Читать книгу Возмутитель спокойствия - Макс Брэнд - Страница 3

Я бы сказал, что ему было лет пятнадцать, не больше, однако выглядел он старше своего возраста. У него были крепкие, покатые плечи – вроде тех, что порой можно увидеть у хорошо сложенного мула. Шея его только-только начинала становиться бычьей, челюсть – бульдожьей, а взгляд – порочным. Лицо паренька было усеяно яркими веснушками.

– Это искры и угольки от огня, который бьет у него из самой макушки, – как-то объяснил нам Пит Брэмбл.

Волосы у мальчишки действительно были огненно-рыжего цвета.

И вот этот курносый человечек сидел на валуне, пожевывая травинку и прикидываясь этаким простачком. Вряд ли кому-нибудь из взрослых удалось бы проделать то же самое с такой же степенью достоверности. На голове у него красовалась примерно половина шляпы, из дыр в тулье которой во все стороны выбивались непокорные вихры. Одет он был в рубашку без воротника и одного рукава. Мешковатые брюки с подрезанными штанинами явно свидетельствовали о том, что их прежний владелец был человеком взрослым, к тому же отличавшимся довольно могучим телосложением. Ботинок на нем не было вообще, а на голых икрах виднелись белые отметины, оставшиеся на месте старых царапин. Короче, он был похож на молодого льва, с которого ободрали шерсть, а шкуру основательно поджарили на солнышке.

Некоторое время я разглядывал это юное создание, а потом поплелся к боссу, который встретил меня как родного неким подобием улыбки, прибереженной, наверное, для какого-нибудь пятиюродного племянника.

– Ну, Джо, как дела? – поинтересовался он.

– Тоска зеленая, – признался я.

– Тебе скучно? – уточнил он.

– Дело в том, босс, что я приехал сюда и нанялся к вам на работу, потому что слышал, будто здесь хоть как-то можно развлечься.

– Конечно, Джо, – согласился он, – я всегда старался увлечь парней каким-нибудь хорошим делом, чтобы они потом не страдали от бессонницы и их не приходилось бы убаюкивать по вечерам. Раньше держал для этих целей бригаду менестрелей, в обязанности которых входило петь им на ночь колыбельные, но затем решил, что будет лучше просто озадачить каждого работой. И признаться, ты первый, от кого я слышу жалобу такого рода.

– Это довольно странно, – заметил я, – но осмелюсь предположить, что вы просто не прислушивались. Хотя, если разобраться, все не так уж плохо. Чего стоит одна объездка десяти-двенадцати неукротимых бестий, которых вы почему-то скромно именуете рабочими лошадками! Уверяю вас, все мы, а я в особенности, каждый год с неизменным трепетом и вожделением ждем такого незабываемого развлечения.

– Я давно заметил это, Джо, – кивнул хозяин. – Во всяком случае, в свободном полете ты смотришься весьма грациозно.

– Есть и другие маленькие радости, – продолжал я. – Например, бак с застоявшейся питьевой водой, из которой приходится постоянно выуживать червей; фасоль каждый день на завтрак, обед и ужин; а еще мясо, которое можно жевать, наверное, целую вечность, и ничего ему от этого не будет. Сухари тоже вещь занятная: поколотишь сухариком по столу, а потом наблюдаешь за долгоносиками, которые вылезают посмотреть, кто это стучится в двери их древнего жилища.

– Слушай, Джо, – подхватил Ньюболд, – похоже, я, сам того не ведая, устроил здесь настоящий водевиль, и все ради того, чтобы вы, парни, не загрустили.

– Скорее настоящий колледж, – поправил я. – Всего за каких-то два года здесь можно вполне освоить любой из мертвых языков, ибо, как известно, человеческого языка ваши коровы попросту не понимают. Врачебная подготовка тоже на высоте, потому что каждый, кто в состоянии пронянчиться с вашими телятами всю зиму, сможет потом запросто завести себе первоклассную практику по уходу за престарелыми и немощными богачами, которые при такой чуткой заботе протянут на этом свете еще с десяток лет, не меньше.

– А вот об этом я как-то не задумывался, – покачал головой босс. – Наверное, мне уже давно следовало бы установить плату за прием на работу, а я, дурак, вместо этого еще и жалованье вам плачу.

– Это непростительная оплошность с вашей стороны! – поддакнул я. – Мы с ребятами уже давно хотели вам об этом сказать, но… видите ли, некоторые особо чувствительные люди очень огорчаются, когда им не удается задействовать свой потенциал на полную катушку. Вот мы, грешным делом, и подумали, что вы, наверное, тоже из их числа.

– Теперь мне все ясно, – ухмыльнулся босс, проявляя при этом гораздо больше выдержки, чем я от него ожидал. – Моя ошибка в том, что все это время я был чересчур щедр и слишком великодушен.

– Мне очень неприятно говорить вам об этом. Терпеть не могу жаловаться, но такова жестокая правда. Взять хотя бы крышу на нашем бараке – затейливый узор из дыр придает ей огромное сходство с ажурной сорочкой, что, видимо, было задумано специально для того, чтобы, даже лежа на койке, мы могли любоваться звездами. Обыкновенный погонщик непривычен к столь трогательному проявлению заботы и внимания со стороны своего хозяина. Хотя, должен признать, в некоторым смысле это оказалось даже удобно – например, теперь мы можем без труда узнать, что на улице начался дождь, или же, не выходя из помещения, судить о том, сдохнут коровы ночью от холода или нет.

– Картина мне ясна, – кивнул он. – Я просто был слишком добр!

– Шеф, я человек простой, жаловаться не привык, но по мне, уж лучше горькая правда. Мы же неучи, люди приземленные, а тут такое отношение. Кстати, сам я ничего против учения не имею и работу свою обожаю, но сегодняшний день окончательно выбил меня из колеи. С этой джексоновской таратайкой я томлюсь от безделья и буквально засыпаю на ходу.

– Джо, – ответил мне на это босс, – ты разбиваешь мне сердце. Похоже, продолжительный контакт с мягчайшим железным сиденьем подействовал на тебя не лучшим образом.

– Да уж, – осторожно признался я, – впечатление такое, будто с меня заживо содрали пол-ярда шкуры. Редкий работяга вроде меня, привыкший иметь дело исключительно с чистокровными скакунами, не станет томиться от безделья, доведись ему править всего-навсего парочкой покладистых лошадок, вроде тех, что достались мне сегодня утром.

– Просто они очень хорошо воспитаны, – пояснил он. – Я это сразу понял.

– Да, шеф, – согласился я, – они целый день только и занимаются тем, что расшаркиваются друг перед другом в реверансах. По их милости на мне живого места не осталось!

– Какая досада, – покачал Ньюболд головой.

– Да, я даже прихрамывать начал. Все это время тешил себя надеждой, что смогу занять себя хоть чем-то полезным, а тут словно в насмешку судьба свела меня с трехколесной пародией на повозку, да еще видавшей такие виды, каких мне за всю жизнь не перевидеть. Этот тарантас умудряется проезжать даже там, где, казалось бы, проехать невозможно. Я бы сказал, что это карета для выпускника.

– Я и сам не устаю восхищаться ею, – поделился он. – Ну так что, Джо, и какой в этой связи у тебя напрашивается вывод?

– Мне очень жаль, босс, но думаю, нам придется расстаться. Боюсь, вы ошиблись во мне. Вам следовало бы набирать себе людей из приюта для престарелых, больницы или еще из какого-нибудь заведения такого рода; они не стали бы возражать против неполной занятости и были бы только рады развлекаться по двадцать часов в день. Наберите себе стариков, и они здесь снова почувствуют себя детьми; вот они-то не станут артачиться и будут беспрекословно отправляться вечером в постель, чтобы проспать свои законные четыре или даже целых пять часов.

– Дружище! – воскликнул босс. – Твои советы поистине бесценны. Огромное спасибо, я тебе за них бесконечно признателен. И все-таки, возможно, я хоть как-то могу облегчить твое бремя и предложить тебе другую работу.

– Какую же? – заинтересовался я. – Какая еще работа может быть на этих посиделках?

– Отчего же, можно, к примеру, работать на подаче сена, – предложил он. – К тому же Пит Брэмбл, как я погляжу, чуть не засыпает на ходу. Он вон там работает вилами. Почему бы тебе не поменяться с ним?

– Не уверен, что Пит захочет со мной меняться, – засомневался я.

– А мне почему-то кажется, что Пит с радостью поменяется местами с кем угодно, – возразил он. – Даже с резчиком проволоки.

С тонкостями процесса резки проволоки я тогда еще не был знаком и мог судить о нем лишь по крикам, доносившимся с той стороны; время от времени пронзительные вопли работавшего там парня достигали ушей моего мустанга, и он неизменно взбрыкивал, словно от удара кнута.

И тут подал голос рыжеволосый мальчишка.

– Резка проволоки – это мое самое любимое занятие, – объявил он.

Босс смерил его оценивающим взглядом:

– И охота тебе связываться? Ведь это работа для малышни.

– А я не прочь снова впасть в детство, – парировал мальчишка. – Я с удовольствием остался бы здесь, если бы вы разрешили мне целый день играть в такие игрушки.

– Полагаю, о прессах для сена ты тоже знаешь решительно все? – предположил босс.

– Нет, не все, – поскромничал паренек. – Многое уже успел подзабыть. Но были времена, когда я мастерил их вот этими руками. Так-то.

– И как, на твой взгляд, – продолжил босс допрос, – смог бы ты за три часа нарубить столько проволоки, чтобы нам хватило на час работы?

– Думаю, что и за час нарубил бы ее столько, что вам хватило бы на три.

– Мне тоже так кажется, – фыркнул босс. – Наверное, ты и с этим справился бы. Это же обычное дело для нормального мужика, зарабатывающего по доллару в день, не так ли?

– Знаете, как принято говорить в таких случаях? Дают – бери, бьют – беги!

Ньюболд аж подпрыгнул от неожиданности. Но в следующее мгновение, очевидно, вспомнил, что перед ним всего-навсего мальчишка. Снова смерив пацана оценивающим взглядом, он распорядился:

– Тогда, малыш, живо дуй туда и принимайся за работу. Скажи Бошу Миллеру, что он может оставить в покое и проволоку, и машинку для ее резки.

Однако мальчишка не спешил. Остался сидеть, где сидел, и по-прежнему жевал травинку, лениво перекатывая ее из одного уголка рта в другой.

– За доллар в день? – уточнил он.

– Если сумеешь нарезать столько проволоки, чтобы мы могли работать без остановки, то да! – подтвердил босс. – Но смотри мне, если запорешь больше двух отрезков… Кстати, звать-то тебя как?

– Чип, – отозвался паренек.

– Так вот, Чип, если испортишь больше двух отрезков, я тебя в порошок сотру, – пообещал босс.

Но эта заключительная часть фразы оказалась обращенной в пустоту, ибо пацан резво сорвался с места, устремившись туда, где работал резчик проволоки.

– Ну так как, Джо? Что ты теперь скажешь? – обратился босс ко мне.

– Ну что ж, – протянул я, – если Пит Брэмбл окажется таким идиотом, что согласится взяться за мою работу в обмен на свою, то я, пожалуй, тоже сделаю очередную глупость и останусь. Уж очень охота поглядеть, чем дело кончится. Это же не парень – орел!

Я поплелся к стогу и поинтересовался у Пита, не желает ли он уступить мне свое место и взяться за мою работу.

Пит подошел ко мне сквозь облако пыли и, растроганно моргая, взял обеими руками за плечи.

– Послушай, ты это серьезно? – проговорил он.

– Вполне, – ответил я.

Брэмбл молча развернулся и торопливо заковылял туда, где все это время стояла моя повозка. Опустив глаза, я глянул на собственные плечи. На них с обеих сторон красовалось по кровавому пятну.