Читать книгу Ледяное сердце - Ляна Зелинская - Страница 8

…готовы, ваша милость, в обмен на вашу протекцию обеспечить большие поставки для нужд армии, не молод, конечно, но очень богат…

…племянника помочь продвинуть по службе, ваша милость…

…замолвить слово перед королевой, мальчишка же, дуэль-то глупость была, всё-таки старший сын, а младшенького готовы женить, он, правда, немного ко́сенький и прихрамывает, но надел земли обещают очень хороший…

Почтенная Маргаретта шептала генералу прямо в ухо. Она то исчезала в толпе, то внезапно появлялась с очередным кандидатом, представляя его генералу и Кайе.

Тот, который был «не молод», на самом деле оказался седым как лунь глубоким стариком, он и видел-то плохо и как будто и вовсе не интересовался невестой, а, скорее, тем, куда бы присесть – больные ноги его едва держали.

«Ко́сенький» оказался совсем юн и сильно приволакивал ногу, а его макушка оказалась где – то на уровне носа Кайи, и как только она представила их вместе в Храме, ей захотелось плакать. Было жаль и его, и себя.

Купец таращился на неё сначала, как на неведомого зверя, потом вынул пенсне из кармана красного парчового жилета, обтянувшего огромный живот, и, водрузив его на нос, принялся разглядывать будущую невесту внимательно, как тюк шёлка или шерстяной камзол. Наконец, расплылся в довольной улыбке и припал поцелуем к её руке так, что у Кайи даже холодок пополз по спине от отвращения – губы у него были огромные и мокрые, как те ужасные моллюски, которых здесь продавали на рынке в корзинах, и, казалось, мокрой стала даже её кружевная перчатка.

А Маргаретта всё приводила и приводила женихов, шепча без устали отцу на ухо подробности предложений. И хотя каждый из них, стоило ему увидеть Кайю, начинал глупо улыбаться, целовать руки и оговаривать танец, было понятно, что её молодость и красота всего лишь приятное дополнение к сделке, которую устраивала почтенная Маргаретта с генералом.

Отец привёз Кайе колье – большой изумруд в золотой оправе. На неё надели светло-зелёное платье – Маргаретта сказала, нужно подчеркнуть цвет глаз, раз уж больше нечем хвастать. Волосы уложили на шее валиком и украсили гарденией, завили две длинных прядки на висках. И затянули корсет так, что всё время кружилась голова.

Но Маргаретта сунула ей флакон солей в крохотную атласную сумочку на поясе со словами: «Настоящая леди никогда не расстаётся с ними и веером. Как только ты видишь, что мужчина допустил бестактность… – Кайя посмотрела непонимающе. – …О Боги! Ну схватил, тебя, к примеру, за зад… то леди может себе позволить в обморок упасть или понюхать солей. А если полезет с поцелуями, то тут веер в самый раз и пригодится. Не понимаю, чему вас только учили в этом монастыре!».

Делать вино, масло, порошок от ран и отравлений, коз доить, писать, считать, говорить на семи языках Коринтии и Побережья, много ещё чему. Да только всё это бессмысленно теперь.

Дворец Лирайе её удивил, как и предсказывала Маргаретта. Длинные мраморные лестницы, как распахнутые объятья, встречали всех и вели к большому залу с открытой террасой, где на столах, украшенных фигурами лебедей, стояли вино и закуски. Утопающие в цветах комнаты были полны нарядных гостей, между которыми туда-сюда сновали слуги в голубом шёлке. Фокусники и танцоры у фонтана веселили публику, а в большом зале оркестр играл изумительной красоты музыку на таких инструментах, каких Кайе видеть никогда не приходилось. Экипажи подъезжали один за другим, и глашатай едва успевал бить в гонг, объявляя имя очередного гостя, а девушки в белых туниках бросали гостям под ноги лепестки роз и серпантин.

Отец протянул Кайе бокал и велел выпить немного. А она выпила бы и больше, напилась бы до бесчувствия, чтобы не видеть всей этой вереницы «хороших партий», которую тащила за собой почтенная Маргаретта. Хромых, косых, старых и толстых, раздевающих её глазами, воняющих по́том и луком вперемешку с духами и ароматным маслом, которым все купцы тут зачем-то мазали волосы.

Первый танец ей пришлось танцевать со стариком из Скандры, страдающим отдышкой и подагрой. Он наступал на ноги ей, а она ему, и непонятно было, кто кого поддерживает. Он спросил её, далеко ли от Скандры дом, в котором она живёт, но Кайя даже не нашлась, что ответить. Сказать, что и дома у неё нет? Или что его и не было никогда? Подумала и ответила – далеко, на востоке. А в середине танца, сославшись на духоту, попросила отвести её на кушетку, и старик был этому только рад. Потом был купец, прижимавший её к своему большому животу с такой силой, что про духоту и придумывать не пришлось, она едва не потеряла сознание к концу танца. И даже нюхательные соли, которые впервые в жизни ей пригодились, показались ароматными в сравнении с духами и по́том купца.

Отказывать на Балу невест никому нельзя. И она танцевала с каждым, чувствуя только ужас и отчаянье, и в итоге пришла к мысли, что из всех кандидатов, она, пожалуй, выберет того «ко́сенького» юнца, о котором Маргаретта, правда, отзывалась пренебрежительно. Он хотя бы бить её не будет. Да и во время танца он спрашивал, на каких языках она умеет говорить, и, узнав, что на семи, был сильно впечатлён, а когда музыка стихла, вёл её к кушетке торжественно и очень долго и церемонно кланялся. И не важно, что она почти на голову выше него. Какая, в общем-то, разница…

Хотя вот Дарри бы над ней начал подшучивать…

От этих воспоминаний стало больно. Неужели он так на неё обиделся за то, что она убежала? Уехал, даже не простившись.

Она щёлкала веером и думала о том, что завтра будет ещё один день этого кошмара – маскарад. Сегодня смотрины невест и женихов – весь вечер и полночи свахи и родственники будут обмениваться предложениями, а уж на маскараде эти предложения нужно будет принимать или отклонять. Завтра обещали приезд самой королевы, говорили, это большая удача, что её величество посетят в этом году Бал невест.

Кайя вышла на террасу, постояла, глядя, как внизу среди кустов цветущих роз факельщик дышал огнём и вращал подвешенные на цепях плошки с горящим маслом. Отец разговаривал с важными людьми, Маргаретта, обмахиваясь веером, тащила за руку лысоватого мужчину в атласном жилете, белых бриджах и с большим шёлковым галстуком во всю грудь, какие носят банкиры. И Кайя отошла в тень оливковых деревьев в больших вазонах, отделявших залу от террасы.

Может, её и не заметят.

Обернулась, будто почувствовав чей – то взгляд.

Мужчина стоял у окна в окружении трёх прелестных дам в светлых платьях и что-то им говорил, а они смеялись. Но смотрел он поверх их голов на Кайю. Смотрел очень внимательно…

Она его не знала, ведь их не представляли друг другу. Но не запомнить его было нельзя. Облик мужчины был безупречен: тёмные волосы, строгий чёрный фрак и белоснежная рубашка с жёстким воротничком, схваченным атласной бабочкой, из-за которого едва ли можно было согнуть шею. Лаковые сапоги, широкий атласный кушак на стройной талии. Бледное лицо, чёрные брови. И глаза, которые невозможно забыть.

Гречишный мёд или тёмный янтарь. И смотрел он так, что сердце уходило в пятки.

Кайя смутилась и отвела взгляд.

Лучше не смотреть. Такой мужчина вряд ли ищет себе пару на этом балу. Да и она уже, в общем-то, приняла решение. Надо быстрее с этим покончить.

– Миледи, вот вы где! – цепкая рука Маргаретты поймала её запястье. – А я вас ищу везде! Мэтр Бра́ккай из Гидэльи́на, полгода как овдовевший, не знатен, конечно, но богат. Держит ссудный дом…

Она подтащила Кайю к тому месту, где стоял отец, но мэтра уже отодвинули в сторону – генералу церемонно кланялся тот самый мужчина во фраке.

– Ваша светлость, очень рад, – ответил голос низкий, напевный.

– И я весьма рад, – отец поклонился в ответ, – наслышан о вашей семье.

– Вы позволите следующий танец? – мужчина повернулся к Кайе.

– Но, а как же мэтр Браккай? – начала было почтенная Маргаретта, по правую руку которой стоял лысоватый мужчина в атласном жилете.

– Мэтр Браккай не будет против, так ведь? – с усмешкой произнёс мужчина, разглядывая ростовщика.

Тот почему-то не был против. Посмотрев на незнакомца, он как-то сразу потерял к Кайе интерес и отошёл в сторону.

– Кто он? – спросила Кайя шёпотом у Маргаретты. – Я не расслышала, когда его представляли отцу.

– Ах, если бы все девушки слушали то, что нужно, я бы осталась без дела, – усмехнулась довольная Маргаретта и, прикрываясь веером из рыжих перьев, прошептала Кайе на ухо, – это – Ройгард Лардо из Ирмели́на. Между прочим, старший сын князя Лардо! И притом красавец. А? Ну вот и лучшая партия, верно, милая?

И это был лучший танец за весь вечер. Это был первый танец, от которого не хотелось махать веером, нюхать соли и молить Богов, чтобы музыка закончилась поскорее. Они вышли в центр зала. Её рука лежала поверх его руки, и от него исходила такая сила и уверенность, что люди невольно пропускали их, даже не понимая, почему они это делают.

Они встали друг напротив друга. С первыми аккордами приблизились ладонями, не касаясь. Медленный круг, плечо к плечу, глаза в глаза. И взгляд не оторвать. Не слышно гомона вокруг, и не заметила она, как все на них смотрят. И в глазах этих что-то такое, что и не даст оторваться.

Снова навстречу друг другу, лёгкое прикосновение пальцев, и снова назад. Ещё один круг. И в третий раз, приблизились. Ладони соприкоснулись, и вот его правая рука обхватила её талию. Он не прижимал её к себе, и не давил, но и не держал на расстоянии.

Ровно так, как нужно.

А в его левую ладонь, безвольная, опустилась её правая рука и легла почти невесомо. И он подхватил её уверенно и нежно.

Идеально.

Другой рукой Кайя придерживала платье, чуть отклонившись, боясь оказаться к Ройгарду слишком близко. Но даже и так, его дыхание опаляло ей шею, а сердце билось невыносимо громко. И волна дурмана накрыла её с головой. Они, кружась, летели по залу, носки туфель едва касались пола, и дыхание застывало в наивысшей точке. Она отпустила платье, шёлк струился и летел следом, взвивался, оборачиваясь вокруг его ног. А её рука сама легла на его плечо. И он притянул её к себе, не выпуская из плена своего взгляда.

Слишком близко, слишком опасно…

Ройгард не спрашивал её ни о чём и ничего не говорил. Только смотрел в глаза, когда позволяли фигуры танца. И этот взгляд был красноречивее всяких слов – прикасавшийся к волосам, ласкавший плечи… Этот взгляд шептал, гладил и целовал, скользя по губам и, задерживаясь на шее, там, где колье с изумрудом скрывало гулкие удары сердца, обжигал, заставляя её тело пылать.

Он предугадывает желания и её движения, как будто читает её мысли…

Лицо горело, и Кайя чувствовала пульс на шее, в висках и пальцах. И горячке этой объяснения не было, а воздух вокруг них будто пропитался грозой.

Это наваждение. Очнись, Кайя, очнись!

Но она не могла.

Когда танец закончился, Ройгард подвёл Кайю к кушетке и, низко склонившись, чуть коснулся губами кончиков пальцев.

– Вы доставили мне огромное удовольствие этим танцем, миледи, – прошептал он, – надеюсь, вы не будет против ещё одного танца?

Она хотела сказать: «Да», но не успела. Ройгард посмотрел куда-то поверх её головы, нахмурился и добавил:

– Хотя нет. В следующий раз. Миледи, мне очень жаль, но я вынужден вас покинуть. Надеюсь на скорое продолжение нашего знакомства.

Поклонился ей и генералу и быстро скрылся в толпе.

Музыка остановилась, по залу пробежало лёгкое волнение, и тут же за спиной Кайи появилась почтенная Маргаретта со словами:

– Королева прибыла! А ожидали только завтра!

Кайя обернулась, чтобы посмотреть, что же так смутило Ройгарда, и увидела красивую женщину рядом с князем Рокны. Зал замер, дамы присели в реверансе, мужчины склонились, и королева, махнув веером, велела продолжать веселье.

В Обители рассказывали о королеве разное. В основном шёпотом, в темноте спальни, когда уже были погашены свечи, и луна, пробиваясь сквозь занавески, ложилась на пол белыми квадратами призрачного света. После рассказов о духах, являвшихся ночами в девичьи сны, и страшных историй о Звере шли рассказы о королеве. Кто-то говорил, что она старуха, но выглядит как шестнадцатилетняя девица, что она красива до безумия, и, чтобы такой оставаться, пьёт кровь младенцев и девственниц, что каждое утро она купается в козьем молоке и ей служит армия колдунов. Кто-то рассказывал, что в ней есть кровь айяарров, и что она извела короля колдовством, чтобы завладеть троном. И, конечно, увидеть королеву мечтала любая воспитанница Обители. Вспомнив все эти рассказы, Кайя подумала, что, наверное, что-то в них всё-таки было правдой.

Королева стояла в чёрном платье, расшитом серебром, и смотрела на зал с балкона. Она была прекрасна, хотя её облик и показался Кайе немного мрачным для праздника, устроенного в честь невест. В чёрных волосах сияла бриллиантовая диадема, и длинные серьги отражали свет тысячами искр. Но её лицо оставалось бесстрастным, несмотря на божественную улыбку, а чёрные глаза взирали на гостей равнодушно. Идеальные дуги бровей, фарфоровая кожа… Она была куда красивее любых рассказов о ней. И поверить в то, что ей служит армия колдунов, было совсем несложно.

Зачарованно глядя на неё, Кайя не видела, как Ройгард вышел на террасу, спустился по лестнице и, остановившись там, где тисовые аллеи растворялись в темноте вечера, сказал кому-то, стоявшему в тени деревьев:

– Как видишь, это было нетрудно. Осталось дело за малым. Но ты, конечно, можешь сделать всё по-своему – идти к королеве и умолять её на коленях.

– Я всё же попробую, – раздался из темноты низкий голос.

– Когда она вытрет о тебя ноги и натравит своих псов, ты вспомнишь, как был слеп и глух. А когда прозреешь – я буду ждать тебя на дороге в Ирмелин. Вместе с прелестной дочкой генерала. Тебе была нужна одна зима? Я выиграю тебе эту зиму…

* * *

Домой вернулись поздно ночью после оглушительного фейерверка, закрывшего Бал невест. Почтенная Маргаретта, раскрасневшаяся и довольная, торжественно понесла в библиотеку ворох карточек с предложениями – смотрины прошли великолепно.

А Кайю ноги едва держали. Она поднялась в спальню, разделась и легла на кровать, думая, что мгновенно уснёт, но сон не шёл. Лежала, пытаясь заснуть, но голова шла кругом, и мысли снова и снова возвращались в бальный зал. К тому танцу, к тому взгляду и жару рук Ройгарда Лардо.

Остаток ночи она ворочалась с боку на бок, её лихорадило, и все тело горело огнём. Задремала лишь под утро, но и во сне её всё равно преследовал этот взгляд…

Обжигающий и странно знакомый.

Кайя встала на рассвете, ощущая себя опустошённой. Голова болела и кружилась, еда казалась отвратительной, и руки дрожали так, словно она выпила не меньше бочонка вина. А ведь всего-то бокал. И события вчерашней ночи казались нереальными.

Что с ней творится?

Она сидела в столовой, глядя на овсяные оладьи и мёд, на то, как почтенная Маргаретта щедро мажет их маслом, и чувствовала только дурноту. Ей хотелось выйти на воздух, умыть лицо и вдохнуть глубже. Избавиться от липкой паутины наваждения. От звуков, доносившихся из окна: криков молочника, проезжавшего мимо в своей повозке, и нудного воркования голубей. От запахов и слишком яркого света…

Карточка Ройгарда Лардо лежала на серебряном подносе первая, а за ней остальные. И их было много. Почтенная Маргаретта, отвратительно ковыряясь маленькой ложечкой в пашотнице, даже похвалила Кайю – столько предложений!

Столько чести для полукровки…

Она подмигнула и, указав глазами на первую карточку, произнесла шёпотом:

– Думаю, выбор очевиден, милая. И, кстати, он прислал вот это.

Достала из красного ридикюля коробочку, перевязанную атласной лентой, и протянула ей. Внутри на муаровой подкладке лежало массивное кольцо с огромным жёлтым топазом. Кайя вынула его и положила на ладонь. Камень был тёплым, мерцал и манил, и, не удержавшись, она надела его на палец.

Лёгкое тепло потекло по телу, головная боль отступила, и руки больше не дрожали. Перестала раздражать хлопавшая от ветра ставня. Запахи мятного чая, лимонного пирога и имбирного печенья приятно защекотали ноздри. И как-то сразу все встало на свои места. Она взяла карточку, на которой размашистым почерком было написано «Ройгард Лардо», и улыбнулась Маргаретте.

– Значит, предложение принято?

– Да.

– Тогда, милая, сегодня у нас осталась ещё одна важная задача – маскарад.

– Но зачем нам идти на маскарад, если все уже решено? – спросила Кайя, разглядывая кольцо.

– Его милость и ты должны отблагодарить каждого из претендентов и подарить утешительный подарок – такова традиция. И на маскараде оглашают сложившиеся пары. А в этом году сама королева присутствует. И ты даже будешь ей представлена, что возможно только в этих обстоятельствах… ну ты же понимаешь?

Маргаретта отвела взгляд, разглядывая разгромленную яичную скорлупу.

– Я понимаю.

Она понимает. Только здесь, в Рокне на маскараде, когда лица скрыты масками, и можно взять чужую личину, только здесь полукровка и бастард может быть представлена королеве.

Отец долго расспрашивал её, почему она выбрала Ройгарда Лардо. Уверена ли она, что с этим человеком хочет прожить свою жизнь? А она смотрела на кольцо, манящее, почти как его глаза, и думала, что, конечно – она уверена!

– Почему ты сомневаешься, отец?

– Потому что дом Лардо не богат, а на старшего сына всегда большие надежды. Айгард Лардо стар, и поэтому сам не приехал, но почему его сын ищет невесту здесь, а не возьмёт себе в жёны одну из ирмелинских девушек? Да хоть бы сестру Дарри. Насколько я знаю, Ройгард и Дарри друзья. И что ещё меня смущает, девочка моя, он ничего не попросил взамен, вернее, попросил, но это так, мелочь, которая мне ничего не стоит. А ведь молодой человек с его внешними данными мог бы…

Генерал осёкся.

…найти себе более выгодную партию? Какую-нибудь богатую вдову, младшую дочь знатного рода, или купчиху, наконец, с тремя кораблями приданного…

– …Ты ведь понимаешь, девочка моя? – добавил генерал, как будто извиняясь.

– Я понимаю…

Но Кайя не сомневалась. Пусть он не богат, она ведь не избалована богатством, его семья – древнейший род, а Ирмелин – хорошее место. Да и он – друг Дарри, а что может быть лучше, когда можно дружить семьями? Его не смущает то, что она полукровка, как не смущало и Дарри. И она, наверное, сможет быть там счастлива. Разве не может быть в этом мире для неё маленькой толики счастья?

– Ты уверена? – напоследок переспросил её отец.

– Да, уверена! – ответила Кайя, не сводя глаз с кольца.

Генерал взял карточку с именем Ройгарда и, написав ответ, вручил почтенной Маргаретте.

Та вернулась в обед с ответом – предложение принято.

– Милорд Лардо просит прощения, неотложные дела в Ирмелине вынуждают его уехать в поместье немедленно. Но он ждёт вас и Кайю в ближайшие дни в Ястребиной Скале для совершения обряда.