Читать книгу Найди своего Дракона. Волшебные хроники - Любовь Сушко - Страница 33

На этот раз праздник Купалы был перенесен в Лес мертвых.

Конечно, с одной стороны необычно, но с другой стороны, где же еще все должны были собраться, и загадать самое заветное желание, а потом рвануться за огненным цветком, чтобы кому-то из них удалось раздобыть тот цветок, и исполнить желание.

Сколько самых разных желаний и героев было в прошлые годы, они успели и волка расколдовать, и царю Гороху молодость подарить, и Кащея воскресить. Правда с Кащеем все вышло не совсем удачно, первый цветок был еще не таким могущественным, а потому воскреснуть-то он воскрес, но молодости не получил и стал стариться да лютеть день ото дня.

Но на этот раз совсем другое дело, желание у всех было только одно. Кто бы ни разбудил Бальдара, он станет героем, потому что спасет этот мир и не наступит конца света – а уж потом, на следующий год и можно будет мечтать о любом другом менее важном желании. Пока же главное выжить и уцелеть, не это ли самое важное? Без него все остальное обернется в прах, ничего не останется.

Но чтобы праздник был настоящим и веселым, именно там и решили черти собрать накануне всех самых отчаянных девиц – тогда и Василисе будет не так скучно, а уж как весело и чародеям, и молодым богам, о том и говорить нечего.

Конечно, немного странно было место проведения праздника, но по-другому пока и быть не могло, так решили все, кто его устраивал в те роковые дни.

№№№№№№№№№

Пока черти воровали девиц и кикимор тоже и готовились оживить лес мертвых, Соловей набрался храбрости и пробрался к Локи. Этот тип волновал его больше, чем самые распрекрасные девицы, потому что страшная опасность исходила от него. И надо было хотя бы из-за стены темной башни с ним поговорить о том и о сем, и выяснить, чего он хочет, и как от него спасти этот мир. Соловей давно усвоил, что к врагу, да такому сильному и страшному, надо подобраться как можно ближе.

Хотя говорят, что молния два раза в одно место не бьет, и Локи не должен снова организовать конец света, но и в это Соловью верилось слабо – Локи может все, на то он и Локи. Вот еще бы узнать, кто его оживил, да крылья или лапы тому гаду поотрывать, но пока его не было поблизости, надо с богом коварства все-таки потолковать. Страшно было Разбойнику, даже жутко, а ничего другого ему не оставалось.

Если бы кто-то узнал, что именно задумал Соловей, то он бы, наверное, сильно удивился. Но Соловей стал каким – то совсем бесшабашным, то есть без башенным и творил уже совсем что-то невероятное. Ему сам Локи был не страшен, всем страшен, а ему нет, в этом было что-то дивное.

Соловей стал звать Локи, подозревая, что хотя тот и проснулся, но выбраться из башни не сможет, да и слишком мелок Соловей, чтобы Локи за ним гонялся, на это только и оставалась вся надежда.

– Рассвистелся тут, – услышал Соловей, – только запомни, свистун, пока я тут, пусть и в башне, но не бывать твоему миру спасену.

Локи говорил на какой-то странный манер, но суть сказанного была вполне понятна. Он будет противиться до конца.

– А это мы еще поглядим, – отозвался Соловей, – это в том мире на тебя управы не было, а тут найдется.

– Ну и свистун, а то ты ее уже нашел, вон черти твои, как резанные носятся с девицами. Уж не они ль меня остановят? Или у тебя есть что-то пострашнее тех девиц? Жду не дождусь прямо.

– А хоть бы и они, чертей много, мы тебя чертями закидаем так, что не пикнешь, не шевельнешься, – обиженно отвечал Соловей, он готов был броситься на бога коварства с кулаками, совсем страх видно потерял.

Локи замолчал, ему вовсе не хотелось подсказывать, как Соловей может с ним расправиться, ведь если они поднимут чертей из всех болот, а к ним еще и упыри присоединятся, и злыдни, то он точно пошевелиться не сможет, нет, надо быть тут осторожными, чем черт не шутит.

Но Локи и прежде было обидно сознавать, что этот мир до сих пор цел, хотя его собственный погиб. И пенять не на кого, сам приложил к этому руку, а ведь очень обидно, оставался бы цел и невредим, и все было бы распрекрасно, так ведь нет, надо было вот так опростоволоситься. А теперь оставалось только по чужим лесам шататься с протянутой рукой да милости ждать от чертей и таких вот разбойников, и как его только угораздило дожить до таких времен?