомненно, тот ещё упрямец и не собирается никому подчиняться, даже Джеку. Он считал себя ровней человеку и в этом отношении, можно сказать, больше напоминал кота, хотя самому Тэлли сравнение вряд ли понравилось бы.

Через семь километров машина остановилась у кромки лётного поля аэропорта Параберду, и Тэлли Хо выпустили. Лёгкий самолёт «Сессна», подскакивая на взлётной полосе, набрал скорость и поднялся в воздух. Тэлли помчался за его тенью на траве. Тень разгонялась, а Тэлли мчался за ней ровными, лёгкими прыжками, пока она, к его удивлению, не растворилась.

Джек сел в машину и поехал следом. Посигналил, и Тэлли повернул на звук уши.

Стоял раскалённый февральский день – в Австралии это как раз середина лета, – и вся зелень выглядела так, будто её высушили в духовке. В такие дни, выходя из дому, физически ощущаешь удар жара, солнце – словно лезвие раскалённого ножа, направленного тебе в лицо. Воздух дрожит, даль плывёт и плавится, и не верится, что может быть так жарко, хоть и живёшь тут не первый год, казалось бы, пора уж привыкнуть. Если у тебя лысина и ты не носишь шляпу, ощущение, что на макушке кожа из бумаги и её как раз только что сняли. Жар проникает сквозь рубаху, и ты торопливо перебегаешь от одного пятачка тени к другому. Всё вокруг выбелено, словно солнце упразднило само понятие цвета.

Даже рыжая земля выглядит менее рыжей. Стороннему наблюдателю может показаться, что это горнодобывающие компании оставили повсюду груды рыжих камней и почвы без пригляда, но вот ведь странное дело – все эти нагромождения сформировала сама природа, будто бы причудливо имитируя человеческую небрежность. Разница лишь в том, что природа обошлась без бульдозеров, землекопов и самосвалов.

И вот по такому неблаговидному ландшафту галопировал Тэлли Хо, взметая собственные облачка рыжей пыли следом за тучами, поднятыми машиной Джека Коллинза. Пёс дрожал от радости этого бега, несмотря на раскалённый добела полдень и слезящиеся от пыли глаза. Он был молод и силён, энергии в мышцах в избытке, бегать не перебегать, и мир вокруг продолжает удивлять. Он понимал, что́ такое жить на полную катушку, чтобы достичь невозможного, оттого и мчался за машиной так, будто запросто может её поймать. Да, собственно, и поймал через семь километров, вот она, стоит у трейлера, потрескивает остывающим мотором – устала от гонки и сдалась. Что же до Тэлли, то он бы ещё семь километров пробежал, а потом и ещё семь, и там всё равно поймал бы машину. Он ворвался в дом и прямиком ринулся к миске с водой, выхлебал всё до капли. Потом, высунув язык, с которого капало, вышел во двор и лёг в тени чёрной акации.

Вечером миссис Коллинз открыла большую банку «Трасти»[1], а Джек выставил секундомер на ноль. Тэлли Хо обладал особым даром уничтожать еду со скоростью молнии, и пока его рекорд по поеданию семисотграммовой банки составлял одиннадцать секунд. Тэлли Хо положил передние лапы на стол и смотрел, как мясо перекочёвывает в его миску, а миссис Коллинз, придав строгости голосу, велела:

– Фу, Тэлли! Лежать!

Он рухнул на пол и состроил такую умильную мордаху, что хозяйка пожалела его, хоть и знала, что это всего лишь игра. Уж и вздыхал он, и поднимал одну бровь, другую… И весь трясся от нетерпения, задние ноги подрагивали в ожидании сигнала, чтобы отпружинить пса к миске.

– Ты готов? – спросила миссис Коллинз, и Джек Коллинз кивнул. Она поставила ужин на пол, Тэлли набросился на еду, Джек запустил таймер на секундомере.

– Ну надо же! – воскликнул он. – Одна голодная дворняжка! Десять и одна десятая секунды. Весьма впечатляет.

Тэлли тщательно вылизал миску, потом вылизал ещё раз, просто чтобы удостовериться. Когда стало ясно, что ни единого атома еды не осталось, он выбежал на улицу и вновь улёгся в тень дерева, чтобы наслаждаться приятной тяжестью в животе. Вскоре Тэлли заснул. Ему снилась еда и приключения. Проснулся полчаса спустя, полностью восстановив силы, ещё чуток повалялся, с удовольствием наблюдая, как остывает день, и подумал, что пора пройтись. Ему было всё любопытно, и мысль, что он может пропустить что-нибудь интересное, не дала понежиться ещё чуток. Тэлли поднялся, постоял немного, раздумывая, и вдруг припустил мимо других трейлеров прямиком в дюны. Нашёл кенгуриную тропу, протоптанную сквозь заросли спинифекса[2], и радостно потрусил по ней, быстро потеряв чувство времени: его полностью захватили загадки запахов и звуков. Он был уверен, что отыщет билби[3] или кволла[4].

Утром Джек Коллинз сказал:

– Сдаётся мне, Тэлли снова в саванну удрал.

И Морин Коллинз ответила:

– Боюсь, когда-нибудь он уйдёт насовсем.

– Не говори так, – сказал её муж. – Он всегда приходит назад.

– Ага, это версия зова джунглей – зов ужина, – засмеялась миссис Коллинз.

– Вообще-то он обычно сытый возвращается.

– Может, его ещё какая-нибудь семья подкармливает.

– Меня бы это не удивило, – сказал Джек. – Когда стоит вопрос о кормёжке, Тэлли весьма расторопен.

Через три дня, когда пожилая пара почти оставила надежду снова его увидеть, Тэлли Хо явился – точнёхонько к ужину. Пыльный, с полным брюхом, с длинной царапиной на носу – подарком одичавшего кота, встреченного на кенгуриной тропе, – и с самодовольной улыбкой от уха до уха. В этот вечер он подчистую смёл банку корма «Пэл» за девять секунд.