Читать книгу Сказки для хороших девочек - Люмика - Страница 3

Жил-был Молчун. Надо сказать, был он птицей – какого вида, не ведаю, да и суть не в этом. В те времена, когда произошла эта история, людей ещё на свете не было. Одно точно знаю – летать он не умел.

Так вот, жил Молчун, не тужил, мало с кем говорил, в гости не ходил, к себе никого не звал. Любил гулять по лесу в одиночестве. Однажды забрёл в незнакомое место и вдруг услышал писк. Раздвинул кусты, а там птенчик необычной раскраски, никогда он таких не видел. Жалко ему стало несмышлёныша, взял с собой, выкормил его. А птенчик мало что оперения дивного был, но и лопотал непонятно. И назвал Молчун его Говорунчиком. Найдёныш рос, креп и постоянно что-то говорил, и до того мило и непонятно, что у Молчуна щемило сердце от нежности к этому существу.

Малыш рос не по дням, а по часам, все время говорил, и в доме стоял гул. Молчун, привыкший жить один, мечтал просто побыть в тишине.

И вот однажды Говорунчик попал под дождь, простудился и потерял голос. Молчун лечил его и сожалел о том, что хотел тишины. В доме стало тихо-тихо, но Молчуна это не радовало. Голос у Говорунчика пропал и, не известно, вернётся ли?

– Что делать? – затосковал Молчун по милому голоску, по звукам в своём доме. И однажды приснился ему сон, что есть такая ягода, способная вернуть голос, и водится она недалеко от того места, где нашёлся птенчик.

Утром встал Молчун, простился с Говорунчиком и отправился в путь. Нашёл он кусты, на которых росли заветные ягоды, ведь это место навсегда запечатлелось в памяти.

И услышал он чей-то хриплый голос:

– Ты зачем без спроса сорвал ягоды?

– Я для птенчика, что со мной живёт, ягоды рву. Голос он потерял, не разговаривает больше.

– Что за птенчик? – встревожился кто-то.

– Оперения чудного, красоты неописуемой, голоса дивного.

– И откуда он у тебя взялся? – стал допытываться неизвестный.

– Так нашёл я его вот здесь, под этим кустом.

И тут из чащи лесной вышла Птица, оперения чудного, красоты неописуемой, только вот голос у неё был охрипший.

– Рви ягоды и скорей веди меня в свой дом. Это мой потерянный сынок, давно ищу его.

– Да с чего это твой? Мой он, я его вырастил, воспитал, полюбил!

Расплакалась Птица и поведала свою историю.

– Вылупился у меня птенчик. Такой славный, чудный. Сначала, он только мог несколько звуков произносить, но время шло, сынок рос и стал так чудно говорить, что заслушаешься. Я очень любила слушать его голос и смотреть на него. Для меня всё вокруг освещалось несказанным светом. А птенчик всё говорил и говорил. Я называла его – Говорунчик. Но однажды, вернувшись, я не смогла найти сыночка. От горя я перестала петь и летать. Я ходила вокруг, пытаясь найти его следы, искала и в дальних краях, и вот вернулась, и тут встретила тебя. Сжалься над бедной матерью, позволь мне увидеться с моим мальчиком.

Пожалел Молчун несчастную, повёл он её в свой дом. По дороге рассказал, как нашёл птенчика, как они жили, ничего не утаил, даже про то, что тишину любит. И зовёт его Говорунчиком. Так, незаметно дошли они до дома, а на крыльце малыш ждал.

Скушал Говорунчик ягодки и заговорил лучше прежнего. И первыми его словами были: «Мама. Папа». Помнил он, оказывается, маму, только сказать не мог; вот и тосковал сильно по своему прежнему дому. Привязался птенчик и к Молчуну. А с кем остаться? С мамой жить хочет, и Молчун папой стал. Что делать? И нашего героя, и Птицу сильно тревожил этот вопрос. И пошли они к мудрому филину, чтобы тот помог решить задачку.

– Что хочешь ты, Птичка?

– Жить со своим сынком.

– Чего хочешь ты, Молчун?

– Жить с Говорунчиком.

– А ты, малыш, что хочешь?

– Жить с мамой и папой.

– Тогда живите все вместе, семьёй.

Что и сделали, стали жить одной семьёй, а любовь к Говорунчику их объединила. Птичка со временем начала летать и петь как прежде, а с Молчуном они друг друга дополняли. Позже у них вылупились ещё птенцы, и в доме зазвучали разные звуки.

Такие истории случаются и сейчас, только уже среди людей. Бывает так, взрослые создают семьи, чтобы растить детей, даже имя таким детям дали – приёмные. Но суть не в названии, а в том, что ребёнок не может быть чужим, он может быть только любимым.