Читать книгу Бабодурское (сборник) - Ляля Брынза - Страница 12

Через неделю мне будет опять много лет. Ну, я так думаю. А я – стрекоза. Здоровущая такая, щекастая и попастая стрекозища. Это ничего, что «пропела, пропрыгала»… Это ничего, что крылушки радужные уже дребезжат – не то радикулит, не то системный сбой. «Бдззззррррббббрррынзззззаа», – вот так дребезжат. Но полетала я неплохо. Вверх-вниз, с цветка на кусток, с кустка на кучку… Хотя кучка, это, вроде как, мушиная вотчина. Дребезжат, топорщатся крылышки. Долго ли еще летать? А и черт бы с ним! Сколько надо, столько и будем! Благо дело, копошится дома серьезный муравей, ждет лупоглазую бестолочь. Везучая я стрекозища (тьфу-тьфу-тьфу прям на ангела, что на левом плече сидит да похрапывает). Да я ведь не о том. Тут пару раз натыкалась на «путешественные» заметки, жизнеописи и зарисовочки о былом. Ну, а в тридцать пять всякой стрекозе есть что вспомнить. Так не пора-ли? Бдддззззз. Народ мой френдофрендный, занятие это малоинтересное – чужие мэмуары вычитывать, в несвежем бельеце копаться. Но тут такое дело: для себя ж пишу! И мне это ох как нужно! Почему? Зачем? Может, поймете позже… Может, нет…

Пишу. Обрывочно-кусочно по-стрекозявому. Нет! Про то, «как», «с кем», «зачем» – не буду! А буду очень коротенько о том, как слетала однажды в славный город Константинополь. Слетала ненадолго, на шесть лет:) Долго думалось, высиживалось, окукливалось. Вылупилось наконец. Пусть останется. Глядишь, соберу потом бусинки-горошинки, нанижу на леску, и сложится эдакий «турецкий гамбит» от Брынзы.

Ну и собственно: предисловие.

Почему так получилось? Какие такие флюиды флюидировали в моей голове (пятьдесят девять см в окружности) – не ведаю до сих пор. Видимо, снесло какой-то важный ограничитель оборотов, и зашкалило меня наискось по всей приборной доске. Мама плакала, папа нервно теребил совковый галстук, когда я пришла домой вместе со своим будущим супругом.

Я так и сказала: «Мама, папа, познакомьтесь – мой будущий супруг. Зовут его… Впрочем, кому какое дело, как его зовут… Светлые кудри, забранные в аккуратный хвостик, ореховая радужка, худенькие плечи и рюкзачок за спиной. Нерусское, нехристианское, некрасивое имя и бегающий взгляд. Мама охнула, папа сдержался.

Через два месяца устроили праздник – помолвку. Гости качали головами, шалели от золотой перевязи размером с «цепь на дубе том» на моей шее и шептались, что, мол нефигасе… Папа хорошенько поддал и рассекал по квартире, раскатисто жужжа: «Отдадут тебя замужжжжж… в деревню большую…» Этнический албанец (арнаут), турецкоподданный, безумно (они всегда это делают безумно) влюбленный, он сжимал мою ладонь и шептал что-то на языке покойного папаши – великого комбинатора. Праздник-помолвка удался. Гости разошлись пьяные, довольные, набитые до самой крышки впечатлениями и подарочными наборами «охренеть какая сплетня».

А за окнами шумело безобразие девяностых, у метро разливался ликер «Амаретто» и шлюхи толпились возле турецких стройплощадок в надежде отыскать персонального султана. Мой персональный снял однушку на Бабушкинской и завел в туалете бутылку с водой в целях личной гигиены. Я дымчато фигела. На батарее грелись мои носочки, положенные туда заботливой рукой моего «васточного мушчины», звонки раз-в-десять-минут на работу на предмет беспокойства о моем здоровье вызывали зависть подруг, а сумасшедшая страсть журчала в коленках и не только с утра до вечера.

Потом я пошла в аптеку, чтобы выяснить причину болей в спине и отсутствия аппетита. Потом я испугалась! Испугалась, потому что поняла, что безалаберность и авантюризм завели меня на узенький перешеек, и развернуться уже нельзя… Можно только тихонечко, приставляя ступню к ступне, двигаться вперед. Впереди блестел скумбриевыми спинками неведомый Босфор и взлетали в немосковскую синеву минареты Султан-Ахмета…

«Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю…»