Читать книгу Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых - Любовь Сушко - Страница 14
Ну, ты и ведьма, дорогая!
ОглавлениеО, воин, то была Наина!
А.С.Пушкин
Самой могущественной ведьмой в заповедном лесу была Маринка..
Когда и откуда она взялась, о том история леса умалчивает, и духи- хранители не ведали, но была у нее одна особенность, сколько бы времени не прошло, она оставалась молода и прекрасна.
Такое случалось и прежде, кто-то в котел с кипящим молоком бросался, кто-то в огне сгорал дотла и возрождался из пепла, Маринка молодела, в страсти погружаясь.
И правильно, ведьма все-таки. Так, да не совсем так. Потому что другие ведьмы, тоже вроде от нее не отстававшие, все-таки старели, дряхлели, а уж после ночи с Тугариным, этом змеем похотливым и ненасытным, и совсем дух можно было испустить. А ей хоть бы что, она днем еще с Горынычем куда-то летала, что там делала, даже бес Захар не знал, хотя ему все и про всех было известно, но примерно догадывался, чем ведьма с Горынычем в горах занимается, особенно когда гром гремел, землетрясение начиналось. А здоровый камень даже ему по голове звезданул, когда он решил подсмотреть да подслушать, чтобы уж точно все знать. Шишка на голове так и осталась у любопытного черта, как напоминание о том, что не стоит подглядывать, когда Змей с Ведьмой страстям предаются.
Когда все девы перевелись и больше ему не попадались, тогда Горыныч и пристрастился ведьму воровать.
Правда, потом приходилось все время ее возвращать назад. Она такую жизнь ему устраивала в горах, что камни падали с небес, Горыныч под напором духов горных возвращал Маринку в лес заповедный, какое-то время терпел, без нее обходился, а потом, когда не в моготу совсем было, и терпеть никак нельзя, снова на охоту за ведьмой отправлялся.
Это была, между прочим, самая первая охота на ведьм, только в отличие от более поздних ужастиков, она была довольно мирной. Любовники если и сгорали, то на костре страсти, а потом Змей, довольный случившимся, огнем небольшим полыхал, костры помогал разводить и другим согреваться, а один раз даже жреца от погибели спас. Тот заснул в храме своем, а огонь, который ему охранять велено было, и погас. Проснулся жрец и горько заплакал. Когда загрохотало рядом, решил он, что это верховный жрец идет жизнь его отнимать, а это Горыныч пожаловал. Справился о том, о чем рыдает он, усмехнулся, дыхнул на жертвенник, и огонь заполыхал сильнее прежнего, даже больше оказался. Верховный жрец удивленно на парня посмотрел, решил, что не то что-то, но придраться ему не к чему было.
Так Горыныч и сотворил в порыве страсти своей доброе дело. А Маринка молодела и хорошела на глазах.
И то, что для смертной гибелью бы оказалось, нашей ведьме только на пользу шло, этого никто бы в те допотопные дни отрицать не стал.
Так Маринка изобрела средство для молодости без старости, а в перерывах умудрялась кому-то помогать, а кому-то вредить, уж это как получится, ведь люди разные и случаи тоже разными бывают.
Но однажды все должно было измениться в вольной да прекрасной или страстной жизни Маринки. Пришел к ней рыжий и толстый бес Тарас, да и давай ее уговаривать, жалобно так, чтобы она взяла его к себе жить.
Удивилась Маринка, брови вверх взлетели, а говорила она довольно резко, а что с наглым бесом церемониться то:
– А это с какой такой радости, что-то не пойму я тебя, Тарас, зачем ты мне интересно нужен?
– А может я тебе, и пригожусь, – совсем, как волк в сказке про царевича, заявил Тарас.
– Может и пригодишься, – то ли смеялась, то ли издевалась Маринка, – только мне что-то пока в это не особенно верится.
Сама же она думала о том, что возможно вреда ей бес никакого и не принесет, но кто сказал, что от него и польза какая-то будет, ведь он так ленив, болтлив.
– Не люблю я пакости, – говорил Тарас, – прекрасно слышавший все ее мысли, только так много вижу и слышу.
– Да и я вроде не глухая, – отозвалась Маринка.
– Тебя часто дома не бывает, а я в это время смотреть стану за всем, что тут творится, твоими глазами и ушами буду.
Черт вроде намекал на то, что он не собирается ее свободы лишать, и ревновать к Змею да Тугарину не будет. Хотя пока она не согласилась, он много чего наговорит, а что потом на самом деле будет, кто его знает.
– А то и будет, – услышала ведьма, – ты меня выгнать можешь, Горынычу сплавить, а он утащит туда, где наш царь Макар телят не пас.
– Может, и утащит, только тебе назад вернуться раз плюнуть, – продолжала с ним торговаться Маринка.
И думала ведьма о том, что жила все время без рыжего черта, так зачем же теперь жизнь себе портить?
Но от него даже ведьме отделаться было не так просто, потому она сопротивлялась не очень сильно. А Тарас, видя, что она уже не так упорствует, пошел в наступление.
И тогда махнула она ему рукой, мол, оставайся, а что, если у Яги кот Баюн живет, и в ус не дует, то ей Тарас вполне сойдет.
– Ты, конечно, не Баюн, но чем черт не шутит, может быть и ему отдыхать придется, когда ты развернешься.
Так тщеславие, и желание соперничать с Ягой ведьму и сгубило, хотя в тот момент она о том еще и не догадывалась.
Маринка бросала черту вызов. Принял он его или нет, сказать трудно, слишком спокойным, даже меланхоличным он казался. Но всем известно, кто в тихом болоте водится, вот именно черти, и самые шустрые, между прочим, ведьма давно это заметила.
Жили они – не тужили, довольно свободно и даже местами весело, но стал Тарас рассказывать Маринке между делом все чаще, как он это умел делать, о добром молодце, который так хорош, что глаз не оторвать, но в нее он не влюбится, это точно.
Маринка посмеялась немного, и заметила, что если он красивее Тараса, то уже и красавец писанный.
Тот не обиделся, только намекнул на то, что так сама Василиса Прекрасная считает.
– Прекрасная, – передразнила его Маринка, – потому она и прекрасная, что мозгов и ума ей не досталось, она в это время за красотой носилась.
Тарас еще раз убедился в том, что девы друг друга любят не особенно, и всегда готовы одна про другую гадость сказать.
– Ну, ты и ведьма, дорогая, – только и оставалось заметить ему, словно он только сейчас о том догадался, и разглядеть смог.
Но про Василису и черт и ведьма быстро забыли, какой от нее прок, так только к слову пришлась. А вот про юношу того так просто забыть им не удалось, и они заключили пари с Тарасом.
Все это было похоже на шутку и розыгрыш, но в каждой шутке только доля шутки, особенно когда ведьма за дело берется – это точно.
Ведьма все чаще задумывалась, даже, что уж совсем невероятно было, Горыныча прогнала, когда страсти в груди его и еще кое-где закипели, и дала она себе слово, что расшибется, но парня того, которого Тарас разыскал, получит. И если Василиса собиралась только красотой своей брать (очень сомнительное, между прочим, дело), то она кое -что еще придумала, более надежное, чем улыбки и словечки всякие.
Маринка зелье приворотное заготовила на всякий случай. Проигрывать она не любила, и даже не представляла себе этого. Особенно, когда черт за ней следил так пристально.
А события между тем развивались довольно бурно.
Когда Тарас с Горынычем играл в кости, то и проговорился бес Змею ненароком, почти случайно, что сон ему был вещий, и там ясно стало, что променяет она такого огненного красавца, которому в кровати равных нет на простого смертного, да еще того, который ее не любит и не ценит.
– Ты и представить себе не можешь, Горыныч, – откровенничал Тарас, что такое быть не может, я тоже смутно представляю, а ведь будет, как пить дать, будет.
Горыныча убедить любому было не трудно, а черт старался, потому что слишком много было на кон поставлено, его моральное удовлетворение, грядущая слава, и второе пари, которое он с Баюном накануне заключил, о том, что ничего у Маринки не выйдет.
Посмеялся над ним Баюн, но он при своей-то учености позабыл, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, а это будет он – Тарас, а не Баюн, и ради этого можно было на многое пойти.
Такая вот игра в ту пору в заповедном лесу начиналась, и разобраться, кто с кем и против кого, было затруднительно, там и на самом деле сам черт ногу сломит.
Но чтобы все уж наверняка вышло, разыскал он и второго Маринкиного любовника – второго Змея лютого.
Тугарину он сообщил о том, что Горыныч готов биться с соперником, а потом и с ним за Маринку, и было ему видение, что побьет его Горыныч.
Только удивленно взглянул на него великан и задумался, надолго, хотя он сам был большой, только мозгов не особенно много ему досталось, потому и думал он долго, а соображал не особенно хорошо. Одно понял Тугарин, что черт что-то затеял, столкнет их всех лбами, а сам будет на кочке сидеть, да поглядывать со стороны как они насмерть бьются. А что делать, если Тарас из тихого омута выбрался, да за дело взялся?
Но и этим Тарас не ограничился. У леса всегда бывали уши, иногда случайные, но на этот раз совершенно конкретные уши оказались.
Он сделал так, что Горыныч разговор его секретный слышал, и Тугарин решил не драться, а переждать в горах. Так от одного соперника они и избавились без боя. Тугарина после этого разговора и след простыл, а Горынычу не надо было еще раз пересказывать все, что происходило, пока он девиц, от него попрятавшихся надежно, караулил, да поймать старался напрасно. Только плоть свою раздразнит, огонь заполыхает, а ничего не происходит, потом уже и дым пошел, а в дыму том кого разглядеть-то можно?
Так весь его эротический запал в трубу и вылетал, и такие промашки в последнее время случались все чаще, прямо беда какая-то.
Но пока Змей свои силы напрасно тратил, бес времени даром не терял.
Тарас наведался к богатырю и сообщил ему о том, что Маринка его в кого угодно оборотит, если он в нее влюбится, потому что ей нужно только покорить любого и доказать и себе и Живе – сопернице своей вечной, что перед ней никто не устоит. Но так как девать героев и чудовищ уже некуда, то под чужими личинами и приходится их прятать. Один из них уже трехголовым Змеем летает, а второй вообще чудовищем стал, и назад не расколдует, потому что не нужны они ей.
А если посмотреть в глаза внимательно любому волку, а особенно медведю, то и там легко можно добра молодца разглядеть, а уж про туров и говорить нечего, все они из ее рук и вышли, а ведь тоже так сильны и хороши были.
И так разошелся Тарас, что и остановиться уже никак не мог, сколько не старался.
Богатырь и прежде хотел от колдуньи подальше держаться, а после такого предупреждения и вовсе избегать ее стал. Не зря все-таки Тарас старался, да пыл свой тратил, не перед свиньями, а перед разумным богатырем бисер метал.
Не дремала в то время и ведьма сама.
Маринка хотела только одного – выиграть спор с Тарасом, потому она и караулила везде богатыря. И чем дальше он от нее старался убегать, тем чаще и ближе к ней оказывался. Да что за чертовщина такая. Не зря говорят, что от себя не убежишь, а от ведьмы и подавно.
Убежать, то он не мог, конечно, но сопротивлялся отчаянно. Чего только не делала ведьма, но он был глух и слеп ко всему, что она для него предлагала. И напрасно Маринка голову ломала, что в нем такого особенного. Почему ни один мухомор не помогает? А ведь еще недавно все было так просто, и не с такими у нее все получалось. Князья сами приползали, да что там князья, бог Услад молил ее о ночи страсти. Правда, с ним она не связывалась, от богов только неприятностей и жди. Дальше от них и целее будешь, но всех остальных, кого хотела и получила, а тут богатырь обычный, даже если рядом с ним Тарас суетиться, и ничего не выходит, хоть убей. Вот Яга с Баюном вместе расхохочется, когда узнает, что их главную ведьму бес Тарас да смертный богатырь обвели вокруг пальца.
Хорошо, что пока они этого не знают, хотя кто ей сказал, что не знают, в погоне за богатырем она совсем перестала следить за тем, что вокруг делается. А Тарас и соврет, не дорога возьмет, тем более, он заинтересован в том, чтобы спор у нее выиграть. И она, как всегда не ошиблась.
Черт радовался тому, что он почти выиграл спор у такой ведьмы, значит, остальные еще быстрее поддадутся. Но на каждого черта хитрого да коварного свой Змей находится всегда. И на черта бывает поруха.
Тут появился Горыныч, и увидел, что богатырь от Маринки бегает без оглядки, даже поздороваться с ней не хочет. Обидно стало ему за любимую, и решил он с ним поговорить по душам, подкараулил в озере, и уже потопить хотел, но Тарас предупредить воина успел, и тот выбрался на берег.
Завидев Горыныча, он теперь держал ухо востро и понимал, что Змею доверять никак нельзя. Но схватки избежать этим двоим все-таки не удалось. Хотя они соперниками даже не были.
Только Змей знал поговорку о том, что от ненависти до любви всего один шаг, и кто поручится за то, что завтра он в ведьму не влюбится, вот и надо было объяснить ему, что этого делать не стоит, пока Змей жив, и он через труп его еще не переступил. И вилами на воде писано, что переступит, даже если Тарас у них под ногами и под лапами болтается.
На берегу сцепились они, но Горыныч обессилил от ярости, и воду он всю уже вылил, когда на небесах валялся, радугу изображая, потому и пришлось признать ему поражение.
Это он в ярости – то биться решил, а сразу стало ясно, что на земле не силен он даже против смертного богатыря.
Правда, тот, тоже решил, что из-за ведьмы убивать такого красавца- змея не стоит, потому что потом еще пролитую кровь искупать тяжким трудом придется. Если бы любил он ее, то можно и пострадать, а муки адские из-за нелюбимой терпеть, ведь это чертям на смех.
Может, такие мысли ему Тарас подсказал, когда понял, что убитого Змея на него спишут, и он виноват останется, а может богатырь и сам до такого додумался, Змей остался жив, хотя и изранен был изрядно. Но он не особенно переживал, потому что за свою любовь не единственную, но неповторимую все-таки бился отчаянно. А когда все утихомирилось немного, то погрозил он черту кулаком и скрылся в лесу заповедном
Прибежал он к Маринке раны свои лечить, Тараса отругал за то, что тот какие-то свои делишки обделывает. А честным змеям никакого покоя от него нет.
Тарас возмущался, когда такие речи змеевы в родном доме услышал. А он считал дом ведьмы уже родным, другого у него все одно не было.
Маринка призналась, что пока за богатырем бегала, по – настоящему влюбиться успела, теперь уж точно его не отпустит.
– Да как ты можешь, – возмутился Горыныч, – ну, ты ведьма, я из-за тебя кровь проливал, а ты в обидчика моего влюбилась.
– Не кричи так, – урезонила его Маринка, – я у тебя не первая и не последняя, век богатыря недолог, он еще раньше срока голову сложит, тогда все сначала и начнем.
Змей молчал, он не знал, что на это ответить, хоть у нее одна голова, но последнее слово все равно за ней будет. И как бы не было еще хуже, чем теперь. Хотя минуту назад ему казалось, что хуже уже и быть не может, теперь же он считал, что все может быть.
Тарас незаметно улизнул от них, чтобы предупредить богатыря о том, что беда его ждет, если он не уедет поспешно. Не только Маринка, но и бес успел к нему за это время привязаться, и полюбить его, как родного. Он готов был с ним отправиться подальше, но догнала их Маринка. Тараса прогнала подальше, а богатыря в тура обратила.
Об этом потом было во всех былинах и летописях записано. Потому что она своего упускать не собиралась.
И если бы не бес Тарас, то неизвестно как бы все закончилось. И ходил бы он туром до сих пор, если бы от охотников сбежал. Но Тарас, как всегда оказался рядом, и понял, что он тоже в чем-то очень сильно виноват перед парнем этим.
Он побежал к волхву, к матери его, но пока все было напрасно.
Бессильны были они. А Маринка и вовсе почувствовала свою волю и власть над строптивым возлюбленным своим.
Правда, туров в ту пору много было, и можно было превращенного с настоящим перепутать, она затаилась, и стала ждать. И когда Тарас к одному из них подошел и стал с ним о чем-то разговаривать, она поняла, что это и есть тот, который ей нужен – единственный и неповторимый.
– Ты женишься на мне? – спрашивала Маринка, когда тура увидела.
Молчал тур, он еще говорить по-человечески не научился, а может, не хотел с ней вовсе разговаривать. Но Маринку это не особенно расстроило.
– В тот день шкура с тебя и спадет, когда моим станешь, а пока с чертями пообщайся. Они тебя уму -разуму научат.
Она презрительно взглянула на предателя-Тараса, убедилась еще раз, что чертями никак нельзя верить, и победно улыбнулась.
Только Маринка тогда еще не знала, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. А на каждую ведьму ведьма покруче найдется.
Сама богиня ночи и смерти Марена, в честь которой ведьму когда-то называли, вышла из Пекла в тот самый миг. Чем уж ей наша ведьма не угодила, сказать трудно, только исчезла ведьма, на глаза у тура и Тараса растворилась, зато ворона черная в небеса взлетела и пронзительно закричала.
Молчали завороженные и тур и черт.
Хотел Тарас попросить Марену еще одно доброе дело сделать, но язык вовремя прикусил, а кто сказал, что она помогать им станет. Может, она Маринке за что-то свое мстила, как бы с туром хуже не было. И понял бес, что к Ладе надо за этим обращаться, уж та точно не подведет.
– Ты подожди меня тут, – уговаривал он тура, – я скоро вернусь, и избавишься от шкуры своей. Я все это сотворил, мне и поправлять.
Ничего ему тур не ответил, зато ворона подлетела, прямо на голову уселась и клюнула его очень больно.
– Ну, ты и ведьма, -подпрыгнул на месте Тарас, но от затеи своей не отказался, он отправился в Ирий к Ладе, чтобы обо всем рассказать и попросить ее о помощи.
А что, за поступки свои отвечать надо, а ошибки поправлять, особенно когда заигрался и бед натворил.
Тарас был славным чертом, хотя и азартным очень. Но главное ведь вовремя опомниться и остановиться.
А ведьма что, она навсегда ведьмой и останется, в какие бы наряды и перья не рядилась. И надо от них подальше держаться, целее будешь