Читать книгу Найди своего Дракона. Волшебные хроники - Любовь Сушко - Страница 39

Молчала вверху Василиса, внизу молчала ведьма и Алина и даже Кикимора Ксюша немного поежилась, таким странным и диковатым ей все показалось. А еще говорили. Что сказки у Баюна хорошие, да он просто над ними издевался, глазом не моргнув, и в чем бедная Кикимора была виновата? Кто это мог поведать?

Вот так услышишь про себя историю, вроде и не тебе рассказанную и думаешь потом, что было, чего не было, что быть могло, чего не могло быть. Лучше бы она ее совсем не слушала.

Ксюша пыталась и никак не могла вспомнить того самого черта Матвея, о котором шла речь.

Нет, ну как ты его припомнишь, разве не все черти одинаковые, похожи друг на друга, как две капли воды?

– И что же получается, это он меня украл? – наконец дошло до Кикиморы. И она хлопнула себя ладошкой по лбу, понимая, что так все оно и было, Но откуда ей было знать про такое?

– Это вряд ли, – заявила Ажбета, – он бы слонялся где-то поблизости, а раз его не видно и не слышно, то украл кто-то другой. Не такой влюбленный, а чтобы найти, кто тебе хотел зла, так почти всех чертей надо перебрать, и то не найдется.

– А если его упырь схватили и спрятали? – стала волноваться Кикимора.

Какое доброе у нее оказалось сердце, не странно ли все это? Можно ли волноваться о том, кого ты даже вспомнить не можешь?

Наверное, все-таки можно, потому что говорят, что он тебя любит, а это всегда приятно, ведь не так много найдется людей и даже чертей, которые нас любят, а у нашей Кикиморы их было еще меньше. И получалось, что каждый из них на вес золота.

– Да нужны упырям наши черти, – отмахнулась Алина, – они вырвались на свободу и рады. И потом мне кажется, что тот, кто любит, насильничать и воровать не станет, он будет с тебя пылинки сдувать. Вон Василиса даже Волка приручила, он стал совсем ручной, в уж черта разве так сложно к себе приблизить, они только кажутся свирепыми. А на самом деле добрые и мягкие, как воск.

Если верить ее словам, то Алина знала толк в чертях.

– Ну это как сказать, и волки бывают разными, и черти тоже – вон влюбленных чертей я немного встречала, – говорила Ажбета, – тебе повезло с твоим Матвеем.

Правда она тоже никак не могла вспомнить того самого черта, таким неприметным он оказался. Но теперь уж, когда праздник закончится, и они выберутся из башни, в том, что это рано или поздно случится, никаких сомнений не было. Ведь все заканчивается, и плен их завершится тоже.

Так вот, когда все это произойдет, она обязательно разыщет черта Матвея и посмотрит на этого славного духа.

Кикимора вовсе не надеялась на то, что она его будет искать и захочет с ним встретиться, да она и не совсем уверена была в том, что их освободят, ведь если не разбудят Бальдара, и наступит конец света, тогда не только они в башне останутся, но и весь остальной мир рухнет. Уже не встречи с безымянным чертом будет вовсе. Хотя лучше не думать о том, что может быть, если это все-таки случится.

№№№№№№№

А все остальные, нормальные, ни в кого не влюбленные черти мирно ожидали праздника Купалы. Пока они от души отсыпались, зная, что там поспать им точно не придется. Потому что главные дела были возложены на их плечи. Это с них потом спросится, если кто-то из героев, да хоть Серый волк, доберется до цветка и сцапает его без всяких усилий, то Велес их потом весь год гнобить будет, покоя не даст, а если сильно рассердится, то и Балду вернет, и вот тогда всем мало не покажется.

Чертям, которые вспоминали, что может быть в ночь, когда у всех остальных духов и людей праздник, а у них адских труд, стали сниться ужастики. И они дергались и вскакивали во сне, от ужаса переворачиваясь с одной стороны на другую. Это была самая короткая и самая беспокойная летняя ночь. И только кто-то из упырей стал поднимать их раньше срока. Первым пробудился и понял, что случилась беда влюбленный черт Матвей, тот самый, о котором Баюн, прилетевший в Темную Башню, уже успел рассказать сказку Василисе.

Матвей понял сразу, что его Кикимора в плену, и больше не мог сидеть на месте – рвался туда.

– Ты же говорил, что больше не взглянешь на нее, – дивились остальные, но Матвей никого не стал слушать.

Он знал от ворон и Болотного, как много там упырей, и что они могут сотворить страшно даже представить.

Ругаясь и переговариваясь, черти двинулись в лес Мертвых за Матвеем, куда ходили всегда с большой неохотой. Им надо было включаться в трудную, изнурительную работу, а куда деваться? Делу время, а потехе час, пока им надо сделать дело, чтобы потом гулять смело, если получится.

Горыныч, видевший, как черти передвигаются из дремучего и заповедного леса к лесу мертвых, немного подивился этому передвижению, но все-таки присоединился.

– Правильно идете, парни, там их и надо искать, – заявил он и решил сверху руководить чертями.

– А не ты ли их туда занес? – поинтересовался любопытный чертенок Зосима, – откуда тебе все это ведомо, тебя вроде днем тут не было. Значит ты прилетал ночью, а ну —ка признавайся скорее, и не вздумай темнить, мы все равно выведем тебя на чистую воду.

Он знал, что Яга запретила Горынычу прилетать до самого праздника, можно не сомневаться, ослушаться ее Змей никак не мог.

– Да лапой не шевельну ради Кикимор ваших, нечего с больных голов на здоровые валить. Сами своих кикимор прошляпили, а теперь я виноват. Спать надо было меньше, и никуда бы они не делись.

Горыныч еще долго ворчал по дороге о чем-то, но летел по их следам, придумывая, как он будет отговариваться потом, когда Яга его пытать начнет и ругать за то, что явился, не запылился.