Читать книгу И о чем-то плакала Японка - Людмила Смоленская - Страница 23

Я торопилась налить ей чаю с травами, поэтому шла, не оглядываясь и не закрывая за собой дверей. Зайдя на кухню, включила свет и чайник. Слышала сзади шелест, ну значит, идёт, не потерялась – и ладно. Звук отодвигаемого за моей спиной стула расценила, как то, что она села.

Вернулась закрыть за ней двери, ведущие в сени. И только повернулась к ней лицом, как в памяти вспыхнуло ёмкое молодёжное слово «фигас-се!».

Мало того, что на стуле сидела современная женщина без всяких там кимоно, зонтиков, намокших туфель, так возле её ног еще и расположился дымчатый дратхаар и дружелюбно постукивал хвостом об пол.

Я уставилась на неё, она – на меня. Дратхаар коротко тявкнул.

– Тихо! – вполне по-русски скомандовала ему она. – И добавила мне извиняющимся тоном: – Вот, увязался…

Пока закипал чайник, мы рассматривали друг друга. Не скрою, мне хотелось, как на работе, взять бланк протокола и начать: «Фамилия… имя… отчество… год рождения… адрес… судимость… что у вас произошло… не будем тянуть время, я вас внимательно слушаю…». Но ведь не на работе же я. И вообще я не в этом мире, а типа на пространствах сновидения…

От японки в ней остались только глаза цвета темного меда, и еще что-то неуловимое в манерах – какая-то ласковая покорность судьбе, сдержанная аккуратность движений, – сидит вот, собаку поглаживает.

Молодая женщина лет тридцати, густые каштановые волосы, в белых бриджах и темно-желтом топике. На правой руке обручальное кольцо, замужем, значит. Что ж, пора как-то знакомиться.

– Меня зовут Лукерья Михайловна, – начала я.– Можно просто Луша.

Дратхаар поднялся, встряхнулся всей шкурой и подал мне лапу. Фантастика! Я очень люблю животных, поэтому пришлось сбегать в горницу и достать из холодильника сосиску. Сосиска была принята с благодарностью.

Когда я посмотрела на гостью в ожидании услышать её имя, то увидела, как глаза её наполняются слезами.

– Я не знаю, как меня зовут. Или не помню… – прошептала она.

– А как вы сюда попали?

– Тоже не знаю… Я легла спать, и меня вынесло к вашей калитке… простите…

Я оглянулась на портрет Ксении Григорьевны. Японка проследила за моим взглядом и почтительно спросила:

– Это ваша мама?

– Это – больше, чем мама.

– Я понимаю. Это Богиня вашего народа, как у нас Аматэрасу…

Я задумалась. Однако интуиция подсказывала мне, что думать некогда, нужно торопиться. Поэтому поспешила вернуться к идентификации личности.

– Я так поняла, что вы – японка.

Гостья кивнула. Уже легче.

– Что вы вообще можете о себе рассказать?

– Я замужем, у меня есть сын, и вот он, – кивнула она на собаку. – Мой муж намного старше меня. Он мало бывает дома, его жизнь принадлежит службе императору. Я – мать. Я – дочь. Я – супруга большого человека. Я – хозяйка большого дома. Я – подданная императора великой страны. Но это только частички меня. Кто я НА САМОМ ДЕЛЕ? Где я ВСЯ? Почему я одинока, как косточка в персике? Я много думала об этом в последнее время, но не могла ни до чего додуматься. Тогда я спросила у богини Аматэрасу, и после этого меня стало по ночам приносить к вашей калитке… Значит, здесь ответ на мой вопрос. Ведь в наших сказаниях говорится, если два человека сошлись под сенью ивы, значит это неспроста, значит крепко связаны они кармой минувшей жизни…

За окном где-то пропел петух…

Гостья засмущалась…

– По вашим законам, меня унесет после третьего крика петуха. Мне пора…

Я вышла проводить её. Пока шли по ограде, – петух пропел второй раз. Исчезла собака, и к моей гостье вернулся японский антураж. Вышли за ограду – она снова была безмолвной Японкой с зонтиком и в намокшем от дождя кимоно.

Под нестройный хор третьих петухов Японка растаяла.