Читать книгу Яблоко раздора. Олимпийские мифы - Любовь Сушко - Страница 36

Кажется, что было очень много времени, но растаяло оно быстро, и Афродита стала думать о том, что Адонису скоро придется ее покинуть.

Думала она об этом все чаще и все печальнее становилась, помня о недавнем одиночестве и пустоте.

– Я уже скучаю без тебя, – говорила она с такой грустью, что сердце смертного разорвалось бы на части.

Адонис только тихо улыбался в ответ.

– Я могла бы спуститься с тобой в Аид, но там Персефона.

– Но ты нужна на земле, мир с твоим появлением изменился, как же они без тебя обойдутся, – не унимался Адонис.

– Почему ты думаешь о целом мире и забываешь о нас?

– О себе могут думать люди, ведь от них ничего не зависит. А богиня любви вовсе не для того сотворена, чтобы забыть обо всех ради себя и лишить этот мир любви и страсти. А нам придется просто подождать следующей встречи, и с этим ничего не сделать.

– А ты хотел бы стать простым смертным? – спросила она неожиданно, -чтобы любить и быть любимым.

– Пройдя этот путь – нет, пусть все так и останется, – отвечал Адонис.

№№№№№№№№№№

С тревогой ждали Эрот и Психея того часа, когда Адонис исчезнет, спрячется в подземном мире, а матушка останется одна, трудно даже представить, что она тогда начнет творить. Она будет несчастна только потому, что другие счастливы. Но волновались они напрасно, Цирцея на этот раз решила помочь и им, и всему остальному миру, она тогда удержала на какой-то срок Афродиту у себя на острове.

Волшебнице хотелось взглянуть на всю эту историю со стороны.

– Ничего, дорогая, – говорила волшебница Психее, – она побудет со мной, мы давно хотели удалиться от мира, у нас есть чем заняться, она забудет, как устраивать вам красивую жизнь.

Психея ласково улыбнулась, неужели у них есть еще какой-то время для радости, да что там, тихого и ласкового счастья? Нет, что не говори, а Кирка настоящая чародейка.

Так Психея и отвоевывала себе день за днем, боролась за свое счастье и спокойствие, которым безмерно дорожила, с самой богиней любви.

А тем временем Афро рыдала, прощаясь с Адонисом:

– Но ведь это не навсегда, мы снова встретимся, у нас впереди вечность, и она будет состоять из встреч и расставаний.

Откуда-то неожиданно появился сам Арес на огненной колеснице, он вообще любил прокатиться с огоньком.

Ревность к бывшей возлюбленной распалила огонь и в душе грозного бога.

– Если оно когда-то и кого-то любила, то только этого безголового мальчишку, а не сыновей Зевса, но что в нем такого, чего нет в нас с Гефестом? Слабак и простак, в нем нет ничего привлекательного, только то, что его все время у нее отнимают, и будут отнимать дальше.

Богиня даже не заметила пламени ревности и самого Ареса или сделала вид, что не заметила.

Арес не хотел признаваться даже себе, что хочет к ней вернуться, потому что никто не сравнится с Афродитой, а они столько пережили вместе. Но после того, когда он своими глазами увидел прощание с Адонисом, он просто пролетел мимо, обдав их пламенем, он изменил свое мнение и решил, что не стоит все начинать сначала, пусть она живет так, как ей хочется.

– Любовь и нежности не для таких парней, как я, – усмехнулся бог войны, – пусть она возится с этим орлом, они друг друга стоят.

Потом, когда Адонис ушел, она увидела промелькнувшего Гермеса: появился ли он случайно и просто несется по своим делам? Вестник все-таки, а не просто бог. Но песня Диониса слышалась где-то поблизости.

Но Афродита запретила себе ее слушать. Ей хотелось запомнить только эти последние минуты с Адонисом, не стоит размениваться по мелочам.

Афро вспомнила вдруг об Эроте и Психее, решила, что не вернется домой, ей там нечего делать. Тогда она поняла, куда и зачем ей надо идти.

№№№№№№№№№№

Персефона вспоминала свой последний вечер на земле. Она была грустна, потому что надо было прощаться с матушкой, но тайно радовалась – ведь снова встретится с Аидом.

– Сколько же ему пришлось маяться во тьме и одиночестве. Если бы он был с кем-то, даже изменяя ей, она и тогда не так бы грустила и переживала из-за него, потому что такова была их общая судьба. А вот тьма, пустота и одиночество-это страшнее измены.

Возможно, богиня так думала, потому что была уверена, что в отличие от младшего брата, старший ни с кем и никогда не будет связываться? Нет, подземный мир – это какой-то чудовищный лабиринт, в котором выжить смогут не многие, особенно бессмертные боги. Но говорила она с Деметрой о любви.

– Страсть может быть злой и даже сокрушительной, – размышляла Персефона, – но только любовь способна ее украсить, даже в царстве тьмы без нее нельзя оставаться.