Читать книгу Кот Баюн – хранитель Лукоморья. Волшебные хроники - Любовь Сушко - Страница 2

Лирическое отступление

Глава 1. О том, как Алина начала писать странную историю, свидетелями и первыми слушателями стали Даша, кот Захар и пес Макс

Когда вы сталкиваетесь с писателями в нормальной жизни, то случиться может всякое. А когда писательницы уже устали от детективов и просто не могут их писать, и им до смерти надоели любовные романы, с какой радостью обращают они свои взоры к сказкам.

Такое и случилось с Алиной однажды. Но она решила не просто сказки писать о принцессах и королях, которые обязательно разыскивают хитрых Золушек, сумевших вовремя сбежать и растерять все свои вещи на ходу. Нет, Алина решила написать историю про заповедный лес, где обитали духи, вечно сопровождавшие людей в старые и добрые времена. А те времена и на самом деле были добрыми, потому что люди никогда не оставались в этом мире в одиночестве, а могли рассчитывать на помощь тех самых духов, на поддержку, добрый совет. Это потом они отказались от всего, и от богов, и от духов своих, и стали искать что-то неведомое, о котором никто не ведал просто потому что его на свете не было и не могло быть.

Но ведь любому известно, что новое – это хорошо забытое старое, и вряд ли стоит забывать о нем и от него отмахиваться, потому что лучше у нас все равно ничего не было, нет, да и быть не может.

Алина сообщила своему послушному псу Максу и непослушному коту Захару, что собирается писать повествование о заповедном лесе. Пес одобрительно рявкнул, кот заурчал что-то, но он урчал бы в любом случае – такова была его натура. И они принялись за дело. Вернее принялась она, а животные поняли, что наступили времена довольно однообразные и унылые, бесполезно было теперь ее на что-то иное подбивать.

Но они смирились с таким положением, и потом, еще оставалась надежда на то, что появится Даша, маленькая девочка, которая часто появлялась у них, когда ее маме нужно было куда-то уходить, а это случалось довольно часто. Тогда она оставляла дочь с писательницей, собакой и котом – компания убойная, но Даша визжала от счастья в такие минуты. И всегда происходило что-то необычное, они втроем, но чаще вчетвером, потому что появлялся и ее любимый чертенок Стас, сочиняли свои сказки и истории.

Кот до сих пор не верил, что черти могут быть славными созданиями, и напрасно не верил. Стас и на самом деле был лучшим из лучших, даже ангелы не смогли бы с ним сравниться. Впрочем, ангелам не было до него никакого дела. А черт и на самом деле был примером, ведь и у чертей бывают исключения, Макс этому сразу поверил, Захар нет, должен же хоть кто-то вызывать тревогу в этом мире, если остальные беспечны, вот Захар и тревожился, потому что чувствовал свою ответственность и за собаку, и за Дашу, и даже за Алину, хотя она вечно занята, но куда без нее, жизнь уже не будет вовсе такой спокойной и даже сносной.

Если бы кто-то ему сказал, что и черт тоже чувствовал ответственность, он бы не поверил, конечно, но так это в сущности и было. Стас любил Дашу и пса самозабвенно, коту он тоже отвечал недоверием, а как по-другому, но особой тревоги тот у него не вызывал.

Так они и жили, к тому времени про Дашу и Стаса и про бабушки Машину деревню Алина написала целое повествование, и эти двое очень гордились тем, что они стали героями сказки о ребятах и зверятах.

Но когда Алина взялась за новые сказки Стас тревожился, хотя и на рассказывал им почему именно.

Тревожился и все. Он -то лучше знал свой лес и всех, кто там в это время обитал, но не собирался пугать заранее своих новых и старых знакомых, ведь это только сказка. Он может заглянуть в рукопись, что-то поправить, тогла и в лесу тоже все исправится.

Но когда Стас поговорил с самым мудрым созданием – бабой Ягой, то тревоги его усилились, ведь она сказала, что не только жизнь влияет на такие истории, но и сами истирии могут что-то изменить в мире, и не только в реальном, но и в сказочном, ведь мир именно такой, каким мы его себе представляем.

Дальше из философии ее бес мало что понял, но одно было понятно, надо быть осторожным и осмотрительным.

Глава 2 Они узнали о том, что это за лес, в котором обитает чертенок Стас вместе с остальными духами.

А история между тем уже началась. Когда они собрались все вместе в тот теплый, хотя и зимний вечер, Алина и повела свой рассказ. Даша слушала открыв рот, она что-то уже знала от Стаса, хотя пока не очень многое могла понять, пес слушал вполуха, он скорее смотрел по сторонам, и прислушивался к шуму в коридоре, кот следил за чертом, от него все еще исходила опасность. Странное дело, вроде бы ни разу ни в чем Стас не провинился, но не мог успокоиться Захар. Не мог и все. Алина между тем рассказывала:

В мире всегда существовали бесконечные и бескрайние леса. Когда-то и люди именно там жили, но потом они перебрались на равнины и построили там свои поселки, но лес остался для них самых родным и близким местом на свете.

Только на первый взгляд кажется, что лес пуст и бездушен. На самом деле люди сначала знали, и только потом стали забывать, что он населен разными духами, и боги там нередко бывают, особенно в том лесу, который становится заповедным, и где и селятся самые удивительные создания. И хранят Берегини души тех, кто еще в мир этот не пришел, или тех, кто его уже успел покинуть, и остается в раздумье, возвращаться ли ему снова или что-то иное для себя придумать.

В заповедном лесу, который рядом с дремучим был расположен был свой Леший и звали его

– Тихон, – подсказал Стас, – нашего Лешего зовут Тихон.

– Хорошо, Лешего в заповедном лесу звали Тихон. И с самого начала отправил его сюда бог всего живого Велес, потому что был он очень ответственным и работящим, и порядок навел здесь с самых первых дней.

Так еще долго рассказывала Алина о том, как в заповедном лесу протекала жизнь, а Стас, узнав обо всем решил, что он должен помочь ей написать эту историю и уточнить какие-то детали, и стать ее соавтором, потому что понимал он хорошо, что без него она никак не обойдется. Хотя фантазии у Алины было достаточно, но ведь все это затерялось где-то во времени, а за эти века чего только о них не придумывали те, кто уже понятия не мог иметь о том, как на самом деле было все тогда.

Они не заботились о том, чтобы поведать правду о заповедном лесе, но сейчас все изменилось, и он верил, что настало время, когда ее пора было рассказать.

Стас решил для начала посоветоваться с тем самым Лешим Тихоном и рассказать ему о том, что происходит в мире.

Тихон встретил его спокойно, он слушал рассказ Стаса о том мире, и очень удивился, когда узнал, что кто-то наконец о них рассказать решился миру.

– Давно пора, а то какие-то сказки у них все глуповатые и странные, и такими мы там уродами выглядим, ты уж проследи за тем, чтобы на этот раз все получилось. А мы тебе поможем, расскажем, все что еще помним и знаем, вдруг чего да и выйдет.

Стас и не ожидал, что тот так быстро согласится, но видно давно пора было соединить распавшиеся времена, связать их воедино, и Леший это хорошо понимал, потому что плохо им было без грядущего, а грядущему без них еще хуже, те и понять не могли сколько они потеряли за то время, пока о духах своих родимых никакого представления не имели, насколько было бы им легче и проще в мире жить, если бы знали они, что ни одни – одинешеньки там остались, а есть те силы, и вовсе не темные, как глупцы считали, а светлые, которые могут быть и добры и могущественны, если о них вспомнить, по -доброму относиться и на помощь к себе призвать.

Так в думах, встрепенувшись от полусна своего Леший Тихон, так же примерно думал и черт Стас, он мог радоваться тому, что все хорошо получалось, и гордиться собой. Но они оба на радостях и позабыли, что всегда есть черное и белое, и если кто-то радуется, то обязательно есть и обиженный и огорченный, так устроен мир, и не может он быть другим.

А еще в заповедном лесу, куда люди не часто ходят все равно есть свои глаза и уши и очень даже большие и любопытные.

И разговор их на этот раз подслушал один из самых непоседливых и любопытных из чертей- Тарас, родной брат Стаса, который и был на него похож, как две капли воды, только вовсе не казался никому таким уж славным и добрым чертом, как Стас.

Но таких больше и не было, а Тарасу приходилось хуже, чем многим, потому что ему Стаса в первую очередь всегда в пример ставили, когда был он виноват, когда не был – все одно и тоже Стас да Стас. И так он от этого расстраивался, что почти в бешенство приходил. И кому понравится, когда рядом прямо загляденье черт околачивается, а ты, вероятно, никуда не годишься, так получается. На этот раз прямо зачесался Тарас, когда узнал, что тот не просто в другой мир пробрался, но и станет о них книжку писать. Что такое книжка, Тарас представления не имел, но то, что Стас еще и сказочником заделался, вот что никак не давало ему покоя.

Думал, думал Тарас, и решил он внимательнее за ним смотреть, и что-то еще более сказочное придумать.

И придумал, а как же, при его то проворности.

Глава 3 О том, как Леший Тихон стал хозяином своего леса, и кто тут поселился.

Леший подивился тому, что после всего случившегося, после того, как в мире людей все было разрушено, там нашелся кто-то, кто решил написать о них, и он рассказывал несколько вечеров Стасу о том, как началось все.

– Когда Велес оказался сброшенным своим братом младшим с небес на землю, богиню они там не поделили, решил он обустраивать этот мир, который был дремуч и почти необитаем. Собрал он нас всех, кого где отыскать смог, мы ведь тогда жили где придется, и каждого к одному лесу и поставил, и строго наказал следить, чтобы все было в полном порядке там. Сначала Лешие возмущались, но потом понравилось им то, что стали они тут хозяевами, и все не общее, а свое стало. А меня он отвел сюда, да и говорит:

– Особенный этот лес – будет он у нас заповедным, и я сюда чаще наведываться стану, да и другие боги тоже. Потому и должен ты за всем внимательно следить, чтобы не опозорились мы перед теми, кто под небесами свысока на нас смотрит. Они думали, что я начну тут бунтовать и слезы лить, и молить, чтобы они меня назад взяли, а надо все сделать так, чтобы они еще пожалели, что первыми тут не оказались, а теперь и поздно уже.

Так говорил Лешему Тихону Велес, и понял он, что в доску расшибется, но все так и сотворит, как от него требуется. Так и стал делать.

– А потом и наткнулся я на Ясуню нашу, да как наткнулся, Велес все сделал, чтобы случилось это. Была она тоже на землю с небес изгнана, и должна была за какие-то там грехи свои сторожить вход в подземный мир. И понял я, что в лесу нашем и должна она быть, потому что ум хорошо, а два лучше, а такой как у нее, так и за два и более сойдет. Сам избушку для нее соорудил, в точности, как она того и хотела. Сам смотрел, чтобы все лучшим образом там было, но она мне еще в самом начале сполна за все и отплатила, жаловаться не могу. Может, и не зря страшные сказки про нее придумали, только она готова была помочь любому, кто в беде оказался, в тот, кто сам во всем виноват, он и пробрешет, дорого не возьмет. Но сказки и должны быть страшными, чтобы не каждый встречный и поперечный вторгался к нам, а шли только по самым важным делам.

А потом и первая русалка тут появилась. Какая-то баба сбежала от своего мужа да родила в лесу ребенка, какой Горыныч ее утащил, сама ли сбежала, я не уследил за этим, а девочка так и осталась в лесу нашем, и прижилась, и никуда уходить не хотела, да и некуда было ей идти. А немного позднее появились и Берегини, когда люди заселяли мир этот, и нужны были души для тех, кто рождался, и для тех, кто умирал, место надо было оставлять. Сначала они по другим лесам -то были, а потом и до нас дошли.

Говорил и говорил Леший. Стас старался все запомнить, чтобы потом Алине обо всем рассказать подробнее.

И вдруг оборвал свой рассказ Леший и замолчал, показалось ему, что тень странная между деревьями мелькнула и растворилась где-то в ветках его.

– Показалось мне, – обратился он к Стасу, – давно уже о чародее Мраке ничего не видно и не слышно, а ведь какой был, против самого Велеса готов был идти, только силенок не хватило, с тех пор и сгинул, словно провалился куда-то.

И задумался бес о том, что это такое было, и где мог до времени затаиться чародей, ведь не собирался же он навсегда оставлять их, наверняка. Но ничего больше не знал Леший, ничего сказать он ему так и не смог после всего этого.

Долго еще рассказывал и вспоминал Леший, как озеро в лесу без хозяина было, только потом они нашли Водяного- тоже лучшего из лучших Кешу- и он хотя и молчалив был, да добр очень, и все делал для того, чтобы озеро стало самым чистым и уютным из всех. А потом и там русалка появилась. Уронил девицу Горыныч, которую сцапал, чтобы к себе тащить, она камнем на дно и пошла, пока они ее искали, да так там и осталась.

Долго сокрушался Змей о том, что она готова была русалкой стать, только бы ему не достаться, да что он мог сделать? А потом стал он говорить Водяному, что подарил ему русалку, и ждал благодарности еще какой-то хитрый Змей за то, что все так случилось. Ждал да не дождался.

– Ты к Яге-то сходи, посоветовал ему Тихон- ей больше моего ведомо, все знает старуха, все разумеет она.

Вот и отправился Стас к той самой Яге, которой в сказках детишек пугали, но он ее с самого начала, как и все обитатели дремучего леса, совсем другой знал.

Глава 4 О том, как Яга оказалась не такой страшной, как они думали.

Черт отправился к Яге, как и советовал ему Леший, ему хотелось принести ей доброе известие о том, что наконец должна торжествовать справедливость. И в том мире есть Алина, которая напишет о ней всю правду. И он очень удивился, когда старуха взглянула на него с вызовом.

– Всю правду? Ты уверен, что она кому-то известна, а особенно неведомой писательнице.

Стас хотел как-то заставить ее разговориться, но старуха молчала. Он догадывался, что она либо и сама ее не помнила, либо правда была не очень приятной, скажем так, и знать ее не хотелось.

– Хорошо, -наконец сдался он, потому что понимал, что старуху ему не переупрямить, – я могу о тебе вообще ничего не рассказывать, это дело хозяйское.

– А когда это сказки без меня, как без летучей мыши обходились?

Стас усмехнулся, он рассказывал ей накануне о новой Лже книге вроде по их сказкам написанной, где тот самый Летучий Мышь очень даже важную роль играл. Вот теперь старуха и не могла успокоиться, оттого, что так странно можно представлять себе собственное прошлое, в котором тем самым мышам, да еще летучим, не было никогда никакого места, но чего только не придумают те, кто привыкли считать себя очень большими спецами.

– Ты права, сказки без тебя никак не обойдутся, – говорил в тот момент Стас, – ну если в прошлое не будем заглядывать, может хоть в реальности останемся? Могу я им что-то рассказать о том, как и что на самом деле творится.

– Пожалуй, ты сделаешь это лучше, чем остальные, – согласилась Яга.

И он обрадовался уже тому, что хоть что-то поведать можно.

Она слышала те сказки, где была персонажем очень важным, и обо всех черепах, которыми совсем не она, а старинный ее приятель Кощей свои заборы увешивал, тоже слышала, но ничего кроме смеха и шуточек у нее это все равно не вызывало. Но она не собиралась Стасу говорить о более важной вещи, чем ее собственное пребывание в мире теней и призраков и в мире людей, про нее сказки написавших. Мокашь говорила о том, что худо им скоро всем будет, и если они не наладят связи с тем миром, с грядущим, то тьма на них падет. Правда, говорила она всегда загадками, и не объяснила, как такое случиться может, только и намекнула на то, что спасти их могут те, кто в грядущем остался.

Черту пока о том лучше не знать, да и что такого она ему сказать может, если толком и сама ничего не ведает. Но произошло самое главное, именно Стасу удалось прорваться в тот мир и установить с ним связь, и это ее странно порадовало в те минуты.

Яга умела хранить тайны. Когда после Стаса Леший Тихон к ней заглянул, она не произнесла ни звука, ему самому пришлось ее допытывать.

– И что ты о том думаешь?

– О том, что Стас в любую дырку пролезет? Так на то он и черт, пусть лазит, – говорила она.

– О том, что дальше стрясется.

– Думаю, когда гром грянет, тогда мы все еще и успеем, если с умом все будет поставлено.

Леший и прежде путался в речах ее мудрых, но он точно знал, что Яге известно еще что-то, кроме того о чем он знает. И у него не хватит хитрости что-то у нее выпытать, что его сильно печалило.

Леший сидел спокойно, они пили чай с душистыми травами, и стали вспоминать, что и как с ними тут происходило когда-то.

– Сколько воды-то утекло, а помнишь, как мы чертей гоняли, если бы не Федор, наверное, и не сладили бы с ними.

– Нашелся бы другой Федор, всегда на сотню шебутных есть парочка разумных духов.

Леший взглянул на старую свою приятельницу, он думал, что если даже и конец света наступит, то и тогда видать она останется так же спокойна и невозмутима, словно ничего и не происходило в мире этом странном.

А Яга в тот момент думала о том, что чем меньше они будут знать, тем крепче будут спать. И когда случится нечто странное, а может и страшное, тогда и можно будет все порешить разом. Это только неразумным людям может казаться, что если они что-то знают, то беду можно предупредить, но когда они латают одну дыру, тут же появляется другая и не бывает по другому, уж она это точно ведала.

Яга проводила Лешего за порог и еще долго сидела и думала над словами богини и старалась представить себе, как это может быть на самом деле.

Глава 5. О грозном вепре и других животных в заповедном лесу.

Все со временем менялось в заповедном лесу.

Леший Тихон смотрел за тем, чтобы порядок был в его лесу. Особую тревогу у него всегда вызывали черти и животные, ведт были они разных пород и мастей, и любому понятно, как трудно им всем вместе были ужиться пусть и в большом, но не бесконечном лесу.

Конечно, часто они прятались по разным норам и местам тайным, но рано или поздно приходилось выбираться, не будешь же все время проводить в узкой и неудобной норе или под ракитовым кустом, куда обычно черти прятались, когда что-то не очень хорошее творили, да и кустов на всех не хватит, их всегда меньше, чем чертей в лесу.

И все-таки, хотя звери и черти доставляли ему немало хлопот, без них своей жизни Леший уже и представить не мог – лес есть лес.

Но некоторые явления все-таки запоминались ему лучше, вот например тот момент, когда в лесу его появился вепрь Мал. Так они его в шутку потом называли, потому что он был значительно больше других вепрей, пробегавших мимо, но живших в иных местах, им не хотелось оставаться в заповедном лесу, на глазах у всех, хотя здесь никогда не охотились, и жизни зверей ничего не угрожало, но возможно это и пугало больше всего тех, кто привык к опасности и очень боялся зажиреть, разлениться, и в ловушку какого-нибудь Соловья угодить. Впрочем, никакого Соловья в те допотопные времена тут еще не было, Соловей появился значительно позднее. Это особая история.

Леший с недоверием смотрел на вепря, ну заглянул, посмотреть, как все тут происходило, и убежит, как все, сколько их прибегало и убегало снова. Но он очень удивился, когда узрел, что тот убегать вроде не собирается. Что за чертовщина такая?

– Знаешь, я тут у тебя останусь, – заверил вепрь, когда увидел, как внимательно на него Леший смотрит.

– А не сбежишь, лес все-таки заповедный.

– Сказал останусь, значит останусь, – не сдавался вепрь.

Тогда Леший еще не знал, что тот всегда заботится о том, чтобы слово свое крепко держать, и расшибется в лепешку, но не нарушит того, что обещал исполнить.

Но слово-то он держал, только прижиться ему не так просто оказалось в лесу. Сначала ему нравилось то, что даже волки его стороной обходили, не говоря о собаках и охотниках. Он понимал, что это даже не с ним самим связанно, а с тем лесом, в котором он поселился. Но в глубине души чувствовал и другое – он и сам стал настоящим страшилищем для них.

Вот это понять было еще труднее, особенно, когда он увидел, как на него теперь другие вепри смотрят. А ему совсем не хотелось пугать уж всех подряд, потому что в глубине души созданием он был все-таки добрым и ранимым, и ему хотелось иметь если не друга, так быстро никто друзей отыскать не мог, с ними надо еще сжиться, но хотя бы собеседника и того, кто хоть немного бы понимал его тонкую натуру, скрытую под толстой кожей и щетиной.

Русалки молчаливо смотрели, Леший может и готов был побеседовать, да всегда занят был, и только Кикимора, когда взглянула в его глаза, то решила, что она может с ним подружиться, а он ей пригодится со временем, и усевшись на пенек должна с вепрем беседовала.

Так они и стали на берегу озера частенько встречаться. Сам Водяной выбирался на берег, когда хотел передохнуть от своих дел, и слушал их разговоры бесконечные, иногда словечко какое вставлял.

А вскоре в их компании появился и еще один тип, и был это никто иной, как Змей Горыныч, прилетел он к Водяному по какому делу важному, они тогда как раз обсуждали, как лучше радугу на небесах разместить, какой цвет ее, что для людей должен значить, и тут и увидел эту странную парочку.

Змей всегда был разговорчив и любопытен, и к их разговору и присоединился быстро. Так в заповедном лесу эта странная троица неразлучных друзей и появилась.

Глава 6 О славном Змее Горыныче, которого не понимают и рисуют чудовищем.

Змей всегда был разговорчив и любопытен. Вероятно, это произошло потому, что он издавна в одиночестве в горах обитал, сначала с матушкой своей Ягой. А когда она решила поближе к духам, и любимому Велесу быть, и согласилась на уговоры Лешего довольно быстро, хотя еще немного и поломалась для вида, Змей и стал залетать в тот самый лес заповедный- у него для того теперь причина была – маман навестить хотелось, и за одно с другими пообщаться. Многие из его родичей и близких и дальних повымирали давно, а в последнее время, когда великанов люди сменили, у них прямо какая беда началась – решили они, что самое главное в их жизни со змеями сражаться, чтобы богатырями прослыть, вот победить, и хлебом не корми.

Но глупы были люди, они никак не могли понять самого главного, того, что Змеи давно уже для себя поняли и разумели – за всякую пролитую кровь платить надо, лишением свободы, тяжелым и непосильным трудом, и пока не отмоешь ее с рук или лап своих, никакой тебе жизни нигде не будет, тогда уж Недоля, которая только этого и ждет и вцепится в тебя, и пока ты Доле не докажешь, что все исправлено, и не будешь больше таких глупостей, как подвиги совершать, до тех пор и придется мыкаться.

Змей с Недолей знался больше, чем другие его собраться, потому как был он очень доверчивым типом и прямо притягивал к себе все несчастья, какие только в мире этом и были.

И вроде никого из богатырей не задевал он первый, летал себе и летал, так они сами, прямо из-под земли выныривали и перед ним так и мелькали, и так допекали его, что в ярости и забытьи готов был он прихлопнуть какого из них, а тут и оказывался, как миленький в объятиях Недоли в очередной раз. Так мало того, что потом тело и душу богатырскую пристроить некуда была, давно отказывались и Лешие и Водяные принимать очередное свидетельство его подвига, так еще кроме всего прочего и самом надо было рабом покорным становится. Бывало так, что еще от прошлой крови не очистился он, а уже другой богатырь за ним в чистом поле несется.

Ему иногда казалось, что сама Недоля выбирала их и толкала прямо в его объятья. И только когда стал он умолять матушку свою помочь ему как-то, она прыть тех самых богатырей и стала унимать, разные испытания для них устанавливая.

Недоля с Ягой связываться не собиралась. Так и для него наступила какая-то передышка, и дух он мог уже перевести да в чувства помаленьку и приходить стал.

Вот об этом при первой встрече и рассказал Горыныч своему новому другу вепрю и старой знакомой Кикиморе, которая слышала не раз этот рассказ его, но даже виду не подала, потому что она знала, как Горынычу поговорить хочется, а у нее времени было больше, чем достаточно, чтобы послушать его – пусть наговориться.

Вепрь же для себя кое какие выводы сделал сразу, парнем он был сообразительным, и больше не попадался на такую удочку, как поединок с богатырями.

Он старался загнать их в чащу, запутать, закружить, но увечий никаких не причинял, и почти никогда не позволял крови их проливаться, если же они ранили его, то это уже их проблемы были, а на нем все зарастало, как на собаке, потому на свою жизнь он не жаловался и сочувствовал Горынычу, и понимал, что лучше надо не на собственных, а на чужих ошибках учиться, так целее и будешь всегда.

Но закончив о грустном стал Горыныч говорить о своих похождениях, так они оба – и Кикимора и вепрь много чего интересного про русалок узнали. И потом истории эти занимательные другим рассказывали.

Глава 7. Русалка Анфиса, прекрасная, и любимая Змеем

Горыныча мог часами говорить про русалок. Их с самого начала было много, так много, что тех, кто на деревьях был, стали со временем Берегинями называть, а тех, кто в воду попал к Водяному – русалками.

Кикимора от него и услышала в первый раз историю о той, которая ее не жаловала, и сама бы никогда не рассказала, что случилось с ней. Хотя тогда она была мала, и ничего знать не могла, но Яга не могла скрыть от нее, того, что случилось, а ей все было хорошо известно.

– Это старая и печальная история, – с грустью говорил Горыныч, – откуда эта девица появилась в лесу нашем, кто его знает, люди сюда не заходили обычно, то ли она убегала от кого-то, то ли кого догоняла, только подоспел срок ей рожать, прямо тут, а куда деваться-то. Тогда я как раз матушку свою навещал и на нее и наткнулся, вижу, что вот-вот появится ребенок, хотя в том не разбирался, и бросился за Ягой, уже не до разговоров было, но нашел ее не сразу, куда-то отлучалась она. А когда нашел, то она уже почти мертвой была, но девочка рядом с ней лежала.

Яга руками развела и говорит, что видно Недоля привязалась к ней, да так, что и удушила в самый тяжкий миг. Забрала она девочку в избушку свою, я им козу с гор притащил, чтобы молоко было, вот и росла она так, в избушке Яги, она мне настрого запретила воровать ее и вообще какие мысли темные таить.

– Если хочешь, говорит, какую девицу стащить, вон их сколько везде, а эта берегиней будет, этого твоего беспутства не потерпит Велес, – так и сказала прям.

Кикимора хихикнула, а вепрь не стал допытываться, что же Горыныч прежде натворил, а он продолжал свой рассказ:

– В то время еще и Леса Мертвых не было, он потом только появился, как пристанище для душ, тогда все мы вместе были, вот и стала она души собирать, по деревьям их распределять, учет им вела и хорошо за ними смотрела, Леший наш доволен был тем, что у него такая помощница оказалась, сам он с ним возиться не любил, так и жили в те дни.

Кикимора фыркнула. Может, она и была берегиней, но все-таки оставалась простой смертной, хотя давно бессмертие вроде получила, и все-таки не стоило ей так задаваться.

– Она с Василисой нашей сразу подружилась, – стал заступаться за девицу Горыныч, -да и много у нее важных дел, всего сразу не успеть.

– Ты всегда за свои горой стоишь, – обиделась Кики, – а тут посмотри, и не подступишься к ней вовсе.

Вепрь понял, что Горыныч влюблен в русалку, и может не только в эту, он был вообще парень большой и горячий и много кого любил. Вот ведь тоже чудовище, а с другой стороны, как -то уживается почти со всеми.

И он решил попробовать с Берегиней побеседовать, если она такая хорошая, как тот говорит, почему бы и его не послушать и самой что не рассказать.

Когда Горыныч попрощался с ними и к себе отправился Мал и позвал Кики в гости к Берегине.

– И не подумаю, – пожала плечами Кики, – но ты если хочешь, отправляйся, потом мне расскажешь, как она тебя подальше отправила.

Ей очень любопытно было как Василиса встретит Вепря, и подслушать их разговор она с радостью согласилась, хотя и ломалась, но чтобы так просто к ней отправиться – да ни за что.

Так Горыныч и подтолкнул к Берегине лютого вепря. Он пошел, но как же ему трудно оказалось со всеми отношения налаживать.

Берегиня очень любила Горыныча, от Яги она знала, что он с ней был с самого ее рождения, и если бы не он, тьо по-другому все быть у нее могло.

Глава 8 О том, какой история Кощея Бессмертного оказалась

Кикимора спряталась в кустах, как обычно, когда вепрь отправился к Берегине. В тот момент она была одна, и разговаривала с Волком, который рассказывал о том, что же происходило в Пекле у Ния, когда он туда душу доставил.

Вепрь невольно остановился и прислушался к этому рассказу.

– Шебутной богатырь оказался, – жаловался Серый проводник, – то требовал Живу, то Морену ему хотелось получить, словно и на самом деле та или другая богиня могла с ним быть и взяли бы его к себе. Некоторых людей, может от страха перед смертью заносит так, что диву даешься.

– Морена и на самом деле голову ему морочила долго, – призналась Берегиня, но ей все игрушки, она же о душах людских никогда не думала, ей до них и дела никого не было.

Тут они оба оглянулись на любопытного вепря, который так и сидел с раскрытым ртом перед ними:

– А меня с собой возьмешь, я тоже там побывать хочу, – оборотился он к волку, тот взглянул удивленно на Берегиню, если бы ее тут не было, он мог бы сказать вепрю пару ласковых, но так сдержался.

– А зачем тебе туда интересно? – спросил он удивленно.

– А я на Кощея взглянуть хочу, такой ли он страшный, как его рисуют.

– Ну это ты увидишь, – пообещала Берегиня, – для этого не надо отправляться в Пекло, и маяться там, он сам сюда заявится, когда духи уйдут под землю на зиму, это его время и начинается. Но это он теперь страшным таким стал, а ведь раньше – и она замолчала глубокомысленно, и волк и вепрь смотрели на нее не мигая, даже Кикимора выглянула из своего укрытия.

– Раньше он был красавцем, да еще каким.

– А расскажи нам про это, – попросил вепрь, волк тоже хотел послушать, но просить не решался.

Кикимора гнездилась в кустах, тайно радуясь тому, что она в нужном месте в нужное время оказалась. Ей тоже очень хотелось узнать о молодости Кощея.

Она напрасно думала, что ей удалось спрятаться, Берегиня видела ее хорошо, только ничего говорить не стала, пусть сидит и слушает, если такая любопытная, странная эта помощница Маренина.

– Пропала тогда Марена у нас, довольно долго ее не было, никто не знал, где и с кем была она в те дни, только вернулась назад уже с бременем. И родился в положенный срок юноша прекрасный. В то время Леля, младшая дочь Лады бога любви родила, а Марена Кощея своего. И никак не мог он ужиться с Перуном, тот грозную силу в нем ощутил, никто не знал тогда еще, что он смертным окажется, и не стоило трогать юношу, он бы и сам в свой срок ушел, но Перун не утерпел и вызвал его на поединок, когда почувствовал, что жена его Дива к юноше неравнодушна.

Он ни в чем не был виноват, и вероятно даже не знал о том, что творится Но пришлось ему с самим Перуном сражаться, и был он убит в схватке той неправедной. Не могла Марена терпеть такого, и заставила она Ягу оживить его. И та согласилась. Потому что она понимала, что пострадал Кощей напрасно. И все у нее вышло. Только что-то она позабыла ненароком, ему подарили долгую жизнь, но молодости не дали, вот и стал он стариком дряхлым с того самого дня, и никакая сила не могла ему молодость вернуть и силу, и жил он теперь, никто его не трогал, но стареть начал стремительно с того самого дня. Тогда Яга расстроилась очень и чтобы как-то все исправить, отправила за молодильными яблоками Горыныча, чтобы уж доброе дело доделать, да не помогли и яблоки, чуть медленнее, чем прежде, но старел Кощей, пока и не превратился среди молодых и прекрасных богов в дряхлого старика, злобного и холодного, как лед.

Таким теперь мы и знаем его, но зато он позволяет природе отдыхать от трудов тяжких какое-то время, и все в этом мире в сон погружается.

№№№№№№

Кикимора так растрогалась, когда все это услышала, что вышла из-за кустов и рядом с ними оказалась. С тех пор они с берегиней и подружились, и забыли, что прежде и не разговаривали даже, подругами верными стали. Иногда к ним и Василиса присоединялась. Но вепрь всегда ближе к Кикиморе был, потому что она с ним первой оказалась, хотя и к Берегине он заглядывал. А Василиса ему задавакой и гордячкой казалась и не скоро еще выпал им случай сблизиться. А три девицы порой собирались вместе. А как же иначе, ведь им всегда было о чем поговорить.

Глава 9 Берегия и Кикимора – две верные подруги

С тех пор, когда Кикимора отправилась с вепрем к Берегине, они стали самыми лучшими подругами. Нечего было делить им в заповедном лесу, ну кроме может быть своих ухажеров. Они были все-таки дамами приятными во всех отношениях, и порой просыпалось в них особенно по весне странное чувство, что хотелось им любить и быть любимыми.

Правда, они так долго жили в этом мире, столько всего уже с ними случалось прежде, что мечтать еще о чем-то странно было, но все-таки, какой бы долгой не была жизнь, если это все еще жизнь. То и случаются разные вещи подобные.

И когда стали они судить и рядить, и слушать разные там сплетни и разговоры, то и выяснили к радости своей или печали, что Соловей Разбойник в Василису влюблен, она только хмыкнула, когда о том узнала, но в глубине души ей это было все-таки очень приятно.

Змей Горыныч давно вепрю признался, что он влюблен в Берегиню и жить без нее не может, но он понимал, что ни украсть ее не может, ни уговорить, она с этим лесом навсегда связанна, и никто никуда ее не отпустит, что бы не случилось. Потому ни о чем он ее не спрашивал, а возможно просто боялся, что отказ от нее получит.

Но Берегиня приняла, в отличие от Василисы, благосклонно это известие, и она спокойно звала Горыныча на помощь, когда какие-то трудности возникали, и когда надо было кого-то и куда-то отправить, и она знала, и все вокруг ведали, что не сможет ни в чем он ей отказать, на все согласится.

Так и пылал то ярче, то тише странный этот костер, но гаснуть он не гас, и разные подарки Горыныч своей Берегине всегда был рад приносить, и очень пекся о том, чтобы она не узнала о других его похождениях, потому что расстроиться и обидеться могла.

Берегиня чуть ли не первой обо всем узнавала, но она вовсе на него не сердилась, и даже шутила и рассказывала о том, что с ним еще приключилось, и какую он девицу украл, да до замка своего не донес, она или сбежала, или разбилась и русалкой в море упала. Но если даже они и были с ним, она не сомневалась в том, что рано или поздно Горыныч к ней вернется, ведь времени в их вечности было больше, чем достаточно.

И только Кикимора все еще без поклонника и жениха оставалась. Ни Кощея, ни Соловья, ни Горыныча ей не досталось, Леший всегда женат был, чертей она от себя гнала и заявляла всем, что такие женихи ей вовсе не нужны, и не нужны были, она не лгала, только все-таки очень обидно становилось оттого, что совсем их никаких и не было. Она, конечно, бы отвергла, как и Василиса и того, и другого и третьего, хотя то, что касалось Соловья, иногда Кикиморе казалось, что он даже очень сойдет ей, и она бы могла с ним оставаться до конца дней своих. Жаль, что Соловей об этом даже и думать не собирался, вот что самое обидное было, и не думал.

И так, оно и шло, когда вепрь почти случайно подслушал их разговор о возлюбленных и влюбленных, он сразу смекнул, что его Кикимора самая одинокая и очень из-за нее расстроился. Он отправился к Соловью, стал беседовать с ним и намекать на то, что он мог бы и на Кикимору посмотреть.

Соловей удивленно на кабана взглянул.

– А я и гляжу, что у меня мухоморов не достает.

– При чем тут мухоморы, – удивился вепрь, ему казалось, что они о Кикиморе, а не о грибах непонятно как пропавших говорили.

Но он все-таки догадался, на что тот намекает и захрюкал обижденно:

– Не надо на меня сваливать, если за чертями не уследил, это они у тебя мухоморы воруют.

– Ты на чертей-то не спирай, – оборвал его Соловей, – сдается мне, что это ты мухоморов и обожрался, ведь совсем соображать перестал, я и Кикимора, у нас что Соловьи по дорогам валяются, а в нашем царстве- государстве заповедном, кроме Кикимор и нет никого больше. Это она тебя послала, или ты сам до такого додумался?

Вепрь заверил Соловья, что ни о чем Кикимора не ведает, а он как лучший друг просто решил ей помочь не много.

– Если ты так ей помочь хочешь, то и возись с ней, а ко мне с глупостями такими нечего являться.

На том разговор и закончился. Вепрь хранил тайну, и пригрозил Соловью, что если тот не будет молчать о том, что произошло, то он найдет, как ему отомстить.

Соловей знал каким пугалом для остальных был вепрь, и решил, что он уже забыл о глупой его шутке, и собирать себе неприятности на голову еще и от Кикиморы не собирался. Так и завершились странные эти переговоры, и кроме досады ничего в душах не осталось от них больше.

Но ни одна из трех девиц с ухажерами своими не встречались. Замуж не собирались потому поговорили и забыли – все происходило даже очень мирно и просто в те странные времена.

Глава 10 Берегла, да не любила

Вепрь не унимался, после того, как он стал лучшим другом и для Берегини, часто бывал у нее и во многом помогал ей, даже за душами следил. И если Серый волк их в Пекло провожал, то он повадился в мир людей за ними ходить, и когда где-то в бане должен был родиться ребенок, вепрь вместе с душой туда и отправлялся, Банники уже все знали и встречали его спокойно, без лишних вопросов. И никто из людей и близко к нему не подходил, потому что один попробовал за ним погнаться, упал, сломал себе шею, и успел только сказать, что вепря хотел своему семейству на праздник убить. Но костер пришлось для него разводить, и смерть эта и стала хорошей приметой для того, что не нужно трогать вепря, который пришел сюда не просто так, а именно в тот миг, когда в мире человек появиться должен.

Так и стал он не просто страшилищем, но еще и проводником души в мир людей, и вестником того, что кто-то в мире прийти должен. В заповедном лесу и вепрь стал заповедным. Потому для Кикиморы он был просто другом, для Берегини первым и самым надежным помощником, а так как чаще всего он по ночам являлся, и сливался с темнотой, то никто его толком и разглядеть не мог.

Все пока и обходилось. И однажды, когда они ждали того момента, когда ему нужно было в тот мир отправляться, но время еще было, и спросил он у Берегини:

– Вы столько говорите о женихах, а сама ты что-то думаешь, хочешь кого-то выбрать.

Судя по всему вепрь готов был приложить усилия, чтобы привести к ней того, кто был дорог ей, на что она ему и ответила.

– Знаешь, это все люди придумали, их век короток, им хочется быть с кем-то, а мне может когда и хотелось, только прошло это давным -давно.

И не то чтобы она лгала или душой кривила. Он всей щетиной понял, что именно так она и думает. И глубоко задумался вепрь, может ли быть такое, что та, которая всех хранит, на самом деле никого и не любит?

Берегиня молчала. Вепрь рыл копытом землю, и странная тишина в заповедном лесу возвещала о том, что и здесь бывало порой напряженно.

– Когда ты со всеми, то получается, что ни с кем, и это так горькое было сознавать, – говорил потом вепрь Кики.

Трудно сказать, утешил ли он ее или нет, только глаза ее в тот миг странно сверкнули, и было видно по всему, что она что-то за это время придумала. Вепрь попятился, ему стало немного жутковато, когда он представил себе, что такое это могло быть, но никому и ничего не сказал.

Когда вепрь пришел к Берегине в другой раз, он увидел перед ней сиятельную совершенно неземного создание и даже зажмурился немного от восторга

Кто это была из богинь света Лада, Леля или Жива, знать он не мог, для него они все были на одно лицо и все одинаково прекрасны. Но он видел, что и на этот раз Берегиня была рассудительна и спокойна, и надо же было ей так держаться, было отчего удивиться. И он не успел дослушать того, что они говорили, в тот момент его разыскала Кикимора и потащила за собой.

Он себе представить не мог, что такое важное было у нее, из-за чего они должны были поспешно удалиться, так и не выяснив ладом о чем там шла речь. Но он не мог оставаться, иначе она подняла бы такой визг, и Берегиня заметила бы, что он ведет себя не очень хорошо, да что там – просто скверно, и ему не хотелось ее потерять, тем более, что богиня была от него слишком далека – до нее не дотянуться, а тут все рядом.

Кикимора умела удивлять, не обошлось и на этот раз без странных ее каких-то выкрутасов.

Но то, что она ему сказала, заслуживало большого внимания. Вепрь насторожился, оторопел и даже про богиню на время позабыл. Это потом появилась поговорка о том, что с такими друзьями и враги не нужны, но ему казалось тогда, что придумал ее он сам в те дни, когда узнал во что его втягивает боевая подруга.

Глава 11 Освобожденный упырь враг или друг?

Вепрь был удивлен и поражен не случайно, потому что Кикимора загадочна усмехнулась, а потом стала рассказывать ему о том, что она побывала на дне озера и к Водяному заглянула. В том не было ничего удивительного, конечно, но вепрь знал, что надо ждать какого-то продолжения, и оно последовало, когда Кикимора стала рассказывать о кладбище упырей.

– Тебе ничего о них не известно, но были у нас такие неугомонные души, которые никак не могли успокоиться и пристанища себе не находили, ни в Ирий их не брали, ни в Пекло, и в лесу нашем они жить спокойно не могли, Конечно, черти не многим лучше, кто спорит, но за них горой Федор стоит, он как-то решает все, что с ними там творится. и никто бы не подумал от чертей избавляться, хотя бывало, что и из них, из самых буйных кого -то прогоняли подальше. Горыныч в горы утаскивал, а пока они назад возвращались, мозги у них проветривались, и шелковыми они становились, а тут некому было заступиться и все.

И решили тогда наши ребята, что нужно их на дно озера поместить и осиновыми кольями приколоть. Так они с беднягами и поступили.

Внимательно слушал ее вепрь. Постепенно он стал догадываться к чему она клонит и уже прикидывал, согласится ли освободить упыря для Кикиморы или нет. Он еще не знал, как быть.

– Зачем он тебе нужен? – спросил он, еще не дослушав ее рассказа.

– Упырь нам пригодится, – неопределенно заявила Кикимора.

И хорошо, если она хотела поклонника себе завести, который станет помогать ей и будет благодарен за все. Но ведь при ее неугомонной натуре, она его еще и на подвиги разные наверняка отправит.

И потом ему придется за все ответ держать, потому что Кикимора легкомысленна, а без него она не решится и не справится. Но ведь она была его другом, потому он не мог отказать ей ни в чем.

Они спустились на дно озеро, и стали искать подходящего упыря. Вепрь сразу предупредил, что это будет только один упырь, потому что она присмотрела себе парочку, а это никуда не годилось.

– Выбирай, двух не будет, – говорил он сердито.

Кики пришлось согласиться, хотя она долго колебалась и никак не могла выбрать. Наконец она ткнула пальцем, не глядя в одного из них, и вепрь к нему поспешил. Кол был забит основательно, и он возился долго, наконец тот дернулся и подпрыгнул – живехонький.

– Думаю, ты должен быть свободен, – говорила ему Кики, хотя он все время порывался от нее сбежать.

Так и улизнул куда-то пока они из воды выбирались.

– Ничего, – успокоила Кики вепря, – далеко не убежит, из нашего леса никто особенно бежать не собирался.

Вепрь был с ней в том согласен. Только он другое подозревал, что-то от самой Кики не в восторге он был.

И они не ошиблись, упырь тут же присоединился к берегине, стал ей помощником верным, за всем следил, и толковым он оказался, но о том, что его Кики освободила, он и не помнил даже. Правда, когда они с Берегиней поссорились из-за чего-то упырь понял, что кроме Кики он никому не нужен. Она удивленно взглянула на возвращение блудного упыря.

– Я не могу тебе верить, до конца, но живи, пока ты не заслужил того, чтобы на озерное дно отправляться.

– Он с тобой пока его еще кто-то не поманил, – обиженного говорил вепрь, Кики и сама это знала, но что еще с ним делать.

Так и оставались они пока вместе, и хотя Кикимора знала голую правду, но и вепрь и упырь был при ней, все-таки не одна она оставалась. Так они и жили какое-то время, пока слухи один тревожнее другого не стали до них доходить.

Глава 12 Чародей никогда не унимался и не сдавался, Велес – его главный враг.

Многое знал и ведал бог всего живого Велес, а на этот раз Мокашь не давала ему покоя, все о каких -то тревогах предупреждала, и сам он пытался понять, что же может угрожать миру их.

Он знал, что Кикимора подружилась с вепрем, и третьего друга они себе раздобыли – упыря. Конечно, не подарок он был, да и они тоже, но стоит ли так беспокоиться.

– Беда обычно ближе бывает, чем тебе того хочется, – говорила Яга, но Великая пряха запретила ей большее говорить, потому она и могла только немного его подтолкнуть, да и оставить в покое. Но что же было делать ему дальше?

Тогда и наказал он Озу быть осторожным, и внимательно смотреть за дворцом его.

Наказать-то наказал, но тот за бесконечные столетия соскучился без звезд и полетов своих, потому не особенно прислушивался к тому, что тот говорил.

– Время тревожное пошло, лучше остановить беду, чем потом ее расхлебывать – убеждал его Велес.

И помнил наказ его Огненный Змей да только да той поры, пока страсть к богине прекрасной не вспыхнула в душе его и не понесся он за ней, уверенный, что ни у кого не хватит наглости против него и Велеса самого идти. Наглости может быть и не хватит, но черти, и тот же выпущенный упырь, они ведь по наивности своей могут творить что угодно,, а уж если их кто-то умело подтолкнет и направит, тогда вообще берегись.

Но Змей, который изнывал от нерастраченных сил, откровенно скучали, некогда о таких вещах было задумываться.

Вернулся Велес, а дворец его пуст, и охранника верного след простыл, прошелся он по залам его, посмотрел, вроде все на месте пока, так это все только до поры до времени бывает, а как завтра, кто его может знать, как это будет?

Но никого другого не мог он сюда и вовсе запустить, столько всего было тут, а самому все делать для того, чтобы они потом и расплачивались, нет, не мог он допустить этого.

Когда Оз вернулся, он клялся, что только что вышел и в соседний лес заглянул, Велес не стал уличать его ни в чем, потому что нельзя века напролет во дворце сидеть и на улицу нос не показывать на белый свет не смотреть. Сам -то он без путешествий и дня провести не мог, почему же тот должен так страдать, лучшего сторожа все равно нет у него.

Так и уговаривал себя Велес, хотя и понимал, что никогда просто так не всполошилась бы Мокашь, но жизнь есть жизнь. И где-то в глубине сознания он думал о том, что может быть встряска, не очень сильная не так страшна для них для всех будет, как знать.

Мир жил в ожидании беды, но давно известно, сколько бы не предупреждали, сколько бы не ждали ее, она наступает всегда неожиданно, но до нее все-таки оставался еще какой-то срок.

№№№№№№

Почему в те дни вспомнил о чародее Мраке Велес, он и сам этого не знал. Давно это было, очень давно, в самом начале его появления на земле, когда пришлось ем не по собственной воле оставить небеса и на землю ступить. Многие знали, что теперь один из сыновей Сварога с ними будет, совсем близко к ним подойдет, да еще и Велес прекрасный и могучий всегда рядом.

Но далеко не всем могло нравится такое, Ний усмехнулся, а чародей Мрак решил, что тот потеснит его, и решил он, что пока бог всего живого не утвердился в этом мире, он должен захватить власть. Потом это у него едва ли получится.

Сказано-сделано. Облаченный в черное, Мрак и напал на путника, который по его разумению и был Велесом самим. И пришлось богу развернуться во всей красе своей.

Долго сражались они, долго никто не мог победить, и только в самом конце, когда в спину чародей решил ударить, тогда молния небесная и пригвоздила его к земле, так, что не мог он больше подняться, сколько не стремился оторваться от земли. Тогда схватил душу его Велес, и в ларец забросил, чтобы нигде не смогла она появиться больше, и не смущала никого, так среди прочих волшебных вещей и книг тот ларец и оставался долго стоять, и с него Оз пыль сдувал, сколько мог. Но толком и не знал он, что там, и как раскрыть ларец, да ему и не интересно это было, если прямо сказать. Но рано или поздно что-то должно было перемениться в этом мире.

Глава 13 Соловей разбойник в молодости.

Со временем все чаще стала Кики в дремучий лес к Соловью разбойнику наведываться, и тот уже не принимал ее в штыки больше, поворчит немного и рад тому, что она пожаловала, все веселее, чем одному тут свистеть, да пугать все.

Правда, часто они и ссорились, конечно, как что не так, но не успевали и погоняться один за другим, и шишками покидаться, как уже и мириться начинали тут же. И горой Кикимора за Соловья стояла, когда на него кто-то нападать начинал, друг все-таки. Хотя о чувствах своих ни сама она не вспоминала, ни вепрю говорить не позволяла, потому что ясно ей было, что все еще Василису он любит, и с этим ничего не сотворить ей, но и лишаться общества его тоже просто так не хотелось Кикиморе, она со временем научилась не все или ничего выбирать, а какую -то часть от общего целого себе получать – Ито ладно было по ее разумению.

И вот однажды вепрь заглянул как раз в тот момент, когда они чего -то не поделили, и ссорились так, что только шум по всему лесу до небес стоял и все летело в разные стороны.

Вепрь стал оглядываться кругом, чтобы как-то примирить их, но пока думал он, Кикимора пропала, как сквозь землю провалилась.

Соловей еще то кричал, то свистел, но тоже нигде ее отыскать так и не мог, они с вепрем все ловушки посмотрели, нет Кикиморы и все тут. А она подальше отбежала, спряталась и стала смотреть, как эти двое убиваются.

Хотелось ей понять, изменились ли чувства Соловья к ней, пока Василисы и близко не было, или он только другом ее верным так и останется навсегда. Ничего не могла понять она, как ни старалась, все напрасно было,

Тогда надоело ей на них смотреть, обида ее взяла страшная, и тихо ушла она из леса дремучего, но пока шла, за какой-то сучок задела и растянулась в полный свой рост, хорошо, что далеко ушла, не могли они видеть и слышать ее, тем более, что гроза надвигалась, и так кричали птицы, что тут ничего не услышишь, сколько не старайся.

И когда ливень с молнией и громом начался, разрыдалась Кикимора, уселась она под ракитовый куст, где обычно черти хоронились, и никак остановиться не могла.

Ну почему она такая несчастная уродилась, что такое произойти должно было, чтобы и в ее жизни все переменилось, чтобы и ее кто-то полюбить смог, да хоть бы чародей или богатырь какой. Конечно, они смертны, но лучше пусть несколько лет счастья, чем беда сплошная, которой нет конца и края.

Так думала Кики, которой немало пришлось в те дни пережить, и хотя она была созданием беспокойным, но по сути своей добрым и забавным даже, как и другой обитатель этих мест – серый волк, чего про него только не придумывали, в чем только не обвиняли разные рассказчики и сказочники, чтобы только сказка пострашнее была, а ему потом и страдай.

Погладила Кикимора Серого, и все одно одна была, решила она с ним по душам поговорить в те самые минуты. И сразу увидела, что никакой он не страшный, уж непонятно, как со старой больной бабушкой, но ее он точно есть не собирался. И она совсем успокоилась, когда найдешь того, кому хуже, чем тебе, то и беды все значительно легче пережить бывает.

Глава 14 Серый волк, напрасно обвиненный

в том, чего не совершал

На самом деле, когда заглянешь в заповедный лес, то очень трудно среди духов и зверей определить, кому из них лучше, а кому хуже живется, потому что век у них долгий и за это время всякое случится может и хорошее и дурное, но волку и на самом деле досталось тогда. И хотя они, братья его серы, и с Нием, и с Велесом рядом хаживали, и грозными в Пекле остались, и все время между мирами были, но боялись их люди и другие звери, потому и придумывали всякое. Вот и сказка про то, как слопал он бабушку, а потом в постель завалился, и стал внучку ждать, и ею закусил, живучая она была, уже того самого волка давно в помине не было, а они все никак не могли все остальным простить зверства такого, а сами ведь еще неизвестно как они расправились с тем несчастным волком, и какое чучело из шкуры его продырявленной сотворили. Но этого люди никогда помнить не собирались, им и дела не было до тех охотников, которые столько зверей набили за свой век, сколько звезд на небесах сверкает, но они люди, а про себя рассказывать кому же хочется.

И еще одну тайну знал волк, что не девочка маленькая в шапке красной была, а злобный гном, который сам на него в ярости кинулся, и ухо ему порвал. Вот об этом происшествии он сейчас Кикиморе и рассказывал, и даже порванное ухо показал.

– Но их гномы мало интересовали и правда им не нужна была, а когда тот рассвирепел все-таки и придумал историю про съеденную девочку и бабушку – самые беззащитные создания, не признаваться же самому, что проиграл, и волк его все-таки покусал немного, вот он и рассказал эту историю первому встречному, и попросил никому не говорить больше, прекрасно понимая, что тот тут же ее по всему свету и разнесет. Так и вышло, гном в красной шапке отомстил волку, которого так и не смог победить, волку пришлось от дурной славы до самого леса заповедного добежать, потому что в других лесах его не жаловали, ел не ел, а вдруг и на самом деле озвереет, а если даже до сих пор не съел, что теперь все и случится, – про себя рассуждали Лешие, так и говорили ему, что побыл немного, пора и честь знать.

– И только Тихон никуда гнать меня не стал, – говорил волк, – он парнем хорошим, добрым оказался.

– Тихон, он такой, – согласилась Кикимора, – только уж смотри, ты не подведи его, даже если старуха с девчонкой сами тебя попросят съесть их не поддавайся, у людей семь пятниц на неделе и желания у них странные бывают.

И она была уверена, что предупрежденный волк будет благоразумен, и собственной мудрости порадовалась немало.

Тем временем вепрь, который с соловьем укрылись от ливня, выбрались наружу, и мирно беседовали, им давно надоело прятаться. И они и бросились снова искать Кикимору.

Вепрь удивленно хрюкнул, когда около нее серого волка увидел, он устыдился того, что спокойно болтал и не охранял Кикимору, а если у волка намерения злые, и он сожрет ее.

Но Соловей остановил его:

– Да что ты за нее боишься, еще не нашлось такого волка, который бы нашу Кикиморы съел. А вот тебе надо от него подальше держаться, ты еще не старый, и значит вкусный, для него сойдешь, – говорил Соловей.

И хотя в словах его был здравый смысл, но вепрю и в целях собственной безопасности вовсе не хотелось оставлять Кикимору рядом с серым волком.

– Безрассудный, – вздохнул Соловей.

Но вепрь был не только безрассудным, а еще и страшным, как он даже сам привык считать, потому и бояться ему было нечего.

– А ну-ка отстань от нашей Кикиморы, – набросился он на волка.

– Хрюша, ты что, – удивленно воскликнула она, – да посмотри, какой он хороший.

– Хороший, а он тебе еще свои зубы не показывал? – поинтересовался кабан, посмотри вон какие, на лоскутки порвет.

Волк от таких слов стал грустным, и готов был в отчаянье впасть. В первый раз разозлилась Кикимора на вперя.

– Да что ты несешь такое, волк всегда виноват, да где же такое видано, а я его битый час уверяла, что у нас тут все звери и духи добрые и сердечные, ты мои слова подтвердил прямо с ходу.

Вепрь обиделся и отправился прочь, а Кикимора осталась утешать волка, который совсем разобиделся на весь белый свет. Она пообещала вепрю, что поговорит с ним позднее, но он что-то не рвался с ней разговаривать, да что там, совсем и не рвался. Хотя и после всего этого так просто бросить свою подругу верную не мог, столько всего было сделано ими, столько пережито, это же не просто все так случалось.

Он наткнулся на ворона, которому не надо было ничего объяснять, но и тот вепря не щадил:

– И что ты к волку привязался, никого он не ел, может пару зайцев только, так на то он и хищник, а в остальном даже очень мирный волк у нас оказался.

И это была истинная правда. И бес Стас, который слышал их разговор, подтвердил, что волк нормальный, и очень даже миролюбивый, тогда вепрь и почувствовал себя со всех сторон виноватым, да что теперь было делать

Каждый ошибается, но он знал и другое, что береженного бог бережет

Глава 15 А вот и Ний – повелитель тьмы.

Как только Кикимора простилась с волком и хотела уже исчезнуть, тот поднял голову к небу и протяжно завыл, это не было случайностью, скорее – закономерность. Он почувствовал другого волка – зверь есть зверь. Она вздрогнула от неожиданности, а Серый уже забыл о недавней своей собеседнице, на опушке появился страшный и огромный волк из Пекла, тот самый про которого писали совсем другие сказки в свое время. Это он сделал из царевича несчастного, скормившего по слабости ему своего коня, настоящего царя, и подарил ему потом еще и Жар-птицу с девицей, потому что чувствовал за беспомощного парня свою ответственность, а может ему, как теперь богатырям, свой подвиг совершить захотелось, но как бы там не было, наевшись досыта, он вернулся, и отправились они в путешествие по странам и мирам с тем, от кого потребовал отец достать ему Жар-Птицу, про коня и девицу он ничего не говорил, но коли раздобыли и хорошо, им же лучше будет.

Молва о странном волке прибежала в заповедный лес немного раньше самого волка, и когда он там появился, то стали духи его расспрашивать о том, как да что было. Он рассказал им историю свою из первых уст, и тогда еще понятия не имел, как его правдивый рассказ для него повернется, а все оказалось очень просто – там был Ний, услышал он волка, подивился тому, что и такие бывают, а когда волк закончил рассказывать, и вышел властелин тьмы из укрытия своего.

Зашептались духи, зашушукались, удивленные таким явлением, но тот сразу и предложил волку послужить ему.

– Нужен мне проводник в мир мой, ты знаешь, что когда помирают они, люди наши, то становятся беспомощными, туда- сюда носятся, как угорелые, и пока найдешь их да на путь направишь и заблудятся вовсе, потому и должен ты туда отправиться с ними, души не тяжелые, ноги у тебя быстрые, и ничего не стоит пробежаться, и нам легче, и у тебя дело важное будет, уж если живого царевича возил, то с душой еще проще сладить будет.

Так говорил Ний и согласился с ним Серый волк, словно у него выбор был.

№№№№№№№

Вот и теперь вместе с волком появился Ний -и грозный повелитель Пекла. Надо сразу сказать, что истории про бунтовавших на небесах и свергнутых титанов или ангелов были придуманы в иных мирах, его это никак не касалось и коснуться не могло.

Он родился от связи Матери Земли со Змеем, в недрах ее появился, да там и оставался с самого начала времен. Людей тогда еще и в помине не было, несколько великанов, которых земля не носила, ушли в горы и там где -то среди них и блуждали, и остались. И довольно пусто и одиноко в те времена было в Пекле.

А когда люди возникли, тогда уже и умирать они начали довольно быстро по меркам духов и богов. А тут еще его младший братец Кощей, внезапно воскрешенный, постарался, такого холода в мир напустил, что их даже больше оказалось, чем обычно среди мертвых, тогда Ний и стал их у себя в Пекле распределять. А куда еще девать было. Как не возмущались черти, в его управлении находившиеся, самые из них яростные, но надо было от них избавляться на земле, а Пекло пустовало. Вот и появилась там страна мертвых. С одной стороны и жутковато и дико все это было, а с другой ничего, привыкли. И даже понял Ний, что когда на тех, на земле мор какой нападет, все у него здесь прекрасно будет, никуда они от него не денутся.

Иногда он в заповедный лес, расположенный на перекрестке между мирами возвращался.

Вот и на этот раз свистнул он волка своего и в лес отправился. Так, прогнулся, да на свет посмотреть.

Не переносил Ний белый свет, потому чаще всего ночью появлялся. Даже свет луны глаза ему слепил, а уж о солнце и говорить нечего. К нему и вовсе привыкать надо, только зачем это делать, если все равно во мрак возвращаться придется. И не думал Ний, что на этот раз он с Котом Баюном столкнется, и так захотелось ему сказки кота послушать, что решил он его с собой и прихватить тут же, не долго думая.

Как узнал об этом кот, так чуть с дуба он не свалился, и отдал бы дубу душу, если бы простым смертным котом был. Он бросился к Стасу, надеясь, что только тот его и сможет защитить.

Стас не боялся Ния, да и чего его особенно бояться?

– Это наш кот, пока ты его не получишь, у него тут еще дела имеются.

Как на букашку под ногами, взглянул Ний на черта и ни слова ему не сказал. Волк удивился, надо же какой -то черт так с богом их разговаривать может, но ни слова он ему не сказал.

Ний пока спорить не стал, но и коту и черту было ясно, что просто так он этого не оставит и обязательно за ним вернется. Баюн бросился в избушку Яги.

– Уж не знаю, что с тобой полосатым и делать, – усмехнулась она, – у нас с ним из-за Кощея и без того все разладилось, а ты меня прямо в Пекло толкаешь.

То кокетничала Яга, на самом деле все у нее было вполне сносно, и ответила бы она Нию, при необходимости, но должен же кот знать, чем он будет ей обязан, должен ценить все ее заботы и хлопоты, он и ценил.

Глава 16 О том, как Тугарин пожаловал в гости

Ния уже не было в заповедном лесу, когда там раздался рев и страшный треск. И не случайно все это происходило, Какой-то приблудный богатырь, обнаружил на берегу озера мирно спавшего Змея Тугарина и решил с ним сражаться, среди ночи, при свете луны. Такое редко случалось, а этот никак мимо пройти не мог.

Нет бы, чтобы тихонько прибить Змея, пока тот спит, да и идти себе дальше своей дорогой, но он разбудил его, чтобы все по честному было и на поединок стал вызывать. Спросонку ничего сначала не понял Тугарин, а когда увидел, что тот мечом размахивает, и слова его дерзкие услышал, так разозлился он очень, и послал его подальше.

– Ты что слепой что ли, – возмущался Змей, – да я же раздавлю да растопчу тебя запросто.

Но не унимался богатырь, он от своего отступать не собирался. И когда отправил его подальше Тугарин, тот и бросился на него, Змей почти около заповедного леса остановился, потому он и понимал, что как только прибьет богатыря, так уж все духи на него и обрушится, пример Горыныча, когда тот не знал куда тело девать, и с крыльев сбился, никак не давал ему покоя. И хуже горькой редьки надоел ему этот тип, плюнул он, развернулся и пошел, тот за ним. И словно бы приклеенный оказался.

Вот так они и бежали. Вороны удивленно вскакивали с мест и неслись дальше, не понимая, что такое в мире творится.

Тугарин такой беспорядок в лесу навел, что попадет ему еще больше, чем за убитого богатыря, но зато не заставят смывать кровь пролитую, это самое главное.

Волк тот самый, новый знакомый Кикиморы, лучше всех его понимал, потому он и бросился наперерез к богатырю. А тот голову высоко задрал, и не видел в полутьме, что у него под ногами делается. И кубарем богатырь полетел на меч свой напоролся и замер, ранен ли он был или убит, трудно сказать, только волк понял, что теперь все проблемы, от которых убежал Тугарин, ему и достанутся. Но не мог же он просто так сидеть и смотреть. Он вспомнил того волка, который коня съел у царевича и подошел к нему.

Непонятно было, жив он или мертв. Волк лизнул его щеку, богатырь застонал, и он искренне обрадовался. Он сразу побежал к Яге, чтобы та помогла его в чувства привести. Конечно, это не старушка и маленькая девочка, а воин с мечом, но тоже ничего хорошего, – про себя думал волк, ему совсем не хотелось снова на свою бедную голову неприятности собирать.

Яга позвала с собой Банника местного, она уже от Тугарина узнала, что Змееборец новый у них тут объявился. И вместе с Банником они в Баню его и перенесли. А когда богатырь пришел в себя и Ягу увидел, перепугался он до смерти, хотя не мог понять Банник, чем Старушка так напугать его могла.

– Ты смерть моя, – бормотал он, – а из-за волка, который под ногами болтается, я еще подвига не совершил.

– Ты на волка напраслину не гони, он был знаком для тебя небесным, чтобы остановился, и дурью не маялся.

– Ты забирать меня не собираешься? – удивленно спросил он.

– Я, конечно, рада, что ты меня перепутал с Мареной, только не по моей это части, а если она узнает, что ты меня и ее спутал, то и прибьет точно, потому помалкивай лучше.

На этом они с воином и попрощались. Он быстро убрался. Тугарин еще долго орал и возмущался коварству людскому, это надо же такому случиться, чтобы ему спать какой-то гном спокойно не дал ему поспать там, где хочется, это уж слишком.

Так и протекала жизнь в те дни в заповедном лесу и вокруг него, всякие потрясения случались, чего только там не было, но была это все-таки самая обычная жизнь.

Глава 17 Огненный змей – путь на небеса

Если в заповедном лесу было шумно и очень даже весело, то совсем скучно и тихо было в тайном граде Велеса, куда мы с вами заглядывали в самом начале повествования.

Тайный град сей охраняла, люди туда и при желании никак попасть не могли, да и запуганны они были, не особенно и стремились, потому все там было и тихо, и мирно вполне.

Озу так надоело в замке сидеть, так на мир посмотреть захотелось, что в тот же момент и отправился он полетать, сначала вокруг дворца летал и все оглядывался, потом все выше и выше подниматься стал и, наконец, и до небес добрался. И как только увидел он прекрасную Ладу еще раз, так и забыл про все, и про землю, и про тайный город, и про то, что охранять должен все, что за долгую жизнь насобирал Велес и принес к себе во дворец. Он готов был везде следовать за ней и дарить ей все, что придется, и свет свой лучезарный для нее оставлять, только ничего из этого получиться не могло, но ведь надежда у Змея все равно оставалась, а Лада улыбалась так загадочно, что никто бы уже не устоял, и из более спокойных и равнодушных.

В тот момент, когда он отлучился к ней, конечно, опомнился, вернулся во дворец, но так там тихо и уныло было, что тут же снова он отправился на небеса, убедив себя в том, что только время даром теряет.

Но мог и думать Оз да и не думал он о том, что черти вездесущи, и любопытства им не занимать было.

Они как только видели, что мелькал Змей где-то высоко, тут же выбирались из болот своих и направлялись в город Велесов, у них даже игра такая была, кто там дольше продержится и последним назад вернется. И заводилой среди них бес Тарас оказался.

Он гордился тем, что во многие места пробраться успел. Но однажды произошла страшная вещь, задержался там Тарас, и когда Велес вернулся, то пришлось ему спрятаться.

Велес его выловил конечно, и понял Тарас, что плохо это кончится для него. Только в тот момент руки Велеса разжались, отпустился он и заснул.

Тарас бросился бежать, ужасаясь, что он Бога убил. Он даже не подумал, что это невозможно, что не мог он просто сделать такого, потому что заснуть, конечно, Велес мог, но не умереть. Но разбираться и вспоминать ему некогда было. Он понял точно одно – случилось непоправимо, и за все что делал или не делал, он был в ответе. А он и на самом деле был во многом виноват.

Никто ничего не смог узнать в тот момент, но и на самом деле странные перемены пришли в лес заповедный и в этот мир

Но это началась уже новая история

Рождественская соната

И наступило после декабрьских морозов и праздников, прекрасных и долгожданных Рождество.

Когда Влад заглянул к Алине, шестилетний Костя вышел к нему навстречу. Он был очень серьезным и важным ребенком, и часто появлялся тут, когда его родители отправлялись в гости.

И странная атмосфера была в комнатах в тот день сочельника, когда еще сверкала огнями елка, и возможны были всякие существа.

Костя очень серьезным сидел в кресле, и Влад говорил о гаданиях.

– Ты погадаешь мне? – спросил ребенок.

– Нет, тебе еще рано, а мне уже поздно, больше и гадать-то не о чем, когда рядом со мной такие прекрасные мужчины.

– Я не мужчина еще, – говорил Костя, – и ты мне обещала новую сказку, такую, какую еще никто и никому не рассказывал.

Влад взглянул на него. Алина понимала, о чем он думает – этот мальчик, хотя и был темноволос и кареглаз, но очень похож на него в детстве, он тоже добивается всего, чего захочет.

– Ты тоже будешь слушать мою сказку? – обратился к нему ребенок.

– Конечно, хотя мне в детстве и рассказывали сказки, но их уже знали и прежде многие, а такие, чтобы только для меня никто не сочинял, тебе очень повезло.

Алина взглянула на него. И Влад показался ей тоже шестилетним мальчиком. Она даже ясно могла представить себе, каким он был тогда.

– Хорошо, – услышали они ее голос, – это будет сказка о том, как чертенок Стас захотел стать ангелом.

Судя по всему, Косте уже были известны предыдущие истории, связанные с этим персонажем, а Влад просто перенесся в рождество своего детства, и более умиротворенных и приятных минут не было в его жизни, он даже прилег на диван напротив того, на котором на большой подушке, как восточный властелин, лежал Костя. Они были похожи – эти два парня, ни один, ни второй почти никогда не улыбались.

СКАЗКА ПРО ЧЕРТЕНКА СТАСА, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ БЫТЬ АНГЕЛОМ

– Наступил год собаки, и Стас принес своей хозяйке

– Алине, давай назовем ее как тебя, Алиной, – потребовал Костя, и она снова взглянула на Влада, тот молча с восторгом на них смотрел.

– Хорошо, Стас принес Алине щенка шарпея, а она назвала его Максом, и они отправились вместе в темный и густой лес, потому что там жила в гордом одиночестве старая ведьма Ажбета. Она не любила людей, которые приставали к ней с разными просьбами, а потом даже поблагодарить забывали. Вот и переселилась она в заколдованный лес, куда никто из людей проникнуть не мог, и даже звери обходили его стороной, и только Стас со своим щенком ступали спокойно по глубокому снегу, чтобы навестить одинокую старушку и немного поболтать с ней,

Тайком Стас хотел сказать ей о своем желании. На елке он видел самого красивого светлого и небесного ангела, и очень хотел несколько подправить свою забавную, но не особенно симпатичную внешность. Об этом тогда он и сказал щенку:

– Я хочу быть похожим на него.

– У него такое печальное лицо, и я не хотел бы иметь такого друга, – ответил ему бесхитростный щенок, который уже считал Стаса своим другом.

– Зато он такой красивый, даже я сразу же заметил его на этой елке среди всех остальных игрушек.

– И все-таки ты мне нравишься таким, какой ты есть.

И это было правдой, вежб Стас был тем первым созданием, которое встретило щенка в этом мире, потом он выбрал его среди всех остальных и тихонько забрал с собой, пока еще хозяева не видели его, они даже не знали, что он появился на свет. И все время он прижимал его к своей мохнатой груди, заботливо кормил и оберегал, научил всему, что знал сам, и когда подарил его этой красивой женщине, то лучшей судьбы для Макса и придумать нельзя было. Но он не оставил его и после этого – вот и теперь они вместе изучали и узнавали этот мир. Ангел был красивым, если бы он был с щенком с самого начала, тот бы, наверное, ничего против него не имел, но его не было с ним рядом, и он вероятно ни накормить, не согреть его не смог бы, даже если бы и захотел. Он казался таким хрупким и легком, что мог от одного прикосновения мохнатой лапы щенка рассыпаться, потому и не вызывал у Макса особого доверия. Но он не возражал, зная, каким упрямым может быть его друг, если его начать отговаривать, то он захочет этого еще больше и тогда точно станет ангелом.

№№№№

Старуха вышла из своей избушки, но с трудом открыла дверь, ее порядком привалило снегом, и обрадовалась этим двоим, хотя радость ее всегда выражалась своеобразно.

– Если ты мне хочешь оставить этого пса, то ничего у тебя не выйдет, пусть и год собаки приближается, но кормить мне его нечем и гулять я с ним не собираюсь, его еще растить надо.

– Никого я тебе оставлять не собираюсь, мы просто навестить тебя под Рождество решили.

– Это дело другое, только ты просить будешь чего-то, и я даже знаю чего именно, я все-таки ведьма, хотя и старая, но твое желание на лбу у тебя написано.

– И какое это интересное желание.

Стасу хотелось узнать, что ей известно, может еще, что и получше.

– То, что ты ангелом стать хочешь, – выпалила она

Они оба удивленно на нее смотрели, даже не догадываясь, что по дороге так громко разговаривали, что любой, окажись он поблизости, услышал и понял бы, что именно они так бурно обсуждают.

– Это правда, – только и мог сказать черт, когда усаживался на сундук, щенок присел на пол рядом с ним и стал внимательно слушать.

– И что ты мне скажешь? – не выдержал он.

– А то и скажу, милок, что черти чертями и остаются и нечего в чужую шкуру рядиться.

– Ты просто ничего сделать не можешь, вот и все, – разочарованно говорил он Ажбете.

– Я все могу, только тогда ты не сможешь спасти мир от новой напасти, – загадочно усмехнулась она, – потому что решила я людям большой подарочек к Рождеству преподнести.

И щенок, и чертенок понимали, что она не шутит, но, сверкнув глазами, старуха замолчала, и добиться у нее чего-то было невозможно. Видно все-таки недаром они сюда пришли.

Стас оглядывался по сторонам, пока щенок уговаривал старуху рассказать, в чем все-таки будет состоять ее подарок.

– Твой год еще через месяц только наступит, а до той поры много чего предпринять можно, – уклончиво говорила старуха, – псы самые покладистые, верные и преданные создания, хотя люди того и не заслуживают, но с вами ведьмам каши не сварить, а вот петух совсем другое дело.

Старуха приоткрыла свои карты, но ничего больше говорить им не стала, а выпроводила их назад.

– Погостили, и хватит, вас уже заждались там.

– И мы уйдем, так и не узнав, что она делать собирается?

– А что мы можем узнать? – пожал плечами Стас, позабыв в тот момент о своем заветном желании. Он понимал, что и в роли чертенка для него еще дел найдется.

И в тот момент снег с дерева полетел ему прямо на чуб, и потом еще и еще. Щенок дивился тому, что снегопад начался только в одном конкретном месте, но чертенок уже разглядел на голой ветке ворона, того самого, который знал старуху еще девочкой, и зорко следил за всеми ее проказами. Чертенок ему не то чтобы нравился больше других, но он находил его забавным.

– Тебе что-то известно о подарке старухи? – поинтересовался очень вежливо Стас.

– А как же, это ты копыта зря бил, а у меня есть крылья, и голова пока еще соображает неплохо.

– И что же ты такое знаешь?

– А я не стану говорить, – вдруг отвечал ему ворон.

– Это еще почему? – поинтересовался Стас.

– Потому что сделать ты все равно ничего не сможешь, а шуму поднимешь до самых небес, и я же виноватым останусь.

– И все-таки говори, раз уж начал, а потом мы обсудим, что сделать можно.

– Если ты так хочешь, скажу. У старухи есть черный петух. Тот день, когда закончится год петуха белого, он и убьет его. И в этом ничего особенного бы не было, во все времена были жертвоприношения. Только все последние силы вложила старуха в заклятие, и вместе с ее петухом мрак на этот мир придет, и не собака, а черный петух станет его символом.

– Она собирается мой год мраком покрыть, – взвизгнул щенок, его очень впечатлил рассказ ворона, а люди решат, что это я во всем виноват.

№№№№№№№№№

Ничего не сказал ворон, сбросив на их головы новые охапки снега, он улетел неизвестно куда, а они застыли на месте, когда все это стало им известно.

– И что мы будем делать, – подступился щенок к Стасу., спрашивать больше было не у кого.

– Надо поймать этого петуха, или у тебя другие соображения есть.

Соображений у Макса никаких других не было, он вообще только начинал узнавать этот странный мир, а он был не таким уж прекрасным, как ему могло показаться в самом начале.

– Нам придется уговорить ворона помочь, без него мы не справимся.

– Но где же ты его искать будешь? – удивился щенок.

Он успел даже во время своего первого путешествия заметить, как огромен лес.

– Найти не главное, главное, уговорить нам помогать.

– А он что, верно старухе служит?

– Никому он верно не служит, только ворону и во мраке может быть не так плохо, как нам с тобой, – высказал свое предположение Стас, и это могло оказаться правдой.

№№№№№№

Уж непонятно из каких соображений ворон решил помогать Стасу. И старуха сразу это заметила.

– Я тебя просила только проболтаться насчет петуха, потому что скрывать от бесенка и собачонка мне нечего. Но если только пальцем петуха моего тронешь, тогда я покажу тебе, где раки зимуют. Не одного твоего черного пера не останется на тебе больше, – пригрозила она в запале.

Хотя знала, что ворону лучше не угрожать, не мог он терпеть угроз, и поступал как раз наоборот. Но в тот момент она так зла была на него, что о многом и вовсе позабыла, так и получила, а вернее своими руками сделала еще одного противника.

№№№№№№

– Старуха не упустит случая, чтобы разделаться с тобой, ей все известно, – предупредил ворон чертенка, когда тот, оставив дома щенка дожидаться, снова шагнул на лесную заснеженную тропу.

– Не так страшна ведьма, как ее малюют, – переделал он известную поговорку.

Но ворон каркнуть не успел, старуха своими крючковатыми пальцами уже схватила его за хвост и рог и потащила в свой подвал.

Как не визжал Стас и не трепыхался, но вырваться от нее он никак не мог.

В погребе ее было темно и сыро. И кто-то копошился. Любой бы до смерти перепугался, но чертенок был не из пугливых. Его скорее раздирала на части досада оттого, что он ничего не мог поделать и должен был томиться в неволе, в то время как в мире такие грозные события свершиться могли, он не только ангелом не станет, но и чертом быть не сможет, заточенный в это подземелье, как древний великан Святогор.

№№№№№№

Щенок, не дождавшись Стаса в назначенный час, тихонько отправился в сторону леса, решив встретить его по дороге. Они не могли разминуться, потому что тропинка была только одна, по ней они всегда и бродили. Но сколько он не всматривался и не внюхивался, того и близко не было, зато прямо на поляну перед ним отпустился ангел небесный, такой, какого они видели на новогодней елке, только он был настоящий, по крайней мере, таким казался на первый взгляд.

Предчувствия не обманули Макса, ему вовсе не хотелось, чтобы его чертенок был похож на этого красавца, от которого, что было самым странным, вообще ничем не пахло. Конечно, чертенок вонял не так приятно, как его хозяйка. И разило от него, как и от всех его собратьев, огнем, серой, еще чем-то резком и противным. Но это был запах, по которому его можно было отыскать в любом месте, а тут совсем ничего. И это уже могло вызвать подозрения, но у Макса не было выбора. Потому он и побежал навстречу к ангелу.

И он рассказал Ангелу обо всем, что ему было известно о последних событиях, творившихся в этом мире.

– Я не верю твоему чертенку, как и всем остальным чертям, если он не врет все нагло, то просто придумал историю для того, чтобы повеселиться. Они не могут ни дня без приключений провести. Может, он и хочет оставаться другим, ни на кого не похожим, но черти остаются чертями.

Он говорил точно так же, как старуха ведьма. Вот тебя и красавец-ангел, недаром Макс ему с самого начала не доверял.

– Зря он собирался стать ангелом, – сокрушался ворон, – когда мы освободим его, то убедим в том, что ему лучше и дальше чертом оставаться. Ты видишь какие они холодные и равнодушные, им бы только порхать, и не обращать внимание на проблемы. Даже когда сотню-другую лет живешь и то, все надоедаем, а они с самого сотворения мира тут, всего насмотрелись, им давно до нас нет дела.

Щенок не мог знать и представить себе не мог, как долго живут ангелы, потому что самому ему еще и месяца не было, но он поверил ворону, что это очень приличный срок.

Ангел слышал их разговор и устыдился того, что не только мудрый ворон, но и щенок считают его таким холодным и бездушным, и тогда он решил хоть что-то предпринять и отправился к ведьме, хотя ума не мог приложить, что он станет ей говорить и о чем просить. Она наверняка убедит его в том, что ворон просто шутит, и никакого Стаса у нее не было, нет и быть не может. Но он должен сделать вид, что хоть что-то пытался предпринять.

№№№№№

Ажбета вышла навстречу к новому гостю. И только успела подумать:

– Вот и ангел пожаловал, тебя мне только не хватало.

Но вслух она сказала другое:

– Кто там еще угомониться не может. Ты хочешь оказаться вместе с чертенком в погребе? – вместо приветствия спрашивала она ангела. – Но для него это место привычное, а тебе там вряд ли понравится, – говорила она сердито, даже если все ангелы соберутся здесь, и тогда вы ничего изменить не сможете. Люди слишком часто на мою доброту злом отвечали, настал и мой черед отплатить им тем же. Никто не поможет им, не спасет их от всех напастей.

Чертенок из своего подземелья увидел Ангела, он давно смог провинтить оконце небольшое и с трудом, но мир обозревал, хотя кроме снега и елок вокруг избушке пока ничего не видел, и вдруг – Ангел.

Но он почти сразу понял, что толку от него очень немного будет, и все-таки успел привлечь к себе внимание и прокричал:

– Помоги щенку, Макс один не справится, пусть черный петух исчезнет, останется белый.

– Но черный петух твой, – удивленно говорил ему ангел, – и ты хочешь его погибели.

– Никогда он моим не был, а вот щенка я выбрал и вырастил сам, и специально огненно огненно-рыжего выбирал, чтобы удача с людьми оставалась на весь год, – говорил ему Стас, боясь, что не успеет сказать Ангелу все, что ему хочется.

Но старуха молчала, ей и самой было интересно послушать, до чего договорится ангел, который никогда не собирался быть чертом, с тем, кто хочет быть на него похожим.

– Ты очень странный, если не притворяешься и не лжешь, за все время своего пребывания в этом мире я никогда не видел таких чертей.

– Но все появляется впервые, спроси обо всем у ворона. Он будет тебе помогать.

– Ворон – птица моего противника, – все еще колебался Ангел, – почему я должен ему доверять, не слишком ли вас много, таких неправильных, так не бывает.

Ангел исчез, он не слышал, как чертенок отвечал ему:

– Но все в мире меняется, почему мы должны оставаться неизменными?

Но слышала это только ведьма, которая чувствовала свою силу и была в том, что ничего не сможет сделать чертенок, и тот, кто еще пока и помогать ему не собирается, ничего у них не выйдет. Не о чем ей было беспокоиться.

Чертенок пригорюнился, он понял, что на ангелов нельзя надеяться, старуха иногда говорит правду. Они такие красивые внешне и такие бездушные, ему уже почти и не хотелось становиться ангелом. Если бы Макс узнал об этом, то очень бы обрадовался, но пока его тревожило другое – черный петух собирался убить белого, и год собаки, как и все другие года, пройдут во тьме, вот что еще труднее было пережить. Но на кого же можно было надеяться.

Ворон решил, что он сделает то, что никогда не получится у Ангела, а для этого он и бросился на поиски коршуна, который и прежде воровал птиц, хотя это были только цыплята, а взрослые петухи, да еще выращенные такими скверными старухами ему точно не попадались, но всегда начинается что-то необычное. Найти коршуна оказалось не так трудно, оставалось только применить все свое красноречие для того, чтобы уговорить его похитить Петуха и спасти этот мир. Коршунам никогда это не удавалось, но вдруг получится на этот раз.

– Конечно, ты не сможешь этого сделать, петух-то взрослый, – твердил хитрый ворон.

– А это мы еще поглядим, – заверил его коршун, и ворон понял, что выбрал он правильную интонацию, вот что значит вековой опыт.

Но коршун вовсе не собирался оставаться в темноте и умереть от голода тоже не хотел. А уж знать, что устроила все это какая-то старушонка, и петух, которому он по своему недосмотру позволил вырасти, и тот теперь будет угрожать его жизнь – это чересчур, – про себя решил коршун, когда сделал вид, что он поддался на провокации ворона. Может, он был не такой мудрый как этот черный хитрец, но зато не такой и старый.

Впрочем, о нем старуха совсем и не подумала. Коршун пробрался в дом ее и уволок петуха, и еще раньше он прихватил и вызволил из плена Стаса, этого ворон ему не предлагал, но он решил, что чертенок, который боролся немного неудачно с ведьмой, заслуживает свободы.

– Это твоих рук дело, – шипела старуха, когда подходила к решетке своего погреба, но там она никого не обнаружила, и поняла, что сам черт без посторонней помощи выбраться оттуда не мог. Она наложила заклятие так, что только кто-то, зверь али птица, который придет ему на помощь и сможет это сделать. Она была любопытна, и ей хотелось взглянуть на того смельчака, который против нее пойти захочет. Но все и состояло в том, что она не видела смельчака, и даже представить себе не могла, кто это мог быть.

– У меня украли и петуха и черта, и уж конечно, сделал это не щенок, но кто, – ломала голову ведьма, и ничего придумать так и не могла, как ни старалась.

Но сколько не причитай, а словами делу никак не поможешь, а так как от своих проказ она отказываться не собиралась, то думала о том, что еще можно такое предпринять. И понятно было только одно – ей нужен был новый помощник, а времени у нее оставалось очень много.

№№№№№

Чертенок тем временем вывернулся из лап коршуна и упал как раз перед домом, где и проживал со своей хозяйкой Макс. Они в тот момент вышли на прогулку, и щенок был самым грустным созданием в мире, потому что мог думать только о плененном чертенке, о тьме, которая упадет на мир, и о том, что он пока маленький и почти беспомощный.

Сначала ему показалось, что хозяйка бросила ему какой-то предмет, чтобы он принес его к ней назад. Она так часто с ним играла и заставляла его немного побегать. И он побежал туда. И еще на бегу он учуял знакомый противный запах, который невозможно было перепутать ни с каким другим, это был самый первый запах в его жизни – серы, огня и дыма. Но он не мог поверить своему классному носу, потому что никак не мог понять откуда тут взялся чертенок, и как он мог свалиться прямо ему на голову, ну почти на голову.

А тот уже стоял рядом и отряхивал снег со своей шкурки:

– Что не ждал старых друзей, а я тут как тут, – просто вопил он, бросаясь на шею к щенку, который подрос за это время чуть ли не наполовину.

Щенки растут очень быстро, и они повалились в снег и долго там еще на радости барахтались, но ведь и о деле нельзя забывать.

– Год петуха был таким несносным, – говорил чертенок, – когда они устроились около камина, чтобы немного обсохнуть, коршун, наверное, уже доел заколдованного петуха, надеюсь, с ним ничего после этого не случится, желудок у него и не такое переваривал, – рассказывал Стас о том, что же случилось на самом деле.

Щенку было немного жаль петуха, который оказался в руках злой ведьмы, и ни в чем не был виноват, кроме того, что родился черным и достался такой хозяйке, но чертенку было не до сантиментов, он думал о спасении мира, и подозревал, что дерзкий поступок коршуна старуха не остановит.

Они на этот раз не видели, как в темном углу затаился, слушая их, ангел. А он решил, что ему надо обязательно навестить щенка, чей год начинался, и этого странного чертенка, который так удивил недавно даже его самого, хотя он был уверен в том, что никогда ничему не удивится в бесконечной жизни своей.

Теперь настал момент для щенка охранять белого петуха, он не смыкал глаз все эти дни и ночи, и петух оставался цел и невредим, да и ведьма куда-то бесследно исчезла, словно ее и не было. То ли ангел ее увел куда-то подальше, то ли сам бес где-то все пути для нее перепутал, но они решили не выяснять этого, потому что даже ее захотелось бы спасти, а понятно было, что делать этого совсем не стоило, потому что им еще не надоело жить спокойно. Да и не было больше никакого спокойствия в их жизни.

И когда в последний раз прокричал белый петух 29 февраля, щенок, уже ставший вполне взрослым псом, выбежал на улицу, чтобы взглянуть есть ли там свет. Солнце светило, хотя еще и не грело. Люди ничего не заметили. И только он один знал, что если бы чертенок Стас, который хотел тогда стать ангелом, не потащил его к старухе- ведьме, то они никогда не узнали бы ее страшной тайны. И никому не известно, даже равнодушному, хотя и прекрасному ангелу, что с ними со всеми могло приключиться, если бы на этот мир опустилась тьма.

Кода щенок увидел, что Стас грустит, он спросил его осторожно:

– Тебе снова хочется стать ангелом?

– Нет, – спокойно ответил тот, может, я и не такой красивый, но меня все устраивает.

Они и не знали, что Ангел слышал их речи, и глаза его стали еще более грустными. Но каждый в этом мире был только тем, кем был, и это было прекрасно.

№№№№№№

Костя лежал на подушке, и он уже спал, когда она закончила свою сказку, но Влад внимательно смотрел на Алину. Он был заворожен тем, что услышал, и не только новизна и замысловатость сказки поразила его, он был уверен, что это настоящее чудо, потому что сам присутствовал при ее рождении. Но было еще что-то, пока для него неуловимое.

– Почему ты так смотришь? – удивленно спросила Алина, – когда этот ребенок появляется у нас, мне приходится сочинять ему новые сказки, потому что он давно знает все те, которые написаны были до нас, у нас есть целая книга сказок.

– Но ведь там было еще что-то, я не знаю, не могу понять. Но для меня это была не просто сказка, это просто симфония.

Они вышли на улицу, там было тепло, и кружился снег:

Такого снегопада, такого снегопада,

Давно не знали здешние места,

А снег не знал и падал, а снег не знал и падал,

Земля была прекрасна, прекрасна и чиста, —

Тихо напевал он, и они, рассмеявшись, закружились в танце.

Алина и не думала, что она может так легко кружиться в снегопаде, но в такую рождественскую ночь сбывается все. И ангел, каким она его и считала всегда, кружился в объятиях того беса, каким она себя и чувствовала. Тогда он и понял, наконец, суть ее истории. Она хотела просто оставаться самой собой. Этим и была интересна, за это он и любил ее. Но об этом он пока ничего Алине не сказал. Да и не нужны были никакие слова, рождественская ночь, снегопад и музыка небес, самая удивительная и волшебная, она никогда не слышала прежде такой.