Читать книгу Уроки лирики. Анализ стихотворения - Любовь Сушко - Страница 19

Вероятно – это стихотворение самая большая мистификация во всей нашей лирике, и уже никто с ней не сравнится.

Забавно читать серьезные статьи Пушкинистов, где они повторяют из раза в раз то, что оно было обращено к А. П. Керн. И эта хорошенькая и страшно ветреная дама, даже не красавица по тем понятиям, и стала для поэта, который точно подбирал слова и никогда не лукавил «гением чистой красоты», Музой номер один. Но простите, Муза это та, с которой не спят и вступают в совсем иные творческие отношения, это неземное создание, и любую из девушек, женщин Музой можно назвать только условно. Была Музой в какой-то мере Лаура для Петрарки, Беатриче для Данте, так там и условия были совсем иными, они и видели то своих Прекрасных дам только издалека. Поэту, наверное, надо на кого-нибудь молиться, но уж согласитесь, что это совсем не тот случай, почитайте переписку Пушкина, где он четко пишет о встречах с А. П. Керн. Да, она владела одной из копий этого стихотворения и уверяла знакомых, что обращено оно именно к ней, можно допустить даже, что поэт так и подписал эту самую копию, чтобы ввести весь мир в заблуждение, и у него были для этого веские основания.

Пушкин не отрицал этого факта именно потому, что ему было что скрывать, и он хотел, чтобы так думали. Но весь текст кричит, просто вопит против этого утверждения, там нет ни одного указания на то, что посвящен он одной из Донжуанского списка поэта. И тогда серьезные дяди говорит:

– Да, отношения у них были вот такие, но при этом он мог возвысить вот так любимую женщину, поднять ее до звезд в своем творчестве. Но ведь это лукавство какое-то. У Пушкина так быть не могло…

Откуда же появилось это неземное создание, буквально спустившееся с небес. А теперь вспомните Ахматовское «Юный отрок бродил по аллеям» Царскосельского парка. Вот оттуда и пришел к нему «гений чистой красоты», в то время как жену он называл Моя мадонна, – все-таки смертная, хотя выше и прекрасней других, но не божество.

А там, в Царском Селе, где они были в пансионате Лицея постоянно, она жила по соседству, гуляла в том самом саду, они встречались, о чем есть документальные свидетельства. Она заботилась о детях, оставшиеся без родителей на долгий срок, как о своих собственных. И прекрасная, неземная императрица, могла показаться ребенку с пылким воображением богиней.

Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты.

Разве можно как – то по-другому истолковать воспоминания о той давней встрече. Стихотворение написано в том самом 1825 году, когда у нее появилась возможность стать царицей, не об этом ли мечтает и сам поэт. Но ничего этого не случилось. На престол взошел Николай Павлович, она оказалась в опале. Он понимал, что она уходила от него навсегда, и больше не может быть даже этих встреч на расстоянии. И что у него оставалось в жизни? Протесты, дуэли, выпады против нового императора, который пока еще ни в чем не был виноват. Но виноват уже в том, что он, а не она занял пустой престол, ведь ходили упорные слухи о том, что умерла она не своей смертью, что в этом ей помогли, и до него доходили эти слухи. И это еще одно доказательство того, что не мог он быть ни в одном тайном обществе против нее. Разве что в ее тайном обществе, тех, кто хотел, чтобы она стала императрицей после ухода ее мужа. Эти люди хотели привести на престол Елизавету, правда, сама она этому противилась.

Но жизнь, и слезы и любовь могли вернуться только пока она была жива – это как раз тот короткий отрезок времени до мая 1826 года, когда он был счастлив, и надеялся, что стихотворение попадет к ней, она узнает о его чувствах. Так далекое прошлое, лицейские годы, соединились с настоящим, и не было там никакой А. Керн и близко, я о знаменитом стихотворении, а не о жизни поэта, конечно.

В стихотворении «К ней» 1816 года поэт тоже пишет о встрече с гением чистой красоты

Все снова расцвело, Я жизнью трепетал,

Природы вновь восторженный свидетель,

Живее чувствовал, свободнее дышал,

Сильней пленяла добродетель..

Кстати, так В. А. Жуковский писал о Музе, и впервые именно у него появилась эта формулировка:

Цветы мечты уединенной,

И жизни лучшие цветы

Кладу на твой алтарь священный,

О гений чистой красоты!

И понятно, что строки эти относятся вовсе не к реальной женщине, как бы прекрасна она не была «Добродетель чистой красоты – это не к той, с которой явная связь, интрига. Но она может прикрывать, явно или тайно, не ведая о том, другую, тайна, о которой хранилась, хотя и была известна многим в Пушкинском кругу. Об этом заговорила в своих книгах поэтесса Л. Васильева. И это больше похоже на правду, чем официальная версия, которая никак не вытекает из пушкинского текста.

Мы знаем, что после того, когда императрицы не стало, поэт потерял надежду на то, что в мире может что-то перемениться, свобода, счастье, вольность стали для него и всего круга его невозможны.