Читать книгу Жили мы в провинции, у моря - Людмила Якименко - Страница 5

В школе Олечка – тихая, спокойная, полноватая девочка больше всего любила уроки литературы. И дома, наедине с книгой ей было хорошо: можно было забыть про окружающую ее некрасивую, плохо устроенную жизнь в перенаселенном холодном бараке, про озабоченную и неласковую мать. А ещё можно было сидеть в читальном зале городской библиотеки и мечтать, как она будет работать тут, среди тысяч прекрасных книг. А, может быть, пойдёт работать в школьную библиотеку, чтобы быть рядом со своими детьми. А ещё можно иметь хорошую домашнюю библиотеку. Такую, как в большой отдельной квартире ее школьной подруги Лиды. Но для этого надо иметь папу – военного с большими звёздами на погонах и красивую нарядную маму.

Конечно, никто не помешает человеку идти с книгой по жизни. Но Олечке этого было недостаточно и она выбрала после школы самую что ни есть книжную специальность: библиотечное дело. Ведь согласитесь, это такая хорошая женская работа. Но вот вуз окончен и Оля теперь профессиональный библиотекарь. За последовавшие потом пять лет работы книги она не разлюбила. Но жизнь снова стала видеться в серых тонах: коллектив женский, библиотекарши – какие-то замученные жизнью женщины с проблемами в личной жизни, зарплата крошечная. А дома ждал все тот же барак, где соседи, чтобы забыться, не книги читали, а страшно пили. Да ещё и мама стала бесконечно болеть, заходясь в кашле.

Надо бы что-то в жизни поменять, но как это сделать? Спасибо, подруга Лидочка помогла, устроила через начальственного отца на работу в воинскую часть. Нет, нет! Не в библиотеку. Если человек несёт службу в армии и одет в военную форму, его называют военнослужащим. Но есть в армии и на флоте особая категория – вольнонаемные, то есть гражданские служащие. Вот такой вольнонаемной и стала Оля.

На новом месте жизнь постепенно стала налаживаться: стала побольше зарплата, поставили в очередь на улучшение жилищных условий, а потом и улучшили – дали на двоих с мамой большую комнату пусть и в коммуналке, но в капитальном доме в самом центре города. А ещё у Олечки, наконец-то, появилась надежда, нет, возможность устроить личную жизнь. А то ведь скоро 30 лет! Ведь воинская часть – это вам не библиотека, где из мужчин только приходящий слесарь. А тут мужчины составляют большинство и вольнонаёмные девушки без особого труда находят себе приличных мужей. Ну или не мужей, кому что надо от жизни.

И тут мечта Олечки сбылась. В ее жизни появился мужчина. Конечно, офицер. Стали встречаться, завязался настоящий роман. Только и тут, как с той библиотекой, не все получилось так, как виделось в мечтах. Офицер был зрелый семейный мужчина, отец двоих детей. Так что о новой семье и разговоров не было. Ну вот так получилось. А потом Олечка забеременела, чему сильно обрадовалась. Конечно, сказала об этом и своему любезному другу, мало на что надеясь. Но он поступил уж совсем нехорошо – все отношения с Олей незамедлительно порвал, попросил не лезть к нему с ребёнком, а потом и вовсе перевёлся служить на запад.

Надо сказать, что в 60-х годах прошлого века общество к рождению внебрачных детей относилось отрицательно. И отдельные граждане, и само государство. Конечно, после Октябрьской революции таких детей перестали официально именовать незаконнорожденными. Но тем не менее, «доброе», ну или слегка подобревшее государство в метрике – свидетельстве о рождении ребёнка в графе «отец» ставило позорный прочерк. Да и какой-то особой помощи матерям-одиночкам не оказывало. Другое дело 80-годы, когда матерям-

одиночкам даже давали квартиры вне очереди. Но, заметим, что отношение к таким женщинам всегда имело свои нюансы.

Безмужнюю Олю, ожидавшую ребёнка, соседки, которым до всего было дело, не осуждали. Понимали, что женщина в возрасте за 30 имеет право на материнское счастье. Олю, скорее, жалели. А вот 18-летнюю соседскую дочку Жанну, принесшую в подоле, и ее родителей, прозевавших дочь, очень даже осуждали. Глупые и жестокие дети из коммуналок, наслушавшись кухонных сплетен, собирались под окнами семьи с младенцем-бастардом и скандировали: Жанка-баклажанка, Жанка-баклажанка.

Оля родила мальчика, маловесного и недоношенного. Назвала Игорем, Игорьком. Вот и сбылась мечта, пусть и частично. Нет мужа, но зато есть сынок, значит, и настоящая семья. Конечно, Олечке было трудно, очень трудно. Мама хоть и была уже на пенсии, но помощи от неё было мало – она инвалид, тяжелый астматик, кашляет и сипит так, что хочется убежать куда подальше. Через день ходит к соседям этажом выше – счастливым обладателям домашнего телефона, чтобы вызвать себе скорую.

А ещё семье с малышом нужны деньги, тут на мамину пенсию не проживёшь. Понятно, что нет и алиментов. Это сейчас декретные отпуска длинные, а в то время весь отпуск был всего два месяца. А что потом? Государство позаботилось о матери с младенцем: в ясли брали с двухмесячного возраста. Так что в два месяца Игорька пришлось отдать в ясли. А что было делать? Конечно, на Игорька соседки смотрели с неприкрытой жалостью: бледный до голубизны, худенький младенец. Конечно, соседки – благополучные офицерские жёны, могли не выходить на работу годами, пока ребёнок школу не окончит. А Оле надо было работать. Вот и работала, а когда денег уж совсем не хватало, шла сдавать кровь.

Шли годы, Игорек рос хорошим парнишкой, а уж как к Оле был привязан. Бабушка умерла, так что жили вдвоём. Сыну было лет 16, когда удалось списаться с его родным отцом. С годами он изменился к лучшему, захотел познакомиться с сыном, прислал денег на дорогу – он жил в Ленинграде. Мальчика по доброму встретил. Сын ему вполне понравился. Но встреча отца и сына стала первой и последней.

Игорю исполнилось 18 лет и его призвали на службу в армию. Служить предстояло далеко от дома, на Сахалине. Уж как его ждала Олечка. Купила отличный гражданский костюм. Все было готово к встрече. Только Игорь домой то не вернулся: за считанные дни до отъезда он, по версии военного начальства, сам повесился. Да кто же в это поверит!

Чем заполняла свою жизнь, за что-то помноженную на ноль, Олечка? Она несколько раз меняла квартиру по принципу «шило на мыло», несколько раз меняла работу. Она больше не была вольнонаемной, но и в библиотеку не вернулась.