Читать книгу Свет за окном - Люсинда Райли - Страница 8

Из-за беспокойной ночи проснулась она поздно, за кофе принялась составлять бесконечный список дел, а потом, на другом листке, записала вопросы, которые должна решить для себя. Ведь вначале она только и хотела как можно быстрее продать оба дома, разобраться с фамильным наследством и вернуться к своей спокойной жизни в Париже. Но теперь…

Почесав нос карандашом, Эмили обвела взглядом кухню, для вдохновения. Дом в Париже она, конечно, продаст – с ним вообще не связано ничего приятного. Однако про шато этого не скажешь – и в последние дни ее отношение к нему изменилось. Мало того что это фамильное гнездо – граф Луи де ла Мартиньерес выстроил его в 1750-х, – здесь еще ни с чем не сравнимая атмосфера, которая ей всегда нравилась. Здесь она успокаивалась, здесь все напоминало ей об отце.

Оставить шато, не продавать? Эмили встала, прошлась по кухне, обдумывая эту мысль. Разве это не смехотворно, если не сказать неприлично, – одинокой женщине содержать такой дом?

Ее мать, это очевидно, так бы никогда не сказала, но мать принадлежала к очень узкому кругу. Эмили из этого круга по своей воле давно ушла. Она знала, как живут обычные люди. И все-таки мысль, что можно провести свои дни здесь, в тишине и покое, все больше и больше привлекала ее. Всю жизнь чувствуя себя в семье одинокой, парадоксальным образом она ощущала, что впервые приехала домой. Это даже выбивало из колеи, шокировало – так сильно ей хотелось теперь остаться здесь.

Она снова села за стол и продолжила список вопросов, которые надо задать Жерару. Если реставрировать шато, вернув ему былое великолепие, это будет на пользу не только ей, но и государству? Шато – часть французской истории, верно? Восстановив его во всем блеске, она окажет государству услугу. С этой утешительной мыслью она взяла свой мобильный и набрала номер Жерара.

Разговор получился долгий. Эмили делала пометки, которые потом просмотрела. Жерар подтвердил, что провести реставрацию более чем возможно. Единственное, за чем остановка, подчеркнул он, это отсутствие наличности – все, что она намерена предпринять, придется оплачивать деньгами, полученными от продажи имущества, каковую продажу следует организовать в самое ближайшее время. То, как изменились ее намерения, Жерара, похоже, ошеломило.

– Эмили, безусловно, это достойно всяческой похвалы, ваша решимость сохранить фамильное гнездо, но реставрация дома такого размера – работа огромная! Я бы сказал, полная занятость на два года. И все это ляжет на ваши плечи. А ведь вы одна…

Эмили ожидала, что он добавит «и к тому же женщина», но от этого он удержался. Жерара, надо полагать, занимало, какая часть этой работы выпадет на его долю, поскольку он, это было очевидно, считал, что одна, без поддержки, она не справится. Эта снисходительность раздражала, но, впрочем, что Эмили сделала, чтобы изменить это отношение? Она достала из чехла ноутбук, включила его. Потом, подивившись сама себе, что ожидает подключения к Интернету в доме, проводка в котором не менялась с сороковых годов двадцатого века, подхватила Фру-Фру и поехала в Гассен.

Преодолев крутые ступени, обратилась к Дэмиану, владельцу ресторанчика и вообще симпатичному человеку, нельзя ли воспользоваться его доступом в Интернет.

– Мадемуазель де ла Мартиньерес! Да конечно, все, что угодно! – воскликнул тот, проведя ее в маленький кабинет. – Сожалею, что не смог поприветствовать вас раньше, я был по делам в Париже. Вся наша деревня сочувствует вам в вашем горе, мадемуазель. Моя семья, как и ваша, живет здесь веками. Намерены ли вы продать шато теперь, когда матушки вашей не стало?

Эмили и сама понимала, что этот вопрос интересует Дэмиана больше всего. Его ресторанчик был средоточием деревенских слухов и сплетен.

– Определенного сказать пока ничего не могу. Надо сначала разобраться в делах.

– Разумеется. Надеюсь, вы не станете продавать, но если надумаете, я знаю многих застройщиков, которые с охотой вложат средства, чтобы превратить ваше красивое шато в отель, – и Дэмиан кивнул на окно, в котором, далеко внизу, поблескивала на солнце выгоревшая крыша.

– Я еще не решила, Дэмиан.

– Что ж, мадемуазель, если в чем возникнет нужда, только скажите. Мы все очень любили вашего отца. Хороший был человек. После войны деревня совсем обнищала. Граф помог подтолкнуть власти к тому, чтобы сюда, на холм, проложили дорогу, и к нам стали ездить туристы из Сен-Тропе. Моя семья открыла этот ресторанчик в пятидесятых, и деревня начала процветать. И еще ваш отец содействовал тому, чтобы мы начали выращивать виноград, из которого делаем наше замечательное вино. – Дэмиан обвел рукой покрытую виноградниками долину. – Когда я был маленьким, тут были одни только фермы, выращивали зерновые, пасли коров. А теперь наше прованское розовое известно во всем мире.

– Приятно слышать, что мой отец способствовал процветанию края, который он так любил.

– Де ла Мартиньересы – часть Гассена, мадемуазель. Я надеюсь, вы останетесь с нами.

Дэмиан суетился вокруг нее, принес ей воды, хлеб и тарелку сыра, но как только Эмили вышла в Интернет, оставил ее одну.

Она проверила свою почту, а потом достала визитную карточку Себастьяна и нашла сайт его галереи. Называлась та «Арт» и находилась на Фулхэм-роуд в Лондоне. Эмили было приятно уже то, что она существует. Собравшись с духом, она набрала телефон Себастьяна. Ответил ей автоответчик, она оставила свой номер и короткое сообщение о том, что хотела бы обсудить с ним вчерашнюю находку.

Закончив, Эмили поблагодарила Дэмиана за Интернет, за угощение и отправилась назад в шато. Чувствовала она в себе такую бодрость и живость, каких не испытывала годами. Если решиться реставрировать шато, то придется забыть про поприще ветеринара в Париже и переселиться сюда, присматривать за работами. А что? Может быть, это именно то, что ей нужно, – хотя, удивительное дело, еще несколько дней назад эта мысль ей даже в голову прийти не могла. А сейчас кажется, что это придаст ее жизни смысл…

Впрочем, возбуждение ее сменилось испугом, когда, подъехав к дому, она увидела у подъезда полицейскую машину. В спешке припарковавшись, Эмили схватила Фру-Фру на руки и кинулась в вестибюль, где нашла Марго разговаривающей с жандармом.

– Мадемуазель Эмили, – Марго была напугана, – кажется, к нам кто-то забрался! Я приехала, как обычно, в два, а входная дверь настежь! Ох, мадемуазель, мне так жаль!

С упавшим сердцем Эмили поняла, что, решившись восстановить шато, в порыве энтузиазма не заперла дверь, когда поехала в деревню.

– Марго, вы не виноваты. Наверное, это я оставила дверь открытой. Что-нибудь пропало? – На ум сразу пришел потенциально ценный Матисс в утренней гостиной.

– Я внимательно осмотрела все комнаты, вроде бы все на своих местах… Но, может быть, вам еще самой посмотреть?

– Такие преступления часто происходят случайно, – заметил жандарм. – Прохожие видят, что в доме никого нет, вламываются и берут, что плохо лежит. Наличные там или драгоценности.

– Вот чего-чего, а этого они здесь не найдут, – мрачно отозвалась Эмили.

– Мадемуазель Эмили, а нет ли у вас ненароком ключа от входной двери? – спросила Марго. – Я что-то его не вижу. Я подумала, что, может, вы его взяли – обычно он торчит в замочной скважине – и припрятали для большей надежности?

– Нет, я не брала. – Эмили перевела взгляд на здоровенную скважину старинного замка. Без своего проржавелого товарища, ключа, который, сколько она себя помнила, всегда из нее торчал, скважина выглядела опустелой. Эмили нахмурилась, пытаясь припомнить, видела ли она ключ утром. Но нет, вряд ли, она так торопилась…

– Если ключ не отыщется, непременно вызовите слесаря из деревни, пусть поставит новый замок, – распорядился жандарм. – Иначе так и будете жить с незапертой дверью, а воры, если забрали ключ, могут еще вернуться.

– Да, конечно… – Представление Эмили о шато как оплоте надежности и безопасности таяло на глазах. Сердце глухо забилось. Марго глянула на часы. – Простите, мадемуазель Эмили, но мне надо домой. Антон там один. Можно, я пойду? – спросила она жандарма.

– Да, если мне что-то понадобится, я позвоню.

Марго повернулась к Эмили.

– Мадемуазель, не по душе мне, что вы тут одна. Не лучше ли будет переехать в гостиницу, хотя бы ночи на две?

– Не беспокойтесь, Марго, я позвоню слесарю. А потом, я всегда могу запереть дверь моей спальни, ну, сегодня, во всяком случае.

– Обещайте мне позвонить, если что-то почувствуете. И, прошу вас, непременно заприте заднюю дверь, – и Марго устало зашагала к своему велосипеду.

– Обойдите еще шато, пожалуйста, посмотрите, может, что-то пропало, а мы с вашей экономкой недоглядели. – Жандарм вытащил из нагрудного кармашка блокнот и записал номер. – Дайте мне знать, если окажется, что чего-то недосчитались. Тогда мы предпримем следующие шаги, а так, – он вздохнул, – вряд ли я что могу сделать.

– Спасибо, что приехали, – сказала Эмили, чувствуя себя недотепой. – Боюсь, это моя собственная вина…

– Это моя обязанность, но я бы вам посоветовал все-таки принять меры безопасности и установить здесь – шато ведь часто пустует – систему сигнализации. – Он кивнул на прощание и вышел в распахнутую парадную дверь.

Эмили тут же стала подниматься по лестнице, чтобы посмотреть, все ли на месте, и на полпути вверх заметила машину, которая ехала по подъездной дорожке и исчезла за домом.

С бьющимся сердцем Эмили скатилась вниз и кинулась в кухню, чтобы ее запереть, – но тут в окошке двери возникло лицо Себастьяна. Она снова отодвинула болт запора и открыла дверь.

– Добрый день! – поздоровался он. – Вы уверены, что хотите меня видеть?

– Простите, но, кажется, в доме только что были грабители, и я не узнала вашу машину.

– О, господи, Эмили, как это ужасно! – Он переступил через порог. – Что-нибудь пропало?

– Марго считает, что нет, но я как раз хотела проверить.

– Я могу вам помочь?

– Я… – ноги ее подкосились, и она рухнула на стул.

– Вы так побледнели, Эмили! Послушайте, прежде чем обходить дом, давайте я приготовлю универсальное английское лекарство – чашку свежего чая? У вас шок. Сидите, приходите в себя, а я поставлю чайник.

– Спасибо, – в полуобморочном состоянии выдохнула Эмили. Фру-Фру принялась скулить, требуя ласки, она подхватила собачку на руки и стала гладить ее. Мерные движения рукой по мягкой шерстке действовали успокаивающе.

– Как они проникли в дом?

– Мы думаем, что через заднюю дверь, а вышли через парадную, и от нее пропал ключ. Мне нужно срочно позвонить слесарю и сменить замок.

– У вас есть телефонный справочник? – Себастьян поставил перед ней кружку с чаем. – Вы пейте, а я позвоню слесарю. – Он достал из кармана свой мобильный телефон.

– Да, справочник вон там, в ящике, – Эмили указала на массивный комод. – Право же, Себастьян, зачем вам это, я разберусь…

Но тот уже выдвинул ящик и достал толстый справочник.

– Вот, – сказал он, с пару минут полистав страницы. – В Сен-Тропе числится три слесаря и один в Ла-Круа-Вальмер. Давайте я обзвоню всех, возможно, кто-то из них может приехать сразу. – И недолго думая, он набрал первый номер. – Добрый день, я звоню из шато де ла Мартиньерес. Будьте добры, скажите, можно ли…

Эмили, не вслушиваясь в его слова, просто прихлебывала свой чай, довольная тем, что кто-то взял на себя инициативу.

– Ну что ж, – произнес Себастьян, закончив звонок, и повернулся лицом к ней. – К несчастью, слесарь готов приехать только завтра с утра. Но зато, говорит, у него есть опыт замены старых замков. А вы чуть-чуть порозовели, Эмили. Как думаете, хватит у вас сил обойти дом, прежде чем стемнеет? Сделать это в самом деле необходимо. Я пойду с вами, если хотите.

– Но конечно же, Себастьян, у вас есть другие дела? – пожала плечами Эмили. – Я не хочу злоупотреблять вашей добротой.

– Помилуйте, да разве английский джентльмен покинет даму в беде! – И он протянул ей руку. – Пойдемте, и дело с концом.

– Благодарю. Что-то мне кажется, он еще тут, внутри, прячется где-то. – Эмили закусила губу. – Марго не видела, чтобы кто-то выходил.

Все комнаты выглядели в точности так, как они помнились Эмили, и хотя с уверенностью сказать, что ничего не пропало, было никак нельзя – все-таки с обстановкой в доме знакома она была недостаточно, – обойдя дом в компании Себастьяна, в холл она спустилась уже слегка успокоенная.

– Что ж, дом мы проверили, – подвел итог он. – Или они могут прятаться где-то еще?

– В подвалах? Но я там никогда не была.

– Ну так, может, пришла пора побывать? Вы знаете, как туда пройти?

– Полагаю, это вон та дверь, рядом с входом в кухню.

– Пойдемте взглянем.

– Думаете, это правда необходимо? – с неохотой спросила Эмили. Замкнутые темные пространства ее пугали.

– Предпочитаете, чтобы я пошел один?

– Нет, вы правы. Мне надо взять себя в руки.

– Не тревожьтесь, я буду вам защитой, – улыбнулся он. – Вот эта дверь?

– Да, наверное…

Себастьян отодвинул проржавелый засов, с усилием повернул ключ.

– Ее точно сто лет не открывали, так что сомневаюсь, чтобы там кто-то был… – Оттащив дверь, он поискал выключатель и наткнулся рукой на обрывок старой веревки. Дернул за нее. Внизу замаячил слабый свет. – Отлично, я пойду первым.

Ступая со ступеньки на ступеньку, Эмили спустилась за ним и оказалась в холодном, с низким потолком помещении, где воздух был влажный и застоявшийся.

– Ух ты! – воскликнул Себастьян, глядя на ряды полок, затянутые паутиной и до отказа забитые покрытыми пылью бутылками. Вытащив одну наугад, он отряхнул этикетку и прочел: – «Шато-лафит Ротшильд 1949». Я, знаете, в винах не очень-то понимаю, но даже на неискушенный взгляд, это воплощенная мечта любого виноторговца. А с другой стороны, – он положил бутылку на место, – не исключено, что тут все прокисло…

Они обошли все помещение, по пути вытаскивая и разглядывая бутылку-другую.

– Не видел ни одной моложе шестьдесят девятого года, – сказал Себастьян, – а вы? Вероятно, после того про коллекцию все забыли и перестали ее пополнять. Погодите-ка… – Поставив на пол две бутылки, которые держал в руках, он снял со стойки четыре других, потом еще и еще, освободив ряд. – Там что-то есть, за стеллажом, видите? Дверь!

Эмили, приглядевшись, кивнула.

– Наверное, там другое подвальное помещение, которым не пользовались, – предположила она, в глубине души желая как можно скорее подняться наверх.

– Да, конечно, под таким домом, как ваш, наверняка имеется сеть подвалов. Ага! – Себастьян снял последнюю бутылку, взялся за старый деревянный стеллаж и переставил его в середину комнаты. – Я был прав, это дверь. – Стряхнув паутину с замочной скважины, он схватился за ручку и потянул дверь на себя. Разбухшее от сырости дерево поддалось неохотно. – Посмотрим, что там!

– Я… – Эмили туда совсем не тянуло. – Я думаю, там ничего нет.

– Стоит проверить! – Себастьян, использовав всю свою силу и процарапав осевшей дверью пол, отодвинул ее. Он снова поискал выключатель, но не нашел.

– Постойте здесь, – велел он Эмили и вошел в темноту. – Откуда-то проникает дневной свет… – донесся его голос. – Да, там наверху окошко… Черт! Простите, это я ударился обо что-то… – Он снова возник в дверном проеме. – Как вы думаете, в доме найдется фонарик?

– Пойду поищу в кухне, – Эмили пошла к лестнице, втайне довольная, что есть предлог выйти из подвала.

– Если не найдете фонарика, принесите свечей! – крикнул он ей вслед.

Фонарик, не без труда найденный, увы, оказался без батареек, так что Эмили взяла в кладовой упаковку стеариновых свечей и коробок спичек, собралась с духом и вновь спустилась в подвал.

– Вот, – сказала она. Себастьян вытащил две свечи, протянул их Эмили, чтобы она зажгла, и одну предложил ей. Затем прошел в дверной проем, и Эмили ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Они оказались в небольшой комнате. Огоньки свечей, вздрагивая, рассылали вокруг неверные тени. Оба озирались в молчании.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, на мой взгляд, в этой комнате кто-то жил, – произнес наконец Себастьян. – Вон кровать, маленький столик рядом, стул у окна, причем поставленный так, чтобы свет лучше падал, комод… – Перечисляя, он всякий раз указывал на предмет свечкой. – На матрасе даже одеяло лежит…

– Да, а на полу ковер… – кивнула Эмили, понемногу привыкая к полутьме. – Но кто мог тут жить?

– Возможно, кто-то из слуг?

– Наши слуги жили в комнатах верхнего этажа. Это кем надо быть, чтобы поселить людей в такой конуре!

– Да, конечно, вы правы, – покаянно согласился Себастьян. – И, посмотрите, вон там еще одна дверца.

Подойдя, он открыл ее.

– Кажется, это туалетная комната. На стене умывальник, под ним на полу – большой эмалированный таз, рядом кувшин для воды. И тумбочка для ночного горшка. – Выходя из кельи, он предусмотрительно наклонился. – Определенно кто-то всем этим пользовался, но кто? – оживленно говорил он, идя к Эмили. – Давайте-ка выйдем на свет, стряхнем пыль веков с одной из этих бутылок, попробуем, пригодно ли ее содержимое для питья, и порассуждаем на эту тему!