Читать книгу Моя весенняя любовь с привкусом боли - М. Ю. - Страница 6

Я пришёл домой пьяный, на ватных ногах, и застал тебя спящим. Такой родной и близкий. Мне казалось, что я более не имею права прикасаться к тебе, дышать одним с тобой воздухом, находиться с тобой под одной крышей, ибо клянусь, уже тогда я чувствовал, что испачкался в чем- то мерзком и непозволительном. От туда, извне, я принёс что- то грязное, запретное и боялся замарать твой чистый облик даже одним своим присутствием. В моих глазах ты всегда был светлым образом отца, которого я никогда не видел. Тем, кто вырастил и воспитал меня.

Как иронично. С одной стороны был ты- заботливый, любящий, оберегающий, с другой- он- опасный, хитрый, жестокий. Я отчетливо видел скучающее холодное равнодушие в глазах Итана и отцовское беспокойство в твоих. Все это время, все эти года именно ты оберегал меня.

Перед моими глазами так же все ещё ясно стоял образ матери. Ее пухлые от чужих поцелуев губы, глаза, темные от возбуждения. Я помню, как она, затягиваясь крепкой сигаретой и проливая на грудь красное вино, упивалась своим развратом и пошлостью.

Эрик, я отчётливо чувствовал твой страх, что я пойду по ее стопам, но так же всегда видел твою непоколебимую веру в меня. В моем лице ты видел ее и прятал меня от всего этого порочного и запретного, но такого сладкого и дурманящего. Признаться, я и сам боялся превратиться в неё. Падшая, глупая, разбитая, несчастная, с улыбкой поверх слез и смехом сквозь боль. Она, возбужденная, раскрасневшаяся, с тяжёлым сбившимся дыханием, забиралась ночью ко мне в постель, гладила по лицу и, заставляя проснуться, заглядывала мне в глаза, в душу. Уже тогда она видела меня насквозь.

Знаешь, Эрик, ты показал мне другую жизнь. Нормальную, обычную. Без пошлых взглядов чужих мужчин на мою мать, а затем и на двенадцатилетнего ее сына. Без страха, голода и боли. И даже сотни лет мне не хватит на то, чтобы выразить, насколько я тебе благодарен, но все же, что- то мерзкое и порочное, живущее внутри, не давало мне покоя и скребло мне рёбра, шепча, что я такой же, как они все, те, в окружении которых я вырос.

Проклятая кровь текла и в моих венах. Я был частью тех сломанных и бракованных людей. Я родился уже бракованным. Поддаваться искушению было заложено во мне ещё в то время, пока я спал в утробе матери и как бы я не сопротивлялся и не притворялся, брак качества здорового человека вылез наружу, обнажив мое истинное я.

– Хочешь придти сюда завтра? У моего друга день рождение, мы устраиваем здесь небольшую вечеринку.

Я не помню, что я тебе тогда соврал, ибо клянусь, все это было сказано в горячке, словно внутренние демоны, жаждущие утоления своего порочного голода, говорили за меня. Я покинул тебя одного, застывшего с вопросами в глазах, убежал навстречу этому опасному змею, чтобы с головой окунуться в самоубийственную пучину наслаждений.

Ты ведь все понял? Ты понял мою неумелую ложь? Если да, тогда почему ты не остановил меня тогда? Почему дал уйти? Ты устал от меня? Увидел в моих глазах глаза моей падшей матери и испугался? Ты сдался? Или тебе было просто интересно, насколько далеко я смогу зайти? Ведь скажи ты мне тогда своё твёрдое нет, запри ты меня в комнате, накричи ты тогда на меня и даже дай пощечину, я бы остался. Я бы злился и плакал, но остался. А потом, быть может, даже забыл бы обо всем и снова жил жизнью твоего верного послушного пса. Или ты правда наивно верил мне, или просто хотел верить?

У Итана было много людей. Пустующий бар, каким я привык его видеть, был забит полностью. Казалось, его стены вот- вот пойдут по швам и он, не выдержав, треснет, выкидывая всех нас на грязные улицы, в помойные ямы. А, как я потом убедился, это место так обычно и поступало со своими посетителями – высасывало из них жизнь, переваривало, превращая в непонятный комок недочеловека и избавлялось в ближайших сточных канавах, лишая всего человечного, что было в этом сгустке перемолотой судьбы раньше.

– Ты наверное друг Итана? – чья-то рука упала мне на плечо. – Он говорил, что ты придёшь. Я сразу тебя узнал. Белые волосы и хрустальные грустные глаза. Пойдём, выпьешь с нами.

О, если бы ты видел тех, кто был там, то сразу забрал бы меня от туда, увёз на другую сторону океана, заперев в одиноком домике на краю леса. Одни- как волки, с блестящими хищными глазами. Другие, как я- ведомые овечки, зачарованно плясавшие под веселую музыку охотников. Испуганные, задурманенные.

Итана я узнал по его широкой спине и взлохмаченным волосам. Он, змей- искуситель, обвился вокруг хрупкой белокурой девушки, доводя своим взглядом ее до экстаза. Она повернулась и, поднявшись на носочки, что- то сказала ему на ухо, от чего он довольно улыбнулся и закусил нижнюю губу. В ту секунду мне открылось ее лицо. Я увидел, что это была не та девушка с бильярдного стола накануне, а совершенно новая жертва. Почему- то в тот момент я ощутил радость и облегчение. Семена ревности, только – только пускавшее слабые корни в мою душу по отношению к Итану, ликовали. Раз это другая девушка, значит та, вчерашняя, ничего не значит и сердце Итана не принадлежит ей. А тело это просто тело, главное чтобы в его мыслях и снах никто не появлялся.

Итан не подходил ко мне и, казалось, даже не знал, что я уже здесь, забыл обо мне или вовсе даже не вспоминал, а незнакомые люди протягивали мне стаканы с выпивкой. В темноте и духоте я не сразу мог разобрать вкуса напитков. Во мне мешалось все- водка, джин, шампанское. В один момент меня замутило и рвотный комок подступил к горлу. С трудом, словно земля под ногами проваливалась, я пробрался сквозь разгоряченные тела в туалет, который служил местом для грязных поцелуев и не только – сладкие стоны разврата рвали гулкую музыку пополам.

Мне казалось, меня вывернуло наизнанку. Из моего тела вышло не только ночное пойло, но и остатки ужина, так заботливо приготовленного тобой. Я прижимался тяжёлой головой к грязной холодной двери до тех пор, пока в неё не стали настойчиво стучать, а раздражённые крики не выгнали меня прочь.

Вернувшись в зал я снова словил глазами Итана. Не знаю как, но в этой толпе, в темноте, мне постоянно удавалось найти его и зацепиться за него взглядом. Для меня его тело, его лицо и глаза словно бы светились изнутри, горели адским пламенем, превращая все вокруг в непроглядную темноту, оставаясь единственной яркой вспышкой в этом мраке. Я заметил, как он достал какие- то таблетки, ласково завёрнутые в маленький пакетик и положил их на ярко красный язычок своей ночной спутницы. Клянусь, в этот момент он не сводил с меня глаз. Он подмигнул мне и впился своими сочными губами в беззащитные губы своей мышки.

Карусель из незнакомых лиц продолжалась. Новые бокалы, новые вкусы крепкого алкоголя во рту, терзающие мой израненный желудок и глотку. Крепкие похлопывание по спине и недвусмысленные улыбки девушек. Казалось, я упал в калейдоскоп из людских тел, пороков и крутился в нем волчком, не способным встать с колен.

– … нормально? – чей-то голос вернул меня в сознание. – Говорю, ты нормально? – горячее дыхание ударило мне в шею запахом мятного коктейля с водкой. – Пойдём. – этот кто- то, чьего лица я даже не запомнил, отвёл меня за стол, за которым сидели такие же, как он, безликие люди.

– На, попробуй. – он достал из кармана голубую таблетку и приладил ее к моим губам. В тот момент перед глазами промелькнуло то, как Итан положил такую же в рот девушке. Наверное, я, дурак, захотел стать ближе к нему, к его странному запрещенному миру. Я повиновался и послушно открыл рот, позволяя невиданной до этого момента эйфории поглотить меня всего и без остатка.

Тебе страшно? Страшно слышать как тот, кто был тебе дорог, кого ты так бережно охранял, пошел на такой шаг? Я, тот, кто был для тебя чистым бликом на ночном небосводе, запятнался. Я, тот, кто был тебе сыном, братом, другом, предал все твои установки и все твои идеалы. Разрушил их одним глотком горькой пилюли. Если тебя это не пугает, то прошу, дослушай меня до конца, ведь именно с этого момента началось мое падение в кромешную темноту.