Читать книгу Без тебя никак - Любовь Попова - Страница 10

– Вик, давай живее, – там все уже ждут. – Сегодня Леха Гром катается. Знаешь же, сколько я в него вложил.

– Знаю, – он уже все уши прожужжал про этого Леху. Давно в гонки вкладывается. Вечно ему неймется. Однажды точно перестанет на шее отца сидеть. А я когда-нибудь освобожусь?

– Вик…

– Да иду я, – наношу последние штрихи. Стрелки. И на себя в зеркало смотрю. Кукла. И вроде все обычно, только не понимаю, почему кажется, словно чужая. Не такая. Даже отражение свое почти трогаю, словно проверяю. Потом комнату осматриваю, пытаюсь понять, да что же, собственно, не так, когда все так же. Камиль. Только мы теперь не пара. Потому что он мне изменил вроде как. Но я, убей, не помню подробностей.

– Вика-а, – уже бесится Камиль, с кровати моей встает. – Детка, ты шикарная как обычно, ничего нового в зеркале ты не увидишь.

– Точно, – подхватываю сумку, телефон, невольно смотрю на входящие. Словно жду чего-то…

– Вика, блять, ты чего такая заторможенная?!

– А кто бы знал… – все-таки выходим из дома, садимся в его машину, а меня раздражение накрывает. Что-то не так. Да все не так.

Мы в разговорах ни о чем по ночной Москве катимся. Приезжаем на нелегальную трассу. Ну как нелегальную. Конечно, менты в курсе. Просто лапы у всех по локоть в меде. Как у мишки.

Какого еще мишки?

Тут тебе и Никита с Надей, и Артур с Дианой своей. Он теперь везде ее таскает. Самое дерьмовое, что я общаюсь с ними на автомате. Словно робот. Все вроде так же. А что-то не так.

– О, Викуся, привет! – Надя меня обнимает, пока парни к тачкам уходят. Смотрю, Диана теперь за ней как хвостик, в рот заглядывает, но что интересно, выглядит так же убого. Эти водолазки с сарафанами просто жесть. Но не мое это дело. Вообще все это словно не мое.

– Ты Камильчика простила?

– Друзьями пока вроде решили остаться, но он все равно везде со мной…

– Ну а как такую одну оставить, – смеется она, – уведут ведь.

– Ты поэтому Никитку одного не оставляешь? В себе не уверена?

Зачем я это сказала? Ну вот зачем.

– Я в себе уверена, просто Никита хочет видеть меня рядом круглосуточно. Он даже думает квартиру в городе купить, чтобы нам не прятаться по отцовским домам.

– Здорово, что мы можем себе это позволить, верно?

– Вик, ты чего? – Надя глаза округляет. Ну да, негоже золотым деткам о деньгах разговаривать. Но, кстати, Камиль постоянно о них думает. Вот и сейчас потирает ручки в надежде на куш от гонки.

Нахожу в толпе взгляд Камиля, который о чем-то болтает с гонщиком.

Камиль и правда меня осматривает, беспокоится. Я улыбаюсь ему привычно. Как обычно.

Мне нравится, что от моей улыбки и его лицо осветилось. Потом к нему подошла девочка в одних коротких шортах и лифчике, которая должна дать старт гонке. Она ластится к Камилю, и он обращает свое внимание на нее. Наверное, я ревновать должна, ведь, судя по знакам, именно он ее сюда притащил, потому что трахает. Ревновать должна, а мне пофиг. Все равно ему секса от меня не обломится. Мое либидо крепко спит, лишь иногда дрыгая во сне лапками как собака.

Она отошла, чтобы бюст свой оголить, а Камиль ко мне пристроился.

– У меня с ней ничего нет, – шепчет он мне на ухо, пока сзади обнимает. Понять не могу – зачем он врет? Ну да ладно. Гонка началась, а толпа такая, что ничего не видно.

– Хочешь ко мне на плечи, Викуль?

– О да, – почему-то подняться в воздух хочется сильнее, чем смотреть, как гоняются мальчишки. Камиль садится и предлагает мне забраться на него. Не забывает придержать за ноги, не забывает полапать как следует.

– Вик, какие у тебя ноги, – гладит он их, а я за волосы его кудрявые дергаю.

– На дорогу смотри, там твой гонщик чудеса вытворяет.

Он и правда держится впереди, обгоняя всех на поворотах. Совершая очень опасные маневры. Псих, не иначе.

И кто бы сомневался, что он выиграет.

– Пойдем, – спускает меня возбужденный Камиль. – Познакомлю вас. Если он так и будет кататься, то вскоре я сам, без помощи отца, смогу сводить тебя в кино.

Почему-то смешно становится. Это его желание быть подальше от отца. Но и отказаться от благ, которые ему доступны, он не спешит.

– Ну ты молоток! – Камиль обнимает нашего ровесника примерно моего роста. Тот улыбается Камилю, но, завидев меня, перестает. И я знаю почему. Я узнаю его. Я узнаю эти глаза-бритвы главаря банды, которая напала на кафе, где мы с Маратом хотели перекусить.

Марат!

– Марат, – не могу сдержать стон, смотря, как перед глазами расплывается от слез все. Бандит стоит – не двигается, а Камиль не понимает ничего.

– Это не Марат.

– Да знаю я! – радуюсь так, что эмоции заставляют задыхаться. На меня накатывает очередной приступ, но беру себя в руки. Сейчас нельзя расслабляться. Сейчас нужно доехать домой и позвонить Марату. Помощи попросить. Неважно какой. – Мне позвонить надо.

– А телефон твой где? – смеется Камиль, кивая бандиту, на которого мне наплевать. Главное, что я вспомнила. Да как я вообще могла забыть?!

Я достаю телефон, отходя в сторону, подальше от шума, от газующих машин и начинаю среди череды контактов бесполезных в моей жизни людей искать тот самый. Главный.

Смешно.

Контакт, который так и не произошел.

«Марат». Его номер на месте. И я смотрю на сверкающие черные цифры на белом фоне как ученый, который наконец обнаружил новый вид растения или животного. Так, словно меня в скором времени ожидает как минимум мировая слава, а как максимум вечная жизнь. Господи, как в груди-то горячо. И как страшно, словно прыгать предстоит головой вниз с высотки. Но, несмотря на эмоции, я делаю глубокий вдох и смело нажимаю вызов.

Так же смело, как целовала Марата в жаркий летний день. Словно погружаясь в прохладу чистейшего озера.

Гудок. Давай же.

Еще гудок. Пожалуйста, возьми трубку. Скажи, что ты не забыл меня.

Пальцы покалывает.

Кожа огнем горит.

Вот рту пересохло.

Но ответа нет.

Интересно, он остался на море?

У него там дом? Или он из Москвы?

Будет, конечно, неудобно переезжать, но вуз можно найти и в Краснодарском крае – поближе к нему.

Я упорная, знаете.

Я не обижаюсь, не удаляю номер, я продолжаю звонить.

Снова и снова.

Отмахиваться от Камиля, который зовет меня в гущу событий, не обращаю внимания на главаря шпаны, ставшего новым проектом Садырова. Я просто звоню. Еще. И еще. И когда я уже отчаиваюсь, когда собираюсь задохнуться от боли и разочарования, на том конце провода слышен звук поднятой трубку. Треск. Дыхание.

Он забыл меня за месяц?

Я даже опешила.

Он просил звонить, только если о помощи просить. А о какой помощи?

«Приезжай, я не могу без тебя».

Марат, наверное, рассмеется.

«Приезжай, я сломала ноготь?».

Да нет, у меня они не ломаются.

«Приезжай, мое тело в огне.».

Реально, сказать, что у меня температура, отравление, я умираю. Пускай долг отдает, приезжает лечить.

«Ага, а в Москве нет врачей?», – спросит он.

Господи, что я ему скажу?

И внезапно, когда я прокручиваю мысленно наш диалог, слышу взрослый, женский голос. С довольно выраженным татарским акцентом. Я его ни с чем не спутаю.

– Кто говорит? Алло?

– Здрасьте… – как неудобно-то.

Может, он номер не тот записал? Или написал чужой. А что, вполне в его духе. Хотя нет. Марат не станет обманывать.

– Кто говорит? – голос почти каркающий, немного раздражающий.

– А можно Марата Балаева?

– А нет его. На службе он, – слышу в голосе слезы. Почему на службе? Разве у него не было планов? Он же говорил о планах. Может, отложил? – Позвоните через пять месяцев, если он, конечно, вернется.

Она кладет трубку, а я упрямо перезваниваю снова. На этот раз не приходится ждать пол часа и мерзнуть в своих коротких шортах.

– Простите, а почему он телефон не взял?

– Да не успел он! – и теперь почти вой в трубку, меня до костей пробирает. Месяц в коматозе. Что я пропустила? – Пришли эти генеральские и уволокли его.

– Почему уволокли? За что? – я ничего не понимаю.

– Да кто ты такая и почему я тебе должна… – и тут она замолкает, а у меня по коже мороз. Затишье такое, как перед взрывом. – А я ведь узнаю твой голос. Ты же Даниленко Вика?

Мне не хочется отвечать. Это жуть как пугает, когда кто-то знает твой голос настолько, что запоминает имя. Но может Марат рассказывал?

– Да, это я. Так почему Марата уволокли. Что с ним.

– Ах ты дрянь малолетняя! – заорала она вдруг в трубку, и я острее слышу акцент. – Ты еще спрашивать смеешь?! Мой сын из-за тебя, суки, погибнуть может, а ты спустя месяц спрашиваешь за что?

– Спрашиваю, – шепчу в трубку. Страшно-то как. До ног онемевших. В смысле погибнуть?

– Ты, тварь, сказала, что он тебя изнасиловал, и его забрали в тот же день. Предложили выбор: или тюрьма, или служба. А он даже не отнекивался, хотя я знаю, что мой сын никогда с такой, как ты, не стал бы связываться. Мой сын ненавидит тебя. Да и как такую, как ты, любить-то можно?

Рука падает, словно телефон стал на несколько кило тяжелее.

Смотрю вперед, в темноту ночной улицы и не верю в то, что услышала. Не может быть. Я не могла. Да, я грозилась. Но не могла. Весь этот месяц как в тумане. И я пытаюсь найти там хоть отголосок того, что я сказала отцу.

Но точно не про насилие. Не могла.

А вот про то, что люблю, сказать могла. Могла.