Читать книгу Чёрная Тишина - Макс Архандеев - Страница 5

Пока я пил пиво и ждал Веронику в баре, точно решил, что моя работа здесь окончена. Вожака в городе нет. Ни ей, ни племяшу больше никто не угрожает. Надо разворачиваться и ехать дальше. На юг. Успеть понежиться в тёплых лучиках и солёной воде, пока окончательно не провалился в старчество.

Из ниоткуда ко мне за столик в углу кабака присаживаются двое в чёрном. Усатый и тот старик, что духом помыкает. Устало располагаются так, как будто я их ждал. Сидят напротив. Молчат. Медвежонок залазит на скамью рядом со мной. Усатый тянется в карман за чем‑то. Головой‑то понимаю, что не станут они тут на людях ничего воротить, но сам всё равно весь напрягся. Кто знает, что у них на уме. Они же без запахов.

Достаёт из кармана прибор какой‑то чудной, бронзовый, что ли, и на стол промеж нами кладёт. Похож на тот, которым раньше астрономы пользовались. Астраля‑ли‑ля какая‑то. Только не везде шестерёнки, как раньше, а всё лампочки какие‑то да микросхемы. Чертовщина!

– Знаешь, что это? – с вызовом вопрошает усатый.

Молчу.

– О‑ой, да ладно тебе, – устало протягивает седой. – Хорош пугать его, откуда он чего знает.

– Конечно, не знает. Он же животное. В голове небось одно: жрать и трахаться. Да убивать всех, кто на пути встанет, – пытается задеть меня. Я не реагирую, он продолжает: – Это прибор такой. Специальный. Теневая Астролябия. Он одновременно и волшебный и нет.

Иван проводит по нему рукой. Тот, как живой, откликается на его призыв. Вздрагивает, дрожит и надувается, превращаясь в шар, который взмывает над столом.

Я по сторонам испуганно – но, как и с духом, которого старик приручил, никто ничего, словно не замечает.

– Не пережива‑ай, – отвечает на моё беспокойство старик. – Это только нашим видно, как он работает.

Прибор раскручивает шестерёнки, бегущие и бьющиеся друг о друга на своей поверхности. Ваня, сдвинув брови, регулирует на нём какие‑то рычажки и кнопки.

Словно в подтверждение слов старика к их столику подходит официантка. Она устало переводит взгляды с двух мужчин в чёрном на мой бокал. Потом на меня. Потом на прибор на столе. Потом снова на меня.

– Ещё? – спрашивает она.

Я допиваю остатки в своём бокале и киваю, показывая этим дознавателям, что не боюсь их и никуда не собираюсь.

– А друзья твои чего? Посмотреть пришли?

– А у вас водка какая? – с интересом оживлённо спрашивает седой.

Медвежонок с интересом наблюдает за Теневой Астролябией и, устало ревя, зевает. Прибор раскручивается всё быстрее и, рассекая воздух, начинает пронзительно свистеть, выпуская пар.

Официантка смотрит прямо на волшебный прибор. Потом на меня. Потом переводя усталый взгляд на седого, отвечает ему:

– Обычная.

– А мне тогда пива. Бархатное есть?

– Есть.

– А мне, – неуверенно начинает Иван, но его тут же перебивает старик.

– А Ваня будет лимонад. Ваня за рулём.

– За рулём? – удивляется Иван, широко раскрыв глаза.

Впервые за всё время он проявляет хоть какие‑то человеческие эмоции.

– За рулём, за рулём, – похлопывает его по плечу старик и обращается ко мне: – Ты не серчай. Нам просто проверить кое‑что надо. Да и тебя заодно.

Немного задержавшись напоследок на парящем над столом приборе, уставший взгляд официантки быстро скользнул по блокноту, и она отправилась дальше вдоль столиков собирать заказы и пустые бокалы.

– Теневая Астролябия, – продолжает Иван, закончив настройку, – показывает тварей всяких, которых здесь быть не должно. Ну, которые в наш мир лазейку нашли. Встречал таких когда?

Чёрт его знает о чём он. На мгновение показалось, что, может, они и не дознаватели никакие. Зря удостоверения‑то их не посмотрел, а сейчас уж и неловко как‑то спрашивать. Молчу. Усатый продолжает. Думает меня запугать. Кажется, у него получается.

– Они тоже, как этот прибор, одновременно и волшебные и нет. Только вот не место им, тварям этим, в мире нашем. И пока они тут находятся – пожирают его. Жизнь из него высасывают.

Астролябия раскручивается всё сильнее: лампочки мерцают, бегут шестерёнки, местами из неё вырываются клубы пара, которые пахнут самым обычным волшебством.

– Мы‑то таких раньше легко находили. Они хоть и безмозглые, только вот всё равно помирать не хотят, – Иван неожиданно выпускает смешок из своих усов. – Прям, как ты. Но они начали прятаться от нас. Брат наш волшебный по вкусу им пришёлся. Засядет вот внутри у какой‑нибудь русалки эта штуковина и сосёт из неё жизнь потихоньку, а та и знать не знает, плавает себе да только заразу разносит.

Официантка появляется с пивом и снова подозрительно косится на меня. Дух снова зевает.

– Ты, кстати, как сам в последнее время? – прищуривается Иван, оглядывая меня. – Силы‑то волшебные никуда не пропали?

Прибор вращается настолько быстро, что огоньки от лампочек сливаются в разноцветные полосы и весь шар начинает мерцать, освещая озадаченные лица.

– Ну, за твое здоровье, волчара, – говорит старик, поднимая бокал и не обращая никакого внимания на беснующийся разноцветный шар, залпом начинает осушать бокал с тёмным пивом.

Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить: как давно волшебные силы начали покидать меня? Прислушиваюсь к нутру своему. Неужто всё так и есть, и внутри паразит какой засел? От этого и слабость такая, а я‑то всё: старый, старый.

Медвежий дух начинает реветь то ли от усталости, то ли от голода. Иван, недобро глядя на меня, запускает руку за пазуху. Астролябия вращается всё быстрей и быстрей и, испустив огромное облако волшебного пара, опускается на стол, сбавляя обороты.

Когда старик хлопает пустым бокалом по столу, Астролябия уже сжалась до первоначального, плоского состояния.

– А‑ах. Хорошо‑о, – облегчённо выдыхает старик. – Я же говорил тебе обычный оборотень, а ты мне…

Дух медвежонка сразу куда‑то запропастился. Иван огорчённо убирает свой прибор за пазуху и огрызается:

– Да она через раз работает, – обиженно оправдывается он. – Тоже мне! Чудо техники от Василисы!

– Ну‑у вот так вот, – прихлопнув по столу, старик встаёт. – Ты прости, если что не так, но служба у нас такая…

– Я, конечно, извиняюсь, – вздрагивает, словно очнувшись официантка, – но это не с тобой Вероника вчера ушла?

Старик, меняясь в лице, медленно опускается обратно.

– Она на телефон не отвечает. Ты там как вчера? Как джентльмен? До дома довёл?

Дух медведя, проявлявший до этого толерантность, появляется вновь и, глухо рыча, оскаливает свои зубы.

Двери кабака распахиваются. Залетевший в них краснощёкий молодчик упирается в колени, пытаясь отдышаться. От него пахнет водкой, рвотой и страхом. Все ещё запыхиваясь, он пытается провозгласить на весь кабак ужасающую и будоражащую его кровь новость:

– Народ! Там это! За заводом, на седьмом! Это! В лесу! Ну, где завод, блин!

– Да знаем мы, где завод! – направляет его официантка. – Чё там?

– Игорь! Игорёк там!

Большинство посетителей возвращаются к своим делам, потеряв к молодчику всякий интерес, но продолжают обсуждать местные новости:

– Опять грибов, что ли, нажрался?

– А чё за Игорь?

– Ну Игорёк!

– Летёха который?

– Да не. Со стеколки. Ну сторожем там работает.

– А, этот. И чё он?!

– Чё с Игорьком?!

– Да чё‑чё. Скучно посреди леса на пустом заводе сидеть. Опять напился водки с грибами и чудит небось.

Крик молодого парня разносится по кабаку, вновь привлекая внимание собравшихся.

– Да послушайте! Не только Игорёк! Шпала, Вася и Кучерявый! И ещё кто‑то! Там в лесу! Мёртвые все! Менты говорят, по ходу волки задрали!

В кабаке начинается суета. Народ начинает тянуться друг к другу. Уточнять, кто на машинах. Кто с оружием. Дорога до города не дальняя, но, если ночью наткнёшься на стаю волков, мало не покажется.

Иван недобро улыбается, глядя в мою сторону. Медвежий дух наготове. Если такой набросится, всё моё из без того ослабшее волшебное естество покорёжит. Седой старик вновь встаёт и, пожимая плечами, раздосадованно оголяет и без того понятную всем вещь:

– Допивай. Поехали.