Читать книгу Базис. Украина и геополитика - Лютик Бухлов - Страница 9

Все геополитики обращают внимание на Римскую империю, которая просуществовала дольше всего в истории и стала основой Европейской цивилизации. Более всего они обращают внимание на причины столь длительного и успешного (в историческом плане) существования. Конечно же, геополитики, которые видят успех только с точки зрения морской парадигмы развития, называют ее морской и доминирующей державой Средиземноморья, отсюда выводят стремления к гегемонии морских держав. Но мне кажется, что вопрос, прежде всего, в уникальности случая – один из ярких и единичных примеров в истории, когда морская и сухопутная парадигмы объединились в одном государстве-регионе. Это объединение создало новый мир, новую цивилизацию, влияние которой мы испытываем и сегодня. Кстати, оно очень показательно и может быть транспортировано на историю в будущем, конечно, прежде всего геополитически.

Рим вырос из города-государства на четко очерченной геополитической платформе Апеннинского полуострова. Опорой этой платформы была береговая линия самого Апеннинского сапога-полуострова, а с севера его ограничивала и защищала одновременно гряда высоких Альп. Этот полуостров находится в центре внутреннего Средиземного моря с соответствующим субтропическим климатом, а сама метрополия, столица Рим – в центре полуострова на реке Тибр, которая впадает недалеко в это же Средиземное море. Место! Центр в центре с возможностью развития территорий на платформе до закрепления на ней и дальнейшей экспансии. Так выглядит геополитическая предрасположенность развития. Спокойное внутреннее море служит изоляцией для слабо организованных набегов, но и коммуникацией для своих кораблей. Рим развился на своей небольшой платформе в центре большего региона. Связав дорогами весь Апеннинский полуостров, город-государство Рим в центре этой платформы основал стабильное государство, прикрытое геополитическими опорами. Именно дороги увязали Рим-город с Римом-Италией. Это было оценено элитами, которые получали прибыль и возможность перебрасывать значительно быстрее армии по всему полуострову. Дороги стали коммуникативной опорой Рима и позже. И сегодня многие восхищаются сетью древнеримских дорог.

Сформировав государство в Италии, Рим жестко связал части этого полуострова-геополитической платформы. Важно то, что Рим при объединении Апеннинской платформы был качественно сухопутным государством и использовал для контроля своей платформы именно дороги. Сохранившиеся до наших дней участки Аппиевой дороги и некоторых прочих возведены в ранг музейных предметов истории в современной Италии, подчеркивая их значение и технологический прогресс для античности.

После этого Рим уперся в доминирование морской державы Карфагена. Карфаген в это время занимался морской торговлей среди множества своих и не своих городов-колоний, разбросанных по всему Средиземному морю.

Также Карфаген не имел такой платформы, как Рим – достаточной для того времени, удобоваримой и осваиваемой. Карфаген находился в Африке, и его географическое положение было ограничено плодородными территориями нынешнего Тунисского залива, а сам залив и море были всего лишь его опорой. То есть геополитическая платформа Карфагена была значительно меньшей римской, а основой его могущества были морские коммуникации и колонии, разбросанные в выгодных местах по Средиземному морю. Римская апеннинская геополитическая платформа уперлась в ограничение Карфагена на море.

Пунические войны стали результатом противостояния сухопутного Рима и морского Карфагена. При этом оба государства находились в центре Средиземноморья. Но Рим имел бо́льшую базу в виде апеннинской платформы, связанной дорогами, чем Карфаген, который был более мощным на море. Что это означало? Что у сухопутного Рима имелось больше ресурсов, как природных, так по численности населения. При этом данные ресурсы были связаны на самодостаточной платформе дорогами. Рим полностью контролировал циркуляцию ресурсов на своей большей платформе. А Карфагену приходилось коммуницировать со своими городами-колониями через море со всеми исходящими. И всё это происходило в маленьком, относительно всего мира, цивилизационном регионе.

Для победы над морским Карфагеном Рим на базе своей платформы создал мощный военный флот, который разрушил морские коммуникации Карфагена и подчинил море Риму. А сухопутный поход Ганнибала через нынешнюю Испанию и Францию в Северную Италию продемонстрировал значение величины растянутых коммуникаций. Каким бы ни был гениальный Ганнибал, он не смог преодолеть растянутости коммуникаций и достигнуть победы. Потому как большее всегда значимее меньшего при остальных равных. Потери Ганнибала половины армии в пути показывают значимость коммуникаций и геополитических опор (Альп). Это значение по фактору влияния растянутости коммуникаций можно сравнивать с походами Наполеона или Гитлера в Россию и многими прочими неудавшимися походами в истории (вроде причерноморских походов Петра Великого и др.). Поражение Карфагена было предопределено геополитически.

В Пунических войнах Рим объединил морскую и сухопутную парадигму впервые в истории как единственный пример этого единения до сегодняшнего дня. После Пунических войн изначально сухопутный Рим объединил в себе сухопутную и морскую парадигму в отдельно взятом историческом регионе мира. И находясь в центре этого исторического региона мира, находясь на самой большой центральной населенной платформе этого региона, на основе полного контроля над коммуникациями создал цивилизационную империю, которая подчинила весь геополитически доступный регион. Римская платформа как геополитический центр региона подчинила окружающие и менее заселенные и развитые территории этого региона: бывший Карфаген, Грецию, Испанию, Галлию (Францию), часть Великобритании до сужения береговых опор (Валы Адриана и Антонина), нынешнюю Венгрию до Карпат, Причерноморье до Дуная, упершись в Дикую степь, Боспорское царство (Крым), Малую Азию (Турцию), Иудею (Израиль), Египет. В центре империи лежала апеннинская платформа и морская мощь коммуникаций Средиземного моря. Это предрасположенность, выросшая из геополитики, суши и моря, большего и меньшего, платформ, изоляции и коммуникации и произрастающих из этого технологий.

Кстати, падение Римской империи тоже было предопределено геополитикой, географией в произрастании мира (общего роста мирового населения и расселении в других регионах) от отдельного региона к большему и утратой значения апеннинской платформы как центра.

Римская империя – это уникальный эпизод в истории, который объединил морскую и сухопутную парадигмы геополитики в отдельно взятом историческом регионе. Главную роль здесь сыграл геополитический фактор места и времени. Многие позже пытались повторить блестящее значение Рима, но всегда безуспешно. Потому как к этому не было геополитической предрасположенности. Никому в мире больше не удавалось добиться такого же цивилизационного скачка Рима и объединить морскую и сухопутную парадигмы.

Политики прошлого, как и современные геополитики, пытаются обосновать исходя из геополитических предрасположенностей будущее мира. Мэхэн и прочие геополитики видят Рим морской державой, сухопутные политики Евразии, вроде Наполеона, Гитлера или даже Ивана Грозного, стремились подогнать Рим под кальку исключительно сухопутных держав. Да, история повторяется, но повторяется на новом цивилизационном витке технологий и знаний. Сегодня геополитики морских стран пытаются обосновать геополитически доминирование гегемона США в мире как державы, которая может объединить в себе морскую и сухопутную составляющую. Этим они обосновывают стратегию США (по кальке с римской), с их точки зрения, морской империи, для «вырывания» и контроля регионов Евразии. Но по кальке «Рима» он был сначала сухопутной державой в центре того мира на самой большой и центральной геополитической платформе, а не в Испании или Великобритании. А после стал морским, после Пунических войн. Но не просто морским: сухопутные коммуникации имели в нем уравновешивающее значение. Поэтому на роль Рима США не подходят, ведь они относительно меньшие и не в центре мира, они больше морские, нежели сухопутные и т. д. Но и думать о том, что, собравшись в единое пространство, Евразия станет Римом для мира, мне кажется, тоже слишком наивно и просто. Для футурологического интереса: как ни странно, будущий Рим во всем мире (красиво звучит) предсказан еще древними с центром где-то в Израиле и на Синайском полуострове. И основой для этого служат, конечно, не предсказания, а географическая карта мира, умноженная на образование масс и новые идеологические ценности.