Читать книгу Волхв, сын Славена. Славянская сага - Любовь Сушко - Страница 23

Князь ушел, растворился во тьме. А Марена еще стояла на высоком берегу и смотрела ему в след.

– Они никогда тебя не простят, – думала она., – и вечной будет твоя тоска о ней.

Она не в первый раз успела убедиться в том, как жестоки могут быть боги и к своим и к чужим, и к виноватым, и невинным.

А Анфиса успела подумать и понять, что она тонет. Время уже не текло для нее, хотя вроде бы ничего и не закончилось. Но и на той глубине озера она чувствовала себя живой, и исчезла только для странного мира, оставшегося где-то далеко. Она была выброшена из жизни, оторвана, но не исчезла. И это так странно сознавать.

Она расслышала голос Морены на берегу, хотя звучал он глухо издалека.

– Они не простят тебя и не позволят быть счастливым, – говорила она сыну своему. – Ты слишком много хотел и много от них требуешь, кому такое понравится?

И слышала Анфиса, что вечной будет его тоска. Как странно прозвучало это из уст богини смерти. И она уже не думала о себе, все мысли ее сквозь слой воды летели к нему.

– Бедный Славен, я не хотела причинять ему таких огорчений. Я не хотела, чтобы он страдал только потому, что встретил меня.

Она вспомнила, как убеждал он, что боги не заберут его к себе. Тогда она не спрашивала, почему он так уверен в этом. Она не заметила, сколько времени прошло с тех пор, как она во тьме оказалась. И надо было выяснить, что произошло с нею, что будет дальше.

В тот момент русалки и окружили ее. Они двигались со всех сторон. Они узнали от Водяного, что произошло. И о воле Царя Морского узнали, и как девица им сама помогала в том. Он не мог скрыть этого от русалок. Они вскоре бы ее все одно тут обнаружили.

Она смотрела на них и дивилась их виду странному. Бросалась вековая грусть в глазах. Что-то тревожило и отталкивало одновременно. Но они одни могли поведать ей, что же произошло с ними со всеми, и самое главное – с ней.

– Что это за мир, отчего вы такие странные? – допрашивала их Анфиса.

– На дне мы, если ты еще разглядеть не успела, – отвечала ей самая шустрая из русалок, ближе иных стоявшая к ней.

– Да и ты одна из нас, иначе и не говорила бы.

– Сюда попасть легко, но отсюда не выбраться, – твердила третья, – нет больше обратной дороги.

– Может и любил тебя там князь твой, только не быть теперь тебе с ним никогда.

Голоса их раздавались с разных сторон, и она успевала только слушать все это. И постепенно она начала понимать все от начала до конца, отчего и впала в тоску смертную. А как по-другому быть могло?

– Забудь о том мире, – говорила Умина, – она уже знала имя этой девицы, – так легче и проще будет жить. – Там ты могла избавиться от тоски, если бы утопилась, здесь больше этого не можешь сделать.

Но другая русалка, которой было жаль Анфису, приблизилась к ней и шепнула:

Не слушай ее, помни о нем всегда, потому что больше ничего не будет, ты сможешь его видеть иногда, а разве этого мало?

– Это если он будет приходить к берегу озера, – напомнила ей Умина.

И та другая промолчала, это было правдой. Увидеть любимого можно было только если он сам сюда приходить станет.

Анфиса пока еще понятия не имела о том, что для нее лучше. Но появилась хоть какая-то надежда

– Видеть князя иногда? Только это мне и остается, какая малость

Она подозревала прежде, что жизнь не кончается, но жизнь ли это, или только иллюзия, обман сплошной.

– Ты сама не захочешь с ним встречаться, – говорила первая русалка. – любовь хороша только когда люди принадлежат друг другу, когда они могут быть вместе, а не иногда издалека видеться.

– Ты так говоришь, потому что о тебе давно забыли все, -напомнила ей подружка.

Они вроде бы продолжали свой давний спор. Анфиса понимала, что в чем-то каждая из них права. Но князь даже и не знает ничего толком, на что же она может надеяться? А если он погибнет в сражении? А если останется, придет ли он к ней хоть однажды?

Она теперь знала, что Славен пошел против Перуна самого, когда еще на небесах оставался. И тот отомстил ему, когда отнял ту, которую он любил, так она тут и оказалась.

Они могли совсем не встретиться, если бы он не был изгнан и она бы не погибла, но что это была бы за жизнь?

Русалка понимала, что ничего прежнего не вернется, и впереди мрак и пустота.