Читать книгу Око пламени. Орион - Макс Фетт - Страница 3

Мама-кошка не искала признания. Все, что ей было нужно – это изящно вилять хвостом, время от времени допускать до себя поглаживающие ее белую шерстку лапы гигантов, принимать их подношения в виде рыбы или молока и нежиться под солнышком, разлегшись на чьей-нибудь мягкой шкуре. Отдохнув, она преспокойно исчезала и возвращалась под крыльцо заброшенного дома на Лунной улице, куда давно натаскала горы теплой шерсти, что забирала у гигантов.

Ее жизнь – это череда выполненных ежедневных желаний, и хоть насчитывалось их не больше десятка, она всегда оставалась довольна. Излишняя суматоха ей была ни к чему. Если остальные кошачьи жители собирались в Плавильнях, дабы погреться и выпросить угощений у обитающих там волосатых гигантов, то мама-кошка предпочитала Туманную улицу. Конечно, та гораздо холоднее, тем не менее, на ней отсутствовала конкуренция, и можно было наесться и наспаться вдоволь.

За годы гуляний Солтису мама-кошка успела наплодить немалое потомство, но никого из новорожденных комков не держала рядом с собой долго и, как только тот креп, она относила его к дверям домов, где грелась сама. Многие гиганты с радостью принимали внезапное разноцветное чудо в семью, а в крайних случаях выбрасывали тех в трущобы. Уличных котов и кошек, кому не повезло остаться за пределами теплых стен: гоняли, бросались в них ботинками, дети дергали за хвосты и усы, а в голодные дни бездомные, порой, с болью на сердце, ловили их и добавляли в пищу.

Мама-кошка безмятежно валялась на черной шерсти и наблюдала за беснующимся бело-рыжим котенком – двух месяцев отроду. Он охотился за ее длинным пушистым хвостом, то замирая в ожидании подходящего момента, то неистово набрасываясь на жертву цепляясь за нее зубами и лапками.

С момента раскрытия разноцветных глазенок весь мир котенка находился здесь под коричневым небом и средь мягкой земли, за которую частенько цеплялись коготки. Развлечения в хаотичном порядке приходили ему на ум и началом их могли послужить, как откуда-то доносящийся шум, так и пролетевшая мимо пылинка.

Постоянными оставались лишь исследования. Взбираясь по сваленным в кучу пустым меховым лапам, он замирал на самой вершине, взирая на видневшуюся вдали белую полосу света. Он наклонялся под разными углами, ложился, переваливался на спину, вытягивал нос максимально далеко, чтобы унюхать ее запах, но всякий раз ничего не учуяв, поднимал голову к небу.

Передние лапки долго проминали под собой мягкую гору. Тельце опускалось ниже, а голова вытягивалась вперед, нависая над пропастью. Наконец, он молниеносно отскакивал, подлетая ввысь, и практически касался неба, но постоянные считанные сантиметры отделяли его коготок от возможности зацепиться за щель и котенок падал на спящую внизу маму-кошку. Та поднимала голову, широко зевала, проверяла целостность чада, вылизывала его и возвращалась ко сну.

В один прекрасный день через щель в небе на лоб котенка упала капля. Он резко вскочил на ошарашенные лапки и забегал с распахнутыми от страха глазами. Внезапно вторая капля разбилась уже об спинку. Бело-рыжего комок в мгновение ока сорвался с места и спрятался в меховой тоннель. Осторожно высунув розовый нос из укрытия, он посмотрел вверх. В ту же секунду третья капля повторила судьбу предшественниц и расплескалась об примятую шерсть. Котенок пригнулся, но разноцветные стекляшки не прекращали наблюдать за происходящим. Он настороженно выбрался из убежища. Капли продолжали падать, но любопытство взяло верх над страхом. Приблизившись к лужице, он осторожно принюхался, но вода быстро исчезла в шерсти.

Обычно мама-кошка возвращалась до момента, когда ее чадо успевало проголодаться, но живот давным-давно опустел, но ее все ещё не было. Редкие капли переросли в тонкую струйку, вокруг которой котенок наворачивал круги. Силы покидали усталое тельце, и оно повалилось набок.

– Кис-кис-кис… – протянул чей-то низкий голос.

Ошарашенный котенок вскочил на дыбы и, пробежав прямо под холодной струей, вернулся в укрытие. Прошла минута затишья. Виляющие длинные усы вылезли наружу и в этот миг, коричневое небо разразилось оглушительным скрипом, моментально вдавившим их обладателя в землю. Звуки приближались со стороны белой полосы, становясь громче и громче, пока не оказались прямо над ними. Небо осыпалось мелкими острыми кусочками. Вдруг прогремел треск. Тотчас небо вокруг щели провалилось, и из нее вышла огромная черная лапа.

– Да чтоб тебя! – выругалось что-то на небе.

Котенок было ринулся прочь, но коготком задней лапки зацепился за крючок шерсти и упал. Огромная лапа посреди его мира стала подниматься и застряла.

– Хорош лыбу давить, помоги лучше! Так и знал, что акульи надо брать…

Небо вновь заскрипело. Бело-рыжая шерстка встопорщилась, но коготок наотрез отказывался выбираться. Небо снова не выдержало, и прямо над котенком прорвалась вторая гигантская лапа и резко прижалась земле. Наконец крючок порвался, позволив ринуться прямиком к белой полосе. Лапки быстро перешли с мягкой земли на твердую. Встречный ветер дул в лицо, холодный воздух проникал в ноздри и размывал взор, но котенок не останавливался. Просвет становился все ближе и вот у самого края мира бело-рыжий клубок споткнулся и кубарем полетел за его пределы.

Глаза распахнулись, и их тут же ослепил расплывшийся яркий золотистый свет. Прищурившись, котенок разглядел гиганта, идущего прямо на него. И вот когда последний шаг уже должен был раздавить зверька, тот попытался удрать, но поскользнувшись на чем-то мокром и упал. Огромная черная лапища наступила на вытянутый хвост и с другого его конца вырвался низкий писк. Гигант отступил, и котенок помчался прочь.

Шумы смешивались в общую какофонию, становясь все громче. На пути сверху свалилось нечто огромное. Поднявшаяся пыльная волна окутала котенка, но тот не остановился и c отскока перепрыгнул через преграду. Маленькие гиганты пробежали ему навстречу, окатив волной воды, и бросили комком грязи. Котенок перебирал лапками как можно сильнее, но вечно падал, спотыкаясь обо все, что только можно. Наконец он забежал в какую-то дыру, спрятавшись в тени.

Он уткнулся лбом к твердой стенке. Тельце дрожало, а веки отказывались закрываться. Снаружи что-то с силой шлепнуло по луже. Котенок резко развернулся и, не отводя взгляда от дырки, попятился задом, ища угол, но вместо этого только елозил по закругляющейся преграде. Лапка коснулась чего-то на полу, и он подпрыгнул, окончательно провалившись в панику.

– Успокойся, – проговорил голос эхом отражающийся где-то рядом.

Котенок запаниковал ещё сильнее.

– Успокойся, – повторил голос, но его слова так же остались без внимания. Беспокойный зверек начал биться об стенки, не видя выхода. – Успокойся! – приказал голос и бело-рыжий комок замер. – Не бойся, – уже тише продолжал он. – Тебя здесь не тронут.

Разноцветные глаза забегали вокруг.

– Не старайся, ты не сможешь меня увидеть.

– Мяу?

– Это – бочка, в ней люди хранят еду и питье. Посмотри на пол. Видишь, это – огурец.

Котенок попытался опустить голову, но что-то сдерживало его.

– Да, забыл.

Лапки снова стали слушаться, и бело-рыжий комок немедля выбежал через дыру, но сразу замер без движений. Тельце вновь не поддавалось ему. Все, что он мог это смотреть на голубое небо. Оно было значительно выше, чем коричневое, а чтобы допрыгнуть до него, не хватило бы и целой горы из лап гигантов.

– Смотри… – тяжело дыша, отвечал голос, – мир… Не убегай!..

Котенок хотел мяукнуть, но нижняя челюсть не слушалась, и он выдал мычащий жалобный стон.

– Хорошо, – на выдохе ответил голос, вернув ему контроль.

Раздавленный хвост пульсировал от давящей боли и голос тоже это чувствовал.

– Если не будешь… меня слушаться, то это меньшее, что тебе грозит.

– Мяу! – он показательно прижался к земле.

– Хватит препираться мелкая дрянь! Слушайся мен… – голос затормозил и лихорадочно стал вдыхать воздух.

– Мяу?

– Я приказываю…

Котенок принялся тщательно вылизывать хвост, будто не слыша. Голос отхаркивался и хрипло вдыхая воздух.

– А я-то думал Нази непослушная…

– Мяу.

– Выбора у меня особого нет, – недовольно согласился он. Котенок оторвался от вылизывания, склонив голову на бок.

– Мяу?

– Нет, я не знаю, где твоя мама. Я помогу найти ее, но тебе придется ко мне хотя бы прислушиваться.

– Мяу?

– Я выбрал тебя, чтобы выжить, но сейчас вижу, наши цели совпадают.

– Мяу?

– Если бы мне хватало сил, чтобы перейти к кому-то ещё, я непременно бы это сделал, – котенок посмотрел на свое отражение в луже.

– Мяу?

– Нет, я не клещ!

– Ой, ты посмотри, какой милый мяукает здесь!

Котенок поднял голову и увидел гиганта с длинной серой шерстью и грязным лысым лицом. Он двигался прямо к нему, протягивая длинный загнутый нос. Бело-рыжий комок попятился, но голос его остановил:

– Не бойся! – настойчиво успокаивал он. – Перед тобой человек, если точнее, то – женщина. Их не стоит опасаться, по крайней мере, пока ей как-то не навредишь.

– Мя-ау? – с опаской протянул котенок, поднимаясь в передних лапах женщины.

– На это даже я не дам конкретного ответа. Просто постарайся быть паинькой и вообще не двигаться. Если все пойдет хорошо, то тебя накормят.

Живот забурчал.

– Так ты у нас тут грязный и голодный, да? – женщина погрустнела. – Нечего, ничего. Сейчас мы тебя помоем и накормим. Ага? Конечно, грязнулька моя. Пойдем со мной.

Котенок скрутился в комок, выглядывая через щели между пугающе длинными пальцами женщины.

– Это – дома, в которых живут люди, – говорил голос. – Обычно они выглядят лучше. По крайней мере, раньше в таких стаяли окна.

Подул сильный ветер, развеяв остатки серой шерсти на голове женщины. Дом, на который смотрел котенок, пугающе затрещал и стремительно повалился на него, будто желая рассмотреть поближе. Комок дернулся, но его слишком крепко держали лапы женщины. Она же в свою очередь, как ни в чем не бывало, шагала себе дальше к намеченной цели. Несколько людей в разноцветных шкурах, что стояли неподалеку, мигом выстроились у подножья дома и единым рывком оттолкнули здание обратно. Оно встало на место, но через секунду повалилось назад, и вся бригада мигом рванула за него.

Женщина принесла найденного зверька в место, чем-то напоминающее предыдущий мир котенка, только без мягкой земли внизу, но с таким же коричневым небом.

– Сейчас тебя будут мыть, – предупреждал голос. – Вон, видишь? Это – пол. На нем – таз с водой. Дай женщине сделать свое дело и тебя покормят.

– Мяу?

– Вряд ли после купания в луже тебя ждет хоть что-то кроме окоченелого хвоста.

Женщина села рядом с тазом, вытащила из него тарелки на пол и сразу окунула бело-рыжий комок в мутную воду. Та оказалась холодной настолько, что шерсть встала дыбом, а лапы сами собой начали барахтаться, цепляясь за края. Где-то глубоко в голове послышался еле слышный смешок.

Отмывка прошла успешно, но не без новых царапин на хозяйке дома. Котенка вытерли жесткой шкурой, которую голос обозвал одеждой. Люди носили ее поверх голого тела, и так же он добавил, что густая шерсть растет у них только на голове и между задних лап, которые они называли непонятным словом – ноги. Его поставили на пол и положили перед носом кусочки чего-то красного. Стряхивая с лап воду, он подошел ближе, понюхал и с полным непониманием во взгляде посмотрел на женщину. Она улыбалась, скрестив передние ноги у груди.

– Мяу?

– Это мясо, – пояснял голос. – Люди едят его, чтобы восполнить силы. Жуй и глотай, потом дай ей отвернуться и беги из дома на улицу, – котенок пнул кубик. – Ты собираешься это есть или нет? – пнул ещё раз. Послышался обреченный вздох. – Я не могу не смотреть.

– Мяу?

– Потому что я вижу только то, что видишь ты!

– Мяу.

– Да. И поэтому настоятельно рекомендую там не вылизываться. А теперь ешь!

Котенок нехотя послушался, толкнул носом кубик, подхватил его и стал жевать. Сначала медленно, но вскоре зубы впились в подсохшее мясо с жадным аппетитом. Он съел все без остатка, вынюхал пятачок, где оно лежало и начал довольно облизываться.

– Ой какой молодец! – обрадовалась женщина. – А сейчас давай тебя подстрижем и причешем, а то как пугало выглядишь. Да? Конечно причешем, конечно, как пугало! – ее глаза сверкнули безумным огнем, а улыбка оголила кривые почерневшие зубы, заставив гостя отступить немного назад. Она отвернулась и пошла к углу пустой комнаты.

– Беги! – закричал голос, и коготки мигом застучали по полу, проскочив между ног женщины прямо на улицу.

– Куда, маленький! – завопила женщина, клацая чем-то в пальцах. – Остановись, ты же там помрешь! Стой!.. Остановись я сказала, мразь мелкая!

Лапки несли его вдоль улицы, виляя между ног людей и чем-то, что, судя по крику голоса, называлось «Колесо осторожно!» Женщина мчалась за бело-рыжим комком, сбивая преграды, точно не замечая их, однако этого оказалось недостаточно, и очень скоро ее крики окончательно затерялись среди прочих шумов. А котенок все мчался сломя голову.

– Тормози, угрозы больше нет, – твердил голос, но его не слышали. – Ты оглох? Стой! Остановись! Стена!

Пушистый лоб на полной скорости врезался в твердый камень, и его обладатель отскочил назад.

– Сказал же стой! Куда так несешься?

Он быстро поднялся, но пошатываясь, свалился на мокрую траву. Точку удара пронзала жгучая боль, а по носу скатилась маленькая бурая капля.

– Ты такими темпами исчезнешь раньше, чем я. Не дергайся.

Секундой спустя боль утихла, а капля стекла до кончика носа и сорвалась вниз.

– Все… – голос задыхался, делая большие паузы между словами. – Теперь… слу… слушай… меня.

Но котенок не слушал. Его проснувшееся обоняние нащупывало в воздухе знакомый запах. Принюхиваясь, он поднялся и, с интересом размахивая хвостом, посмотрел вверх. Перед ним вырастала неприступная серая стена, достающая до самого неба. Он мог бы просидеть здесь целые сутки, созерцая ее, но запах словно подцепил его за ноздри и потащил за собой, и чем сильнее становилась его хватка, тем быстрее переменялись лапки под тельцем. Он увел за поворот, из-за которого появилась вытянутая черная морда, отблескивающая на свету. За ними показались два черных как глубина мохнатых гор глаза и через секунду ещё один, он то и заметил нечто живое сбоку. Пасть незнакомца оскалилась, оголив местами поломанные клыки с застрявшим в них мясом. Голова повернулась в направлении будущей закуски, но его тут же одернули за привязанную к шее веревку.

– Идем, – вяло скомандовал вышедший из-за угла человек. – Скажем извозчику, чтобы забрал ее, – зверь не поддался и угрожающе выставил переднюю лапу, но получив ногой по челюсти, заскулил, нехотя встав за хозяином. – Сам виноват, будешь слушать… – человек вдруг поскользнулся и упал мордой в лужу.

Котенок застыл, старался как можно меньше напоминать, что-то живое, но когда зверь забегал вокруг кричащего человека, то ожил и мигом забежал за угол. Перед ним раскрылось огромное море грязи, в центре которого находилось белое пятно. Уши навострились, и он устремился к нему.

Мама-кошка лежала, поджав под себя передние лапы и хвост. Некогда розовый нос побелел, слившись воедино с шерсткой, а веки закрылись. Ее живот не вздымался от спокойного дыхания как прежде, а уши не подергивались от ветра. Котенок попытался поддеть ее переднюю лапу носом, но та намертво примерзла к грязи. Он обошел белый островок по кругу, судорожно обнюхивая сантиметр за сантиметром а, дойдя до хвоста, запрыгнул на нее сверху, и повалился на живот, начав кататься туда-сюда – никакой реакции.

– Она не проснется, – тихо ответил голос, на вопрос, который не давал покоя котенку.

– Мяу? – он скатился по белой шерсти вниз.

– Не смогла найти укрытие ночью.

Опечаленный комок резко зашипел и встал на дыбы, выпустив когти.

– Значит, кто-то вышвырнул ее на улицу, – повисла недолгая пауза. – Хочешь найти их? – с интригующим затягиванием спросил голос.

Котенок постепенно успокоился сев перед мамой-кошкой. Он долго смотрел на ее закрытые глаза, еле слышно, жалобно мыча.

– Мяу?

– Есть множество вариантов. Все зависит от того, что хочешь сделать с ними ты.

– Мяу…

– Договорились. Но сначала ты поможешь мне, – котенок промолчал.

Подойдя ближе, он уперся в живот, который все ещё сохранил немного тепла и сложился комочком, закрывшись от нового мира хвостом. В таком положении он лежал до наступления темноты. Голос молчал, шумы вокруг затихли, и он остался один в объятиях мамы-кошки. Холод постепенно захватывал город, прогоняя его жителей с улиц. Котенок до последнего препирался, при этом непрерывно дрожа и прячась в белой шерсти, но по итогу сдался, отпряв от окоченевшего тела. В надвигающихся сумерках он выбрался на воздух, в последний раз уткнулся к носу мамы-кошки и ушел. Поблуждав какое-то время, голос помог отыскать подвал, где одинокое пушистое нечто свернулось клубком под старым двигателем и уснуло.

Наутро ее забрали. Котенок наблюдал за человеком, что с рывка поддел маму-кошку лопатой и закинул в повозку, на которой приехал. Голос спокойно описывал происходящее и, буквально сдерживал чадо от попытки побежать за родителем.

С восходом солнца он вышел на улицу с огромным количеством людей и маленьких домиков, из которых те выглядывали. Манящие запахи пытались увести его в потаенные уголки, но котенок оставался непреклонен, ведомый голосом внутри. Гигантские ноги расступались перед идущим бело-рыжим клубком. Гиганты роняли из передних лап свои товары от неожиданности. Дети тянули маленькие пальчики к милому созданию, где вблизи их встречали острые коготки, прорезавшие мягкую кожу, и злобное шипение, вынуждающее испуганно отступить.

Котенок остановился у часовой башни, которую описал голос.

– Оглядывай толпу, – только и произнес голос. Разноцветные глаза послушно забегали от одного человека до другого. Люди двигались в едином потоке, и вычленить кого-то одного было сложно, но тут из толпы вышел старик с корзинкой цветов в обеих передних ногах. К его задней ноге был прикручена железка, которая при всяком хромающем шаге мерзко скрипела, проникая мурашками под шерсть.

– Этот подойдет, – утвердил голос. Котенок склонил голову на бок.

– Мяу?

– Он старый, слабый и недовольный – с ним будет легче всего. Подожди, пока он не приблизится.

Старик передвигался медленно и неуверенно, с каждым своим шагом морщась от боли. У башни он остановился, поставил корзину на землю, осторожно оперся на стену и нагнулся к железке на ноге.

– Подбеги к нему, – приказал голос. Комок слушался и быстро оказался возле старика. Тот долго смотрел на него, а потом потянул сухие пальцы к его мордочке. – Теперь развернись и медленно отходи. – Возражений так же не последовало, и приказ выполнялся. Сзади скрипнул протеза. А за ним земля сотряслась, подняв ошеломительный возглас толпы. – Иди дальше, все в порядке, – настойчиво успокаивал голос. – Повиляй хвостом. – Толчок повторился, но сильнее. Скрип на миг затих, но быстро возобновился. – Не останавливайся, – последовал третий толчок.

Все звуки на секунду исчезли.

– Готово, – эхом произнес пробившийся сквозь тишину голос.