Читать книгу Ледяное сердце - Ляна Зелинская - Страница 9

Генерал пробрался сквозь толпу к большой ложе, где восседала королева, наблюдая за маскарадом. В лиловом шёлковом платье, расшитом серебряными звёздами, и с бархатной маской на лице, тонкая и хрупкая, она выглядела сегодня совсем юной.

Он остановился у входа – королева говорила с кем-то из гостей и беспокоить её сейчас было бы невежливо. Тем более что разговор, как показалось генералу, был напряжённый. Гостя королевы он видел лишь издали – высокий мужчина в тёмном плаще до пола, с воротником из длинных рыжих перьев и в маске с большим птичьим клювом.

Из ложи доносились обрывки фраз:

– …не поздно ли ты спохватился… теперь, когда я и так смогу всё получить… – говорила королева насмешливо.

– …избежать ненужных потерь… – раздался низкий голос человека с клювом.

– …кого волнуют потери?

– …это слишком большая цена, и я сполна её заплатил…

– …сполна? Я думаю иначе… хотя я впечатлена тем, как долго ты сопротивляешься…

Внизу, у фонтанов, с шумом закрутился фейерверк, рассыпая вокруг золото искр и заглушив ответ человека в маске. А когда шум стих, генерал услышал раздражённый голос королевы, звенящий сталью:

– …и ты посмел явиться сюда и мне угрожать? … когда мои войска войдут в город, я велю генералу Альбе выжечь это калёным железом на каждом из вас! А тебя повесят на площади… хотя нет, я велю посадить тебя на цепь и водить по городам с бродячим цирком – давать представления…

Ещё один фейерверк взорвался оглушительно.

– …и тогда ты пожалеешь об этом! – в низком голосе человека в маске появились рычащие ноты.

Генерал отступил на два шага назад – нехорошо подслушивать разговоры её величества, а иногда это даже опасно. И вовремя. Гость королевы вышел стремительно, распахнув бархатные портьеры ложи и задев генерала плечом, также стремительно ушёл, не обернувшись и не извинившись. Но проучить наглеца времени не было, потому что слуга уже махал отчаянно – входите!

– Арджент Альба, мой храбрый генерал! – произнесла королева, протягивая ему руку для поцелуя.

Голос её был возбуждённым, игривым и раздражённым одновременно, и генерал подумал, что это плохой знак.

– Ваше величество, я безмерно рад видеть вас здесь…

Королева не слушала, даже не смотрела, пробежала глазами по толпе, но её недавнего гостя и след простыл. Тогда, обернувшись к генералу, она спросила:

– Когда же, мой славный Арджент, ты привезёшь мне лаарского зверя?

– Ваше величество…

– Я знаю, знаю! Читала твои письма, да и мои гонцы хвалят тебя, но, сколько же ещё ждать? Я хочу, чтобы до зимы ты взял этот перевал и сжёг Лааре дотла. Слышишь! Камня на камне не оставь от его проклятого логова! Я послала тебе в помощь ещё двух… хм, дознавателей… – она усмехнулась.

…колдунов. Хотя об этом нельзя говорить вслух.

– …И ещё солдат. Астролог предсказал раннюю и снежную зиму, мой генерал… а ты здесь развлекаешься на балу…

– Ваше величество, идёт перегруппировка войск, ждём обозы…

– Знаю, знаю! – она похлопала его по плечу веером. – Дочь выдаёшь замуж?

– Как вы…

– …узнала? – она улыбнулась лукаво и отвернулась, стала разглядывать в монокль танцующие пары. – Я все знаю, мой дорогой Арджент. А ты, оказывается, в юности был гулякой! Кем была её мать?

– Никем, ваше величество, – произнёс генерал, глядя в зал, – она умерла в родах, и воспитать её дочь… для меня это был долг чести.

– Ну и как? Нашёл ей подходящего жениха?

– Да, Ваше величество, завтра уезжаю. По дороге совершим обряд в Ирмелине и отбуду на границу.

– Ирмелин? Что же, я за тебя рада. Поезжай. Жду хороших новостей. И, кстати, если ты привезёшь мне Зверя в клетке, живым, я пожалую твоей незаконнорождённой дочурке какой-нибудь титул и землю. Так что сможешь сделать свою дочку баронессой. В обмен на Зверя, конечно! Хочу видеть его у своих ног поверженным.

Её глаза блестели, она нервно хлопала по перилам сложенным веером, снова рассмеялась, и генералу очень не понравился этот смех.

* * *

Город был пьян ещё с обеда, а к вечеру карнавал выплеснулся на улицы Рокны. На каждой площади и перекрёстке шли представления, нарядные мужчины и женщины танцевали под дзуну и дудки, повсюду разливали молодое вино. В каждом кабаке, каждой таверне, каждом постоялом дворе сегодня выставляли глиняные бутыли и кувшины с пенящимся напитком.

– Три леи за пяток! – кричали вокруг, и это означало, что за три медяка можно взять пять бутылок.

В толпе мелькали маски, циркачи и ряженые. Юные таврачки в красных юбках плясали на площадях фривольные танцы с бубнами, швыряя в толпу конфетти.

К дворцу Лирайе почтенная Маргаретта и Кайя подъехали, когда он уже был полон, и танцы начались. Сегодня не было чопорных представлений, никто не бил в гонг, оповещая о прибытии. На мраморных лестницах резвились шуты и акробаты и на террасе вино лилось рекой. Тигры, львы, павлины, бабочки, стрекозы, лебеди и чудовища – маски были кругом. Маргаретта велела Кайе надеть алое платье, сказала, что к её росту только оно и подошло. Хотя Кайе наряд показался чересчур кричащим. Юбка – водопад алой тафты и шёлка, тугой корсет, который почти не давал дышать, а у туфель был слишком высокий каблук. Но Маргаретта сказала, что Ройгард – не карлик, да его и не будет на маскараде, а будучи теперь помолвленной, она точно может не стесняться. Волосы подняли наверх и украсили цветами, а лицо скрыли под чёрной бархатной маской. А ещё Маргаретта шёпотом велела ей выпить вина и не использовать веер, если кто-то вдруг захочет её поцеловать. И Кайя даже не знала, что сказать, а только смутилась.

– Это же карнавал, девочка, тут можно позволить себе всякие вольности. Потом ты выйдешь замуж и уж поверь, вряд ли тебе снова представится такая возможность. Повеселись от души! Как говорят в Рокне: «Веселись всегда так, как будто этот праздник последний».

Стоило им войти в зал, как её пригласили танцевать. И дальше она уже не могла остановиться: один танец за другим – незнакомые пьяные люди, и маски, маски, маски… Всем было уже всё равно с кем танцевать и что танцевать. Музыка была веселей, а танцы задорней, чем вчера. И не нужно было никому нравиться или кого-то выбирать.

Отец приехал на маскарад раньше, чтобы встретиться с королевой, а Кайю оставил на попечение Маргаретты. Но сегодня почтенная сваха не слишком её опекала, считая свою работу выполненной, и занималась тем, что сплетничала с гостями.

– Когда пробьёт гонг, будет представление королеве, так что будь рядом со мной к этому моменту, а пока развлекайся, – прошептала она.

Кайя покрутила кольцо на руке и вышла на террасу. По совету Маргаретты она выпила два бокала вина, и голова теперь непривычно кружилась. Нехорошо будет, если она оступится перед королевой в этих туфлях. Она спустилась с террасы вниз, прошла вдоль череды фонтанов к пруду, остановилась на ступенях, ведущих к воде, глядя на утонувший в темноте сад, мерцающий тут и там загадочными огнями. Айяаррские светильники. Она долго их разглядывала – удивительно, что это просто камни. Сияющие камни. Они освещали всё: сад, зал, террасу, и только здесь, на ступенях, было сумрачно и тихо. С негромким журчанием среди мраморных львов и самшитовых фигур в пруд стекал ручей. Кайя сняла маску, присела на берегу и опустила разгорячённые руки в прохладную воду. Несколько раз зачерпнула её ладонями и налила в вазон с засыхающим розмарином. Наннэ говорила, что любовь нужна всем, даже вот такому погибающему кустику. И если можешь дать каплю любви – дай.

– Кто же так заморил тебя, несчастный? Ну ничего, завтра утром ты уже придёшь в себя, – произнесла она вслух.

Уходи!

Взгляд она почувствовала спиной, ещё до того, как деревья прошептали.

– Девушка, говорящая с горшками, – раздался сзади негромкий голос.

Кайя вздрогнула, вскочила и обернулась. Из окон дворца лился яркий свет, а мужчина стоял спиной к нему так, что его лицо утопало во тьме, видно было только, что на нём маска. Длинный плащ, воротник из перьев хищной птицы и огромный клюв. Он был высок – выше неё на голову. Огромен. И стоял так близко, что между ними было не больше двух локтей. Как он подкрался так тихо? Кайя невольно отступила на шаг назад, к воде. Посмотрела незнакомцу в лицо, силясь разглядеть, кто же это?

Это же карнавал, милая, здесь творятся разные дела!

Как некстати вспомнилось предостережение Маргаретты. Все кругом пьяны, а под маской можно скрыть, что угодно.

И зачем она ушла так далеко!

Перья его воротника, жёсткие, узкие и длинные, торчали вверх, напоминая веер из кинжалов, а огромный жёлтый клюв выглядел зловеще. Что-то было страшное в этой маске и в его фигуре, и в тихом голосе. У Кайи пересохло в горле, ноги налились тяжестью, а сердце забилось так сильно, что его удары оглушили.

– Почему ты здесь одна и говоришь с кустами, красавица? Почему вместо того, чтобы принимать комплименты и вальсировать с женихами, ты прячешься в темноте? – негромко спросил человек в маске.

Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и нужно было что-то ответить, но что Кайя могла сказать?

– Мне… лучше здесь, – с трудом выдавила она из себя, теребя в руках свою маску.

– Тебе не нравится бал?

– Нравится.

– Ты не любишь танцевать? – спросил он снова. – Или тебе не с кем? У тебя нет пары?

– Люблю. Вернее, нет. И пары… да. У меня есть жених, – пробормотала сбивчиво, делая ещё полшага назад. – Я помолвлена.

– Красивое кольцо. Хм, и где же твой жених? – спросил незнакомец требовательно.

– Уехал.

– Поэтому ты не танцуешь?

– Да, и поэтому тоже.

– Ну, это можно поправить. Раз твой жених так глуп, что бросил тебя здесь одну – я приглашаю тебя на танец. Девушкам на балах полагается танцевать.

– Но я вас не знаю, милорд. И ваша маска…

– Тебя смущает моя маска? Но это же маскарад… Маски для того и нужны, чтобы никто никого не узнал. Как тебя зовут, девушка, говорящая с кустами?

– Кайя.

– Кайя… Кайя… Айяаррское имя. Ho'ohaali na'au Khaaja. Скромная, как ромашка. Ты знаешь, как оно переводится с айяарр? Кайя – это ромашка.

С айяарр… Откуда он знает айяарр?

– Откуда вы…

Страшная догадка мелькнула в голове.

Беги, Кайя, беги!

Но ноги приросли к граниту берега.

– Откуда я знаю? – в его голосе прозвучала насмешка.

Кайя хотела вдохнуть поглубже, но жёсткие пальцы корсета впились в грудь, не давая восклицанию ужаса вырваться наружу. Только пальцы стремительно холодели.

Беги, Кайя, беги! Он – чудовище…

Шептали травы и деревья.

Он убьёт тебя!

Где же они были раньше!

Чудовище из Лааре. Самый страшный Зверь. Неуловимый враг её отца. Колдун. Убийца.

И вот он стоит перед ней.

Танцевать с ним? О Боги! Только не это! Каждый, кто прикоснётся к чудовищу из Лааре, сам станет чудовищем! Он её убьёт! Разорвёт на тысячу кусков, как тех людей в Брохе! Никто не может увидеть чудовище и остаться живым!

Мысли путались в её голове, смешав всё то, что она слышала о лаарском звере и видела сама в один причудливый клубок, они неслись, как горный сель, смывающий все на своём пути. Оставляя за собой только одно желание – бежать!

– Вижу, ты уже и так поняла, откуда я всё это знаю, маленькая веда, – голос его стал глуше. – И всё-таки… танец?

Он протянул руку ладонью вверх. Но Кайя не шевельнулась.

– Ты же знаешь, что здесь никому нельзя отказывать в танце?

Но ей было всё равно. Она хотела броситься вниз по аллее в глубину парка, хотя и понимала, что он её догонит, если захочет, но в это мгновенье разум ей отказал, осталась только паника. Она сделала ещё один шаг назад и, неожиданно потеряв под ногами опору, полетела в ручей.

И если у неё ещё была толика сомнений в том, что под маской может быть просто человек, обычный гость карнавала, то теперь сомнения развеялись окончательно. Она не успела коснуться воды – он прыгнул и поймал её на лету, подхватив одной рукой, легко подбросил на берег и поставил на ступеньку лестницы. Ни один человек не смог бы сделать такое.

– Не спеши топиться, красавица, это всего лишь танец, – его голос, низкий и насмешливый, казалось, прятал в своей глубине звериный рык, как набирающая силы гроза прячет в тучах глухие раскаты грома.

Она даже не подала руку, он сам её взял. Пальцы стали совсем ледяными, утонули в его огромной ладони, спрятанной в чёрную кожаную перчатку с серебряным узором и шипами.

– Ты не спросила, как меня зовут, – в голосе из-под маски прозвучала странная смесь иронии и угрозы.

– Я з-н-наю… кто вы, – слова превратились в заикающийся шёпот.

– Ну, конечно! Все знают о «чудовище из Лааре», – усмехнулся он презрительно. – Но я хорошо танцую, маленькая веда, да и этот милый клюв не так уж и страшен. Под ним не видно чудовища.

Ноги почти не чувствовали лестницы, Кайя дважды споткнулась, пока они шли к распахнутым дверям бального зала. Но он не дал ей упасть, поддерживая за талию и локоть. Наверное, после его объятий у неё останутся синяки – таким твёрдым оно было. Музыки она тоже не слышала, потому что в ушах бился гулкий пульс.

Где же отец?! Где Маргаретта?! Почему никого нет вокруг, когда они так нужны!

Кругом смеялись и танцевали маски, мелькали пьяные люди, и никому не было до неё дела. Она хотела закричать, но перед глазами встала картина, увиденная ею в Брохе, в той лавке. Что будет, если она позовёт на помощь? Он просто убьёт их всех, ведь на карнавале ни у кого нет оружия!

Ах, если бы Дарри был здесь!

В зале света было больше. И она смогла немного разглядеть своего спутника. Увидела под плащом чёрный бархатный камзол с рядами серебряных пуговиц, и чёрный шарф, намотанный на шею, закрывающий её полностью, скреплённый наверху под подбородком большой брошью-печатью.

Огромные руки в перчатках до локтя. Маска с жутким клювом, скрывающая всё лицо, оказалась совсем рядом. На голове возвышался гребень из перьев, и чёрные длинные волосы спускались из-под маски на плечи. Только сейчас Кайя поняла, зачем ему нужен этот плащ с множеством складок наверху и огромным воротником – они скрывали горб.

О Боги!

Она путалась в собственной юбке, наступала на ноги ему и кому-то – на подол платья, чувствуя, как колени подгибаются от ужаса. Иногда её ноги просто отрывались от пола, когда она в очередной раз хотела споткнуться о чей-то мчавшийся по полу кружевной шлейф – спутник поднимал её в воздух одной рукой, пропуская летящие мимо юбки. К концу танца в груди, стянутой ужасом и рёбрами корсета, совсем не осталось воздуха, а перед глазами поплыли жёлтые пятна. Каждый раз, когда его руки поднимали её вверх, она готова была потерять сознание, оказываясь к нему слишком близко. Или когда его волосы касались её щеки, а рука прижимала к груди её руку.

– Мне дурно, простите, – пробормотала она, стараясь изо всех сил держаться в сознании, – мне лучше присесть. Отпустите меня…

– Наверное, мне просто надо было взять тебя на руки, маленькая веда, тогда танец вышел бы получше, – ответил он, держа её почти на весу.

И не отпустил.

Пальцы Кайи впились в его плечо, она закусила губу, надеясь, что боль не даст ей упасть в обморок прямо посреди танца у него в объятьях, но она не почувствовала боли, лишь солоноватый привкус крови на губах. Ещё два поворота – и музыка стихла. Он отвёл её на террасу, держа под локоть, и усадил на мраморную скамью.

– Благодарю за танец, Кайя. Я бы поцеловал твою руку, но как видишь, в маске это сделать затруднительно… И у тебя кровь.

Он хотел коснуться пальцами её губ, но Кайя в ужасе отшатнулась. Вытерла прокушенную губу тыльной стороной ладони.

– Выпьешь со мной? – он протянул ей бокал вина.

Мир кружился перед глазами, и стало всё равно, что сейчас произойдёт. Кайя, как заяц, за которым гонятся охотники, и который, обезумев от страха, совершает сумасшедшие в своей смелости прыжки, оттолкнула его руку. Вино выплеснулось на его камзол, а она вскочила и закричала:

– Нет! Не трогайте меня! Я никогда не буду пить с вами! И танцевать! Я вас ненавижу! – и бросилась бежать обратно в зал, подхватив руками платье.

На пороге оглянулась, но он не погнался за ней. Его вообще не было. А там, где она сидела, осталась лишь перевёрнутая мраморная скамья.