Читать книгу Кот из бездны. Антиутопия - Любовь Сушко - Страница 12

Город богиням понравился. Они слышали много темного и странного о нем, и, как и все, кто его потом посетил, были приятно удивлены, ничего тут не было такого ужасного и страшного, все довольно мило даже, вдохновенно и уютно.. Недаром говорят, что черный пиар значительно эффективнее, чем обычный. Это открытие им обеим пришлось по душе. Тьма была первой, ею все и закончится, с этим ничего не поделать.

– Ну вот, а вы боялись, конечно, жаль, что он исчезнет с лица земли, столько тут Алина всего написала, музей под открытым небом получился не больше, не меньше. Они уселись на лавку около Драматического театра, и смотрели прямо на музей ИЗО, расположенный напротив. И это было красиво и эффектно.

Бесу хотелось, чтобы богини его таким вот и запомнили – мир между театром и музеем, машины, снующие туда и обратно, сероватое небо, и памятник художнику. Самому главному в мире художнику, хотя бы потому, что у него не только лучший Демон на свете, но и сам он из их числа. Вот и пришлось приоткрыть для него завесу тайны, и показать тот незримый мир, который видел до него только строптивый гусар, он мог стать выше Пушкина, но не стал все-таки. Слишком рано убрала его незримая рука судьбы и рока.

Откуда Мефи знал судьбу гусара? А кто его беса знает, но приобщался, изучал, читал, может быть, роман Алины, наделавший столько шума в отдельно взятом городе и не только в нем.

Но ошибка горожан и их генерал губернатора была в том, что они приняли опального писателя, который ненавидел вообще весь мир, а тут еще на каторге оказался, вот и назвал он славный уездный город мертвым домом. А потом они не могли выбраться из этого проклятия. Театр, правда, жил и здравствовал, художники не бедствовали, а писатели ну никак не могли тут творить. Словно они все гении, о бездарностях и говорить нечего, не понимали, что сначала было Слово, а все остальное потом, чтобы вещь появилась, сначала ее надо НАЗВАТЬ.

Так вот с этим словом ничего и не вышло совсем, оно мертвело, пропадало, стиралось из памяти, оно не приживалось, как изуродованное растение не может прижиться в мире. И самое страшное, что нет никакой надежды на то, что оно оживет и воспрянет. Пушкин дико заблуждался, когда говорил, что все ещё будет, что все в этот мир вернется, а замученный в лагерях поэт и вовсе твердил, что минуя внуков, уйдет к правнукам его творчество. Как горько ему теперь было на все это смотреть, вероятно. Не только не ушло, но разрушили мир правнуки, не дождавшиеся его замысловатых стихов.