Читать книгу Кошмар победы. Князья и воины - Любовь Сушко - Страница 14

Бес внимательно оглядывал бесконечные просторы славянских земель. Он заглянул к половцам и понял, что там будут происходить главные события. И снова подивился он странностям всего происходящего в этом мире.

Ему было известно, что старший сын князя Игоря Владимир обручен с дочерью Кончака. Они почти родственники. Князья любили такие союзы.

Но бес не стал думать дальше, ему не хотелось все наперед предугадывать. Ведь что-то по ходу дела можно будет исправить.

– Да, времена проклятые им достались, – усмехнулся он, оглядываясь вокруг. Да такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Он знал, что произойдет какая-то важная встреча. И встретил он Ангела Игорева. Тот был устал и опечален. И сидел на опушке леса около срубленного пня, не отрываясь, смотрел на неподвижную воду.

И хотя для беса все ангелы казались совершенно одинаковыми, на одно лицо, но этого он легко отличал от всех остальных, потому с интересом к нему и направился:

– И что это ты тут прохлаждаешься? – напустился бес на него. Он не любил все эту братию, но знал, что этот ему полезен окажется. И поддерживал с ним приятельские отношения.

– А ты что так вокруг Игоря суетишься, – спрашивал его Ангел, очнувшись от тяжелых дум.

– Твою работу исполнять собрался, – отвечал ему бес, – и не понимаю, почему ты свои крылья так покорно сложил и сидишь, словно мертвец.

– Я бы и тебе не советовал в это вмешиваться, тебе трудно придется.

– Я не спрашиваю твоих бесполезных советов, – огрызнулся бес, а легко у нас никогда с самого сотворения не бывало, и вдвоем мы что-то да сделаем для него, хотя не могу сказать, что я в восторге от союза с тобой, но это лучше, чем ничего.

Его бесило то, что Ангел, как и Игорь, смотрел на него недоверчиво. Странно они настроены, только он – добрая душа – им вопреки всему помогать решил. Больше всего в тот момент удивлялся бес самому себе, откуда в нем при таком унынии еще задор берется – непонятно.

– Может, ты и не хранитель уже? – поинтересовался он, обиженный сам за себя родимого.

Ангел решил, что тот над ним, как обычно просто издевается, и не хотел отвечать. Ему-то что, с него все, как с гуся вода. Мир рухнет, а он будет бродить по обломкам его и песенку насвистывать.

Они такие разные, и пусть бес творит то, что ему вздумается, а он о серьезных вещах переживал в те скорбные дни. Он знал, что из союза с бесом никогда ничего путного не выходило, но, в крайнем случае, если все совсем безнадежным станет, он готов был сделать шаг к нему навстречу.

– Он мне одолжение делает, – усмехнулся бес, проникнув в его мысли, – какова наглость, когда в ногах валяться и умолять должен. И пусть спасибо скажет, что неравнодушен я к князю Игорю, а то такое бы одолжение ему показал.

– Хранитель-то хранитель, – вслух рассуждал между тем Ангел, только как хранить его, если он и в храме-то не появлялся сроду, все больше с такими как ты возится. Думаю, что бог меня от него скоро совсем уберет.

– А ты и рад стараться, – с упреком взглянул на него бес, он едва сдерживался, готов был вцепиться в того и придушить его, если бы это имело какое-то действие.

Он бесился, видя, как легко эта братия идет на предательство. Как бы он не был плох, но таким откровенным негодяем не был никогда. Но даже если этот тип готов от него отказаться, бес себе такого позволить никак не мог.

– А я вот ни за что его не брошу, – грозно и гордо произнес он и заставил Ангела устыдиться своих крамольных помыслов.

Бес удалился, всем своим видом показывая, что неинтересно ему общаться с этим типом.

– Ничего, дорогой, разве в первый раз тебе придется одному за все браться и самому все делать. В этом нет ничего нового и удивительного. Может и лучше, если он не будет у тебя под ногами болтаться и везде свой нос совать.

И он стал парить, подражая полету ангела, при этом широко расставляя свои волосатые лапы и то сводя ноги копытами вместе, то снова разводил их.

Если бы кто-то увидел этот нелепый полет, то наверное помер бы от смеха, но для людей бесы были невидимы, а духи – заняты своими делами. А сам бес при этом оставался поразительно серьезным, словно занят был каким-то очень важным делом, от которого зависела его жизнь или смерть.

Но при этом он и на самом деле размышлял о серьезных вещах, что не мешало ему дурачиться от всей души.

– Бедняга, – думал он об Ангеле с сожалением, – сколько слез и соплей оттого, что ему не тот достался. Это я волен выбирать, кого хочу и всегда с теми, кто мне нравится. А этому типу в небесной канцелярии Игорь достался. Ему, наверное, Рюрика или Всеволода хотелось, но взял то, что осталось. Он никогда не посмел бы возражать, потому теперь и мается, и ему не позавидуешь.

После этого он об Ангеле напрочь забыл, его внимание привлекло то, что было на земле. И забыв о полете и размышлениях, он со всех копыт устремился туда. Там могло оказаться что-то важное и интересное. Ему всегда и до всего было дело.