Читать книгу Каким он был. Роман о художнике - Людмила Захарова - Страница 4

Раннее утро Антона просачивается сквозь занавески. Звонок не потревожил Алису, только коленка устала от тяжести одеяла, выглянула наружу, притягивая поцелуи. Антон медлит уходить, ожидая пробуждения жены.

– Лисенок будет меня ждать? Лисенок будет лениться? А кто же будет завтракать со мной? А где живет доброе утро? Здесь? Под мышкой? Под кошкой? Под кошкой! А кто так вкусно пахнет? – Алиса взвизгнула.

Сегодня они могли позволить смешливую возню. Подросший Антошка предпочитал дом старшего брата, подарив родителям ощущение беспечности. Им удалось остановить время, жить юношеским восторгом невинных открытий. Желание раствориться друг в друге пришло в ночном шептаньи, прикорнуло в прерывистом сне и казалось метафорой. Но поэтическая действительность – осмысляющая сторона жизни. Духовное единение оживает во всем, превращая соитие двух тел в неделимое целое, незримым облаком укрывает от нервозной суетной заурядности, грязи. Дела идут легко, стоит только подумать о проблеме, а решение само приходит на ум, единственно верное – инстинктивное.

Лисенок не утруждала себя долгими раздумьями, все вершилось по наитию, зачастую вопреки доводам разума. Жить, ничего не делая, от озарения к озарению, казалось весьма странным, но Антон притерпелся, тем более в делах семейных им всегда сопутствовало везение, не смотря на опрометчивые решения импульсивной Алисы. Внезапно она съехала от мужа, в свою необустроенную комнатку, он без лишних слов предложил ей жить вместе. Мороз пробежал по спине. Антон продолжал завтрак, улыбаясь в усы, превозмогая сладкую истому в теле, принял пустую чашку из рук Алисы, и она ловко завернулась в одеяло, демонстрируя неприступность. Да, пора на работу, надо уходить.

Он полюбил этот район, они уже обжились в новой квартире. Комната Алисы оказалась в доме под снос, но ее как муха укусила: купи то, другое, третье. Чего ждать – когда снесут, живем сейчас! Поэтому покупка трехкомнатной квартиры за полцены с субсидией для очередников на улучшение жилплощади накануне грянувшего дефолта просто подарок судьбы. Больше всех ликовала теща, выписавшая никчемного зятя из дома. Даже дети стали доступны для общения.

– Знаешь, Антон, что может стать сенсацией для непрошенных гостей? Они не узнали кисть Тимея, а я смолчала. Горные пейзажи. Тебе не будет их жалко?

– Мне будет жалко тебя. Расплывчатые фантастические цвета. Подарок тебе. Космогонические акварели скорее в твоем стиле, дабы потрафить даме… Нам нужен скандал? Разве нас утомило спокойствие?

– Да, ты прав, я не подумала. А, если честно, у меня внутренняя уверенность, что счастье безгранично. Я не смогу без душевного равновесия.

– Иногда мне кажется, что мы единственная счастливая пара в безумном мегаполисе. Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой, бегущим на первое свидание, а все дела – срочные и важные, становятся попутными, устраиваются мимоходом. Мир стал ярким, каждый миг незабываемым…

– Охранная грамота любви. Чувство защищенности от нападок внешнего мира, от соблазнов, наконец. Поклонники меня искушали, я и сама не понимаю, как оказалась в одной лодке с тобой.

– Лодка была подводной, – рассмеялся Антон, помянув о делах.

Алиса помахала ему из окна кухни, едва прикрывшись занавеской. Привычная шалость, а бодрит. Можно весь день крутиться в приподнятом настроении, застревать в пробках, не разлучаясь с призрачным силуэтом в проеме окна. Изумительно красивая девочка. Антон уже уверенно выезжал с парковки, но она привычно перекрестила его в след. Блаженное уединение, долгожданная беспечность. Беспричинная радость.

Надрыв торопливых признаний обманчив. Быть честным трудно, но еще трудней – не врать себе. Редкая парочка сознается в том, что их связало любопытство, что они заигрались от скуки и пришли к логическому выводу – заключить брак. Неразделенное чувство – всего лишь потребность выполнить заповедь любви. Не сама любовь.

Милый мальчик год прожил в воздержании. Увидев обнаженную натуру, оказался скорострелом, залил ее. Она не рассмеялась, а сделала маску для тела, что изумило и восхитило его. Гормональная маска для омоложения. Какая прелесть – отдельная квартира без соседей и детей, броди нагишом, любуйся, дурачься… Душ они приняли вместе, три часа утра – время чудес.

«Мы живем многими жизнями», – часто говорил Тимей. И вот одна из них началась сумбурно, безоглядно. Без тоски, без отчаяния. Нежданно-негаданно свозь марево небольшой температуры обнаружилась беременность. Врачи были в шоке – срок большой, открыто говорили, что есть риск потерять и мать и ребенка. Безработица процветала, копеешные пособия в соцзащите. Случилось страшное, раздражение благоверного вылилось в то, что он пристрелил кота, пометившего разобранный видеомагнитофон, взятый в ремонт. Евсей без памяти прибежал среди ночи. Сначала ему приснилось, что отец убил кота, он подскочил от ужаса, искал его в квартире, но нашел под балконом – мертвого. Алисе пришлось самой хоронить кота, забирать вещи сына, в школу все равно идти надо. Антон доброжелательно кивнул за чаем: «Конечно, пусть поживет с нами…» Алиса взорвалась:

– Что значит «поживет»? Он к матери пришел, и будет жить со мной! Или мы уйдем к себе.

– Куда вам уходить? В пещеру? – Насмешливая интонация, позиция хозяина отрезвила Алису.

В тот же день в пещеру переехали книги, диван, вещи сына. Дед с бабкой рыдали, умоляя не забирать внука. Благоверный в свое оправдание устроил истерику, что ему в детстве не разрешили завести собаку, а этому засранцу любые капризы. Бабка охнула: «Какую собаку в коммуналке можно завести?! Пятнадцать семей на кухне. Были, хомяки, птички, ужа из банки упустил в коридор, так участковый приходил… тебе тоже ничего не жалели. Постыдился бы в сорок лет родителей упрекать». Алиса примиряюще выставила открытые ладони: «Успокоится, сам придет, уже взрослый мальчик».

Евсей взялся за обустройство спальных мест в поэтическом убежище. С робкой улыбкой он заглянул в комнату, но спрятанный за пазуху котенок мяукнул, Алиса воспрянула духом: «масяська моя!» Жизнь продолжается! Антон заходил часто, приструнивал соседа, приносил еду, смешил, но боялся затронуть главное. Каждый новый день сгущал краски, прыгало давление, пульс частил и проваливался, не хватало воздуха. Сложно представить грань женской выносливости. На тридцать седьмые сутки после операции Алиса оказалась дома, один на один с новорожденным. Изнуряющая слабость, отсутствие аппетита. Антон рвался изо всех сил. Собственная беспомощность угнетала Алису, она отталкивала его едкими словами, пожеланием найти себе здоровую женщину. Случайный звонок сокурсницы Евсея изменил положение. Антон Христа ради попросил ее зайти днем, покормить жену, поменять пеленки маленькому. Нина пришла с задачей по физике, изумив Евсея наглостью…

Именно они выкормили Антошку, и по сей день пестуют его, не заводя своих детей. Страшно вспомнить, – подумала Алиса, опуская занавеску. Иногда ей казалось, что она живет чужой жизнью, что все ее настоящие чувства и переживания остаются в рукописях, которых никто не прочтет, Тимея-то нет…