Читать книгу Бог из машины - Людмила Астахова - Страница 7

Города, выросшие вокруг университетов, похожи один на другой, как горошины в стручке. Ровненькие газоны, ухоженные клумбы, памятники великим людям на каждом углу, беседки и скамейки – на первый взгляд, просто отдохновение души, особенно после унылых провинциальных городишек и беспокойных развращенных столиц. Чинно прохаживаются ученые преподаватели, на них с уважением взирают умненькие студиозы, и лишь шуршание книжных страниц да утробное воркование голубей нарушает благоговейную тишь, сопровождающую учебный процесс. Храм науки, обитель знаний, царство логики и разума?

Как бы не так! Обманчиво первое впечатление непосвященного, ибо вся эта благость – не что иное, как одна сплошная иллюзия. Не в каждом театре за кулисами плетутся такие интриги, как в здешних уютных кабинетах. И толстые кожаные переплеты пунцовеют от словес, которыми солидные ученые мужи кроют друг дружку заочно и прямо в глаза, а у чучел дыбом встают перья и шерсть от подлости и коварства иных деканов. Украсть чужое открытие – дело чести, присвоить славу – предел мечтаний, а принизить успех коллеги – доблесть. Даже маститые не смеют расслабиться ни на мгновение, бдительно высматривая потенциального конкурента с целью превентивного изничтожения на корню. Воистину, змеи и скорпионы добрее друг к другу.

Студенты тоже недалеко ушли от грозных своих учителей – пьют в три горла, буянят, пакостят, ну и блудят в три… словом, блудят денно и нощно. Когда только учатся, непонятно, и главное – чему?

Если судить по очаровательнейшему Эгнайру Акэлиа, то учили в Ициарском университете исключительно ереси и нигилизму. Его, богослова и будущего тива, учили отбывать свой номер в храме, не верить не только в Предвечного, но и вообще ни во что, обычных людей считать наивными простачками, а себя – центром мироздания.

И зря, совершенно зря Джона ломала себе голову, как продлить знакомство с Вилдайровым потомком. Эгнайр вовсе не собирался исчезать из поля зрения шуриа. Юноша лично «сосватал» новой знакомице премиленькую комнатку в пансионе, причем за весьма скромные для Ициара деньги. Карамельно-мармеладный домик прятался в зарослях жасмина, под каждым окошком в ящиках буйно цвели бархатцы, и казалось, что каждая черепичина, которой была покрыта крыша, вымыта хозяйкой с мылом. Кого угодно обманула бы эта идиллия, но только не шуриа. Согласно последней конфедератской моде все детали интерьера были замаскированы таким образом, чтобы невозможно было сразу догадаться, что из чего сделано. Лепнину красили под дерево, дерево – под камень, камень – под штукатурку, а штукатурку – под обои. Чистенький, аккуратненький домик полнился духами и призраками и в тонком мире ничем не отличался от древнего склепа, доверху наполненного иссохшими мертвецами. За хрустящими от крахмала занавесочками разве только людоедством не занимались. Словом, едва ступив под крышу «приличного» пансиона, Джона окончательно осознала, почему Ициар ей не понравился с первого взгляда. Котел с бурлящим ядовитым варевом – вот что это за город, и каждый дом в нем словно булькающая реторта, а каждый обитатель – пилюля с мышьяком в сахарной пудре.

Впервые в жизни Джойана Алэйя Янамари выгнала из своей комнаты всех призраков. Спасибо Джэйффу Элиру, подучившему неумеху-сородичку шаманским штучкам вроде того, как выбрать, с кем из духов мирно соседствовать, а от кого избавляться, как от клопов. Наука далась Джоне с величайшим трудом, но она очень пригодилась в Ициаре. Ужасный город, просто ужасный, насквозь фальшивый, город с двойным дном и потайным отравленным лезвием.

Конечно же, Эгнайр устроил для подруги Джойн полноценную экскурсию: показал все учебные корпуса, цитадель ректората, которая оказалась самым настоящим, еще ролфийским, замком, десяток романтичных мостиков, статуи всех знаменитых философов, оранжереи и прочие красивости, коих в Ициаре имелось превеликое множество.

– А это что такое? – полюбопытствовала шуриа, разглядывая увитую плющом каменную кладку, возносившуюся на добрых три человеческих роста, когда они забрели в дальний конец университетского парка. Из-за стены виднелся купол и шпиль каких-то причудливых строений, тоже весьма заинтересовавших Джону.

– Здание архива, где я имею честь работать в свободное от учебы время. Шпиль, между прочим, настоящее произведение инженерного искусства, к тому же используется для изучения атмосферного электричества, то бишь молниевых разрядов.

– О! Я бы очень хотела посмотреть на «живую» молнию. Можно попасть за эту… э… крепостную стену?

– У каждого государства есть свои научные секреты, – глубокомысленно заявил юноша. – Наш Идбер славен в области разработок новейшего оружия. Видели бы вы, как тщательно охраняются лаборатории Эска, не стали бы удивляться.

Джона лишь сдержанно улыбнулась в ответ и притворно вздохнула:

– Значит, внутрь нас не пустят. Жаль. А мне так хотелось бы взглянуть, как делаются научные открытия. Я тут недавно была на представлении электрических опытов…

Молодой человек исполнился презрения к бродячим шарлатанам, которые занимаются профанацией науки, превращая ее в потеху для толпы.

– Но как же тогда люди узнают о новшествах? Как поймут, что знания и просвещение – благо? Как избудут мракобесие?

– Другим способом, более достойным и цивилизованным, – отрезал Эгнайр с абсолютно Вилдайровыми интонациями в голосе. Поразительно, как порой сильна кровь – сильнее воспитания и привычек.

– Это каким же? – не унималась шуриа.

Очень уж ей хотелось дознаться про умозаключения будущего тива. Надо же с чего-то начинать изучение своей нежданной находки, прежде чем предпринимать какие-то шаги. Ведь, как ни крути, а Джоне не под силу взвалить молодого мужчину на плечо и утащить из Ициара насильно. Значит, требуется найти подход.

Разумеется, о своем приезде и необходимости собрания Эгнайр известил соратников тотчас же, едва переступил порог уютного, а главное – уединенного домика на окраине Ициара. Помимо отсутствия соседей, у жилища господина Акэлиа имелось еще целых два преимущества, бесценных для заговорщиков и членов тайных обществ: запущенный одичавший сад с высоким забором вокруг дома и обширный чистый и сухой подвал – идеальное место для собраний и хранения печатного станка и еще некоторых любопытных вещей. Так что собирались члены кружка обычно у Эгнайра, причем брат Казначей, ведавший финансами общества, ежемесячно отсчитывал юноше сумму, составлявшую примерно половину арендной платы за жилье. Таков был вклад Искателей в общее дело. В одиночку при ициарских ценах Эгнайру такие аппартаменты было бы не потянуть.

За время отсутствия брата Книжника (именно таков был псевдоним Эгнайра в кружке) в подвале у него безвылазно сидел брат Химик, совершенно не показываясь ни на улицах, ни на лекциях. И немедля поделился со вновь прибывшим своими успехами – горючей смесью, коя, будучи аккуратно разлита по бутылкам из-под знаменитого идберранского темного пива, дразнила буйное воображение заговорщиков невероятными перспективами. Встряхивая немытыми патлами и поблескивая красными, словно у кролика, глазами из-за треснувших очков, брат Химик взахлеб рассказывал о еще более удивительных вещах. Дайте срок, вот добудет брат Механик все необходимое для настоящей лаборатории, и уж тогда!.. Врагов будущего прекрасного и нового мира можно и должно не только жечь и взрывать, но и травить! Как крыс!

Эгнайр уважительно, но с некоторой долей брезгливости похлопал соратника по костлявому плечу, сбегал в лавку за едой и пивом, оттащил провизию в подвал и проследил, чтоб брат Химик как следует поел. А потом засел сочинять записку брату Мастеру.

В обществе Искателей строго-настрого запрещалось пытаться узнать настоящие имена товарищей по борьбе. И в общем-то этому мудрому правилу юноши следовали неукоснительно, тем более что за неповиновение уставу кружка полагалось вполне определенное наказание. Будущих революционеров уже накрепко повязала кровь их бывшего брата Философа. Тот оказался звеном слабым и ненадежным, много спорил, а потом и вовсе решил выйти из кружка. Приговор вынесли здесь же, в подвале Эгнайра, и на месте привели в исполнение. При всем хладнокровии и непримиримой уверенности в своей правоте юный Книжник до сих пор иногда вздрагивал, вспоминая, насколько… неаккуратно все получилось. И отмывать стены, опять же, пришлось ему, и именно в его саду, под кустом роскошной ициарской сирени, покоятся теперь останки малодушного предателя. С другой стороны, какой еще судьбы может заслуживать этот подлый пес? Брат Мастер так и сказал: «Революция не бывает бескровной, друзья. Собаке – собачья смерть!»

А сирень в тот год покрылась гроздьями цветов пышности неимоверной, а уж пахла так, что все окрестные девицы поневоле держали носы по ветру…

Так что из всех своих соратников Эгнайр знал только настоящее имя брата Мастера, и то лишь потому, что был знаком с руководителем общества еще до вступления своего в кружок. Кроме того, господин профессор Ардан Лау частенько посиживал в техническом отделе университетской библиотеки, где они, собственно, когда-то и познакомились. Профессор Лау был в ученой среде человеком влиятельным и уважаемым, занимался сверхсекретными разработками в закрытой лаборатории и водил дружбу с такими людьми, чьи имена полагается произносить только при запертых дверях, шепотом и с оглядкой через плечо. Именно он порекомендовал юного и старательного студента Акэлиа кое-кому из иерархов местного Эсмонд-Круга (как бы не Самому!), отчего юноша получил хорошо оплачиваемую и почетную работу в секретных фондах библиотеки и доступ к таким вещам, что… Нет, вот об этом уже нельзя упоминать не только шепотом, но даже и в мыслях.