Читать книгу Ястребиная охота. Хоккей – это жизнь - Любовь Сушко - Страница 5

Вот сижу я в большом и мягком кресле и смотрю на свою хозяйку, пока она смотрит в ящик. Смотрит, не отрывается. А если она так сидит и про меня совсем забыла, то это значить только одно – в ящике показывают хуккей – так она это называет. А может и по-другому, разве такие слова сразу запомнишь? Но она говорила кому-то по телефону:

– Какой органный зал, милая, (понятия не имею, что это за бес такой), ведь сегодня хуккей. Нет, давай в другой раз, Шопен от нас не убежит, а вот матч единственный и смотреть его надо не в записи, только так это интересно. Мне очень жаль, но первым делом ястребы, а все остальное потом.

Это значит, что она останется дома, никуда не пойдет, и мне не надо слоняться из угла в угол и выть под дверью, в ожидании, пока она вернется домой. Не люблю я одиночества, больше всего его не переношу. Есть у нас и другой ящик в спальне, оттуда доносятся стихи, которые читают ее знакомые. Она их внимательно слушает, ругает или хвалит. Это чувствуется по тому, как с кем она говорит. А они ей что-то отвечают, что не знаю, я еще столько слов не запомнил. И так это длится долго, они будто у нас в комнате сидят, одно только хорошо, ни поить, ни кормить их не надо, зато и укусить трудно, а иногда очень хочется, потому что они столько времени отмают, и без всякого стеснения врываются к нам в жизнь.

Здесь же во время хуккея, тоже она ругает или хвалит тех, кто носится перед ней, как угорелый. Говорят, что там есть какая-то черная шайба. Я видел такую у нее на столе. Большая такая, черная, тяжелая. Но в ящике ее ни разу не разглядел, так быстро она там летает. Да что я, вот и ее друг, когда был у нас в гостях, а как раз началась эта любимая Алинина забава, нацепил на нос очки, и все равно ничего не разглядел. Только головой вертел так, что она чуть у него не отвалилась, а толку никакого.

– Это что же такое, как же быстро она летает, – возмутился Макс, и стал смотреть не в ящик, а на Алину, ее можно было лучше разглядеть, я сам это вижу часто. Так и не мог он приобщиться к хуккею, не всем это вовсе дано, вероятно.

Она на него внимания не обращала, и он стал рассматривать меня, не зря же очки на нос нацепил. Да и поговорить ему о чем-то хотелось, раз пришел.

– Это что у тебя за пес такой рыжий, складка на складке, словно с него шкуру спустили, а потом только в одном месте булавкой пришпилили. Посмотри, какой красавец лабрадор у президента нашего. А этот же чудовище настоящее, так и потеряет шкуру на прогулке где- нибудь, что потом будете делать с ним? А без нее он еще страшнее наверняка станет.

Так я узнал от этого очкастого, что я не красавец. И взвыл от обиды, да так жалобно, видно завыл, что Алина, глядя в ящик, схватила меня на руки, я тогда еще небольшой был, можно и на руках посидеть. Но не тут-то было, потому что она над самым ухом завопила:

– Денис, забей!!!

Кажется этот самый Денис, как их там вообще можно различать, когда все так носятся, разве разглядишь, Денис он или не Денис? Но Алина знает какие-то секреты. Наверное, этот Денис тут же и забил, потому что она так прижала меня к груди, что мне показалось, будто шкура откололась и окончательно с меня спала. Даже на прогулку ходить не надо, вот порадуется очкастый, ведь его предсказание сбывается у всех на глазах, я обмер, уверенный, что теряю свою шкуру.

– Ну что ты против моей собаки имеешь, да он самый прекрасный в мире. Посмотри, какая няшка.

Сначала я подумал, что она говорит о Денисе, который шайбу забил. Но потом понял, что про меня вроде, очнулась, опомнилась, обрадовался, крылья в тот же момент выросли. Она стала гладить и щекотать меня так, что я снова готов был выпасть из своей шкуры снова. Это у них называется из огня да в полымя, я от бабушки Зины слышал про такое выражение. Но попал в него только в первый раз и скорее всего не в последний.

Макс, наверное, понял, что он тут лишний, потому что у Алины есть Денис и я, и только мы ее можем порадовать и развеселить. Я дарил ей тепло, а он мог шайбой заехать в ворота, это ее тоже очень радовало. Хотя она говорила, что удар у него такой, что убьет, не глядя, если не в ворота, а в другого игрока попадет. Я ее убивать не стану, потому что мы нужны друг другу, и я не хочу становиться бродячей собакой, мне нужен дом и Алина. Значит, получается, что я самая главная радость, а Денис только в те дни, когда хуккей идет, да и то не всегда, а только когда голы забивает. Приятно быть первым и единственным, я уж постараюсь, чтобы и Макс и Денис куда-то пропали и поскорее.

Но тут я задумался, замечтался и полетел куда-то вверх, уверенный, что она меня не поймает. Это Денис забил вторую шайбу. Сколько было радости, умереть и не жить. Но она меня все-таки поймала в последний момент, изловчилась так и поймала. Собачий бог меня спас на этот раз. Но я его попросил, чтобы Денис больше не забивал, потому что не всегда же нам так везет. А разве шайба та стоит моей бесценной жизни, пусть она и победная даже? Нет, и не спорьте со мной, не стоит она того – это точно.

Не знаю, услышал он меня или нет, но я на всякий случай от нее сбежал. Алина не заметила моего побега, она, не отрываясь от ящика, следила за своим Денисом. Ей хотелось третьей шайбы, потому что Алина, да и не только она одна любит повторять, что бог любит троицу. А вот этой радости я не переживу, если случится, потому и надо прятаться надежнее, чтобы не заметила и не нашла.

Даже и не знаю, как я после всех потрясений забрался на другое кресло, но почувствовал себя в безопасности. Вот сижу теперь и гадаю, забьет он снова или не забьет, победят наши ястребы или не победят. От этого так много зависит в моей собачьей жизни.

Но Алина уже ругает какого-то судью самыми нехорошими словами. Откуда я знаю про то, что они нехорошие и даже матерные? Кожей чувствую, что слова нехорошие. Но когда снова прыгает от радости, на всякий случай прячусь за рыжую подушку, сижу за ней и почти не дышу. Лететь к потолку, снова выпадая из шкуры, даже если ее ястребы победят, мне совсем не хочется. И объяснять ей, что я собака, а не ястреб, потому летать не хочу, да и не умею, бесполезно. Она ничего не слышит, ничего не понимает, вот так радуется каждой шайбе. И моя Алина уверена, что весь мир должен радоваться вместе с нею. Не можешь – научим, не хочешь – заставим, так она любит повторять.

– Макар, – слышу я ее голос, – ну куда же ты пропал интересно.

Неужели она и обо мне вспомнила? Хорошо спрятался, она меня потеряла и ищет теперь. Наверное, можно выбираться из укрытия, опасность миновала. Да и погулять и ее вывести на прогулку давно пора. Как говорит Алина: делу время – хуккею час, и он уже закончился на этот раз победно. Это не может не радовать и не окрылять мою хозяйку

Вот так почаще побеждайте, ястребы вы наши сизокрылые, и будет нам всем счастье. Как говорит соседский черный кот Матвей – собака бывает кусачей только от жизни собачьей.

А от вас, гордых птиц, так сильно моя жизнь зависит, так что побеждайте ястребы и не вздумайте даже проигрывать, это я не угрожаю, а только предупреждаю, иначе переловлю и покусаю хорошенько. Нам больше всех нужна ваша победа.