Читать книгу Становление и развитие школьного исторического образования в России ХVI – начала ХХ вв - М. Т. Студеникин - Страница 3

Как отмечал П. Н. Милюков, исторические знания грамотные люди черпали из религиозного и исторического чтения. Но получить такие знания в Древней Руси было сложно, поскольку цельной системы в изложении истории просто не было. По всеобщей истории имелись византийские произведения, написанные на религиозной (библейской) основе и излагающие историю римских и византийских императоров. В Византии, Болгарии, Сербии сочинения по всемирной истории называли хронографами, также их стали называть и на Руси, где их переводили и дополняли русскими сведениями. Малодостоверны, а часто фантастичны были этнографические и зоологические сведения хронографов: «Люди Астромове или Астании живут в индейской земли, сами мохнаты, без обоих губ, а питаются от древ и корения пахнучего, и от цветов, и от яблок лесных, а не едят, не пьют, только нюхают. А пока места у них те запахи есть, то та места и живут» [3].

Постепенно на Руси растет интерес к светской литературе, к которой можно отнести повесть о Дигенисе, рассказывающей об упорной борьбе Византии с арабами, об Александре Великом и Троянской войне. Однако при переводе эти произведения переделывали на христианский лад. Так, сопутствовавший Александру Великому бог Гермес превратился в ветхозаветного пророка «иерусалимского царя» Иеремию [4]. Кроме того, вкрадывались ошибки переводчиков: появился «алконост» из слов «алкион есть»; феникс-птица – из слов «финиковая пальма»; полулюди-полупсы из тигров, поскольку переводчик просто не знал, что это за звери; лебеди из шакалов; чудовище о пяти ногах вместо быка. Свои добавления внесли и переписчики, написавшие вместо слова «ловитва» – молитва, «дело» – тело и т. д. [5]. Наряду с переводными хронографами появляются собственные, предлагавшие краткие обзоры всемирной и русской истории. История переделок хронографов рассматривается разными исследователями, в частности А. Поповым [6], в более позднее время – П. Н. Милюковым.

В «Летописец эллинский и римский» был сделан целый ряд вставок, учитывающих религиозный интерес русского читателя: это повести о построении святой Софии, о разделении церквей и взятии Константинополя турками [7]. Но вскоре этот летописец заменил другой, обновленный, в нем хронистов VII–IХ вв. сменили два хрониста ХII в. – Манассия и Зонара. Авторы попытались исторические сведения привести в определенный порядок – так, после библейских текстов было помещено повествование о древних народах, затем шло описание событий из византийской и русской истории с дополнениями сведений о восточных славянах [8].

Поскольку эти сведения заканчивались началом ХI в., то составитель доводил повествование по болгарским и сербским источникам до начала ХV в. Наряду с отрывками из летописей сюда включался и авторский текст. В хронографе впервые связно излагалась славянская история в связи с главнейшими событиями древней русской истории. Эта часть хронографа послужила основой для последующих вставок в национально-патриотическом духе. К 1512 г. переделанный хронограф стал окончательно русской собственностью [9].

Через сто лет на Руси произошли значительные изменения: прекратилось летописание, вместо греческого влияния усилилось латинское, возрос интерес читателей к светским знаниям. Ход русской истории после летописей объяснялся как результат деяний ее правителей. Исходя из этой концепции, Русь изначально якобы была единой монархией. В результате ошибочных решений о разделе она превратилась в удельное государство, в самостоятельные территории выделилась юго-западная Русь и северные республики. Но такая раздробленность привела к порабощению Руси монголо-татарами, однако мудрые действия Ивана III позволили восстановить единовластие, изгнать захватчиков и создать единое государство. По мнению П. Н. Милюкова, такое построение русской истории «было шагом назад от объективной истины, но шагом вперед к ее постижению. <…> Эта схема впервые вывела русскую историографию из периода простого летописания» [10].

Спрос читателя на научные знания нашел отражение в хронографе 1617 г., возвратившемся к классической истории и мифологии. Вместо византийских хроник в основу изложения событий была положена польская хроника Мартина Бельского, имевшаяся в русском переводе с 1554 г. По содержанию эта хроника повторяла прежнюю и включала в себя ветхозаветную и новозаветную историю, изложенную по системе четырех монархий, материалы из греческой и римской мифологии, рассказы о Троянской войне и Магомете, об открытии Америки. Но был в ней и новый материал: это описание Вселенной (космография) и сведения из истории Западной Европы.

Изменилось изложение русской истории в летописце. По-прежнему основу содержания составляли летописи, но их постарались художественно обработать, переделать в национально-патриотическом духе, дать характеристики правителей XVI – ХVII вв. [11]. Любителям исторического чтения был известен «Хрисмологион» – своеобразная всеобщая история [12]. Исторические статьи появились также в печатной азбуке Василия Бурцева (1634 г.), например сказание о составлении Кириллом азбуки – «в разум детям учащимся буквам» [13].

В ХVI – ХVII вв. из переводных исторических произведений наиболее известны «Всемирная хроника Мартина Бельского» и «Хроника чудес Дикостена» [14]. Произведениям того времени присущи торжественный тон, изысканные обороты и мудреные слова, легендарность и баснословие.

В ХVII в. появилась хроника Феодосия Сафонова, содержащая фрагменты летописей и иных источников. Сафонов переработал и сократил Ипатьевскую летопись, включив в нее польские источники [15].

Человек, стремившийся познать историю, мог обратиться также к историческим запискам современников событий ХVI – ХVII вв. Это сочинения князя Курбского о правлении Ивана Грозного, Авраамия Палицына «Сказание об осаде Троицкого монастыря и о бывших потом в России мятежах»; записка о России Григория Котошихина, современника царя Алексея, бывшего подьячего Посольского приказа, бежавшего в Швецию. Он дал описание современной ему России по памяти, так как документов за границей у него не было, кроме Уложения – сборника законов того времени.