Читать книгу У каждого свой путь. Книга третья - Любовь Рябикина - Страница 3

В половине одиннадцатого Марина босиком сошла вниз. Передвижение получилось абсолютно бесшумным. Когда дверь приоткрылась, Вьюгин едва не заорал от белой фигуры, похожей на привидение. Женщина поманила его рукой, и парень осторожно встал. Было похоже, что он просто перевернулся с боку на бок. В одних трусах выскользнул в коридор. Дверь в комнату осталась открытой.

Входную дверь Степанова вообще не запирала. На улице стояла кромешная тьма и если бы не время от времени выглядывающая из-за туч луна, вообще ничего нельзя было бы разглядеть. Ее скудный желтоватый свет освещал край забора и облетевшие ветки клена. Они, словно вырезанные из черной бумаги, четко выделялись над оградой. Пронзительный холод мигом покрыл полуголые тела мурашками. Все же октябрь это не лето. Женщина торопливо сбежала с крыльца и откинула панель. Бросила одежду парню. Попросила шепотом:

– Отвернись.

Он перешел на другую сторону крылечка. Отвернувшись, принялся торопливо одеваться. Скинув ночную сорочку, Марина натягивала черную водолазку и джинсы. Спросила шепотом:

– Через забор сможешь перескочить?

Он повернулся. В темноте разглядел белевшее лицо и волосы:

– Думаю, что смогу. А вы?

Вместо ответа она хмыкнула. Оделись за пару минут. Холод подгонял. Марина стала похожей на парня, если бы не пучок волос. Короткая кожаная куртка, черные джинсы и сапоги на мягкой подошве. На руках кожаные тонкие перчатки. Андрей оделся почти так же. Она достала из тайника короткоствольный автомат. Решительно забила под куртку. Застегнула молнию. Спросила:

– Пользоваться такой машинкой умеешь?

– Умею. В организации научили и стрелять, и драться.

– Это хорошо. Пошли.

Метнулась к забору. Он за ней. Приставив заранее припасенную доску к ограде, обернулась:

– Давай первым.

Вьюгин только в эту минуту понял, что забор серьезное препятствие. Луна скрылась за облака. Он попытался подтянуться, чтоб перелезть и ничего не получилось. Марина посмотрела на его тщетную попытку. Решительно встала к забору, оперлась на него руками:

– Давай мне на плечи!

Он растерянно спросил:

– Вы выдержите?

И увидел кулак перед носом. Мигом все поняв, неловко забрался ей на спину и наконец-то перелез на другую сторону, звучно топнув ногами о землю. Женщина вздохнула. Одним прыжком вскочила на доску. Ухватилась за край ограды и легко перемахнула через забор, приземлившись по-кошачьи бесшумно в метре от прижавшегося к доскам парня. Мигом заметила его настороженность:

– Ты чего, Андрей?

– Там кто-то есть…

Степанова кивнула. Осторожно расстегнувшись, вытащила автомат. Похлопав по плечу Вьюгина, приказала остаться на месте и направилась в ту сторону, откуда шел шумок. У ворот стоял мотоцикл, на руле висели два шлема, на сиденье топорщилась спортивная сумка. Она узнала «Ямаху» с первого взгляда и чуть слышно свистнула, забрасывая автомат за спину. С противоположной стороны дороги поднялась фигура и направилась к ней. Марина узнала инструктора из спецшколы и поздоровалась:

– Привет, Влад. Ты чего здесь?

– Генерал приказал последить за дачей, пока вас не будет. Сонную запись включить, а затем отогнать технику. Здесь все, что просила. Бак полон. Глушак поставили мощный, мотор практически не слышен. В сумке автомат, два запасных магазина и, я сам положил, парочка гранат. Мало ли…

Женщина махнула рукой, приглашая Андрея подойти. Быстро натянула маску. Помогла парню. Проверила шлемы и переговорники. Забила пистолеты в карманы. Пояс с ножами сразу надела на себя под куртку. Спросила инструктора:

– Болтушки на какую дальность рассчитаны?

– Сто пятьдесят метров. Срок действия батареек три часа.

– Нам больше не надо. Андрей, в какую сторону Москвы ехать?

– До железнодорожной станции Люберцы. Там скажу, где повернуть.

– Тогда вот тебе сумка. Надень ее, как рюкзак за лямки. Разговорник включается так. Засунешь палец под шлем с правой стороны, нащупаешь бугорок. Надави на него. Меня можешь по плечу постучать. Держись крепко. Возможно, придется улепетывать от ментов.

Женщина натянула шлем, села на мотоцикл и сняла его с подножки. Парень устроился сзади. Марина хлопнула инструктора по протянутой ладони. «Ямаха» завелась с одного легкого толчка и сразу начала набирать скорость. Вьюгин отметил про себя, что водит она превосходно.

Через считанные минуты вылетели на МКАД. Андрей через плечо взглянул на спидометр и ахнул про себя: они мчались 140 км в час. Степанова повернула направо и понеслась дальше. Мотоцикл, словно черная молния, проносился мимо постов ГАИ. Менты не успевали среагировать. Свернула на Некрасовку и поехала рядом с железной дорогой, сбавив скорость до девяноста километров. У платформы Некрасовка парень постучал по плечу. Она сбросила скорость до пятидесяти. Оба включили разговорники. Вьюгин сказал:

– Поворачивайте налево вот по этой улице. Я скажу, где повернуть. Если ехать прямо, упремся в рельсы. За рельсами находятся несколько то ли карьеров, то ли оврагов. Там нас обучали стрелять и рукопашному бою.

Марина снова прибавила скорость. Андрей крикнул:

– Поворот налево! Едьте по прямой, но не гоните, а то проскочим…

Повернули еще раз. Теперь горящих фонарей на обочине не было. Женщина включила фары. В ярком луче мелькали то разбитый асфальт, то ямы и лужи, то укатанный песок с редкими вкраплениями щебенки, то голые деревья и кустарники на обочинах. Маринке приходилось часто сворачивать. Скорость пришлось сбросить до сорока километров, чтоб не навернуться. Проехали всего метров двести, когда Вьюгин попросил:

– Мотоцикл лучше здесь спрятать. Там, наверняка, охрана стоит.

Она затормозила. Оперлась о землю ногами и тихо спросила:

– Откуда ты знаешь?

– Мне и еще двум пацанам пришлось разгружать здесь какие-то коробки пять дней назад. Нас встретили два крепких парня. Я заметил, что карманы курток у обоих топорщились и отвисали. Они вооружены.

– Прекрасно. Слезай.

Завели мотоцикл в кусты и развернули. Степанова помогла парню снять сумку. Стащили шлемы, отключив переговорники. Расстегнув молнию, она достала из сумки второй автомат и молча протянула Вьюгину. Сняла маску и распустила волосы по плечам. Откинув их назад, надела широкую резинку на голову, чтоб не рассыпались. Натянула шапочку. Попросила, сбросив куртку с плеч:

– Андрей, забей волосы мне под свитер, а маску сзади расправь так, чтоб она в горловину свитера влезла.

Он с каким-то трепетом дотронулся до золотистых волос ладонями. Приподнял тяжелые пряди. На ощупь почувствовал их мягкость и теплоту. Стараясь не влезать рукой глубоко, заправил волосы в горловину водолазки. Несколько раз покрывался липким потом, когда касался теплой кожи. Она хмыкнула:

– Ты что, стесняешься? Расправь. Они же комом у меня на спине лежат и вылезут наружу быстро.

Он, сдержав рвущийся из груди вздох, решительно засунул руку под ее одежду и раскинул волосы по спине. Заправил маску, как просила. Марина зачернила белевшую кожу у глаз и губ себе и спутнику специальной пастой. Переложила пистолеты за пояс с ножами, там были петли. Забила запасные обоймы и гранаты в карманы куртки. Повесила на плечо автомат, а на шею прибор ночного видения. Прихватила маленький миноискатель. Посмотрела на шофера:

– Показывай дорогу.

Вьюгин, минут через пятнадцать, вывел ее к каменному строению метров в пятьдесят длиной. Оно стояло на краю то ли оврага, то ли карьера. В темноте было не разобрать. С трех сторон здание окружал лес, а с четвертой крутой обрыв. Марина минуты четыре осматривала окрестности в прибор ночного видения. Охраны нигде не наблюдалось. Женщина предположила, что она внутри, заметив на калитке в воротах «глазок».

Коротким броском подкрались к стене и обошли вокруг склада. Вход был один. Узкие застекленные окна-щели находились под самой крышей на боковых стенах. Почему-то эти окна напомнили ей колхозный коровник в деревне. С земли до них было не достать. Марина прикинула рост и крепость парня. Подвела его к последним окнам. Попросила еле слышно:

– Андрей, встань к стене. Я заберусь на плечи и попытаюсь заглянуть.

Положив автомат на землю, он уперся руками в кирпич. Женщина легко забралась ему на спину и встала. Окно находилось на уровне груди и ей пришлось согнуться, чтоб не удариться о крышу. В складе стояла темень. Женщина осмотрела раму и слегка покачала ее. Сделано было на совесть. Достав нож, вставила лезвие в щель и слегка приподняла. Дерево еле слышно скрипнуло, но рама не подалась. Она наклонилась и шепнула:

– Ты можешь вместе со мной перейти к другому окну?

Вместо ответа парень медленно двинулся вдоль стены. Она касалась руками стены, чтобы не свалиться с «носильщика». Вторая рама оказалась более податливой. Минут через десять Марина могла легко вытащить ее, но пока не стала. Спрыгнула на землю:

– Андрей, ты не помнишь, коробки к стенам примыкают или там проход?

Он сосредоточился, припоминая. Минуты две молчал, затем прошипел:

– Товар вплотную к стене лежит. Проход в центре.

– Сделаем так. Поможешь мне забраться и прячешься вон в тех кустах! В случае чего, прикроешь. Если удастся по-тихому разобраться с охраной, позову. Постарайся не напортачить! Если внутри свет зажжется и выстрелы зазвучат, не смей выползать! Не мешай мне. Вот если услышишь, что я тебя зову, тогда иди! Сигнал такой: «Аллах Акбар». Причем отданный мужским голосом. Запомнил?

Он пожал плечами:

– Запомнил…

Степанова снова залезла ему на плечи. Не много поковырявшись, аккуратно сняла раму. Решетки внутри не было. Она засунула голову в окно и включила прибор ночного видения. Под самыми окнами стоял штабель из коробок. Марина положила на них раму со стеклом, автомат и миноискатель. Легко проскользнула внутрь и поставила раму на место. Вьюгин тревожно посмотрел вверх. Решительно метнулся к кустам. Он прекрасно понимал, что не имеет опыта в таких делах и решил сделать все так, как сказала эта странная женщина.

В складе было тепло и тихо. Если бы не прибор ночного видения, Марина ничего не смогла бы разглядеть. Степанова лежала на коробках минут десять, прислушиваясь и оглядываясь. Затем забила наушник от миноискателя в ушную раковину и включила прибор. Запищало сразу. Женщина достала нож и осторожно взрезала верхнюю коробку. Картон слегка похрустывал под лезвием. Со стороны ворот послышался какой-то звук. Она замерла и посмотрела в ту сторону: в складе точно была охрана.

За стеной из коробок вспыхнул не яркий свет. Здоровенный тип появился из-за штабеля у ворот. Она видела славянское лицо с небольшой бородкой, явно прислушивающееся. Парень водил глазами во все стороны. Женщина распласталась на коробках, порадовавшись тому, что охранник не включил свет в самом складе. Она могла ослепнуть на какое-то время из-за прибора. Тихий голос спросил из-за штабеля:

– Ты чего, Федор?

Здоровяк ответил не сразу:

– Что-то свежестью повеяло. Надо утром окна проверить…

Степановой эти слова не понравились. Она теперь знала, где прячутся охранники. Парень, постояв минут пять, вернулся к приятелю. Свет погас, и вновь наступила тишина. Марина посмотрела на часы: половина первого ночи. Через прибор заметила лестницу, приставленную к противоположной стенке. Осторожно встала. Пригнувшись, направилась туда, ступая по стыкам коробок, чтобы картон не трещал. Оставив автомат и миноискатель на штабеле, легко спустилась вниз и начала красться вдоль стены. Охранники видимо заснули, так как слышалось сопение. Она стояла за углом минут десять, пока до нее не донеслось легкое похрапывание.

Женщина осторожно выглянула и ничего не увидела, кроме сплошной стены из картона. Помещение для охраны располагалось внутри штабеля из коробок, представляя собой небольшой закуток с крошечным столиком и кушеткой, наподобие медицинской. На столике стояла настольная лампа, но на данный момент свет не горел. Марина скользнула в закуток, достала пистолеты и крепко зажала их в ладонях. Похрапывание не прекращалось ни на минуту. К нему примешивалось сопение. Она выглянула из-за угла: охранники спали, сидя на кушетке и привалившись спиной к коробкам.

Выскочить и ударить обоих по головам рукоятками, оказалось делом одной секунды. Ни тот, ни другой опомниться не успели. Храп превратился в хрип, а сопение в судорожный вздох. Степанова за минуту успела обезоружить и связать обоих. Завязала глаза разорванным полотенцем, которое валялось рядом. У одного нашла мобильник. Положила его себе в карман. Отключила прибор и включила настольную лампу. Открыла калитку в воротах, найдя ключ в кармане брюк у здоровяка. Вышла наружу, оставив калитку распахнутой. Помахала рукой. Из кустов вылез Андрей и направился к ней. Шепотом спросил:

– Все?

– Оба лежат связанные. Все делаем молча. Не говори ни слова. Иначе по голосу узнают. Ясно? Вскрывай коробки и проверяй содержимое. Не стесняйся, вываливай на пол, только осторожно – кое-какая взрывчатка ухнуть может! Ты слева, я справа!

Практически в каждой коробке внизу находилось либо оружие и боеприпасы, либо пластит, гексоген, аманал и даже тротил. В трех коробках обнаружилось более десяти килограммов разнообразных наркотиков. Связанные охранники очнулись, и она слышала их ворочанье за стенкой, но не беспокоилась. Растянуть ремешок, завязанный двойным марсовым, невозможно.

Марина нашла выключатель, и склад залило ярким светом. Затем тронула Вьюгина за плечо, указав пальцем на дверь. Ткнула себе в грудь и направилась на улицу. Парень остался внутри помещения. По чужому мобильнику она, посреди ночи, разбудила дремавшего за столом в кабинете генерала Бредина. Когда Евгений Владиславович взял трубку, сказала коротко:

– Искандер. Здесь взрывчатки хватит, чтоб полгорода разнести. Может мне его взорвать? Пусть Бархуддин покрутится!

Бредин мгновенно спросил:

– Охрана?

– Двое внутри склада. Я с ними справилась.

– Что за взрывчатка?

– Гексоген, пластит, аммонал, тротил. Наркотики нашли. Много. Брать надо, выхода нет. Если успеют растащить по городу…

Генерал быстро сказал:

– Через час будем. Жди. Едва заслышишь моторы машин, уходите! Не стоит показываться на глаза. Лишние вопросы…

Спецназ появился через сорок минут. За это время они вскрыли около десяти коробок. Разложили взрывчатку, оружие, наркотики и продукты по отдельности. Добрый десяток коробок просто вскрыли и оставили посреди коридора. Степанова засекла рокот моторов минуты за три. Свет фар еще не дошел до склада. Схватив Вьюгина за руку, потянула за собой к кустам. Парень ничего не мог понять, но послушно бежал за ней. Машины с «Альфой» затормозили у склада, а из кустов через пару минут выскочил юркий мотоцикл и помчался к дороге.

Андрей сразу включил разговорник:

– Почему вы не стали их ждать?

– Мне нельзя светиться, да и тебе тоже. Даже перед спецназом. Они сами разберутся. Мавр сделал свое дело…

На МКАДе она прибавила газу. Он спросил:

– Виктория Ахметовна, что теперь будет?

– Мужики расколют охранников до задницы. Уверена! Склад взят. Бархуддину придется туго. Посмотрим, что он решит делать…

–Чего вы добиваетесь?

Степанова тихо сказала в разговорник:

– Не скажу, извини. Слишком опасно. Просто верь и делай то, что я прошу, без рассуждений.

Он вздохнул и сказал:

– Я вам и так верю…

Они примчались на дачу в половине четвертого утра. По-прежнему стояла темнота. Начал задувать северный ветер, раскачивая деревья. Черное небо, казалось, лежало на земле. Едва они остановились, из кустов тут же вылез инструктор. Подошел. Утробно зевнул и спросил:

– Ну, как?

Марина и Андрей, продолжая сидеть на мотоцикле, устало стащили шлемы и маски. Сползли с сиденья и встали. Женщина приставила «Ямаху» к столбу у дороги. Повернувшись, ответила:

– Нормально. Генерал там… Потом узнаешь. Влад, как на даче?

– Магнитофоны поставил, выключишь сама. Держи пульты. Никто не появлялся. Давайте я вам помогу назад перебраться…

Влад встал к забору. По его плечам они перелезли на территорию дачного участка. С облегчением вздохнули. За забором пророкотал мотоцикл и все стихло. Оба устало подошли к крыльцу и начали скидывать одежду. Хотелось побыстрее добраться до постели и спать. Марина от усталости забыла попросить парня отвернуться. Скинула футболку и натянула ночную рубашку. Андрей видел красивую грудь, но отнесся спокойно. Женщина спрятала вещи под крыльцо. Поставила панель на место. Взяв Вьюгина за руку, сказала:

– Андрей, мне надо отключить магнитофоны. Предельная внимательность! Входим, и я отключаю технику.

Оба скользнули внутрь дачи. Марина играючи справилась с прибором в его комнате. Забрала с собой. Парень вздохнул, ложась на подушку головой и мгновенно погружаясь в сон. Женщина поднялась к себе и отключила магнитофон в спальне. Легла на кровать, поворочалась, устраиваясь поудобнее, и заснула.

В десять утра они поехали в Чертаново. Выспались оба плохо. Марине пришлось нанести парню на мешки под глазами собственную пудру. Андрей улыбался, когда она ее накладывала. Зато синева стала практически незаметна. К ее удивлению в квартире находились оба араба. И они явно крепко поругались. У Бархуддина под смуглой кожей проступил румянец, а глаза яростно сверкали. Аль Бедлам наоборот побледнел. Кожа из коричневой превратилась в серую. Дверь открыл Ахмед. Женщина улыбнулась:

– Здравствуйте!

Он пытался скрыть озабоченность, но понимал, что не получается. Она заметила на его одежде свежие капельки крови. Быстро окинула коридор цепким взглядом. Злясь на себя, Ахмед обернулся от двери и ответил:

– Здравствуйте. Проходите. Анвар ждет вас.

Степанова вошла в комнату. Бархуддин стоял у окна. Он даже не пытался скрыть свое плохое настроение, хотя ответил:

– Да продлятся дни твои, сестра и пусть Аллах всегда оберегает тебя!

Она удивилась, растерянно поглядев на обоих:

– Что случилось? Вы никогда так не говорили и на лице у вас тревога…

Оба араба опустились на ковры и удобно устроились на подушках, жестом предложив ей присесть рядом. Эмиссар постарался улыбнуться:

– Аллах испытывает нас, но скоро, очень скоро мы за все спросим с неверных! Скажи, ты с нами или нет?

Женщина изумленно посмотрела эмиссару в лицо, устраиваясь на подушках поудобнее. Выдержала его неподвижный взгляд и воскликнула:

– С кем мне быть? Вы успокоили меня, вывели из этого жуткого состояния транса. Аллах стал моим Богом! – Она перевела взгляд с лица на лицо и робко спросила: – Вы хотите меня прогнать? Что я сделала?

Арабы переглянулись. Бархуддин положил руку ей на плечо, и она заметила кровь на его пальце, но сумела скрыть ужас, уже догадываясь. Он сказал:

– Как ты могла подумать такое? У нас появилась проблема и на какое-то время твое обучение откладывается. Недели на две наши встречи надо прекратить. Потом мы сами разыщем тебя, сестра…

Из-за боковой двери явственно донесся стон. Догадка превратилась в уверенность. В квартире происходило что-то страшное. Маринка удивленно оглянулась:

– Что это?

Бархуддин яростно поглядел на Ахмеда. Она успела заметить этот, полный бешенства, взгляд, но не подала и вида. Анвар быстро нашелся:

– Рукопашный бой. Ты ведь тоже охала! Возвращайся на дачу и отдохни.

Она встала, открыла сумочку. Краем глаза наблюдала за арабами. Увидела, как оба напряглись. Достала мобильник и вздохнула:

– Раз уж обучение откладывается, попытаюсь решить за это время собственные проблемы. Совсем забыла позвонить Гулиа! Он же ко мне на дачу поедет со своим отчетом, а я и сама сегодня смогу заехать. Вы извините, я поговорю здесь, на улице и в машине шумно…

Оба кивнули, успокоившись, и остались сидеть на подушках. Она быстро набрала код. Мысленно сосчитала до трех, швырнула мобильник между арабов и метнулась к двери. Успела отскочить за косяк. Страшная взрывная волна вышибла даже входную дверь. Повалил дым. Пластита в мобильнике оказалось достаточно, чтоб разгромить комнату. В коридоре послышались крики жильцов. Началась паника. Люди побежали по лестнице вниз, но никто не заглянул во взорванную квартиру. Женщина ногой выбила запертую дверь в «спортзал». С крючьев в потолке свешивалась веревка, а на ней висели два окровавленных полуголых парня. Это был явный прокол эмиссара. Теперь его можно было брать с поличными.

Один из мучеников на мгновение очнулся и поднял голову, чтобы тут же снова обмякнуть. Видимо это он стонал, хотя рты у обоих оказались заклеены скотчем. Второй так и висел, не пошевелившись ни разу. Спортивные маты и стены в комнате были испачканы кровью. Кровь стекала и капала с больших пальцев у ног из глубоких надрезов на груди у обоих.

Маринка распахнула окно и выглянула: «мерседес» стоял под окном. Выскочивший из машины Андрей смотрел вверх, и она махнула рукой, приказав подниматься. Он метнулся к входной двери. Женщина выскочила в коридор, нажав на кнопку в домофоне. Бросилась в комнату. Бархуддин был жив и валялся у стенки, раскинув руки. Его оглушило, и она спеленала его руки с ногами поясом от собственного костюма. Ахмед находился в тяжелом состоянии. Халат на груди и животе пропитался кровью. Она не стала его перевязывать. Плюнула на обоих и метнулась в кухню. Кое-как нашла нож. В дверь влетел Вьюгин. Марина крикнула:

– Придержи ребят, я веревку перережу!

Подтащила табуретку. Вскочила на нее и по очереди срезала беспомощные тела. Андрей уложил их на маты, спросил:

– Что здесь произошло? Рама точнехонько на автомобиль шмякнулась.

– Мне пришлось закончить операцию раньше срока. Ты ребят знаешь?

Он передернул плечами и побледнел, глядя на искромсанные тела:

– Это те, кто вместе со мной машину разгружали у того склада. Я мог стать следующим. Они живы?

Степанова дотронулась до шеи у обоих:

– Живы. Крепко их разделали. Стаскивай собственную рубашку, перевязывать будем. Бинтов у меня нет, придется твою одежду раскромсать. Моя блузка не годится – шелк. Быстро они с ними расправились. Сейчас мужики примчатся…

Парень в минуту освободился от куртки и рубашки, располосовав хлопок на ленты. Женщина умело перетягивала резаные и колотые раны. Он оглянулся на выбитые двери:

–Это вы их взорвали? Чем?

Она усмехнулась:

– У меня телефон взрывоопасный был.

В коридоре послышался топот множества ног, а затем в квартиру ворвалось с десяток здоровенных мужиков в масках, бронежилетах и с автоматами наизготовку. С криком:

– Всем лежать!

Они ворвались в комнату. Но Маринка не легла, продолжая стоять на коленях перед ранеными. Удержала Вьюгина от падения. Резко схватила рукой за кисть и толкнула за спину. Сама продолжала перевязывать раненых, как ни в чем не бывало, лишь крикнула:

– Искандер!

Мужчины замерли. Опустили автоматы и разбрелись по квартире. В коридоре послышались торопливые шаги. В комнату заглянул генерал-полковник Бредин. Облегченно вздохнул:

– Жива? Ну, слава Богу! Что случилось? Я услышал слова пароля и рванул сюда. Почему раньше срока закончила операцию?

Она, стоя на коленях перед окровавленными парнями, тихо ответила, глядя в лицо начальника:

– Простите, товарищ генерал-полковник, я не могла оставить парней на растерзание двум шакалам. Думаю, когда они поправятся, их показаний хватит, чтобы засадить гражданина Египта Анвара Бархауддина и гражданина Саудовской Аравии Ахмеда аль Бедлама на долгий срок. Вы сами видите, что сделали с ребятами эти недоноски. Андрей с парнями поговорит, когда они в состоянии будут, и убедит сдать хозяев. – Она повернулась к Вьюгину: – Правда, Андрюш?

Он кивнул, промолчав. Внизу раздался вой сирены. Генерал вздохнул:

– Вот и скорая с милицией пожаловали. Марина, лучше, чтобы они ни тебя, ни этого парня не видели. Бегите на последний этаж, быстро! Мужики сами перевяжут…

Двое спецназовцев тут же склонились над ранеными, доставая бинты из карманов. Женщина сцапала ни черта не понимающего Вьюгина за руку и потащила за собой. Они едва успели проскочить через два пролета и сесть на подоконнике, как на седьмом этаже из лифта высыпало около десятка милиционеров. Степанова слышала спокойный голос Бредина. Через три минуты милиция убралась несолоно хлебавши. Она слышала не довольные возгласы и ворчание. Собралась спуститься, но резкий голос генерала остановил:

– Вы, участковый, обязаны были знать, что творится на вверенной территории! Здесь целая экстремистская организация обосновалась. Не верю, что вы ничего не знали! Грош вам цена в этом случае! Видите, до чего людей довели? С вашим начальством я поговорю…

Марина увидела в пролет, как из квартиры выскочил капитан милиции и яростно нажал на кнопку лифта. Затем на грузовом лифте медики спустили вниз троих раненых на носилках. Причем с одним ехали двое спецов. Это был Ахмед аль Бедлам. Наконец вывели Бархуддина. Теперь его руки были закованы в настоящие наручники. Он был бледен, так как всего пару минут назад пришел в себя. Оглядывался по сторонам и Степанова поняла, что араб ищет ее, но решила не выходить. Лифт поехал вниз, и вынужденные беглецы вернулись в квартиру, где шел тщательный обыск. Вьюгин спросил:

– Товарищ генерал, ребята жить будут?

– Будут. Медик так сказал. И эта сволочь иноземная выживет тоже… – Бредин подошел и вдруг прижал Маринку к себе: – Я так рад, что ты жива! Тут тебе целая пачка писем пришла… – Вытащил из внутреннего кармана штук пять конвертов: – Возвращайтесь оба на дачу. Почистите ее от «жучков» и отдыхайте. Все арестованы, так что можете хозяйничать. Я завтра сам приеду…

Она спросила:

– Олег где?

– В Чечню отправил. У Огарева находится. Полковников, кстати, перебросили под Дуба-Юрт. Что-то там не спокойно стало. Уехали сменить мотострелков-срочников. Насчет Сергея Вьюгина есть новости: под Сержень-Юртом находится, в лагере по обучению террористов. Есть сведения, что принимал участие в расстреле и пытках российских военнопленных. Если удастся схватить, ему грозит суд и приличный срок.

Андрей побледнел:

– Сережка… Палач… В голове не укладывается…

Отошел к окну, шатаясь словно пьяный. Стоял и смотрел вниз. Марина повернулась к генералу:

– Евгений Владиславович, разрешите мне кое-что рассказать из своего? – Он кивнул, и она тронула оцепеневшего парня за рукав: – Идем, Андрей!

Вышли на улицу. Степанова заметила ярко-рыжее солнце, отражавшееся в огромной луже на асфальте. Остановилась на крыльце и тихонько рассмеялась. Вьюгин, до этого ни на что не реагировавший, удивленно обернулся:

– Что с вами, Виктория Ахметовна?

– Андрей, ты посмотри, как голубь в луже плещется! И облака на небе, словно из ваты. Сегодня тепло. Ты замечаешь разницу между обстановкой в прихлопнутом гадючнике и на улице? Представляешь, для скольких людей это небо могло бы окраситься в черный цвет, если бы ты не помог найти склад?

Он растерянно смотрел на нее и молчал. Женщина усадила его на переднее сиденье, понимая, что у парня на душе тяжело. Села за руль и мастерски вела машину до дачи, сделав по дороге лишь одну остановку: зашла в простенький магазинчик и купила бутылку вина. Андрей остался в машине. Парень молчал всю дорогу. Она сама открыла ворота и въехала на территорию дачи. Заперла воротницы. Загнала машину в гараж вместе с сидевшим Вьюгиным. Посмотрела на опускавшуюся сверху створку. Вытащила ключ зажигания и повернулась к парню:

– Андрей, я понимаю твои чувства. Тяжело сознавать, что родной брат стал чужим. Кое-что расскажу сегодня из собственной жизни. Пошли в дом.

Он посмотрел на нее:

– Виктория Ахметовна, зачем вы меня сюда привезли?

– Чтобы отдохнуть. Все это время ты, как и я, находился в напряжении. Надо расслабиться. Давай-ка перейдем на «ты». И еще, меня зовут Марина…

Он удивленно поглядел на нее:

– Вы не жена погибшего Гочияева?

– Нет. Вика в тюрьме. Это она заплатила за убийство мужа. Он, кстати, заслужил смерть. Внешне мы немного похожи. В Москве ее не знали в лицо.

Марина потянулась и вытащила «жучка» из-за декоративной планки над дверцей. Затем, извинившись, потянулась к дверце пассажира и вытащила второй, выковырнув его из ручки:

– Ломать не стану. Пригодятся. Пошли, соберем остальные…

Он, вылезая из машины, с интересом спросил:

– Сколько их в доме?

Она улыбнулась, прихватив с заднего сиденья пакет:

– Двенадцать. Один ты знаешь, где искать.

Поднялись по ступенькам и оказались в коридоре. Парень бродил за ней по пятам, пока она извлекала микрофоны. Сложила в маленькую металлическую коробочку, вынесла на улицу и спрятала в тайник:

– Так спокойнее. Пошли, пообедаем и выпьем за знакомство. Надо немного расслабиться…

Степанова за пять минут разогрела суп и второе на плите. С помощью штопора Андрей вытащил из бутылки пробку и налил в бокалы светло-желтое душистое вино. Поднял бокал:

– За наше знакомство!

Она покачала головой и грустно улыбнулась:

– Которое тебе надо выбросить из головы, как только я исчезну. Не было никакой женщины по имени Марина. Так надо, мальчик!

Он отпил вино и принялся за салат. Посмотрел на нее:

– Ты хотела мне что-то рассказать.

– Давай вначале поедим…

Они сели рядышком на диване у камина. Марина легко разожгла дрова и в трубе загудело. По ногам разлилось приятное тепло. В доме, из-за закрытых штор, стоял полумрак, и отсветы от огня плясали по лицам. Включать свет не хотелось. Степанова принесла остаток вина, пирожные и конфеты. Придвинула столик на колесиках поближе и поставила принесенное на него. Глядя в языки пламени, принялась рассказывать о Николае Гореве, при этом умудрившись ни разу не назвать его по имени. Голос звучал ровно и почти спокойно, но парень видел, как временами вспыхивали злые огоньки в глазах женщины, как подрагивали руки с бокалом, и какая злость временами звучала в голосе. Она одним глотком осушила остаток вина и повернулась к нему:

– Я обязательно прикончу эту гниду! Таким места на земле нет. Твой брат, по сведениям генерала, стал ничуть не лучше. Ты извини, что я так говорю. Понимаю, что мозги парню затуманили, но свою голову надо на плечах иметь.

Налила еще вина себе и ему. Медленно потягивая искрящуюся жидкость, чувствовала, что алкоголь впервые не окутывает туманом мозги. Вино не действовало совершенно. Андрей долго молчал, затем тихо сказал:

– Марина, ты снова в Чечню, как я понимаю. Если Серегу в прицел увидишь, мы похожи, не убивай. Подстрели. Может, он опомнится после того, как сам пострадает? Я не готов, как брат твоего бывшего друга, просить убить брата.

Она тронула его руку:

– Обещаю. Только там не одна я стреляю… Объясни мне одну вещь. Что бы ты стал делать дальше, если б я не появилась?

Вьюгин пожал плечами и покрутил бокал с вином в пальцах:

– Через две недели меня должны были отправить в Чечню. Накануне я постарался бы шлепнуть Ахмеда, потом попытался разыскать Серегу в учебном лагере и сделал бы все, чтоб переубедить его.

– А ты не думаешь, что твой братец с легкостью сдал бы тебя и ты мог оказаться на месте тех парней? Избитых и окровавленных. Судя по тому, как говорил генерал, Сергей стал фанатиком джихада. Он не обратит внимания на то, что ты его родной брат. Он тебя сдал бы обязательно.

Вьюгин долго думал. Облокотившись на колени и глядя на огонь, сказал:

– Умом я понимаю, что вы правы. Но он мой брат! Сергей всегда находился рядом, когда меня обижали. Он защищал меня…

Она хлопнула его по колену ладонью:

– Ладно, Андрей, не майся. Всему свой срок. Что думаешь делать дальше?

– Не знаю. Домой возвращаться не хочется. Работы все равно нет. Куда здесь устроиться, не представляю. Придумаю что-нибудь…

Марина посмотрела ему в глаза, в которых отражались языки пламени:

– К нам не хочешь пойти?

– К кому, «к вам»?

Она четко произнесла:

– В разведку. Ты нам помог и вполне можешь рассчитывать на помощь. Конечно, работа опасная и зарплата не такая высокая, как у шофера бизнесвумен, но зато есть свои преимущества. О них ты можешь позже узнать.

– Можно мне подумать до завтра?

Степанова кивнула и встала:

– Я спать. Что-то вымоталась за последние сутки…

Степанова спала и не знала, что Николай Горев в это самое время находится в центре столицы. В двухкомнатной квартире, снятой исламистами на подставное лицо. Бандит уже знал о разгроме крупной группы экстремистов, накрытом складе со взрывчаткой и аресте Бархуддина. Горев раз сто пожалел, что не сказал Анвару, кем на самом деле является Вика Гочияева. Он наткнулся на Марину недели полторы назад, когда выходил из подъезда. Женщина выбиралась из машины. Бывший односельчанин успел наклонить голову и скрыть лицо, а затем быстро повернул за угол дома и исчез. Она, похоже, его не заметила. Теперь Николай знал, что Степанова не погибла. Он видел шофера, узнав офицера из управления.

Хотел сообщить Бархуддину о разведчице в тот же день, но что-то в душе возмутилось. Перед глазами мелькнули окровавленные тела, и он промолчал. Где-то в глубине души, не смотря на озлобленность, Ахмад продолжал любить золотоволосую женщину. Злился на собственную слабость и не мог сдать ее арабам. Его ничуть не удивил факт, что она работает в столице, а не воюет в Чечне. От Степановой можно было ожидать всего, что угодно.

Он уже дважды ввел наркотик в вену. Ложка валялась на тумбочке вместе с двумя одноразовыми шприцами. Продолжала гореть свеча, поставленная в обычный стакан. Ахмад лежал на кровати, уставившись в потолок, будучи не в силах отключиться от мрачных мыслей. Николай думал: «Итак, самая крупная группа в Москве перестала существовать. Снова на пути стоит Маринка. Видно распутать узел может только смерть одного из нас». По спине пробежал мороз. Горев решительно встал, задул свечу и направился в соседнюю комнату. Там стоял полумрак. За компьютером, слегка сгорбившись, сидел худой парень в очках и козлиной бородкой. Он что-то читал. Ахмад встал за его спиной и потребовал:

– Соедини меня с Яндиевым…

Через минуту увидел на экране строку:

– Человек, фотографию которого ты переслал, схвачен полчаса назад.

Николай мрачно усмехнулся и потребовал у козлобородого:

– Закажи мне билет на завтра до Махачкалы на поезд. Обязательно купейный. Желательно СВ, в этом случае выкупай оба места.

Часов около девяти утра на дачу прибыл генерал-полковник Бредин. Марина спала, когда он приехал. Солдат-шофер открыл ворота и входную дверь, загнав машину во двор. У разведуправления были свои ключи от дачи. По тишине Евгений Владиславович понял, что постояльцы спят. Прошел на кухню. Заглянул в холодильник. Включил электрический чайник. Сбросил китель и расстегнул галстук, оставив его висеть на зажиме. Повязал женский фартук, висевший на стуле. Засучил рукава и принялся за приготовление завтрака. Запах подгоравшего мяса разбудил Степанову. Она накинула на сорочку халат и босиком помчалась вниз. Растрепанные волосы разметались по плечам. Обнаружив в кухне спокойно покуривавшего у раскрытого окна генерала, крикнула:

– Мясо горит!

Он обернулся и устало улыбнулся:

– Уже выключил! Чего вскочила? Неужели и на второй этаж запах дошел? А я окно раскрыл, чтоб дым исчез. Плохой из меня повар!

Марина передернула плечами, по-прежнему оставаясь у двери:

– Холодно же, товарищ генерал! Я ведь не пингвин с Северного полюса!

Он захлопнул раму и обернулся. Уже серьезно сказал:

– Разбудил? Извини.

Она взглянула в осунувшееся почерневшее лицо и мигом насторожилась:

– Что случилось?

Генерал молчал, лишь смотрел на нее как-то странно. Она подошла вплотную, взглянула ему в глаза. Бредин опустил голову и глухо ответил:

– Ты отдохнуть должна…

Она жестко смотрела на него:

– Говорите! После отдохну.

Евгений Владиславович сел на табуретку и глядя в стол, сообщил:

– Полковник Шергун пропал вчера в районе Улус-Керта. От двух БТРов остались горелые остовы, а полковник и шестеро десантников пропали бесследно. Группы поиска уже высланы.

Она простонала, схватившись руками за виски:

– Мне надо было сказать, мне! Сразу, как только узнали! Транспорт на Моздок сегодня летит?

– Самолет через два часа, не успеем.

Она уверенно бросила на бегу:

– Успеем! Звоните!

Выскочив на улицу, достала из тайника черную одежду рокера. Вернувшись в дом, быстро умылась и почистила зубы. На переодевание потребовалось полторы минуты. Марина предстала перед генералом через семь минут, похожая на парня, если бы не пучок волос на затылке:

– Готово! Камуфляж у Огарева подошью, а сапоги и эти сгодятся.

Бредин вздохнул:

– Я знал, что ты так отреагируешь. Твой рюкзак в машине. В нем все, что требуется.

Она попросила, водрузив кусок мяса на ломоть хлеба и поднося бутерброд ко рту:

– С Андреем оставьте кого-нибудь. Если согласится, предложите работу в нашем ведомстве. Задатки у парня есть. Он сейчас на распутье. Я пойду, попрощаюсь с ним, а то еще обидится.

Быстро закончила с едой, залпом выпив приготовленный генералом кофе. Постучалась в дверь комнаты на первом этаже. Услышав сонное:

– Войдите…

Толкнула дверь и шагнула вперед. Вьюгин смотрел на нее прищуренными глазами. По мере того, как женщина подходила, сон с него слетел. Парень сел на кровати. Белая тенниска плотно облепила грудь. Марина присела на самый край постели. Слегка улыбнулась:

– Я зашла попрощаться. У меня есть пара минут. Будь счастлив, Андрей! Генерал проводит меня и вернется сюда, чтобы поговорить с тобой. Ты подумай еще раз над тем, что я тебе вчера говорила.

Он растерянно спросил:

– Но ведь тебе приказали отдыхать!..

– Так получается иногда… – Степанова встала, провела рукой по его щеке и вышла со словами: – Прощай!

Вьюгин смотрел вслед. Генерал ждал Марину в прихожей. Открыв дверь, пропустил вперед. Направились к машине. Бредин оставил на даче подполковника Козлова, прибывшего вместе с ним и временно заменявшего Шергуна. По дороге на Чкаловский аэродром Евгений Владиславович рассказал Степановой о том, что сам услышал по рации от полковника Огарева:

– Олег, со взводом десанта, направился из Улус-Керта в Дуба-Юрт. В этот аул они сопровождали колонну с продовольствием для расположенных там мотострелков. Не доехали до Дачу-Борзоя около километра. Через полчаса, примерно, связисты начали вызывать их, но ответа не получили. Огарев бросил на поиск три взвода. Они нашли на дороге восемь трупов. Осмотр показал, что бандиты добили наших раненых. Шесть мужиков и Шергун пропали. Сейчас там слякоть и грязь. В последнее время зарядили дожди. Место оживленное, следов множество. Спецназ прочесывал местность на полтора километра во все стороны. Ничего…

Марина спросила:

– Версии у полковника есть?

– Две: боевики собираются обменять ребят на кого-то из своих, кто захвачен во время последних боев и зачисток. В этом случае все значительно проще и легче, но не ясно, почему раненых добили? Вторая – попытаются склонить на свою сторону и выступить с заявлениями определенного свойства. Тут уже хуже, согласие обычно выбивается с помощью пыток. По нашим сведениям, среди бандформирований появилось несколько западных журналистов. Они старательно собирают материалы о зверствах русских на территории Чеченской Республики.

Марина думала и молчала. Затем спросила:

– Кто их захватил, известно?

– Не ясно. Поблизости от сгоревших БТРов мужики обнаружили старого чеченца. Он указал направление, по которому якобы ушел отряд. Только Огарев не уверен в правдивости слов. Чеченец этот – отец известного бандита Ибрагимбекова. Несмотря на то, что Дачу-Борзой и Дуба-Юрт в наших руках, боевики до сих пор не смирились с потерями поселков и часто делают вылазки. Нападают на блокпосты, обстреливают колонны, уводят пленных. Я бы и сам в Чечню рванул, чтоб Олега разыскать, да дел сейчас столько свалилось, вздохнуть некогда!