Читать книгу Роковая ошибка - Людмила Шторк - Страница 9

В теплой Калифорнии Тим Андруз повзрослел, построил себе небольшой дом рядом с родительским и переселился в него, работая вместе с отцом на ферме. Он несколько раз знакомился с девушками, но еще до начала каких-либо отношений сообщал, что не уедет со своей фермы от родителей, и многие сразу теряли к нему интерес. Родители и сестра думали, что Тиму действительно придется искать невесту где-нибудь в стране третьего мира, если он не захочет оставаться одиноким. Время от времени Тим с другими молодыми людьми уезжал помогать строить дома молитвы в Мексику или в Казахстан, и родители каждый раз ожидали сообщение, что сын собирается привезти невесту из очередной поездки. Но Тим все время приезжал один. Однажды, когда вся семья собралась на день благодарения за общим столом, Линда поинтересовалась:

– Тим, а почему ты не ищешь невесту в миссионерских поездках?

– Для них английский не родной, – ответил Тим, – и они выросли в другой культуре. Вряд ли кто-то из них сможет меня понять.

– Но для тех девочек твоя жизнь на ферме может показаться очень интересной, – не унималась сестра.

– Может быть, для иностранки наша жизнь будет интересной некоторое время, пока она не привыкнет или пока эта жизнь ей не наскучит. Но мне-то что с такой женой делать? Я буду с ней одинок. Чаще всего такие, отправляясь за границу, ищут приключений, и как только девушка попадет в наш размеренный быт, то начнет рваться в другое место. А мне приключений и проблем хватает в работе. Если вдруг недостает адреналина, еду на охоту, можем вместе с женой куда-нибудь съездить. А дома я хочу, чтобы меня ждал надежный человек, на которого можно положиться и которому можно довериться. Мне семья с приключениями не интересна, дом – место для отдыха, а не поиска приключений. – Для немногословного Тима речь за столом была очень длинной, и все удивились.

– Найди себе красавицу и любуйся, – рассмеялась Линда.

– Не-ет, – протянул Тим. – А поговорить?..

– Чего тебе с ней разговаривать, главное, чтобы жена хозяйственной была, – шутя вставил отец.

– Нее, пап… – Тим сделал паузу, улыбнулся и тем же тоном добавил: – А поговорить?..

– Да ты так бобылем и останешься, – возмутилась Линда. – Такой красавец-парень пропадает почем зря! У нас с Кейном уже двое детей растут, а ты все ходишь собеседницу ищешь…

– Если не найду, то и не надо. – Давая понять, что тема закрыта, Тим встал из-за стола, чтобы помочь матери унести грязные тарелки и принести мороженное.

Вскоре Тим уехал на неделю в очередную миссионерскую поездку. Вернулся задумчивый, загадочный. Стал активно с кем-то переписываться. Родители были заинтригованы, но не торопили сына. Перед Рождеством Тим сказал, что хотел бы слетать с Миннесоту.

– Но там же такой мороз! У тебя даже одежды теплой нет и обуви, – напомнил отец.

– Ничего, я куплю, – спокойно ответил Тим.

Парень уехал на неделю и вернулся не один. Пропуская девушку вперед, Тим представил:

– Мама, папа, знакомьтесь – Джейн. Мы с ней встретились в миссионерской поездке.

Джейн оказалась очень доброй и открытой девушкой. Она привычно помогала хозяйке накрывать на стол, вела себя доброжелательно и скромно. Ей выделили комнату в доме родителей. Тим и Джейн не хотели до свадьбы жить в доме Тима. Родители от души поддержали выбор сына. Парень действительно нашел девушку, которая понимала его, и им всегда было, о чем поговорить.

Скоро в доме Андрузов сыграли свадьбу, и Джейн переехала из Миннесоты в Калифорнию навсегда.

Прошло несколько лет. На ферме Андрузов росли трое детей, и на день благодарения теперь было очень шумно, потому что приезжала семья Линды, которая тоже увеличилась на одного малыша.

Джейн радовалась тому, что в доме слышен детский смех и топот. Она встречала каждое утро улыбкой и благодарностью Богу за семью и детей. Спустя некоторое время в семье наметилось пополнение, и Тим принял решение пристроить к своему дому еще пару комнат, но родители предложили детям поменяться домами.

– Мы понимаем, что вам тесно, а после рождения четвертого малыша будет еще теснее, – начал отец. – А нам с мамой наш дом стал велик, уборки много, и мы живем в основном в двух комнатах. Нам твоего дома будет более чем достаточно. А вам будет удобно в нашем, и не придется строить, тратить лишние средства и силы. На те деньги, что ты собрал для стройки, лучше съездите на море, отдохните. Скоро суеты добавится, и неизвестно, сколько времени вы не сможете путешествовать.

– Хорошо, пап, я поговорю с Джейн, – спокойно ответил Тим.

Скоро началось большое переселение. Джейн поддержала идею родителей. На ферме почти ничего не изменилось, только детский смех стал доноситься с другой стороны большого двора. Но чем ближе были роды, тем слабее становилась молодая женщина. Супруги не ожидали, что четвертый младенец окажется для нее почти непосильным. Она даже в отпуск не согласилась поехать – сил не было. Джейн старалась держаться, Тим помогал любимой жене во всем. Последние два месяца она почти не вставала с постели. Муж и дети старались оберегать ее от всех забот.

– Если бы я только мог предположить, что так будет, я не согласился бы на четвертого малыша, – вздохнул Тим.

– Я тоже не знала об этом, – пожала плечами Джейн. – Но все равно я рада, что у нас родится Кейт. Ты же знаешь, что я росла одна и всегда хотела иметь большую семью. Будем надеяться, что все будет хорошо.

– Все! Это последний ребенок! – решительно объявил Тим. – Ты для меня дороже всех и всего!

– Но… – начала Джейн.

– Никаких «но». Теперь нам нужно думать не о том, чего хотим мы, а о том, что нужно детям, которые у нас есть. А им нужны оба родителя, – решительно заявил Тим.

Решение было принято, но женщине предстояло еще доносить и родить четвертого малыша – долгожданную дочку, которую они уже назвали Кейт.

* * *

Лена приехала в Америку в штат Вашингтон. Для молодой жены здесь все было ново. Зеленый штат радовал изобилием деревьев, кустарников и трав. Лена была счастлива узнать, что зимой здесь очень редко бывает снег, так как горный хребет защищает местность от холодного ветра с материка, а благодаря океану здесь часто идут дожди без мороза даже в январе.

Молодая женщина ожидала от Америки сплошного праздника, но праздник закончился, так и не начавшись. Первые дни молодой муж не хотел никуда выходить, наслаждаясь общением с женой. Лена раскладывала свои вещи, вила гнездышко, надеясь, что чуть позже муж повозит ее по городу, покажет достопримечательности. Но уже через неделю Джимми сказал, что должен выйти на работу, и стал уходить из дома в семь часов утра, даже не показав толком ей города, в который ее привез. Джимми работал полицейским, он проводил все время на работе, возвращаясь обычно после восьми вечера. Только иногда он уходил с работы пораньше, чтобы отвезти жену для оформления документов. Лена рассматривала город в основном из окна машины, когда они ездили по инстанциям. Скоро молодая жена смогла подтвердить свои водительские права, и Джимми купил ей недорогую машину, чтобы она могла сама посещать курсы английского языка.

С момента, когда Лена села за руль своего авто, праздник все же начался. Теперь ей нужна была лишь карта и немного свободного времени, чтобы после урока английского поездить по городу, а потом и съездить в соседний большой город. Главное было успеть приготовить ужин и обед на следующий день, чтобы Джимми мог взять еду с собой. Муж оставил жене немного денег на расходы, и она могла распределять время и деньги по своему усмотрению. Джимми даже не спрашивал, делает ли она домашние задания, учит ли язык на самом деле. Вечером он чаще всего приходил домой с парой бутылок пива или с бутылкой вина, которые выпивал, прежде чем отправиться спать.

– Джимми, ты не слишком часто пьешь алкоголь? – осторожно поинтересовалась Лена через неделю подобного графика.

– Я сейчас тебе скажу, а ты хорошо запомни, – жестко ответил тот. – Жена должна молчать и слушаться мужа. Ты помнишь, чему тебя учили? Я пью столько, сколько считаю нужным, и ты не смей мне указывать, что делать.

Лена не ожидала подобного ответа, и ее глаза мгновенно наполнились слезами.

– Только посмей мне нюни распускать! – взгляд Джимми вдруг стал отдавать металлом. – Ненавижу женские слезы. Лучше не доводи до греха! – кулаки мужчины сжались, и Лена в страхе подалась назад.

Молодая женщина настолько растерялась от неожиданной агрессии мужа, что некоторое время не соображала, словно вдруг оказалась в незнакомом параллельном мире, жестоком и опасном. Она не знала, как себя вести с этим мужчиной, вдруг показавшимся ей незнакомцем. Лена тихо отошла в сторону, понимая, что тема ограничения в алкоголе навсегда закрыта в ее семье. Что еще ожидает впереди? Молодая женщина не знала, но внутренне сжалась в ожидании беды.

Беда не заставила себя долго ждать и пришла как выстрел из двуствольного ружья, дуплетом. К концу первого месяца Лена обнаружила, что не рассчитала деньги, оставленные мужем на расходы. Она еще не знала местных цен, не учла расстояний и стоимость бензина. Кроме того, Лена заметила, что месячные задерживаются. Она не знала, будет ли Джимми рад возможной беременности, но была уверена, что сообщение о заканчивающихся деньгах мужу не понравится, поэтому после ужина начала очень осторожно.

– Джимми, у меня для тебя два сообщения, одно не очень хорошее, а другое не знаю… С чего мне начать?

– Ну… Наверное, с того, что ты не знаешь. Может, это будет хорошим сообщением, – улыбнулся довольный и сытый мужчина.

– У меня задержка… Может быть, у нас будет ребенок, – улыбнулась Лена.

– Ты серьезно? – на лице Джимми показался испуг. – И это хорошая новость? А какая плохая?

– Прости, я не смогла рассчитать деньги. Я еще плохо знаю местные цены. До конца месяца целая неделя, а у меня они закончились, – опустила глаза Лена.

– Ты издеваешься? – взорвался Джимми. – Я горбачу с утра до ночи, а она так легко – «прости, я просто не рассчитала»! А еще сообщает, что она собирается подкинуть мне спиногрыза, чтобы я и на него горбатил, и это у нее «хорошая новость». Обалдела баба!

– Джимми, да что с тобой? – обиделась Лена. – Если ты не хотел ребенка, почему тогда мы не предохранялись? Почему ты мне ни слова об этом не сказал?

– Да потому, что это не моя, а твоя проблема, овца! – закричал мужчина и замахнулся.

Лена отстранилась и ладонь, предназначенная для оплеухи, скользнула в воздухе. Джимми промахнулся, отчего пришел в неописуемую ярость. Он вскочил, ударом сбил молодую женщину с ног и начал пинать. Лена, которую даже в детстве не бил отец, для которой самым страшным наказанием был угол, где она должна была стоять и думать над своим поведением, пыталась прикрыться руками, защититься от ударов сильного мужчины. Было заметно, что Джимми не в первый раз бьет женщину. Он не прикасался к лицу и видимым частям тела, сейчас он явно целился в живот. Лена защищала его руками, из-за чего на них осталось несколько синяков.

Когда наконец муж прекратил издевательства, Лена отползла в угол кухни и села на пол, облокотившись на стенку. Она сейчас даже не плакала, пытаясь осознать, что произошло, и понять, что же теперь делать.

– Хоть кто-нибудь узнает об этом, я убью тебя, поняла? – холодно и спокойно сообщил Джимми, уходя в гостиную и включая телевизор. – Я работаю в полиции, и, если ты напишешь заявление, я узнаю об этом первым и просто убью тебя, поняла?

– За что? – одними бледными губами произнесла Лена.

– Если не поняла, добавлю, – также спокойно и холодно сообщил Джимми. – Посиди, подумай, потом сообщишь мне, за что. Иначе все начну с начала.

Лена сидела, обняв колени. Ей вспомнилось выражение из ее тетрадки: «Господи, цветы у Тебя получились лучше, чем человек» (Галя, 4 класс). Она мысленно стонала: «Боже, точно та девочка сказала! Мама! Как же ты была права! Куда я могу убежать здесь? К кому мне пойти за защитой?! Что мне делать? У меня даже денег нет, чтобы купить обратный билет».

Словно прочитав мысли жены, Джимми вдруг встал, подошел к полке, где лежали документы, и взял паспорт Лены.

– Даже не думай свалить куда-нибудь. Ты – моя жена и будешь жить здесь, поняла? Деньги я тебе дам, но теперь будешь отчитываться за каждый цент каждый день. Завтра пойдешь в аптеку и купишь тест. Если беременна, я дам деньги на аборт. Но это в последний раз! Мне будет жаль тебя, если залетишь еще раз!

Голос Джимми теперь был холоден и спокоен, отчего Лене стало намного страшнее, чем тогда, когда он кричал. Ведь когда муж кричал, она могла надеяться на то, что что-то изменится, когда он успокоится. Но теперь Лена видела, что ее муж заранее планировал вести себя так, как сейчас. Только искал повода изменить поведение.

Эту ночь Лена провела без сна. Она вспоминала прошлое. Перед глазами встало лицо Пети, когда она сообщила ему, что выходит замуж. Как он побледнел, сколько боли было в глазах!

«Значит, ты любил меня, Петька! Какой же глупой я была! Мечта о принце, о красивой любви… „Мудрость – пред лицом у разумного, а глаза глупца – на конце земли”[12]. Мои глаза были на конце земли, и вот я здесь, на том самом краю земли. И куда теперь бежать от своей мечты? Он даже паспорт забрал. Какой же я была глупой! Никого не слушала, никого не хотела видеть!» Вспомнилась простая русская поговорка: «Не вздыхай глубоко, не отдадим далеко, хоть за мокрую курицу, да на свою улицу». Лена попыталась подавить глубокий вздох сквозь слезы, стекающие на подушку: «Петька был совсем не „мокрой курицей”, симпатичный, милый, заботливый… Я знала его, всегда была уверена, что он никому меня в обиду не даст и сам не обидит. Нет, романтики, страсти захотелось, вот и хлебаю эту страсть теперь не ложками, а поварёшками!»

На следующий день муж действительно дал Лене денег, но отнял ее личную карточку, на которую скоро должно было прийти пособие. Лена купила в аптеке тест, но поняла, что не сможет сделать аборт, не сможет убить своего ребенка даже под страхом собственной смерти. Сегодня она почти ничего не понимала из объяснений преподавателя, пытаясь придумать, как теперь жить и что делать. Одно Лена поняла теперь ясно – нужно срочно сдавать профессиональный тест и выходить на работу. Тогда у нее появился бы шанс уйти от мужа, которого она теперь боялась больше всех.

Но учиться и работать – это дальние планы. А с тестом нужно было делать что-то сейчас. Лена понимала, что ей трудно будет с ребенком, если она уйдет от мужа, но все равно она не могла решиться на аборт. В душе женщина была уверена, что ребенок у нее будет, поэтому даже не хотела проходить тест. Наконец решение пришло само собой. Молоденькая девушка, приехавшая из Украины, с которой Лена сидела рядом, наклонилась к ней:

– Лен, что-то ты сегодня сама не своя… – с участием сказала она.

– Проблемы… – вздохнула Лена.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Лена задумалась и уже хотела ответить «нет», как вдруг ее осенило.

– Ты же не замужем?

– Нет, не замужем, – удивилась Оксана. – А при чем здесь это?

– Гражданский муж есть? – продолжала допытываться Лена.

– Обижаешь! Мы воспитаны в строгих правилах.

– Пройди за меня тест на беременность, – выпалила Лена.

– Ты сошла с ума! – растерялась Оксана. – Какая беременность, если я даже не целовалась!

– Поэтому я тебя и прошу. Я точно беременна, но Джимми не хочет ребенка, он потребует сделать аборт.

– Не может быть! – Оксана не могла поверить в то, что человек, пусть даже и не член церкви, но посещающий собрания, может потребовать подобного.

– Я не предполагаю, я знаю точно! – вздохнула Лена. – Он мне уже об этом сказал. А я не смогу убить своего малыша!

– Конечно! Я бы тоже не смогла, – Оксана с участием посмотрела на новую подругу.

– Вот поэтому я прошу тебя сделать это. Я обязана принести тест мужу. Пусть он будет чистым.

– Но ведь это же ложь… – засомневалась Оксана.

– Меня муж заставляет выбирать между ложью и убийством, – опустила глаза Лена. – Если ты не хочешь лгать, просто ничего не говори. Я тоже молча подам ему тест. Хотя, если ты откажешься, я тебя пойму.

Оксана подумала до конца занятий, потом подошла к Лене.

– Показывай, как пользоваться тестом. Я вспомнила, как многие люди спасали евреев от нацистов. Им тоже приходилось выбирать между убийством и ложью. Мы живем в несовершенном мире, и я сделала свой выбор. Если все равно приходится делать зло, пусть оно будет поменьше…

– Прости, что я втянула тебя в свои проблемы. Просто у меня здесь никого нет и помочь некому, – вздохнула Лена. – А убийцей я не могу стать.

– А ты попробовала с ним поговорить? – попыталась уточнить Оксана.

– Да… – Лена чуть приподняла рукав кофточки, показывая кровоподтёк. – Он объяснил достаточно красноречиво, что не согласен.

– Какой ужас! А может, тебе в полицию пойти?

– Джимми сам работает в полиции… Он первым узнает о моем заявлении. Но даже если бы я смогла как-то обойти его, меня сразу депортируют, им не нужны эмигранты с проблемами.

Лена была бледна. Она еще не была уверена, что готова уехать из страны, надеялась на то, что у мужа просто трудный период, что он исправится. Молодая женщина не хотела возвращаться в дом родителей с позором. Кроме того, Америка нравилась Лене, и ей хотелось остаться здесь.

– Хорошо, я помогу тебе. Если что, может, давай в церкви братьям скажем, они поговорят с Джимми, может, он образумится и примет малыша? – не унималась Оксана.

– Давай пока не будем забегать вперед. Я надеюсь, что он со временем и сам «оттает», – предложила Лена, надеясь, что Джимми успокоится, если она будет получать то пособие, документы на которое ей уже подписали. – Еще раз прости, что втянула тебя в свои проблемы.

Лена взглянула на Оксану, чтобы понять, на самом ли деле девушка готова помочь ей с тестом.

– Ничего. Я думаю, что ты поступаешь правильно, если с ним бесполезно разговаривать, – Оксана протянула руку. – Давай тест и объясни, что мне с ним делать.

– Спасибо! Никогда не забуду, – Лена чуть не расплакалась от радости. – Я много согрешила, но дальше не могу уходить от Бога. Пусть мне будет трудно, но мой малыш будет жить!

– Если нужна будет помощь с малышом, обращайся. Я старшая в семье, и мне пришлось немало понянчиться, – улыбнулась Оксана и пошла в туалет.

Вернувшись, она отдала Лене тест в пакете. Лена сунула его в сумку и, поблагодарив, пошла домой. Раньше Лена всегда старалась приготовить что-нибудь вкусное к приходу Джимми, но сегодня ей ничего не хотелось для него делать. Женщина понимала, что по новым правилам, которые озвучил ее муж, малейшее нарушение его комфорта будет жестоко пресекаться, и она сделала все как прежде, но теперь это было по долгу, а не с радостью. Ничего не говоря, она положила тест на тумбочку. Лена понимала, что не сможет солгать, если он спросит напрямую, поэтому постаралась сделать так, чтобы Джимми сам все увидел.

Взглянув на тест, Джимми немного успокоился.

– Мне друганы сказали, что перемена климата тоже влияет на ваши женские дела, – вздохнул он с облегчением. – Но не забудь, я требую, чтобы ты предохранялась!

Затем он спокойно уселся за стол и приступил к ужину, после чего некоторое время не спрашивал жену ни о чем.

Для Лены супружеская близость теперь стала настоящим испытанием. Особенно в первый раз после побоев. Женщина не могла представить, как позволит прикоснуться к себе человеку, избившему ее. Но Джимми в спальне изменился. Ему было безразлично, что чувствует жена, и теперь он этого не скрывал. Он искал только собственного удовлетворения, и Лена ясно поняла, стоит ей сказать хоть слово или попытаться уклониться, он изобьет ее еще сильнее, чем раньше, и все равно получит свое. Но заставить себя проявить хоть какие-то чувства женщина не смогла, и поэтому теперь Джимми всегда был недоволен ею.

Лена промолчала на требование мужа о предохранении и этим будто бы дала согласие на него. Но она уже знала, что носит под сердцем малыша, и ее молчание казалось ей ложью. Никогда она не могла бы подумать, что будет жить во лжи, но не видела другого выхода. Теперь, сидя в собрании в воскресенье, она мало что слышала, – не давала покоя совесть, но и согласиться на убийство своего ребенка женщина не могла.

В один из дней на курсах к Лене подошла женщина-еврейка. Она тоже приехала в Америку недавно и учила язык. Лена старалась ни с кем не разговаривать о своих проблемах, особенно с неверующими, каковой она считала Софью Абрамовну. Но та ничего не спрашивала, она сообщила:

– Вижу, проблемы у тебя с мужем.

– Какие проблемы? – попыталась соврать Лена, но собеседница не дала ей закончить, указав приоткрывшийся уже зеленый синяк на руке, который молодая женщина обычно тщательно прятала.

– Не надо, не отпирайся, – спокойно добавила Софья Абрамовна. – Знаешь, существует теория, что жертвы агрессии впитывают ее в себя, и я верю, что так оно и есть. Поэтому я не ем мяса. Но я не об этом сейчас хотела тебе сказать. Ты – хорошая, добрая девушка, и ты мне очень нравишься. Подумай хорошо, стоит ли продолжать те отношения, в которых на тебя выливают агрессию? Не надейся, что тебя это не коснется – ты можешь ожесточиться, стать циничной и злой. Может быть, все же стоит прекратить жить с тем, кто может заразить тебя своим безумием? Не обманывайся. Если мужик начал бить, он не остановится… Это болезнь.

– Но… Я не могу… – всхлипнула Лена, боясь даже заикнуться с чужим человеком о своей ситуации. Вдруг Джимми решил проверить ее и подговорил эту женщину узнать, будет ли жена жаловаться?

– Конечно, это твое решение, твой выбор. Но знаешь, что я тебе скажу? Человек – единственное существо, которое может принять решение и не впитать злость, вылитую на него. Если ты все же не хочешь уходить или не видишь возможности – хотя я уверена, что они есть, ведь мы с тобой не в концентрационном лагере, а в свободной стране, – помни мою любимую поговорку: «Даже если вас съели, у вас есть два выхода». Для себя повторяю, что с моим решительным характером есть даже третий выход – прободение желудка. Но я сейчас не о том…

Лена сидела тихо и слушала решительную женщину. Для нее было непривычно видеть еврейку с таким характером, потому что все женщины-еврейки, кого она знала лично, были, как она сама обычно выражалась, супер-интеллигентки с мягкими манерами, очень осторожные в словах. Но Софья Абрамовна скорее напоминала очень умный и маневренный танк. Она шла напролом, однако Лена видела доброе желание собеседницы и не останавливала ее.

– Может, и есть какой-то выход, но я пока не вижу его в силу обстоятельств, – осторожно ответила Лена. Сейчас она почти поверила, что не Джимми сказал этой женщине подойти к ней.

– Тогда я хочу рассказать тебе историю, которая в моем круге общения стала почти притчей, хотя произошла на самом деле. Семнадцатилетний парень, будем называть его Мойшей, в тот вечер был свидетелем, как немцы до смерти запинали и забили прикладами его больного отца в лагере смерти. Отец болел уже давно, и Мойша, как мог, ухаживал за ним, раньше очень сильным мужчиной, который сейчас едва переставлял ноги от невыносимых работ и голода. Молодой парень, как мог, старался помогать ему, делая за него часть работ. Он также ухаживал за ним по ночам, когда тот не мог спать от боли.

Отец остался единственным родным человеком у Мойши, потому что немцы на глазах мальчика расстреляли мать и сестер, братьев забрали в другой лагерь смерти, и он их больше не увидел. Отец был последним из родных людей, и Мойша что есть сил старался, чтобы не дать ему умереть.

В тот вечер отец Мойши застонал во сне. Мойша бросился к нему, чтобы разбудить и уговорить не стонать. Но он не успел. Охранник подошел и увидел, что у мужчины жар. Тогда он сбросил его с нар и начал бить. Подоспевший второй охранник помог, и через минуту больной был мертв. Мойшу держали друзья по несчастью, чтобы он не подбежал к отцу. Когда труп вынесли из барака, Мойша лег лицом вниз. Он даже плакать не мог.

Вот из такого положения его и позвали ночью в соседний барак. На входе какой-то мужчина следил, чтобы не нагрянул патруль. Войдя, парень увидел трех бородатых мужчин, сидящих за столом. Он сразу узнал религиозных людей нашего народа.

«Что вы хотели?» – поинтересовался Мойша.

«Мы собрались здесь, чтобы судить Всевышнего», – прозвучал ответ.

«И для чего вам нужен я?» – Мойша был поражен ответом и не мог понять своей роли в этом суде.

«Расскажи все, что случилось с тобой с начала войны», – прозвучал ответ.

Тогда Мойша рассказал, как солдаты убили его мать и сестер, как забрали братьев. Потом он коротко рассказал все, что пережил в этом лагере смерти, включая произошедшее накануне вечером. Здесь, среди сочувствующих людей, он смог наконец заплакать. Когда Мойша закончил, один из старейшин встал и сказал:

«Мы осуждаем Всевышнего. В каждой молитве мы говорим „милостивый, любящий, многомилостивый”. Но как в мире, который подчиняется всесильному Всевышнему, в жизни одного семнадцатилетнего мальчика могло произойти столько ужасных вещей? Ведь таких бед даже на десять человек будет слишком много!»

Когда вердикт был вынесен, старейшины приступили к вечерней молитве. Мойша стоял и смотрел, как эти мужчины, жизнь которых была таким же кошмаром, как и у него, произносили слова молитвы к Творцу, и он начал повторять за ними, находя утешение в живых словах.

– А к чему вы мне это рассказали? – не поняла Лена.

– К тому, что, когда с нами происходят ужасные вещи, когда на нас выливают очень много зла, у нас остается выбор – впитывать эту злость, становясь таким же злым, или, не понимая, почему Всевышний это допускает, сказать себе: «Я все равно выбираю добро, милость и любовь!» – и искать ее даже в тех местах, где никто найти не может. Тот Мойша дожил до конца войны, еще раз поплакав от того, что до освобождения, как выяснилось, отец не дожил лишь несколько месяцев. Мойша сделал свой выбор. Он не ожесточился, когда видел вокруг море предательства и ненависти. Многие его соплеменники опустились, разуверившись в ценностях, в которых были воспитаны. Мойша выбрал мир любви и добра, создав счастливую семью, воспитав любимых и любящих детей.

– Я поняла. Спасибо, – тихо ответила Лена, задумавшись.

* * *

Прошло несколько месяцев, Лена также учила язык и теперь прилагала к этому все старание. Также она через друзей в церкви нашла тесты для медсестер и училась по ним. Джимми за это время находил два повода, чтобы ее побить. К своему ужасу, Лена поняла, что муж всегда может найти повод ее избить, и с ужасом смотрела, как он опустошает очередную банку пива или бутылку вина, потому что он всегда бил ее, находясь в состоянии опьянения, и Лена никогда не знала, чем закончится любая из выпитых бутылок. Было даже время, что Лена поверила, будто сама виновата в том, что муж ее бьет. Женщина изо всех сил старалась не давать ему повода, но не всегда получалось. Теперь Лена с ужасом ждала, когда муж заметит ее беременность. Пока Джимми только пару раз заметил пренебрежительно:

– Ты что-то себя совсем распустила. Скоро станешь толстой как истинная американка. Пора тебе начать себя ограничивать.

– Но разве я так плохо выгляжу? – осторожно спросила Лена.

– Да! Жрать надо меньше, что непонятно? Если станешь жирной, будешь сидеть под домашним арестом с пустым холодильником, – рявкнул он. – Не успела переехать в Америку, сразу расплылась!

Лена замолчала и внутренне сжалась. Скоро он догадается, и тогда жди бури! Оставшись наедине с собой, женщина нежно погладила свой живот:

– Мой малыш! Я тебя никому не отдам. Ты мой, я люблю тебя!

Тайна Лены была самой светлой и счастливой частью ее жизни. Женщина не представляла себе жизнь без этого теплого комочка, который растет внутри нее. Если бы не ребенок, то она не хотела бы жить совсем. Жизнь потеряла для нее всякую привлекательность. Но ради ребенка стоило трудиться, бороться, учиться. Все свои неизрасходованные чувства любви, нежности, заботы она сконцентрировала на том, кто сейчас формировался в ней. Мужу ее нежность была не нужна, даже мешала.

После женитьбы Джимми сначала некоторое время посещал церковь, но потом прекратил. Раньше он ходил в нее, чтобы найти себе жену, но теперь цель достигнута, и собрания больше не интересовали его. Сначала он все же ходил на них ради жены, но после первых же побоев Джимми не появился там, хотя жене не запретил. Теперь маска была мужчине ни к чему. Он вздохнул свободно и жил так, как ему было удобно.

Иногда Джимми вдруг становился таким как прежде, обворожительным, красивым и галантным, и женщине казалось, что стоит ей всегда быть такой, какой хочет видеть ее муж, и он будет всегда хорошим. Но моменты счастья были как выигрыш в казино – короткими, манящими и заставляющими вынуть из карманов все до цента или заложить даже то, чего нет. Лена оказалась азартным игроком. Этого о себе она прежде не знала. Только ставка ее была не на деньги, а на время, на душевные силы, на всю ее жизнь – и она проигрывала день за днем.