Читать книгу Психология и праздник - М. И. Воловикова - Страница 5

У каждого праздника свой ритм, свой оттенок. Пасха – Воскресение Христа – средоточие всех ритмов, всех красок. Ритмы Пасхи похожи на внезапный прорыв ликующей радости из мира иного. Эта радость такой силы, что не будь всей предшествующей празднику подготовки, человеку ее трудно вместить.

Пасха в России всегда была самым любимым праздником[10]. Пасхальные ритмы во многом определили черты русского характера в том виде, как он складывался веками: такое его качество как потребность в громогласной открытости миру в радости – «звонить на всю Ивановскую». «За окнами перезвон веселый, ликует Пасха. Трезвонят у Казанской, у Ивана Воина, дальше где-то… – тоненький такой звон. Теперь уж по всей Москве, всех пускают звонить на колокольни, такой обычай – в Пасху поликовать. Василь Василии все вчера руки отмотал, звонивши, к вечеру заслабел, свалился» [там же, с. 520]. В русском языке существует выражение «пасхальная радость». Наши предки знали, чувствовали, что оно означает.

Время праздника не уходит сразу. Пасха – это вся неделя – Святая неделя. «В субботу на Святой монахини из Страстного монастыря привозят в бархатной сумочке небольшой пакетец: в белой писчей бумаге, запечатанный красным сургучом, – ломтик святого Артоса. Его вкушают в болезни и получают облегчение. Артос хранится у нас в киоте, со святой водой, с крещенскими и венчальными свечами. После светлой обедни, с последним пасхальным крестным ходом, трезвон кончается – до будущего года. Иду ко всенощной и вижу с грустью, что Царские Врата закрыты. «Христос Воскресе» еще поют, светится еще в сердце радость, но Пасха уже прошла: Царские Врата закрылись[11]» [там же, с. 528].

Ныне праздник Пасхи в такой глубине, красочности оттенков и протяженности во времени (и вне всякого времени) мало кому знаком. То, что это забвение произошло не без воздействия причин, внешних празднику, очевидно. В советское время Пасху «отмечать» запрещали почти всем, кроме «несознательных старушек». Даже обнаружение крашеных пасхальных яиц могло стоить партбилета либо «запрета на профессию» (например, учителя или «идеологического работника»). Не говоря уже о невозможности проникнуть через ряды милицейского ограждения на Пасхальный крестный ход. Наши корреспонденты сообщают, что даже в середине 80-х годов XX века на Пасхальную службу с ребенком не пропускали (милиционеры ссылались на инструкцию). Откуда же в таком случае взяться детским воспоминаниям о Пасхе?

О том, что причины видимого ослабления присутствия праздника в сознании и опыте людей – внешние, косвенно свидетельствует и тот факт, что, например, в Болгарии Пасха (по-болгарски «Велик День») до сих пор самый почитаемый праздник. Правда, получены эти современные данные в болгарской «глубинке» [9].