Читать книгу Наука требует жертв - Людмила Яхнис - Страница 45
Глава 13
Оглавление***
– Итак, сегодня мы обсудим с вами основные процедуры контент-анализа. А также поговорим о его отличии от традиционного анализа.
Ирина вышла из-за преподавательского стола и направилась в проход между рядами. Встретившись с ней взглядом, Аля подавила зевок и вытащила из сумки тетрадь и ручку. Ремезова усмехнулась и прошла мимо нее, оставляя после себя легкий аромат «Нарцисо Родригес».
У Али уже привычно свело судорогой низ живота, и она вздохнула, понимая, что надо как-то дожить до вечера, при этом ни разу не притронувшись к женщине, сводящей ее с ума.
Катя наклонилась к Але и тихо сказала:
– Тебе повезло, что она тоже опоздала. Ты что, вчера гуляла где-то?
Аля махнула рукой небрежно:
– Да ничего интересного, просто одну знакомую встретила.
Самойлова грустно вздохнула:
– Почему ко мне парни так не липнут, как к тебе девки?
Аля прошептала:
– Не преувеличивай, никто ко мне не липнет.
Ремезова приблизилась к их столу, обе замолчали и продолжили писать.
– Необходимым условием применения методики анализа содержания является наличие материального носителя информации.
Любимый звонкий голос – Аля подумала, что целую вечность могла бы так сидеть и слушать его, как музыку. Как интересно он меняет свой тембр, когда Ирина возбуждена. Он становится чуть хрипловатым и приглушенным, в нем звучит властность и нежность одновременно.
Когда она умоляла ее не останавливаться, он был наоборот высоким, совершенно незнакомым и поэтому еще более волнующим. Аля не думала, что она способна так заводиться просто от прерывистого шепота: «Еще». Она также не предполагала, что ей понравится засыпать в чьих-то объятиях, но, пожалуй, теперь она понимает, что означает выражение «провалиться в нирвану»…
– Слуцкая, какой основной рабочий документ применяется для контент-анализа?
Голос раздался над самым ухом, и девушка испуганно вздрогнула – черт, когда она умудрилась задремать?
Сзади Смирнов зашептал: – Таблица, таблица.
– Артем, вы слишком громко подсказываете. Я вас отлично слышу, – с угрозой в голосе произнесла Ремезова. И снова повернулась к Але:
– Итак, Александра, мы будем спать или присутствовать на лекции?
– Извините, Ирина Николаевна, я немного устала, – Аля опустила голову, чтобы никто не заметил ухмылку на ее губах.
– Бурная ночь, Слуцкая?! – выкрикнул Гоша Курило с последней парты, и все засмеялись.
– Ну-ка тихо, – прикрикнула на студентов Ирина, еле заметно покраснев, – а вы, Александра, сходите, умойте лицо холодной водой, говорят, помогает.
В туалете Аля достала из кармана джинсов телефон и набрала сообщение:
«Вообще-то это все из-за кое-кого, кто мог бы пожалеть и дать поспать».
Она не слишком рассчитывала на то, что во время лекции Ирина прочтет ее сообщение, но пока она умывалась и размышляла, не пойти ли покурить, ей ответили:
«Еще чего! Вообще-то этот кое-кто сейчас в поте лица читает лекцию, быстро марш на пару!».
Аля почти бегом вернулась в кабинет и заняла свое место рядом со старательно пишущей Самойловой.
– Ну, что, Александра, вы взбодрились? – с издевкой в голосе спросила Ремезова.
– Конечно, Ирина Николаевна, я снова полна сил, – многообещающе произнесла Аля.
Она с преувеличенным усердием принялась записывать за преподавательницей, которая вела лекцию так, словно и не было бессонной ночи. Разве что легкие тени под глазами, немного примятые брюки и более замедленный темп речи.
Аля старалась не смотреть на нее, потому что это было невыносимо – находиться рядом и не иметь возможности дотронуться.
Когда звонок возвестил о перерыве, Аля намеревалась подойти к Ирине, но, как назло, ее обступили студенты с вопросами о будущем зачете.
Аля застыла с приоткрытым ртом, наблюдая за тем, как Ремезова, иронично щурясь, говорит что-то Славе Авдееву, вот ее рука устало потирает висок, поправляет блузку, которую еще вчера Аля с нее снимала.
Ее бросило в жар от мысли, что она точно знает, какое на Ирине сейчас белье.
Неожиданно кто-то хлопнул ее по плечу:
– Слуцкая, не тормози! Я к тебе уже пять минут обращаюсь, ты не реагируешь.
Самойлова раздражающе громко говорила.
Аля поморщилась:
– Не ори, я не глухая.
– Да ты, как сонная муха, я еще удивляюсь, что ты на паре храпеть не начала, странно, что Ремезова тебя не удавила.
Аля ее почти не слушала – Ирина собрала вещи, накинула плащ и в сопровождении нескольких студентов вышла в коридор.
Смирнов подошел к девушкам.
– Кстати, вы помните, что в субботу мы гуляем на днюхе у Курило? Угадайте, какой кабак на этот раз заказал его батя?
– Очередной пафосный, что тут угадывать, – пробормотала Аля, ей не терпелось свернуть беседу и догнать Ремезову.
Смирнов хохотнул:
– Точно. В «Барине» к семи. Обещают даже фейерверки в конце.
– Восхитительно, – Аля схватила рюкзак и рванула к выходу.
– Слуцкая, погоди, – Катя устремилась за ней, – ты куда? Ты что, в столовую не идешь?
Для пухленькой Самойловой посещение буфета было священной процедурой, и она всегда тащила подругу с собой.
– Неохота. Ты иди, мне еще в библиотеку.
Аля торопилась, почти бежала, нигде в коридоре Ремезовой видно не было.
Но Самойлова не отставала:
– Но в ресторан-то пойдешь? Не бросишь меня одну? Мне там без тебя тоскливо будет.
Аля вздохнула. Ну что сделать, чтобы она отстала?
– Хорошо, Кать, иди. Кстати, купи мне кофе, плиз, иначе я на паре точно захраплю.
Катя повеселела:
– Супер, а вечером давай по магазинам, мне надеть нечего, и ты заодно найдешь что-то поэлегантней, чем твои вечные черные штаны.
Слуцкая скорчила злую гримасу. Самойлова поспешно ретировалась, и Аля стремглав кинулась к расписанию – выяснить, куда могла направиться Ирина.
Аля искала фамилию преподавательницы и одновременно размышляла о том, что с ней происходит что-то странное. Невозможно так сильно привязаться к человеку всего за одну ночь. Ремезова исчезла из поля зрения всего на пять минут, а ощущение было такое, будто померкло солнце. Как теперь жить с такой сильной потребностью быть рядом? Что, если Ирине это надоест? Что, если она покажется ей чересчур навязчивой?
– Что-то ищете, Александра?
Солнце опять вспыхнуло над головой, и Аля, как ребенок, широко улыбнулась, но тут же напустила на себя безразличный вид.
– Проверяю, в какой аудитории у нас пара.
Ремезова усмехнулась, а потом тихо произнесла:
– Я сейчас буду в другом корпусе. До четырех часов. Ты до скольки сегодня?
Аля вздохнула:
– До полшестого. Среда – самый длинный день.
Ирина задумалась на мгновение, а потом вдруг предложила:
– Могу подождать тебя, и потом поедем ко мне. Тут недалеко. Конечно, я не настаиваю…
– Да не надо вам ждать, я сама доеду. Просто скиньте мне адрес, – Аля произнесла это нарочито спокойным голосом, хотя в эту минуту ей хотелось танцевать и петь от радости.
– Я тебя заберу, а то вдруг заснешь по дороге. И посмотри, что творится на улице – там такие тучи, после обеда снова обещали дождь, проливной.
Аля открыла рот, чтобы возразить, но Ремезова прошипела:
– Не спорь со старшими. И вообще, я пошла, а то сейчас опоздаю и снова из-за тебя.
Она развернулась и пошла по коридору, Аля смотрела ей вслед, чувствуя, как лицо непроизвольно расплывается в довольной улыбке.
После обеда действительно хлынул ливень. Аля смотрела в окно и совсем не слушала Орлову, что-то талдычащую про принцип гуманизации в образовании.
Ветви деревьев стучали в оконное стекло, небо было затянуто свинцовой пеленой. И яркая желтизна листьев на этом темно-сером фоне казалась ненатуральной.
Аля почувствовала легкую вибрацию в кармане джинсов. Она осторожно вытащила телефон и прочитала в вотсапе:
«Что ты хочешь на ужин?»
Ее вдруг затопило волной нежности. От непривычки даже слезы выступили на глаза. Ненавидя себя за этот внезапный приступ сентиментальности, Аля быстро набрала:
«Тебя».
Скучающая, как и большинство сидящих в аудитории, Самойлова с любопытством спросила:
– С кем ты там переписываешься?
Аля отмахнулась:
– Да так, одна знакомая, приглашает вечером выпить.
– Ой, ну вот так всегда, а я думала, мы пойдем платье выбирать, – заныла Катя.
– Ну, Кать, ты же знаешь, что я ненавижу шопинг…
Она снова уткнулась в телефон, так как пришло новое сообщение. Видимо, Ирина проводила в какой-то группе тест и могла отвлечься.
«А кроме десерта?»
Аля ухмыльнулась и напечатала:
«Мне его вполне достаточно, но от стейка не откажусь».
Катя опять толкнула ее в бок.
– Иди поешь лимона, у тебя чересчур счастливое лицо. Кто эта знакомая? Ты прямо вся светишься изнутри.
Аля спрятала телефон в карман. Одно дело рассказывать о своих мимолетных многочисленных связях с разными девушками и романтической влюбленности в преподавательницу и совсем другое – признаться, что реальность оказалась круче ее самых смелых фантазий. Это было слишком опасно. Катя не была болтливой, но все же…
– Да ты ее не знаешь.
Очень хотелось рассказать хоть кому-то о том, что она сейчас испытывает. Ее буквально распирало от желания поделиться – такое с ней впервые. Словно невмоготу было одной носить в себе так много положительных эмоций. Но Аля умела себя сдерживать. Еще с детства она знала, что не может себе позволить роскоши быть открытой и доверчивой. Спасибо родной маме, которая всегда воспринимала ее непохожесть на других девочек как личное оскорбление. В первом классе Аля влюбилась в свою одноклассницу, милую девочку Вику. Это была любовь с первого взгляда. И, конечно, она ухаживала за ней по всем правилам. Носила ей конфеты, дралась из-за нее с Петей Егоровым, который дергал Вику за рыжие косички.
Как-то за ужином, поедая сырники, Аля объявила родителям:
– Когда я вырасту, я женюсь на Вике.
Отец расхохотался, а мать, смерив его уничтожающим взглядом, раздраженно сказала дочери:
– Чушь не мели. Ты девочка. Ты выйдешь замуж за мальчика.
– Но мне не нравятся мальчики, – заупрямилась Аля, – они дураки и некрасивые.
Мама перевела взгляд на отца и словно через силу выдавила:
– Ну вот же, смотри, какой у тебя красивый и умный папа, а он мальчик.
Аля откусила сырник и помотала головой:
– Но я же люблю Вику, – проговорила она с набитым ртом.
Евгения Слуцкая ударила ладонью по столу:
– Хватит. Чтобы я никогда не слышала больше этих глупостей!
И маленькой Але стало ясно, что лучше маму ни во что не посвящать. И, конечно, когда она подросла, она не стала рассказывать ей о том, что ей нравится учительница биологии, молоденькая брюнетка, только закончившая пединститут.
Разумеется, не стала говорить и о своем первом поцелуе в летнем спортивном лагере для подростков. Ей было четырнадцать, и она подружилась с Леной из Анапы, крупной высокой волейболисткой. Она была на два года старше Али и научила ее пить, курить и целоваться.
Аля вспомнила свои ощущения от первого поцелуя, губы Лены пахли пивом, а волосы солнцем. В сумерках они сидели возле недостроенного корпуса и пили пиво по очереди из одной банки – не пошли сидеть возле костра с остальными. Несмотря на то, что было довольно тепло, худенькая Аля, как всегда, мерзла, и Лена отдала ей свою просторную синюю спортивную ветровку с красными полосками на рукавах. Слуцкая никак не могла справиться с заедающей молнией, и старшая подруга пришла на помощь. В момент, когда упрямый замок, наконец, поддался и пошел вверх, ее руки оказались возле Алиной шеи, она неожиданно взяла ее лицо в свои ладони и поцеловала, по-взрослому, уверенно проникая в рот языком. Аля в этот момент ощутила сладкую дрожь в теле и настойчивое желание потрогать Ленкину большую грудь, но когда ее руки уже начали проникать к девушке под футболку, раздались чьи-то приближающиеся шаги, и девушки отскочили друг от друга.
Потом они еще и еще целовались по вечерам и, преодолевая скованность, немного неуклюже трогали друг друга в какой-то лихорадочной спешке, каждый раз обмирая от страха, что их могут засечь. Аля постоянно испытывала странную смесь стыда и возбуждения.
Лаская друг друга, они обе никогда не решались опуститься ниже пояса, но Аля помнила, как мучительно ей хотелось, чтобы Ленка решилась на это, сама она была тогда еще слишком робкой.
Возможно, они могли бы зайти и дальше, но смена закончилась, и девочки разъехались: Аля – в Новороссийск, а Лена – в Анапу. Некоторое время они даже переписывались, но потом все заглохло. Тем не менее, Аля считала это самым настоящим сексуальным опытом. Естественно, когда в сентябре ее одноклассницы взахлеб делились впечатлениями о своих летних приключениях с мальчиками, она только молча слушала, про себя вспоминая, как влажнело у нее между ног, когда Лена ласкала ее грудь.