Читать книгу Привет из 70-х - М. Хрумин (но это не точно) - Страница 9

Из этой пучины меня резко вырвал назойливый звонок будильника; разлепив глаза и выбравшись наружу из запотевшей машины, чтобы размять кости, я увидел, где нахожусь: на ровной площадке рядом с обочиной трассы, окружённый с трёх сторон молчаливыми боками фур; порой до меня доносилась мелкая морось от трассы, по которой проносились мимо редкие грузовики. Рассвет робко пробивался сквозь толщу грязных туч, пытаясь раздуть погасшие угли, и зажечь дневной свет, и погасить фонари вдоль дороги. Ветер шумел в лесопосадке, приветствуя и призывая взбодриться. Оставалось только потянуться, зевнуть как следует и окончательно проснуться; еще бы неплохо найти туалет и почистить зубы. А, еще принять палс: желудок настойчиво требовал подкрепиться.

Когда с утренними процедурами было покончено, я развернул в голове объемную карту местности и измерил расстояние до Пензы – с разрешенной скоростью движения 130 км/час еще до полудня я прибуду на место. Знать бы, куда командующий отправит меня дальше. Знать бы все точки маршрута! Тогда я смог бы рассчитать время, требуемое для достижения каждой остановки, и сразу стало бы понятно, успею ли я к положенному времени. Но я не имел понятия, как связаться со стервецом и уточнить детали даже собственного пути. Негодяй не позволял мне хотя бы самому звонить ему (прежний номер с визитки был отключён), общаясь со мной лишь тогда, когда ему самому это требовалось. Шифровался. Перед подъездом к городу прилетело сообщение от моего невидимого руководителя с адресом встречи клиента. Инструкции велели оставить машину в подземной парковке большого торгового центра, вытащить из чемодана в багажнике коробочку с первым номером заказа и пойти прогуляться на облагороженную часть набережной реки Суры неподалеку от подвесного вантового моста, ждать, пока не явится человек, который заберет товар. Он даже не потребовал подтверждения, принял ли я инструкции к действию: видать, сильно разозлился за вчерашний срыв графика.

Проезжая по центральному проспекту, я видел архаичную разношерстную постсоветскую застройку вперемежку с малоэтажными зданиями, сохранившимися с еще более давних времен и нынче признанными объектами наследия прошлого, среди которых мелькали известковыми кубиками подлинные памятники старины, ныне мало кому нужные церкви, служащие разве что украшениями городов. Погода сохранялась на редкость мерзкая, и ненастное небо, свалившееся на обочины кучами серых сугробов, не придавало улицам какой-либо живописности: очевидно, чтобы ощутить дух древности и насладиться видами, приезжать сюда следовало летом, в тепло, и кутаться в зелень скверов и парков. Пензяки, завернувшись в темные куртки, отстраненно и угрюмо бродили по тротуарам, погруженные в мысли или в комы; сунув руки в карманы и ссутулившись, некоторые походили на больших тараканов: не хватало только усов. Ровный асфальт, испещрённый датчиками и указателями для электрокаров, облегчающих навигацию и регулирующих движение, стелился между неуклюжими зданиями широкой влажной смурой полосой.

Дальнейший путь пролегал по коридорам уродливого торгового центра, отовсюду швырявшего в глаза пестрые объявления и обращаясь через ком ко мне по имени: так нынче пытаются соблазнить потенциального покупателя. Все эти назойливые бутики и магазины с открывающимися при одном взгляде на вывеску суб-вайтами преследовали меня по мере прохождения, вызывая паралич головного мозга; каждый раз оказываясь в подобном месте, мне приходилось уменьшать отклик оптических датчиков до минимума, или вовсе их отключать, или задействовать блокирующие рекламу расширения интерфейса. С облегчением перейдя молл, вышел на приподнятую над полотном дороги пешеходную дорожку, пересек милый сквер с установленной в центре красной звездой, что отмечала завершение Второй мировой, ступил на набережную и двинулся в сторону пешеходного вантового моста над холодной, вяло несущей мутные воды, запечатанные под едва образовавшимся слоем тонкого льда, Сурой. Пакет с футляром, подписанным цифрой «1», был зажат под левой подмышкой.

Местные жители двигались вдоль берега поодиночке и сохраняли дистанцию. Понять, кто из них обратится ко мне за посылкой, было невозможно. Вдоль воды по ровной дорожке бежал парень на искусственных ногах: по сравнению с остальными, он был одет крайне легко и перебирал ногами быстро и грациозно. Где он потерял ноги? Что с ним случилось? Старая женщина, сложив узловатые запястья за спиной, медленно прошла мимо, устремив взгляд в землю. Вскоре я догнал молодую мамашу с коляской: острый носик глядит вперед, белки покрывает пелена, идет на автомате, а сознание витает где-то в других мирах. Младенец в коляске лежал с открытыми глазами и перебирал в воздухе пухлыми ручками, разглядывая пальцы. Его сознание еще ничем не было замутнено: по закону родители могли вживлять комы не раньше пяти лет. Когда мы поравнялись, наши взгляды, мой и ребенка, пересеклись, и мне захотелось произнести ему: «Готовься, малыш! Гляди внимательно своими глазами, пока они еще тебе принадлежат! Вот настоящий мир, куда ты попал!» Но я, конечно же, не стал, чтобы не вызывать подозрений.

Едва я добрался до подвесного моста и развернулся, чтобы прогуляться обратно вдоль набережной, путь мне преградил высокий и широкий верзила с давно небритыми щеками, в капюшоне, весь завёрнутый в темный плащ и с непроницаемыми солнцезащитными очками на переносице. Его зрачков видно не было, и я не мог определить, кто это. И хотя новейшие системы определения лиц могли идентифицировать кого угодно даже в гриме, тем не менее встроенный в мой ком идентификатор без доступа к сетчатке предлагал несколько вариантов личности, и понять, кто из них кто, без подтверждения согласия или приоткрытого доступа, я не мог. Человек сверлил меня взглядом, спрятанным за зеркальными черными линзами, нависая играющей желваками бугристой горой мышц: из уголка губ торчал острый кончик зубочистки.

– Ты опоздал, – выронил этот баобаб недовольно хриплым голосом с восточным акцентом.

– Я не хотел, извините, – ответил я, потупившись. – Машина сломалась, и из-за этого я задержался на день.

– Оправдания свои оставь для кого-нибудь другого, – прохрипел бугай. – Давай сюда посылку.

– Как мне узнать, что она предназначается именно вам?

– Ты ведь уже это знаешь, Милен. Не так ли?

Его угрюмые глаза сверлили мой череп.

Вытянув из-за пазухи пакет, я протянул его детине, и тот, ни слова больше мне не говоря, удалился прочь, быстро исчезнув между деревьями скверика. Я почувствовал себя андроидом, исполнившим свою миссию и освободившимся от каких бы то ни было обязательств и программ: дальнейших инструкций мне еще не дали. Но впасть в режим ожидания, застыв на месте, я не мог, а потому продолжил ходить из стороны в сторону по набережной, решив от безделья написать супруге. Переписка не продлилась долго: Кларочка сообщала, что у них все в порядке, и велела позвонить, когда я доеду до следующего места. Из-за прорехи в сером полотне туч выглянуло солнце, разбросав повсюду озорные лучи и заиграв на блестящих поверхностях. От нечего делать я решил почитать новости:

Лунный террорист, не дождавшись выполнения своих условий, привел в действие взрывное устройство, но, к счастью, взрыв не произвел сколько-нибудь ужасных последствий, разгерметезировав лишь один из отсеков, который тут же автоматически заблокировался аварийной переборкой, и тогда двое храбрецов из числа сотрудников отеля напали на подружку кудрявого палестинца, чьи фото демонстрировались в каждом выпуске новостей, и взяли ее в заложники, вынудив парня сдаться, после чего обоих заперли в лазарете до приезда полиции. С земли тут же была отправлена спасательная миссия, дабы эвакуировать оставшихся в «Хилтоне» постояльцев, доставить преступников на Землю и предать их суду. Весьма любопытно было бы узнать, куда именно их доставят и по законам какой страны станут судить, но об этом нигде не говорилось ни слова.

В голове возникло уведомление о вызове: звонил Скрипчел Крухов или тот, кто себя выдавал за него. Искажённый, слегка вибрирующий голос то ли принадлежал скрытному господину, то ли нет: мне никак не удавалось ассоциировать воспроизводимую им речь с образом хлыща из ночного парка.

– Первый заказ передан, отличная работа. – Говорил он ровно и спокойно, без повышения или понижения интонации, но вроде как и не совсем холодно: может быть, это всё-таки робот, а не человек? – А теперь пора двигаться. Немедленно садись в машину и поезжай дальше, в Воронеж. Ты должен добраться туда до сегодняшнего вечера, и берегись непредвиденных остановок, и сильно надеюсь, что в этот раз обойдемся без поломок. Запоминай адрес: улица Космонавтов, 7, бар «Матрос», в 20.00 будь там и возьми с собой коробку с заказом под номером 2. К тебе подойдет человек и заберет посылку. Подтверди получение инструкций.

– Принято, – пробурчал я.

Звонок оборвался. Сунув руки в карманы джинсов, я зашагал обратным путем. Снова двигаясь сквозь торговый центр, купил горячий американо в картонном стаканчике. Еле втиснув его в единственное подходящее отверстие на подстаканнике, встроенном в старомодный тоннель между передними сиденьями, я забил вручную – ВРУЧНУЮ! – адрес в навигационную систему и через полчаса уже мчался по загородному шоссе по направлению к Воронежу.

Прямо над верхушками колосящихся посадок сосен громоздились друг на друга нестиранные тряпки бесформенных туч, выплевывавшие порой из рыхлых брюх мутные клочья серой ваты, почти касавшиеся фонарных столбов и расплывавшиеся в сыром воздухе обрывками тумана. Асфальтовое полотно, скрывавшее множество датчиков под прерывистой разметкой, тянулось бесконечной линией до горизонта среди услужливо расступившегося перед нею лесного массива. Машина неслась почти бесшумно, но подвеска тут явно была жёстче, чем у японца. Дорога состояла из четырёх полос и была вполне сносного качества, лишь изредка переходя на короткие участки по одной полосе в одну сторону: частенько шоссе и вовсе перекрывали на ремонт, и древняя дизельная техника, кисло развалившись по обочинам, караулила ленивых рабочих, а перед такими барьерами собирались длинные пробки. Иногда попадались растрескавшиеся бетонные площадки, где некогда находились автозаправки или кафе, а теперь на них обрастали травой треснувшие здания с заколоченными окнами. Зевая, я глядел на дорогу и через пару часов остановился на пустой автобусной остановке, чтобы отлить в сухую траву. Потом залез обратно в машину и спустя еще некоторое время оказался на автомагистрали на подъезде к городу. Красивые черные и серые иномарки обгоняли меня слева со скоростью под сто восемьдесят километров в час.

Ещё полчаса, и машина сама припарковалась, втиснувшись в единственное свободное место перед заведением на первом этаже древнего малоэтажного кирпичного дома под вывеской «Матрос». Заморосил холодный неприятный дождь. Осень напоминала о себе. Отворив багажник, достал из кейса вторую коробочку и сунул за пазуху. Изо рта выскакивали облачка пара. Небо наливалось суровой свинцовостью, и в сгущавшихся красках зажигались воронежские огоньки. Вздохнув, я запер тачку и двинулся к входу. Внутри играл заводной джинг-рок. В уютном полумраке горели несколько жёлтых лампочек. Я заказал бокал золотистого пива и принялся ждать чего-то, разглядывая поднимавшиеся со дна стакана на поверхность белые шарообразные пузырьки. Пальцы нащупали в кармане куртки подаренный кем-то на день рождения блистер с пилюлями, каждая из которых способна заменить целый ужин, и я запил одну из них горьковатым напитком.

Усатый высокий бармен в белой тельняшке, опоясывавшей его мощный торс тремя десятками голубых полосок на белом фоне, принимал заказы с высокомерием служивого дворецкого, а в свободные промежутки мыл и протирал бокалы сухой тряпочкой из силистирола, поигрывая красивыми налитыми бицепсами накачанных рук. На левом плече его красовалась зеленовато-красная татуха с якорем, заглатываемым со всех трех сторон рельефными питонами канатов. «Может быть, и в самом деле бывший моряк? Нынешние суда почти целиком перешли на водородные двигатели», – почему-то подумалось мне.

Справа на высокий вращающийся стул опустился небритый коротышка в сером мятом плаще. Сперва я решил, что это и есть мой клиент, но мужчинка не обращал на меня никакого внимания, объясняя бармену состав особого коктейля, отсутствовавшего в меню, требуя от того строгого соблюдения консистенции. Оглядев из-за плеча зал, я не обнаружил никого, кто мог бы сойти за заказчика таинственной посылки. А кем бы он ни был, пунктуальность не украшала его характер: он опаздывал уже на 10 минут. Оставалось только вернуться к своему бокалу и осушить его наполовину. Напиток уже не холодил ледяной свежестью, как при первом глотке, набираясь теплом из окружающего пространства. Кто-то вошел в бар, со звяканьем затворив дверь, и я спиной ощутил присутствие этого кого-то, кто явился сюда за вещицей, нелепо спрятанной за отворотом моей куртки. Не оборачиваясь, сделал еще глоток. Кто-то занял барный стул слева: по нежному запаху духов и расплывчатой элегантности, воспринятой боковым зрением, стало очевидно, что этот кто-то – женщина.

– Милен? – спросила она с бархатистым безразличием.

– Так точно, – удивленно откликнулся я, против воли поворачивая голову, чтобы разглядеть её получше. Адресат оказался невысокой пепельной блондинкой среднего возраста, худощавой, в элегантном бежевом пальто какого-то, должно быть, недешевого бренда, в черных перчаточках, хорошо шедших непроницаемым солнцезащитным очкам, скрывавшим половину глянцевого личика. Изящная сумочка с тиснением логотипа дорогущего модного дома на коже. По некоторым косвенным признакам я понял, что ей уже за сорок, но выглядела она много моложе. Просто молодым девочкам незачем так одеваться и казаться опытной пигалицей. А матерым леди к лицу моложавость.

– Чем вас угостить? – спросил я уважительно.

– Я бы не отказалась от рюмки коньяка, если можно, – ответствовала незнакомка всё с тем же бархатистым безразличием в бесстрастном голосе.

Низкий неопрятный мужичок по правую руку получил свой эксклюзивный коктейль, и теперь о чём-то спорил со здоровяком-барменом, ожесточенно жестикулируя. Я прервал их беседу, подозвав наливальщика и потребовав порцию коньяка для дамы. Она приподняла пузатый бокальчик с карамельным пойлом и сделала глоток, а я с изумлением разглядывал ее тонкий профиль и плотно сжатые губы. Ну чисто аристократка! Вы поглядите на осанку, руки, как держится! Пригубив, она повернула головку в мою сторону на три четверти:

– То, зачем мы собрались здесь, при вас?

– Конечно. А кто вы? – вырвалось с моего языка.

– По всей видимости, представление о хороших манерах не закрепилось в вашем воспитании, – надменно заметила эта особа.

– Вероятнее всего, не в том виде, к какому вы привыкли, – пикировал я.

– Так вы отдадите мне посылку?

Я еще раз огляделся по сторонам: никому из присутствовавших не было дела до нас. Сосед справа продолжал трепаться с барменом, отпивая светло-изумрудную фосфорицировавшую жидкость из своего длинного стакана с торчавшей из него соломинкой. Тогда я вытащил из-за пазухи коробку и отдал пигалице. Предмет тут же был спрятан в кожаную сумочку. Ни слова не говоря, она поднялась со стула и торопливо убралась восвояси, закрыв за собой дверь. И всё, будто и не бывало. Даже коньяк свой не допила: на донышке бокала осталась янтарная полоска. Моё пиво между тем почти закончилось. Я принялся раздумывать над тем, брать ли второй бокал или отправиться на прогулку по городу в ожидании следующих инструкций. Мои размышления были прерваны типом справа, который тоже уже допивал свой коктейль и, видимо, остро нуждался в общении, а так как бармен отвлекся на заказ другого посетителя, коротышка за неимением лучшего собеседника обратился ко мне.

– Я сразу понял, что вы не местный, – заявил он с места в карьер, будто делясь чем-то важным. – Честно говоря, я тоже не отсюда. Меня зовут Иннокентий, для простоты можешь звать меня просто Инок, а к тебе как обращаться?

Меня всегда немного коробит, когда человек принимается тыкать со второй секунды разговора. Это побуждает меня дать оппоненту в морду. Честно говоря, в условиях конспирации, куда погрузила меня миссия Крухова, заводить случайные знакомства не следовало, да и без того я человек, скорее, замкнутый и всегда с трудом иду на сближение с посторонними. Поэтому в голове моей родились два варианта развития разговора: или послать его к такой-то матери, или солгать. Одного бокала пива явно было маловато, и я решил развлечься непринужденной беседой.

– Саша я, – представился ему фальшивым именем. – Я тут проездом. Сейчас вот пиво допью и дальше двинусь.

Этого обрывка информации о себе оказалось достаточно, чтобы Инок разразился тирадой о себе любимом. Мужичок даже приоткрыл мне доступ к своему профилю, но я не стал по понятной причине делиться своим. Ему было за сорок, он несколько раз ездил отдыхать на Кипр; недавно развелся с третьей женой, с которой воспитывал дочь, а от предыдущих браков где-то росли еще трое детей. Даже и не скажешь по нему, что такой плодовитый, и как только женщины зарились на него? Или у него какой-то секрет покорения сердец противоположного пола? Работал электриком в муниципальной администрации, но пару месяцев назад его сократили, как и меня, и он решил податься в Москву, чтобы найти там себе какое-нибудь хлебное место, где требовались умелые руки и способности не только языком чесать, но и делать что-то полезное. Пока он расписывал свои незаменимые навыки в самых ярких красках, будто я являлся потенциальным работодателем, мне позвонил незнакомый номер, и, извинившись, я отодвинулся в сторону от навязчивого субъекта, чтобы не доставлять ему радости подслушиванием чужого разговора.

Крухов или тот, кто выдавал себя за него (простите за попугайное повторение одной и той же мысли, но я действительно до сего дня не уверен, был ли это он или другой человек), поздравил меня с вручением второго заказа по назначению (видимо, клиенты лично отчитывались ему после доставки) и сказал, что следующим пунктом назначения будет город Брянск (окраинная улица Красноармейская, 77). В моем распоряжении оказалась масса времени, так как очередная встреча была назначена через сутки: можно спокойно выспаться и не спеша двинуться дальше, но также были даны строжайшие указания подготовить поездку таким образом, чтобы и машина была на ходу, и никакие приключения или неожиданные обстоятельства не смели задерживать меня и на следующий раз. Поинтересовавшись, чем я занят, он велел прекращать квасить и избавиться от назойливых собутыльников, кем бы они ни представлялись.

Я вернулся за стойку и заказал еще один бокал. Типок в плаще продолжал делиться взглядами на жизнь, попутно спрашивая меня о всякой чепухе, не умолкая ни на мгновение. Голова еще вроде сохраняла ясность, но бестолковым ливнем дурацких вопросов и разнообразными ухищрениями Инок таки вытянул из меня, куда я собирался ехать дальше, а я сдуру ляпнул, что в Брянск, и вот уж тогда он вцепился в меня как клещ и отныне не отпускал: он умолял взять его с собой и обещал помочь с ночлегом в хостеле, где он сам устроился на ночь. Я попробовал отделаться от него, сказав, что машина требует подзарядки, но субъект уверял, что парковка и станция дозаправки есть прямо в ночлежке, и там всё сделают для машины в лучшем виде чуть ли не до техобслуживания за символическую плату. Инок так настаивал и так умело уговаривал, и увещевал, что я не нашёл в себе сил отказать ему, хотя человек этот не внушал особенного доверия. Мы ещё немного выпили, я заплатил за обоих, а новый знакомый за это обещал оплатить койку и заправку, лишь бы только я подвёз его до Брянска, откуда он бы доехал до столицы за своей новой жизнью.

С этими речами мы покинули «Матрос», уселись в машину и стали искать этот хостел, что находился неподалёку, а заодно Инок высказал весьма критическое мнение по поводу отечественного автопрома в целом и о данном экземпляре в частности (что само по себе, на мой взгляд, является верхом бескультурья и просто хамством: если уж набиваешься в попутчики к тому, кто на колесах, а сам передвигаешься лишь на своих двоих, последнее дело ругать тачку хозяина). Впрочем, не согласиться с этим мнением было сложно, и я, скорее, поддерживал его, чем наоборот. Доставшийся мне «Квест» действительно обладал рядом недостатков по сравнению с любой другой современной машиной и по части удобства, и по ходовой. С виду, если смотреть издали, могло показаться, что плавные линии и скос капота выглядят модно, но при ближайшем рассмотрении вогнутость на дверях, простиравшаяся далее на кузов, что кочевала из поколения в поколение, портила всё впечатление. К тому же, как выяснилось позднее из сопутствующей документации, авто было оборудовано устаревшими нано-ионными аккумуляторами отечественной разработки типа «Сельдерей» (почему-то у российских конструкторов еще с советских времен пошла мода именовать всякие технические новинки именами растений, меньше всего вяжущихся с самим продуктом). У этих батарей со временем эксплуатации снижалась ёмкость, и требовалось подключать их к питанию всё чаще. Теперь уровень зарядки застыл на уровне 20 процентов, и конечно же, прежде чем продолжать путь, требовалось хорошенько заправить как основной, так и резервный аккумы. И это в мире постъядерных батарей, не требующих подзарядки месяцами!

Машина повезла нас по вбитому адресу в дешевую гостиницу под названием «Ромашка» (ещё одно растительное наименование) на первом этаже жилого здания с подземным паркингом, где действительно существовала возможность поставить своего железного коня на ночную зарядку, и тут Инок сдержал слово и оплатил жетон для запуска зарядной установки: индукционный модуль был встроен в бетонный пол, и процесс проходил автоматически, пока хозяин электрокара мирно сопел в кровати. По лестнице мы поднялись в вестибюль «Ромашки», где назойливый попутчик мой исполнил второе обещание, оплатив мне вторую койку молодой администраторше в круглых очках. На её шее была набита чёрная татуировка в виде треснувшего сердца. Мы двинулись по коридору. Инок показал, где расположен кофейный аппарат, где санузел, где наша комната. Этого показалось мне достаточно, чтобы успокоиться и смягчиться к нему. С наслаждением ополоснулся в душе, почистил зубы, переоделся в свежее бельё. Наша комната предназначалась для четырех человек: такое же количество спальных мест и шкафчиков для личных вещей. Двое таджиков, кроме нас населявшие номер, переговаривались сквозь дрёму в своих койках, пованивая давно нестиранными носками, а мы с Иннокентием устроились у противоположной стены на двухуровневой кровати: он сверху, я снизу. Непрошеный спутник похрапывал ночью, и на меня напала бессонница: я долго ворочался, поворачиваясь то к выкрашенной в светло-салатовый цвет стене, во мраке казавшейся серой, то к окну, на полупрозрачной занавеске которого полоскались трепетавшие от сильного ветра раскоряченные тени.

Когда Гипносу удалось пленить меня наконец, я утонул с головой в ужасном сне. Будто я работаю продавцом на ярмарке, и на прилавке моём в широком ассортименте представлен садовый инвентарь: секаторы, лопатки, горшки, банные веники, грабли, мотыги, удобрения. Ярмарка эта будто находится в высоком крытом помещении и похожа на сельскохозяйственную выставку, и вокруг меня другие павильоны, и их очень много, все сплошь обшиты деревом, и продают они всё, что только можно вообразить, от шёлковых платков до мягких игрушек.

Вдоль широких рядов лавок по зелёному, цвета майской травы, ворсистому покрытию бродят толпы посетителей, щупают и гладят товары, спрашивают цены: многие, судя по довольным лицам, в прекрасном расположении духа и проводят тут часть своего выходного. Я уже продал несколько секаторов и считаю выручку. Вдруг вижу Клару с детьми: они будто совсем маленькие, и Рафа висит на матери, как обезьянка, а Лайла сосёт леденец, держась за её юбку: они все тоже радостные и явно наслаждаются ясным днем. Жена останавливается возле меня поболтать. Мы о чём-то переговариваемся, пока к нам не приближается некий высокий субъект с тележкой, на которой лежит неуклюжий чёрный чемодан. За его спиной висит чехол от гитары. Выглядит он не так, как остальные посетители. Стальной тяжёлый взгляд, сердце из камня, длинные волосы, недельная щетина. Он наклоняется ко мне и говорит, что в его чемодане бомба, и он должен разместить взрывной механизм за моим прилавком. Пока он говорит это совершенно серьёзно, я смотрю на Клару, но она ничего не разбирает из-за тихой речи незнакомца. Я начинаю судорожно соображать, как спасти детей и жену; между тем помогаю чужаку открыть прилавок, и он вкатывает за него свою тележку. Пока он возится там, я резко хватаю Клару за руку, подхватываю малышку под мышку, и мы устремляемся к выходу из огромного помещения. Сердце моё яростно бьется о рёберные решётки, стремясь выпорхнуть из груди.

Заметив наше бегство, человек с тележкой разражается громкой бранью: он торопливо снимает с плеча чехол, откуда извлекает автоматический карабин, но пока заряжает его, мы успеваем завернуть за угол, и он нас не видит. Свою злобу он вымещает на других. Раздаются выстрелы, но мы уже вне поля зрения убийцы. Обернувшись в последний раз, уже на выходе из здания, вижу рыжий всполох, и стекла с треском крошатся на тысячи размётывающихся во все стороны осколков, слышатся крики, в ноздри пробирается запах гари и дыма: из глаз Лайлы переливается ужас в виде крупных слёз, что смешиваются с кровью из височка, куда угодил мелкий осколок…