Читать книгу Восставший из пепла. Князья и воины - Любовь Сушко - Страница 3

Все навсегда меняется в мире в день смерти Властелина. Кажется, что так же светит солнце, подопечные его все еще не видят и не знают каких-то перемен, не верят в то, что его больше нет, не выйдет он к ним то злой, то радостный и счастливый.

Но как только каждый из них подходит к смертному одру, и с удивлением взирают на неподвижное, странно изменившееся тело – становится ясно, что все для них для всех закончилось, а то, что будет в следующий день, будет по-другому. Хотя в первые дни мало что менялось, но к старому возврата тоже больше не было. Предчувствия и тревоги витают в воздухе. И в словах не слишком понятной заупокойной, и в плаче искусных плакальщиц, хорошо освоивших странное дело свое, и в хоромах княжеских бродит совсем иной, таинственный звук и шорох. И все слуги верные чаще оглядываются и при этом говорят часто шепотом, а то и вовсе молчал напряженно, понимая, что можно перепугать добрый дух и легко привлечь дух злой. И для острастки нужно помолчать немного перед таинством смерти. Она приходит в этот мир не так часто. А потом каждый ее приход – это нечто особенное, необъяснимое. И с этим надо как-то примириться, и узнать все как можно лучше.

Юный князь Дмитрий, на которого невольно были обращены все взоры в тот день, казался старше своих лет и серьезнее. А бояре дивились тому, что почти не замечали его прежде, так мал и незначителен он им казался до этих пор.

И вдруг в одночасье, когда не стало Симеона, все они переменились к нему, заметили, поняли, как много от этого мальца будет зависеть.

И родственница его Любава, с такой нескрываемой радостью на него взирала. Ведь она уже привыкла считать его своим женихом. И теперь, когда его объявили князем Московским, все взоры к нему обращены были. Она и сама казалась себе значительнее, и представляла себя в дорогих одеяниях и украшениях рядом с князем, и решила, что так будет до смертного часа.

Она знала, что погибнет или умрет он раньше. Но ненадолго она его переживет, потому что без него нет ей в этом мире жизни и покоя. Девочка казалась упрямой и самоуверенной. Она точно знала, чего от жизни этой получить она хочет, хотя многие тайны и законы были укрыты от ее взора, но она быстро набиралась ума и все понимала и принимала с ходу. Жаль, что в тот памятный день он не обращал на нее никакого внимания. Эта обида кольнула ее душу и надолго запомнилась. Но она знала, что справится с этим, как и со всеми другими трудностями.

Дмитрий стоит того, чтобы переживать спокойно такие обиды из-за него.

№№№№№

Бес готов был расхохотаться, когда проник в помыслы ее. Как она глупа и наивна, как взлететь высоко собирается. И ничего у нее из этого не выйдет. Но он не собирался ее разубеждать, зная, как упрямы бывают девицы в таком возрасте. Но тем сладостнее для нее окажется наказание. И кое для чего она все-таки сгодится. Пусть пока порезвится, потом видно будет, кто с кем и почему оставаться должен.

Бес знал, что это знаменитый день. Много лет назад в такой же день был замучен в орде князь Михаил Тверской – самый лучший, самый сильный из богатырей того времени. Он вел свой род от Рюрика, и могли о нем такие же былины, как об Илье и Добрыне распевать. Не мог он татарве поганой подчинится ни за что, даже если бы и захотел. Только гордость его оказалась сильнее чувства самосохранения. И так велик, так хорош он был, даже в смертный свой час. Но героическая смерть его ничего не дала этому миру, кроме сожаления, мало, что оставалась в душах людских. Хотя она была необходима, чтобы не пали плененные татарвой русичи окончательно, не забыли о том, каковы они были и какими стать могут, если слепо не станут подчиняться стервятникам.

Бес выкрал тело его, похоронил и отправился в Тверь на могилу последнего князя – истинного героя.

Они не появлялись почти на могиле Михаила, совсем затравлены были, и страшно боялись пробуждения силы и ненависти в затравленных русских душах, а убиенный князь им и мертвый казался опасным.

Бес заботился о могиле героя, она всегда была в порядке. А они верили, что это ангелы над ним пеклись. Ему смешно было слушать рассуждения о тех, кто к этому отношения не имел. Он привык не только на тупость и недальновидность людей не обижаться, но радовался тому, что видел и слышал тут. Это еще один пинок под зад святошам. И без его проделок тут никак не обойтись.

Когда убивали Михаила, ангелы, как и люди, были далеки, им не было до происходящего дела, и только он никак отмахнуться от этого не мог.

И на могиле князя-богатыря, и на Волхва и на Олега похожего, размышлял бес о том, что не во время он появился в их мире. Вот если бы теперь, когда Симеон, приготовив все, для того, чтобы поднялась сила против татар. Или в Святославовы времена, если бы вместо Владимира он появился, тогда другое дело. О нем бы до сих пор былины распевали, и могилу его почитали бы. Но он мог точно сказать, что времена всегда были отвратительными.

– Дмитрий подрос, – говорил бес уже не на могиле князя, а на небесах, по старинному названных Сваргом, когда он отыскал там душу князя Михаила.

– Настал час отмщения за все горести и боли. Вы должны все вместе с ним подняться и в сражение пусть живые вместе с мертвыми идут.

Михаил слушал. Речь беса звучала странно торжественно. Он за это время изучил и прекрасно научился понимать его. Он понимал, чем торжественнее тот говорит о великом, тем яснее, что происходить там будет что-то иное. И мудрый князь пытался угадать, что скрывалось за бесовыми словами.

Говорил он о Дмитрии. Это новый московский князь – внук его вечного врага Иваны Калиты, настоящего его убийцы, будь он проклят. И почему он должен за него мстить? Потому что все его внуки теперь там же, не разберешь, где свои, а где чужие таятся.

– Тебе придется смириться и с тем, что он подчинит сначала твою Тверь распрекрасную, потому что не может быть по-другому. Все еще помнят о битве на Калке, когда все пошли каждый за себя, и не договорились о том, кто над всеми встанет. И получился татарский пир на костях ваших.

Дмитрию только и остается учиться на ошибках ваших, и надо простить и объединиться. Он понимал, что говорит как один из монахов, но иногда и вечные его противники говорят правду, это надо признать.

– Легко говорить тому, кто всем сват и брат, для него нет ни врагов, ни друзей – все едины, а каково ему признать предателя и Москву захудалую столицей. С самого начала был он на крови основан, когда вероломный Юрий убил купца-основателя его и сам стал там княжить. А что потом на проклятой земле творилось, и вспомнить противно. Как мог на том самом навозе какой-то богатырь вырасти, разве может быть он не ущербен?

И почему у них все всегда из дерьма должно было расти? Горькое сознавать было такое.

– У тебя еще будет время для раздумий, – на прощание говорил ему бес.

Время и на самом деле будет. Только что тут думать, с Дмитрием или с чертом рогатым надо подниматься против татарвы. Мальчишка пока ничего дурного не сделал. А если вспомнить его собственного сына, то можно подумать, что его отцом был сам Иван Калита. Но и об этом лучше не думать совсем. Не в прошлом надо копаться, а в грядущее заглянуть.