Читать книгу Его Высочество Ректор - Лючия Фон Беренготт - Страница 2

То, что у меня получилось заснять, я не показала никому. Пока.

Во-первых, это было оружие – и даже не пистолет, а мощный такой, сметающий все на своем пути, заряженный протоновой смесью огнемет. И прежде чем это оружие использовать, необходимо было все хорошенько продумать.

Во-вторых, мне хотелось подкинуть запись анонимно – и не кому-нибудь, а самому директору колледжа, человеку весьма занятому и окруженному церберами-секретаршами.

В-третьих… А вот про третье я старалась на людях не думать. Особенно, если где-нибудь поблизости был он. Потому что краснеть я умела до самых кончиков ушей.

– Лика! – сердитый оклик вывел меня из мечтательного оцепенения. Вздрогнув, я подняла глаза. – Ты спишь, что ли?

Разведя руки в недоумении, Ксюха явно ждала от меня каких-то действий. Ах да, вспомнила я, присела на корточки и вытащила из рюкзака тетрадь по экономике. На этой неделе была моя очередь конспектировать на лекциях, а Ксюхина – копировать и пользоваться моими конспектами. Оказывается, пока я мечтала наяву, подошла наша очередь к ксероксу.

Две «англичанки», Мэриен и Соня, собрали свои бумажки, кивнули нам небрежно и покинули комнату для ксерокопий. В отличии от большинства обитателей нашего заведения, эти две были настоящими англичанками – в международных колледжах их было немного, в основном те, кто хотел получить IB – диплом интернационального бакалавра. Остальной состав учащихся представлял собой сборную солянку из детей состоятельных иностранцев. Русские, арабки, иранки – кого у нас только не было! Готовясь к карьере врача, училась даже дочь одного индийского раджи – щуплая, затюканная строгим воспитанием девушка, с красной точкой промеж густых бровей. Однако, по сложившейся традиции, «англичанками» мы называли всех, кто был родом не из России.

– Давай быстрее, – поторопила меня Ксюха. – Вон уже очередь какая за нами.

Очередь на бесплатный ксерокс действительно резко вырастала после крупнокалиберных лекций, таких как Экономика 101. Конспектирование по очереди было у нас в порядке вещей, и все хотели получить свою порцию материала как можно скорее. Потому что гулянки гулянками, а нагрузка у нас была еще та. Особенно у Ксении, которая хотела отстреляться по всем предметам за два года вместо обычных трех. Сейчас за нами нетерпеливо топтались еще три пары однокурсниц.

Пока подруга раскладывала на ксероксе тетрадь, я в очередной раз удивлялась, до какой степени я изменилась за последние три дня. Стала задумчивой, послушной. Прилежно училась. Даже конспектировала на этот раз, не как обычно – отлынивая и перескакивая с темы на тему, а так, как и договаривались – все подряд. Было такое ощущение, что причастность к страшной тайне господина ректора каким-то образом возвысила меня над собой. Ну, насколько может возвысить подглядывание за двумя людьми во время безудержного секса и заснятие их на камеру с целью причинения максимального ущерба одному из них.

Мысленно посмаковав слова «безудержный секс» и чувствуя, что, становится жарко, я поискала глазами, где-бы попить воды.

– Что это тут у тебя? Это ты так слово «сбыт» пишешь? – перелистнув последнюю страницу сегодняшней записи, Ксюха приблизила тетрадь к глазам. Затем подняла на меня взгляд и нахмурилась. – Слушай, может тебе к медсестре сходить? Что-то ты мне не нравишься.

Я вдруг поняла, что хочу посмотреть это еще раз. Сейчас. Немедленно.

– Извини, мне бы… в туалет… Наверное, съела что-нибудь не свежее…

Да, в нездоровом виде есть определенная польза – ушла и никаких вопросов. Закинув рюкзак на плечо, я мотнула головой в сторону лифта.

– Да, конечно… – растерянно Ксения похлопала ресницами. – Встретимся в общаге?

Не удосужившись ответить, я в три шага пересекла небольшой предбанник перед лифтами и нажала кнопку вызова. Лифт долго не приходил – во всяком случае, мне так показалось. Не выдержав, я рванула на себя дверь на лестничную площадку и, прыгая через две ступеньки, побежала вниз, на первый этаж здания – туда, где располагался единственный на все восточное крыло туалет с кабинками, изолированными друг от друга глухой стеной.

Уже на месте оглядевшись, прошлась по всем пяти кабинкам, пинком открывая двери. Никого! Что было просто отлично, потому что, в идеале, эта запись требовала просмотра со звуком, а наушников у меня при себе не было. Там, понимаете ли, такие звуки… голова уходит в отпуск.

Выбрав кабинку в дальнем углу, я надежно заперла за собой дверь. Если повезет, успею досмотреть хотя бы первый «акт» этого представления.

Опустив крышку, я уселась на унитаз поудобнее и достала из наружного кармана рюкзака айфон. Набрала пароль, глубоко выдохнула… и тронула пальцем закопанный среди старых фотографий видео-файл.

Застывшая картинка сразу ожила – четкая и почти черно-белая…

* * *

– Иди сюда…

Шелковая ткань женской блузки скользит вверх по жемчужному в свете луны телу, застревая на уровне подбородка. Мужчина нетерпеливо тянет ее выше. Длинные пальцы, белеющие во тьме – на какой-то момент кажется, что они сейчас безжалостно порвут эту блузку… Но нет, в четыре руки, помогая друг другу, мужчина и лежащая под ним светловолосая женщина благополучно стягивают одежду. Выбрасывают в траву.

В кадр попадает полная грудь в белом лифчике. Мужская ладонь властно сжимает ее, терзая, проникая пальцами под кружево… задирает лифчик, обнажая еле заметные в темноте соски. Мужчина замирает на мгновение, будто раздумывая, что бы такое предпринять… Но фантазия явно изменяет ему, потому что он просто склоняется и целует один из этих сосков… затем второй… Блондинке достаточно и этого – откинув голову, она прерывисто стонет.

Внезапно, мужчина делает круговое движение головой. Тонкое женское тело выгибается, с губ срывается придушенный хрип – будто ей не хватает воздуха.

– Никки… – выдыхает она. – Никки… что ты…

* * *

В н-ный по счету раз, всматриваясь в поставленную на паузу видео, я попыталась понять, что именно он ей сделал. Как-нибудь изощренно лизнул? Куснул? Сильно всосал? К сожалению, таких подробностей в моем любительском видео было не разглядеть…

* * *

Поднимаясь к шее женщины, мужчина целует и ее, одновременно раздвигая коленом стройные белые ноги. Просовывает руку под задранную до пупа юбку.

– Влажная… Уже готова… – бормочет он, поднимая голову.

В свете полной луны черты его лица отчетливы и узнаваемы.

– Пожалуйста… сейчас… Я хочу…

– Скажи мне… Скажи, чего ты хочешь… Попроси.

– Никки, я не могу…

Он что-то делает рукой, и она вскрикивает.

– О, Боже! Еще… глубже… О, Господи! Я хочу тебя… хочу… там, внутри…

* * *

Как всегда в этот момент, от целомудренно-британского «там, внутри», мое собственное «там, внизу» потребовало срочного внимания. Кусая нижнюю губу, я закинула ногу на ногу. Вдруг стало страшно, что кто-нибудь мог войти, а я могла не услышать – настолько громко стучал пульс в ушах. Пришлось на мгновение остановить запись, успокоиться, несколько раз вдохнуть-выдохнуть и как следует прислушаться.

Все было тихо. Я кивнула самой себе и вновь нажала «play».

* * *

Блондинка продолжает бесстыдно умолять и обхватывает бедра мужчины ногами.

– Я подумаю… – неожиданно насмешливым голосом отвечает он на ее мольбы. Женщина обиженно ноет, но он вдруг отстраняется и начинает выцеловывать дорожку по ее вздрагивающему, обнаженному животу… все ниже и ниже – туда, где белеет в темноте треугольник женских трусиков. Нытье плавно переходит в стон.

– Никки, не надо, я с утра в душе не была… – будто опомнившись, просит она, хватает его за волосы и пытается сдвинуть ноги. Но ему, похоже, наплевать на такие мелочи. Прижав одной рукой ее ляжку к земле, второй он отодвигает край простой белой ткани в сторону. Склоняется и приникает лицом к тому, что скрывается под этой тканью.

– О боже, боже, боже, боже… – скороговоркой летит с губ женщины. Она явно больше не контролирует, что говорит и насколько громко.

Голова мужчины практически не двигается, однако блондинку трясет и выгибает… Наконец, она сильно кусает себе запястье, пытаясь заглушить крик.

* * *

Что ж, мне больше необязательно читать эротические романы или смотреть порнографию.

Отняв ото рта свое собственное запястье, я изнеможённо откинулась на спинку унитаза. Больше ничего не нужно – ни мальчиков-при-бассейне, ни мастурбации, ни умных механических приспособлений…

Уединилась в туалете, включила это долбанное видео… Пять минут и полное удовлетворение обеспечено. А я ведь, собственно, еще до главного «экшена» не дошла – там, где он Алисию раком ставит. От этой сцены оргазм обычно случался такой, что после него необходимо было полежать, а желательно поспать.

Пару минут я восстанавливала дыхание и прислушивалась. До «сцены раком» решила не досматривать – не было времени, да и полежать негде. Наконец вышла из кабинки, посмотрелась в большое настенное зеркало – вроде бы, «следов преступления» на лице не видно. Разве что скулы покраснели да зрачки расширенные. На всякий случай сполоснула лицо прохладной водой, вытерлась салфеткой и со скучающим видом вышла из туалета.

* * *

В общаге все было как всегда – привычный послеобеденный гомон и суета. Кто-то шлялся по коридору в одном нижнем белье, кто-то сидел перед телевизором в общей гостиной. Из душевой доносился смех и звуки льющейся воды – интересно, что там за веселье?

На втором этаже Восточного крыла жило особенно много русских – ну, то есть необязательно русских, но на «великом и могучем» говорили почти все. Даже девушка с дальнего востока, совершенно незнакомой мне прежде кумыкской национальности.

Ксюху я в нашей с ней комнате не нашла, бросила сумку на кровать, взяла телефон и пошла выяснять, что сегодня на вечер планируется. По сложившейся традиции, вечерами собирались в одной из комнат, каждый вечер у кого-то другого – смотрели запрещенные киношки, курили, мыли кости профессорам, бывает, что и выпивали – если было что. В принципе, все то же самое можно было делать и в гостиной, но туда могла нагрянуть Магда – одна из помощниц нашего ректора.

Это ведь только он у нас имел право на развлечения. От нас, семнадцати-восемнадцатилетних «воспитанниц» господин Кронвиль, по всей видимости, ожидал поведения благородных девиц века Французского романтизма. Эх, вот наберусь мужества, заявлюсь к директору по какому-нибудь важному вопросу, да и подложу ему тихонько флешку с записью… Оставить же себе на память копию ничего не мешает. И не узнает никто…

– Лика! – окликнул меня кто-то с полным ртом. Я обернулась.

Катька Самойлова – дочка известного Питерского банкира, некрасивая, кудрявая толстушка и жуткая сплетница – стояла в дверях своей комнаты и что-то ела, цепляя вилкой из высокой консервной банки.

– Будешь трюфели? Маринованные.

Меня передернуло.

– Терпеть не могу трюфели. Особенно маринованные.

Видно было, что такого ответа Катька не ожидала, а потому опешила. Бросила вилку в банку и забегала глазами, будто ища другие варианты.

– А хочешь посмотреть, что мне маман привезла на выходные? Там такие феррагамы шикарные есть – улет просто. Мне малы оказались, а на тебя идеально сядут… Продам за копейки.

Я вздохнула.

– Что тебе нужно, Кать?

– Да ты за кого меня принимаешь?! Я же просто так, от чистого сердца!

Она сделала оскорбленное лицо, но повестись на это мог бы разве что какой-нибудь новичок – привычку банкирской дочки покупать услуги, информацию и даже подруг знали в колледже все, включая «англичанок». Заметив, что меня не впечатлил ее театр юного зрителя, Катя решила, что умнее будет выложить карты.

– Идем! – она потянула меня в комнату, закрыла дверь, встала напротив меня и деловито скрестила руки на груди. Приглушенным голосом, будто кто-нибудь мог подслушать, сообщила.

– Есть одно дело. Личного характера. К тебе кто-нибудь на бал конца года приезжает?

Здесь, пожалуй, стоит сделать небольшое отступление и кое-что прояснить.

Выпускные балы, они же балы по поводу окончания учебного года в нашем колледже считались событиями исключительной важности. То есть, важные-то они везде, но не везде в этот день женский коллектив строгого английского колледжа получает право на личную жизнь. Парней на этот бал можно было не протаскивать, как обычно, тайком, а пригласить совершенно официально. И даже, если не особо афишировать, оставить кого-нибудь на ночь. Я в таком эпохальном событии участвовала всего лишь раз – в прошлом году, по окончании своего второго семестра в этом заведении. На этот грядущий через неделю бал я собиралась пригласить Стива – того самого пацаненка с выставки в Сохо. Симпатичный, юркий метросексуал, такой же татуированный, как и я – он составил бы мне отличную пару.

– Надо, чтобы ты пригласила кое-кого другого, – озадачила меня Катька. – И молчала об этом, как тот ягненок из фильмы про ягнят… Заплачу любую сумму.

– Ты больная, что ли? Кого это я должна приглашать?!

– Пять тысяч евро, – вместо ответа предложила «банкирша».

– Двадцать, – немедленно ответила я. За такие деньги, да хоть самого черта!

– Пятнадцать и по рукам?

– Договорились! Спать ни с кем не буду, – предупредила я прежде, чем подать ей руку.

– Естественно. Это ж только Никки считает, что у нас бордель.

Стараясь не краснеть при упоминании нашего ректора всуе, я пошла за Катькой к ее компьютеру, уже слегка жалея, что согласилась. Сейчас покажет реально какого-нибудь черта.

Но с экрана на меня смотрел очень даже симпатяшный молодой человек – модно одетый, правда с противной бородкой-козликом.

– Знакомься! – представила Катька. – Это Майлс. Твой будущий дэйт.

– И зачем мне его приглашать?

Катька сощурила глаза.

– А не проболтаешься?

Я фыркнула.

– Ну разве только если ты собралась его убить.

Мой юмор не поняли – Катька яростно закрутила головой.

– Он того не стоит. А вот как материал для разрешения одного пари подходит идеально.

– И что за пари?

Банкирша крутанулась в кресле – вроде просто так, а на самом деле, чтобы взгляд отвести в сторону.

– Да, понимаешь… Тут одна тупая п#$%& решила, что со мной парни только ради денег встречаются. Я решила ее разочаровать. И на заключительном балу этого красавчика у тебя отобью. Прямо у нее под носом. Как раз поспею в срок – у нас спор на две недели… Главное условие – чтобы парень не знал, кто я и сколько у моего папеньки бабла. Для этого ты мне и нужна – чтобы выглядело так, будто он меня вообще не знают. А я его такая раз, и охмурила – исключительно своей неотразимостью.

Минуты две я переваривала ее гениальный план.

– То есть… Ты хочешь доказать, что не покупаешь любовь за деньги… купив ее за деньги?

Катька наконец перестала крутиться, но все еще не смотрела мне в глаза. Наконец, тяжело вздохнула.

– А как мне еще это доказать?

Мое сердце неожиданно сжалось. Тяжело, наверное, быть богатой и некрасивой. И решила больше не лезть ей в душу. Пари так пари.

– Когда заплатишь? И как он со мной свяжется?

Катька оживилась.

– Значит так. Прям с завтрашнего дня начнешь всем рассказывать, что у тебя появился новый бойфренд – я тебе скину сегодня всю инфу… Пару фотографий отфотошоплю, как вы с ним в пабе зажимаетесь – покажешь всем на тусовке. Сделаешь вид, что он тебе звонит – а на самом деле я сама тебе позвоню, когда увижу, что ты в кругу друзей.

Я поразмыслила.

– Знаешь, думаю, имеет смысл, чтобы мы с ним лично пообщались – для убедительности. А то не получится влюбленность изображать.

Но Катька покачала головой.

– И не надо изображать сильную влюбленность – а то получится, что я у тебя украла любимого, а ты прям такая взяла, и меня потом простила. Подозрительно будет выглядеть. Просто делай вид, что подцепила симпатичного мальчика… а как потеряла, так и хрен с ним. Ушел и ушел.

– Да без проблем, – я кивнула. – Как платить будешь?

Без лишних слов она протянула мне карточку Королевского Банка – на ее имя, конечно же, однако в магазинах расплачиваться да деньги снимать прокатит. Отмахнувшись от нехорошего предчувствия, кольнувшего душу, я приняла оплату, а заодно и феррагамы померяла. Как и ожидалось, туфли оказались безнадежно велики.