Читать книгу Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины - Любовь Сушко - Страница 6

Монах, обуреваемый сомнениями и страхами, уехал как раз вовремя. Молодой князь Святослав круто взялся за дело, на девятый день поминовение еще состоялась, но о сороковом уже никто не помнил. Хотя, по тайному его приказу, уже на девятый день в чулан были вынесены все Ольгины иконы и распятия. Уцелели они только благодаря дальновидности и преданности княгине слуг ее, они стремились на память о ней сохранить красивые, и, может быть дорогие вещи.

А сам князь велел разжечь костер, чтобы на глазах у всех бросить туда все сокровища чужой веры, и у страшить тех, кто успел заразу эту вкусить.

Но найти ему ничего не удалось, как не гонял он воинов своих, вместе со жрецом исчезли все его вещицы, так бережно хранимые еще недавно в царских покоях.

С досадой обратил он взор свой к небесам. Уж не прихватила ли Ольга с собой богов своих?

Святослав понял, что княжеская власть дает много, но не все, но долго не переживал о неудавшемся возмездии. Еще меньше переживал великий князь о сбежавшем монахе. Надо было как можно скорее позабыть о том, что здесь происходило в дни смерти княгини Ольги.

Долго смотрел князь на воевод своих, побывавших в доме у жреца и о побеге ему поведавших. Он хотел понять, не они ли сами его обо всем и предупредили и помогли ему скрыться.

Но воины не понимали, чего от них упорно добивается их князь. Они ни в чем не были повинны, побродив по пустому дому, отправились прочь, и только. Расправы не получится – это было видно всем.

Но князь на мгновение подумал о том, что их бог может быть и на самом деле существует, если все так складно и ладно оказалось. Но он не повалял себе расслабляться: «Убрался и черт с ним», Хотя и досадно было, что они не увидели нового распятия. И если он, их бог существует, пусть потом воскресит его, и докажет, что все муки и усилия были не напрасны.

Во сне матушка угрожала ему местью и страшной карой за помыслы его северные, но даже если и так, почему он в собственной постели умирать должен, только в сражении с врагами красна смерть для настоящего викинга, а потомком тех безрассудных воинов он и считал себя. Он останется в сердцах славян лучшим из лучших.

Но перед глазами встало холодное, неподвижное тело ее. Как она окаменевшая, уходящая в землю навсегда, могла отомстить ему? Смешно и глупо, а он не собирался морочить себе голову такими глупостями. Еще несколько дней назад он не верил в то, что она может умереть. Она жила так долго, и казалась ему вечной, но и она стала, как он убедился, тленом и прахом. Это открытие вселяло тоску и развязывало ему руки. Она беспомощна, грозная его мать, равнодушна ко всему, что будет тут происходить дальше. Помня о ней, он не должен брать ее во внимание и жить своей жизнью.

Ну а душа? А что такое душа? Кто и когда ее зрел? Пусть о ней монахи старушкам рассказывают да пугают карой небесной за грехи, а он – воин. Нив чем и никогда не смогут они убедить его, никогда не испугают.

№№№№

Отпустив дружинников, князь остался в гридне один. Он думал о том, что делать дальше. Неудачи не пугали его. Так много важного было впереди, а он стремился вперед, а не назад. Но самая главная проблема его в том заключалась, что он должен сделать выбор – к Анне или Марии ему теперь отправляться нужно на эту ночь. Правда, недавно женился он спокойной и ласковой дочери варяжского князя Любаве, но решил, что баловать ее особенным своим вниманием незачем. Развлечься с одной из старых и верных своих жен, ими забытыми из-за женитьбы и смерти матери – это самое верное дело.

Всех женщин этих еще в юности князя определила для него мать. С ними было интересно и разнообразно, а это – самая большая радость.

Когда- то они учили его любовным утехам, теперь он сам любую горазд был научить. И это была, чуть ли не единственная наука из всех возможных, которую он так хорошо усвоил. Хотя он не был особенно ласков ни с одной, никого не любил, считая это слабостью, и с возлюбленными своими не особенно церемонился, не терпел дерзости и сопротивления их, и прощался с любой без сожалений.

И в минуты ласк он оставался мрачноватым и грубоватым, чаще без лишних слов брал ту, к которой приходил и толкал на ложе. Чувства в душу свою допускал редко и ни одной, помня о слабостях Олеговых, не позволял одержать над собой верх. Он пользовался всегда готовым откликнуться телом женским, и, получая наслаждения, уходил, что-то буркнув в оправдание. Если задерживался, то засыпал, отвернувшись к стене, и на утро уходил, не взглянув в лицо, словно его могли уличить в слабости. Но чаще всего, полежав немного, переводя дыхание, уходил тут же, предпочитая проводить ночь в одиночестве и размышлениях, и не повторять совершенного один раз, он берег свои силы. Ни одну из них о своем приходе он не предупреждал заранее, никогда не интересовался той, которая была рядом, ни лица, ни голоса не помнил, только очертания фигуры, да и то скорее наощупь, чем зримо.

Об этом среди возлюбленных жен его ходило немало слухов и шуток разных, часто они бывали грустными и ироничными, потому что каждая новая жена хотела большего, но им оставалось только смириться с происходящим.

Они говорили о любви, рассказывали достоверные истории об Олеге, а потом о великолепии и благородстве императора византийского. Шум о похождениях русской королевы – княгини Ольги не смолкал и после ее ухода. Заезжие купцы говорили о сладострастии турецкого султана.

А жены князя не считали себя даже соперницами, скорее подругами по несчастью. Они убедились в том, что Святослав не только не предпочтет одну из них, оставив в покое остальных, но будет набирать новых жен, и вряд ли отличает их по лицам и именам.

Может в чем-то они, и были несправедливы, но все так и было тогда. Потому он и сидел, задумчив, никак не мог решить, к Анне или к Марии ему отправиться следует.

Иногда, надо отдать ему должное, он обращал внимание на тех, кто рядом с ним на ложе лежал, но это быстро забывалось, как только появлялись какие-то мало-мальски важные дела.

Но в тот момент он думал о том, что Мария слабовольна и самовольна, а может быть насмешливой и ироничной, что ему нравилось еще меньше. Зато Анна спокойна и невозмутима, но ему всегда хотелось, чтобы она была немного живее и нежнее. Жена же в сравнении с ними (та, которая была самой первой) и вовсе безропотна, беззащитна, пуглива. Она едва сдерживала ужас, когда он стремительно, всегда неожиданно появлялся в ее покоях. И когда-то это ему даже нравилось, но быстро надоело. И он все время искал женщину сильную и волевую. Хотя понимал, что она будет похожа на его мать, а от нее он всегда старался убежать как можно дальше.

Так и метался сын Игоря между землями и женщинами и никак не мог остановиться, иногда с грустью полагая, что только смерть сама и остановит его в один прекрасный момент.

Подумав о сильной, властной насмешливой вечной своей сопернице, он толкнул дверь к Марии.

Он и не обратил внимания на то, что словно тень у двери, стояла Любава, заслышав шаги мужа, она никогда и ни с какими другими не перепутала бы их. Так передвигаться мог только он один, никто не осмелился бы даже подражать ему – в том она не сомневалась. Она пыталась только угадать, к кому он направляется. И зная ответ на самый больной вопрос, неслышно побрела в свою постель.