Читать книгу Вересковый мед - Ляна Зелинская - Страница 10

Он не думал, что всё будет так. И сам не знал, что на него нашло. За что он извалял в грязи этого жениха – неудачника, зачем сказал ей про поцелуй, зачем дразнил её, как мальчишка… Увидел, как она заступается за купца, и взбесился. Она считает его трусом и подлецом! И думает всерьёз, что он только назло ей убил бы этого глупца, который меч держит как кочергу?!

Но чуть позже, когда уже успокоился, когда ушло раздражение, и здравый смысл возобладал, Викфорд решил, что как-то не на шутку увлёкся всей этой ерундой. Какая ему разница, что о нём подумает какая-то балеритская пигалица?! Дикая как горная коза! Она – королевская невеста, его дело – довезти её и сдать из рук в руки, а потом уехать на юг, заняться собственной свадьбой и забыть всё как дурной сон. При дворе он бывает только в составе свиты герцога, и не так уж и часто ему придётся видеть свою королеву.

Свою королеву?! Даже не смешно… Ну какая из неё королева?! Да ещё его королева!

Он одевался для обряда и думал, что у него есть дела поважнее, чем переживать о какой-то строптивой балеритской принцессе с грязными руками. Впереди самое главное, то, ради чего они вообще отмахали половину Балейры – подписание бумаг о мирном договоре. И ему надо проследить, чтобы этот рыжий Тревор не надул барристера – обряд должен пройти по всем правилам. А потом им нужно отмахать ещё полмира обратно, и это будет не самый лёгкий путь, учитывая обстоятельства. Так что плевать, о чём она там думает, он не будет больше вести себя безрассудно. Пора начать относится к ней как к любой придворной даме: вежливо, любезно и безразлично. Пусть привыкает. Пусть увидит настоящие столичные манеры, может, это сделает её менее строптивой и избавит его от проблем. Может, и целовать её не стоит, а то вцепится ему в лицо, и будет конфуз. Уж как-нибудь переживёт он потерю пятидесяти золотых.

Но все эти мысли испарились из головы Викфорда, едва он увидел Эрику в холле замка. В жемчужно-белом платье она шла, осторожно ступая по полу, усыпанному листьями мяты и розовыми цветами вереска. Изящно, невесомо, чуть придерживая подол. И он вдруг так ярко представил её в короне и бриллиантах, идущую по ступеням дворца в Кальвиле. Он смотрел на неё и не узнавал. Это была она и не она. От той пигалицы, что ударила его сегодня утром по лицу, остались только глаза – всё те же глаза, полные изумрудного льда ненависти, а вот остальное…

Эрика стояла по ту сторону стола в этом красивом платье и янтаре, вздёрнув подбородок, так, словно не было вокруг этих жалких руин замка Кинвайл, ободранных стен и застиранных платьев его жителей. Словно она всегда носила только тонкий шёлк и парчу. А ведь, кажется, так и было до этой войны…

В этот момент он понял и ясно это увидел. То, что не разглядел в первые дни своего пребывания здесь. Она и правда будущая королева. И для него недосягаема, как звезда на небе. И зачем только она так красива в этом белом шёлке? Он глазам своим не верил, жадно разглядывая её новый облик. Тонкая, изящная, грациозная, и глаза блестят – она волнуется, ей страшно, но на него по-прежнему смотрит с ненавистью…

На него вдруг нахлынуло ощущение какой-то необратимости происходящего и волна совершенно непонятной злости. На себя, на неё, на всё вокруг, на то, что они сейчас сделают. И до боли захотелось повернуть время вспять, назад на эти три дня, и сделать всё по-другому. Начать всё сначала. Что-то изменить…

Но что можно изменить? Он приехал за невестой короля, и этого он изменить не в силах.

Огненные иглы снова ожили под кожей, вонзились в вены, вспенили кровь и ударили в самое сердце. Викфорд ощутил её аромат, и ему показалось, что пахнет она спелой малиной и летними цветами, он вдохнул его судорожно, не зная, с чего вдруг стал так тонко различать запахи. И может быть, ему просто мерещилось, а может быть, она просто ведьма и делает это специально. Только он смотрел на её губы и понимал, что все, чего он хочет сейчас – узнать какие они на вкус. Но он был уверен, что Эрика окажется холодной, как лёд. Не ответит на его поцелуй, оттолкнёт или ударит.

А она оказалась…

Губы у неё были мягкие, нежные, сладкие и такие неожиданно горячие и отзывчивые. И на вкус как спелая малина с мёдом. Едва прикоснулся – и утонул, а она откликнулась. Он ласкал их и чувствовал, как прорастают под кожей треклятые ветви, рвут мышцы и жилы, словно тянутся к ней навстречу, но боли нет, а совсем… совсем наоборот! Каждое касание опьяняет всё сильнее и обжигает так сладко. Викфорд и подумать не мог, что она вот так ему ответит: ножом под рёбра и той страстью, с которой целовала в ответ. И боль сплелась с наслаждением, и удержала на грани, ведь если бы не её нож, если бы не эта боль, которая его отрезвила, не смог бы он остановиться.

Когда она его оттолкнула, он стоял и смотрел, как дурак, а внутри всё горело огнём и жаждой. И он понимал, что зря… зря он это сделал! Она ему этого не простит. Не забудет никогда. И что самое паршивое – он не сможет забыть.

Она отравила его этим поцелуем, ведьма!

Почему она так его целовала? Её ненависть была настоящей, он видел, чувствовал… тогда почему? Неужели так сильно боялась за жизнь того купчишки? Жаль он не убил его прямо там!

Он развернулся и пошёл прочь, пошатываясь, взявшись рукой за бок и ощущая, что рубашка вся пропиталась кровью.

– Чего ржёте? – рыкнул в сторону своих людей. – Завтра выезжаем на рассвете, караулы поменять, лошадей накормить, взять овса и еды. Что забудете – шкуру спущу!

И он обругал их ещё за что-то, даже сам не понял за что.

– Да мы как бы знаем что делать, – растерянно ответил Корин Блайт. – Чего кобелить то?

Ну да, знают. И он знает, что знают. Но Викфорд, не обращая внимания на их недовольство, зашагал по холму вниз. Облизал губы, всё ещё ощущая её вкус, а ноздрями запах, и горько усмехнулся сам себе, благо в темноте никто не видел его лица.

В комнате подошёл к зеркалу, стянул рубашку и долго рассматривал своё отражение. Но не было на нём и следа от тех странных огненных побегов, что он ощущал под кожей во время обряда.

Что это за колдовство? Что она с ним сделала?!

Викфорд посмотрел на окровавленный бок и огромный багровый разрез, который оставил её кинжал, на своё плечо, где уже затянулась рана от стрелы, и подумал отстранённо, что они здесь всего три дня, а она уже дважды его покалечила. И по-прежнему хочет его убить. И даже если не убьёт сама, то однажды он всё равно умрёт из-за этой женщины. Какое-то странное ощущение, что так и будет, возникло у него в душе.

Викфорд смыл кровь, достал из сумки арнскую смолу, смазал рану от кинжала, чтобы сошлись края. Такой порез заживёт за пару дней. Хорошо, что остриё упёрлось в ребро. О чём он только думал – она запросто могла его убить!

Не могла… Не убила бы…

Он достал из сумки наконечник стрелы, той самой, которой она в него стреляла. Не стал её сжигать в тот раз, вытащил из камина и решил, что в ближайшее время найдёт кого-нибудь, кто растолкует ему, что за руны написаны на ней. И кто не соврёт.

В его отряде был один балерит по имени Кун. Они подобрали его ещё на границе, в гарнизоне. Искали проводника, и он сам напросился. Командор сказал, что он хороший разведчик и проведёт их любой тропой. Не особо Викфорд ему доверял – никогда не любил предателей, даже если они и были на его стороне. Но сейчас сгодится и этот Кун – как можно скорее надо выяснить, кто может знать, что за руны на этой стреле.

В дверь постучали, и вошёл Тревор, раскрасневшийся и потный, видимо, успел приложиться к бьяхе уже не раз.

– Чего тебе? – спросил Викфорд, закрывая рану чистой тканью.

Тревор посмотрел на порез, на окровавленные тряпки, на кинжал на столе и, крякнув в кулак, спросил осторожно:

– Мне стоит беспокоиться по этому поводу?

Викфорд усмехнулся криво, плеснув воды в кубок, подошёл к окну и, уставившись невидящим взглядом в темноту, ответил:

– Не стоит. На мне всё заживает как на собаке.

– Да я не про то…

– А про что? – спросил он устало.

– Я про мою племянницу.

– Я её не убью, не покалечу, не буду мстить, можешь не переживать за это. Я не воюю с женщинами, – он выпил воду залпом и поставил кубок на подоконник.

– Да я и не про то…

– В самом деле? – Викфорд обернулся. – А про что тогда?

– Ты же понимаешь, что она должна остаться невинной? – льдистые глаза Тревора впились Викфорду в лицо. – Невинной достаться королю Раймунду.

Викфорд прищурился и произнёс холодно:

– Подумай сто раз, прежде чем продолжать, Тревор Нье'Лири. Ты же не всерьёз собираешься сказать мне, чтобы я её не трогал? Ты полагаешь, что такое придёт мне в голову? Голова мне пока что дорога, и я в своём уме. И хоть я и воюю за золото, но я из дома Адемаров, так что подумай хорошенько, прежде чем подозревать меня в бесчестии.

– Да я и не про это…

– А про что тогда, задери тебя болотный дух?! – зло спросил Викфорд.

– Я про неё хочу сказать. Я же видел всё, – он указал пальцем на тряпку, которую Викфорд прижимал к рёбрам, – будь осторожен. Ты можешь и не устоять, если она сама захочет. Фрэйям очень сложно сопротивляться. Ты же понимаешь, что стоит на кону? Ни ты, ни я, и даже не она. А Балейра и Тавирра, – Тревор понизил голос и добавил зловеще: – И если ты тронешь её хоть пальцем, я сам найду тебя и убью – помни об этом!

– Сама захочет? Всё, чего она хочет – это загнать мне кинжал под рёбра! – фыркнул Викфорд. – Тебе стоило бы поменьше прикладываться к бьяхе. Но я не трону её, даже если она снова пустит в меня стрелу, – добавил Викфорд. – Я доставлю её в целости и сохранности королю Раймунду, и её честь при этом тоже останется нетронутой. Даю слово. И поверь, я не нарушу своего слова, скорее умру. Так что можешь идти спать.

– Хорошо. Но помни, – Тревор снова понизил голос, – жизнь моего народа зависит от этого брака. Так что я обязательно найду тебя, если ты его нарушишь. Из-под земли достану и убью.

Тревор ушёл, а Викфорд посмотрел на бутылку с бьяхой. Хотелось выпить. Да что там, почему-то захотелось напиться. Но завтра предстоит долгий путь. Завтра он повезёт будущую королеву, и если что случится, ему придётся заплатить за это своей головой. Так что пусть уж лучше она остаётся трезвой.

Он долго не мог заснуть, а когда, наконец, уснул, то спал тревожно, ему снились кошмары и он проснулся уставший и разбитый. Вышел во двор и окунул в колоду голову, прямо в ледяную воду, стянул рубашку и облился по пояс. Обычно это помогало. И, как и в прошлый раз, ощутил взгляд, который змеился по коже холодом. Кто-то смотрел ему в спину со стороны башни, обернулся и безошибочно поймал в окне знакомый силуэт. Можно было даже не всматриваться – это была Эрика. Она снова наблюдала за ним, и вместо того чтобы уйти и сделать вид, что он её не заметил, Викфорд отвесил ей пышный поклон, подметя булыжник двора своей рубашкой. Силуэт мгновенно исчез, а Викфорд даже усмехнулся.

Она за ним наблюдает…

И почему-то это было до странного приятно осознавать.

– Ну что ещё? – спросил он Корина Блайта, который ворвался к нему в комнату даже без стука.

– Тут такое дело, командор, Бирн и Сигурн только что прискакали. Сказали, со стороны Лоарна едет отряд. Большой отряд. Вчерашний купчишка собрал людей и движется сюда.

– Этому дураку и в самом деле жизнь не дорога? – фыркнул Викфорд. – И что, большой отряд?

– Там не меньше пяти дюжин людей. И хорошо вооружённых, – с прищуром ответил Корин.

– Вот как? Хм. Что-то, вижу, ты озадачен, и даже не предлагаешь драться как обычно? В чём дело? – спросил Викфорд, вглядываясь в серьёзное лицо своего ларьета.

– Я бы подрался, Вик, кабы не королевская невеста, – ответил Корин, понизив голос, – да и, как я тут выяснил, отец купчишки – глава гильдии, богат и в родстве с наместником в Эогане. Оно нам надо?

– Так вот, значит, откуда у купчишки маленькая армия, – ответил задумчиво Викфорд. – Пожалуй, ты прав, не стоит привлекать внимания бессмысленной резнёй.

– Карета прибыла, надо грузиться и убираться, быстро и незаметно, – сказал Корин.

– В пекло карету! – отмахнулся Викфорд, надевая ремень. – Если эти дурни идут сюда по дороге со стороны Лоарна, то мы с каретой далеко не уедем, отсюда дорога только на север. Нам не проехать мимо них. Тут есть какая-нибудь тропа, кроме той, по которой мы приехали сюда?

– Не знаю. И спросить не у кого, – пожал плечами Корин, – а словам местных я бы не стал доверять. Этот купчишка тут всем нравился… в отличие от нас. Или пошлют прямо в болото или сдадут нас его же головорезам, как только явится обиженный жених. Сам понимаешь, нас тут мало кто любит, а Эоган с гарнизоном далеко…

– А я, пожалуй, знаю, кто нам расскажет про дорогу… Седлайте лошадей, – Викфорд натянул куртку и быстрым шагом направился в комнату Эрики, бросив на ходу. – А всем скажи, что мы поехали на Эоган, что у нас есть дело к наместнику.

В любое другое время и в любом другом месте он не стал бы врываться в комнату к женщине, к даме, к девушке, просто к чужой невесте или жене, а уж тем более к невесте короля. Но сейчас было не то время и не то место. Если Корин прав, неизвестно кому этот купчишка мог разболтать обо всём, и уж точно Корин прав в том, что убираться надо быстро и незаметно. Ведь тех, кто не хотел бы перерезать горло тавиррским псам и прикопать их в лесочке, на три сотни квардов днём с огнём не сыщешь. А пять дюжин вооружённых людей – это серьёзно. И сидеть в осаде в этом замке, устраивать кровавую бойню и ждать подмоги из Эогана ему как-то совсем не хотелось. Он стукнул по двери костяшками пальцев и, не услышав возражений, стремительно вошёл в комнату и тут же пожалел о своей поспешности.

Эрика стояла боком напротив окна, удерживая руками волосы над головой и пытаясь соорудить причёску. И она была в одной рубашке, хоть и длинной, но такой тонкой и прозрачной, что вот так, против света, эта рубашка почти совсем ничего не скрывала.

И Викфорд замер на пороге как вкопанный, держа одной рукой дверь.

Эрика обернулась и воскликнула:

– Вы совсем ополоумели?!

Отпустила волосы, они рассыпались по плечам, вмиг делая её похожей на какую-то лесную деву из тех, что так часто встречаются в балеритских легендах – невинную и прекрасную. А потом она яростно схватила с кровати корсаж и прикрыла им грудь, вспыхнув от злости и смущения.

Но Викфорд уже успел увидеть больше чем нужно. Почувствовать больше чем хотел бы… И разозлиться на себя. И на неё.

– Солнце уже высоко, а вы ещё не готовы! Я ведь говорил, что выезжаем на рассвете, – попытался он скрыть своё смущение за резкими словами.

– Я ещё не собралась! И собираюсь, как видите! – выпалила она и вся покраснела ещё сильнее.

– Как я понял, у вас нашлось время, чтобы наблюдать за мной, но не нашлось времени, чтобы собраться, – он махнул рукой в сторону окна, указывая на разбросанные вещи, и уставился на гобелен над кроватью.

Проклятье!

– Я наблюдала не за вами!

– Ну не за курами же во дворе, – усмехнулся он и нервно провёл рукой по волосам.

– Вы слишком много о себе воображаете! Да как вы вообще смеете ко мне врываться?! Подите вон! Мне нужно одеться!

– А мне нужно сказать вам кое-что очень важное.

Ему бы извиниться и уйти, а у него будто ноги приросли к полу, а глаза к треклятому гобелену.

– Настолько важное?! – она просто пылала яростью. – Ну что же, извольте. – Эрика вдруг отшвырнула корсаж на кровать, развела руки в стороны, и так и осталась стоять в одной рубашке. – Я слушаю тебя, пёс, – произнесла ледяным тоном и вздёрнула подбородок, – что за важные новости ты принёс своей госпоже?

Он опешил. Одно короткое мгновенье он стоял и смотрел, пожирая глазами её фигуру, едва прикрытую тончайшим батистом, и утреннее солнце, что било ей прямо в спину и просвечивало сквозь тонкую ткань, не оставляло почти никаких тайн в складках рубашки. А её тон, которым она сказала это хлёсткое «пёс»…

Викфорд словно подавился словами, сглотнул, отвёл глаза и произнёс сухо:

– Вам лучше надеть мужской костюм, мы вынуждены уезжать быстро и верхом, карета останется здесь, как и сундуки. Так что возьмите только то, что можно навьючить на лошадь. И поторопитесь… одеться. Я подожду снаружи.

Он вышел торопливо, хлопнув дверью так яростно, что по коридору прокатилось гулкое эхо.

Да провалиться ему! Зачем он это видел?! Мало того что полночи ему мерещился её запах, а кошмары перемежались видениями о её поцелуях, так теперь ещё и это!

Викфорд понимал, что вряд ли сможет забыть соблазнительные изгибы её тела, руки, запрокинутые наверх со щёткой для волос, и грудь, которую облегала тончайшая прозрачная ткань…

Он сжал кулак, ощущая, как под кожей оживают огненные иглы, и понял внезапно, что каждый раз это происходит рядом с ней. В нём словно пробуждается зверь…

Да что это за проклятье такое?!

А ещё это её повелительное «Я слушаю тебя, пёс!» Оно ударило хлеще пощёчины. Задело за живое, сильнее, чем вчерашний кинжал.

«Своей госпоже»! Всевидящий отец!

Эрика оделась быстро и распахнула дверь так, что она едва не слетела с петель. Сейчас она была в мужском костюме, похожем на тот, в каком Викфорд впервые встретил её в лесу. И он опять отвёл глаза, понимая, что если будет смотреть на неё, то в голову снова полезут ненужные мысли о её тонкой талии и стройных ногах, и…

Да чтоб тебя!

Он шагнул в комнату и, не глядя на Эрику, сухо изложил суть дела. А она, выслушав его рассказ, внезапно расхохоталась в ответ, громко, задорно, от души.

– И ты испугался сына купца?! Ах, смелый и отважный Викфорд Адемар струсил перед Иваром Йорайтом! О, Триединая мать, мне будет о чём рассказывать в салонах Его Величества!

Она смеялась, запрокинув голову, и в глазах её он видел только презрение.

– Я так понимаю, ты хочешь, чтоб я всё-таки его убил, да? – холодно спросил Викфорд, сдерживая беснующееся в нём раздражение, и добавил с усмешкой: – Или ты думаешь, что я и в этот раз выменяю его жизнь на твой поцелуй? Что, так понравилось со мной целоваться?

Эрика тут же изменилась в лице и произнесла, понизив голос:

– Как рана на боку? Уже не болит? Или надо было надавить посильнее?

– А ты бы смогла? Сомневаюсь! – криво усмехнулся Викфорд. – Ты могла убить меня дважды, но оба раза промазала, – он подошёл к её сумкам, – а теперь, боюсь, ты упустила удачный момент, пигалица. Или, быть может, ты всё-таки не такой уж и меткий стрелок?

Рядом с поклажей стоял лук, и он взял его в руки. Отличный лук из чёрного дерева покрытый тонкой вязью серебряных рун. Дорогое и смертоносное оружие. А рядом колчан со стрелами, и прежде, чем Эрика успела его схватить, Викфорд достал из него четыре стрелы с такими же наконечниками, как у той, которой она его ранила.

– Не так быстро, – он отвёл колчан в сторону, не давая Эрике возможности его забрать, – не думаю, что всё это понадобится будущей королеве. Или ты думаешь, что я предоставлю тебе ещё одну возможность меня убить?

– Боишься, что на этот раз я не промахнусь? – с вызовом спросила Эрика.

– Боюсь, тебе придётся попрощаться с этим луком. Я отправлю его в камин, – усмехнулся он зло.

Она изменилась в лице и шагнула навстречу Викфорду.

– Нет! Пожалуйста! Не надо! Прошу вас!

Он смотрел на неё и не мог понять, что произошло. Куда делась её ярость и презрение?

– Вот как? А вы, оказывается, умеете просить, найрэ Нье Лири? – он внимательно посмотрел на лук. – Он вам так дорог? Или в нём есть какая-то особенная ценность?

– Он… Это… подарок моего отца, – произнесла Эрика тихо. – Пожалуйста… отдайте его мне.

– Что это за стрелы? – спросил Викфорд, разглядывая наконечники.

Она молчала, только ноздри раздувались от злости.

– Или ты скажешь мне, или я и правда отправлю всё это в камин.

– Их дал мне отец перед тем, как… Они убивают предателей нашей земли. Тех, в ком есть Дар, и кто перешёл на сторону тавиррского короля, – ответила она, глядя Викфорду прямо в глаза.

– И каким образом? Они заколдованы? Смазаны ядом? Что в них особенного? – он пропустил то, с каким упором она сделал ударение на слове «предателей».

– Я не знаю.

Викфорд красноречиво покачал луком и подошёл к камину. И, видя это, Эрика шагнула следом и воскликнула горячо:

– Я… я правда не знаю! Отец мне не рассказал.

– Хочешь, чтобы я тебе его отдал – придётся заслужить, – он усмехнулся с прищуром.

Эрика вспыхнула, будто это он только что отвесил ей пощёчину.

– Заслужить?! – воскликнула в гневе и вдруг шагнула ему навстречу, и между ними осталось расстояние не больше локтя.

Глаза у неё сверкали, она была в такой ярости, что, наверное, сейчас у неё точно хватило бы силы воли проткнуть его кинжалом. И она стояла так близко, что он ощутил запах малины и луговых цветов, и иглы под кожей снова ожили…

– Когда я… стану королевой, – произнесла Эрика тихо срывающимся голосом, отрубая слова, будто мечом, – я прикажу… повесить тебя на площади… и срезать с тебя кожу… живьём… медленно… полоска за полоской… и буду смотреть на это с балкона, обмахиваясь веером.

И от этих слов, от той страсти, с которой она их произнесла, у Викфорда внутри словно пронёсся огненный смерч, рождая чёткое ощущение того, что это путешествие он и правда закончит на эшафоте. Перед глазами мелькнуло видение, в котором он стоит на площади, привязанный цепями к столбу, а она на балконе – в короне и изумрудном шёлке…

И это было первое видение в его жизни, лишенной Дара.

– Это большая честь для пса – умереть от руки его королевы, – произнёс Викфорд хрипло и, оттолкнувшись от стены, вышел, прихватив с собой стрелы и лук.