Читать книгу В кривом эфире. СМИшная история - Макс Квант - Страница 6

Всяк видевший хоть «Ну, погоди!» или же другой опус, воспевший светлый мир телевидения, представит себе массивное «бразильское» здание с торчащим хвостиком телебашни (как в Останкино), заполненное доверху техникой, источенное бесконечными переходами, где до сих пор бродит гость с юга. «Люди! Ау!..» А в этом муравейнике суетятся ведущие, продюсеры, операторы, режиссёры, монтажёры, ассистенты, гримёры, непригодная массовка в нарядах с блёстками, работники самодеятельности с треском выгнанные с утреннего шоу, звёзды, приглашённые на интервью да прочая интеллигентная шушера. Самый подходящий саундтрек – «Brazil-Central Services/The Office.mp3», его и покладём на слой music, пусть наша шарага – обман чистой воды…

Сдуйте в своём воображении мечту о рассаднике телесигнала, ужмите её, утрамбуйте, припрыгните сверху, прокатитесь туда-сюда катком и добавьте сакраментальную телефонную фразу наших менеджеров: «Ну, там такая большая помойка будет, налево свернёте – и наши двери перед вами!» И оп-ля! Перед вами и возникнет снятое у государства здание с сомнительной историей – мы до сих пор находим те или иные приветы из прошлого (то витиеватые надписи на суахили на крыше, то кандалы в подвале) – здесь и обитает тридцать седьмой канал, оплот местных новостей, теле-шоу и прочих фишек, без которых жизнь нашего города стала ох какой промосковской…

Узкими коридорами, поперменно натыкаясь на снующих туда-сюда менеджеров, да спотыкаясь о чужие столы, да отпинывая лежащие там и тут чужие сумки, я прохожу мимо стола Виталика (он листает свою видеокнигу непонятного содержания, сколько строчек в глаза мне не попадает: то на Коран похоже, то на нечто гламурное), пустующего стола шеф-редактора Яны (она нервно курит на крыльце, держа на весу стопку текстов, сочинённых господами придворными). И, рухнув в кресло, подкатившись поближе к кривоватому столику, ногой врубаю комп, а ручками уже выставляю болтики – этакая фаллическая символика, периодически вываливающаяся из моей машинки, да никак админом не востребованная… Системный администратор Кося, кстати, восседает у меня за спиной и, как всякий талантливый администратор, – играет в новую сетевую игрушку… Это бездари летают туда-сюда по офису, воздевая руки к небу, поднимая на хрупких плечах сетку, доламывая нерадивым манагерам системы да отключая всем подряд сайты, где ещё интересно… Талант же возлегает мирно и только за зарплату расписываться покидает лежбище…

Впрочем, прочитав накопившуюся почту, аську да проглядев наспех форумы, я поднимаюсь, вдавив в стену и без того худого Косю, да шлёпаю к шефу, а в голове отчего-то шумит «13-Orient Express.mp3» от Бориса Ковача.

– Александр Дмитриевич? – робко постучав по стенке импровизированного шефовского кабинета, напрашиваюсь в посетители я.

– Да, Кирилл… – вытащив-таки палец из носа, поднимает он глаза. Шеф у нас такой: каждый год что-то да бросает: то пить, то вышвыривает из своей речи слова-паразиты, то перестанет теребить носовой платочек во время переговоров, то грубо выражаться отучится… Это вам не твеновские десять раз курить бросить – всё чётко и сразу, сказал как отрезал! На этот год в ежегоднике намечено искоренить ковыряние в носу. Эх, юность такая бурная, что на всю оставшуюся жизнь хватит от неё избавляться.

– Я хочу стать журналистом.

Брови Короля совершают немыслимую тарантеллу, лицо вдруг смягчается и голос озадачено вопрошает:

– Почему?

– Мне надоело сидеть в жарком маленьком техническом отделе, только и видя мир с экрана монитора, мне надоело это наплевательское отношение ко мне как к инструменту, прокладкой между журналистом и компьютером, мне надоело…

– Кирилл… – чуть не заикаясь, перебивает меня Король самыми студёными интонациями. – Жизнь журналиста не так проста…

– Но я не вижу просвета в своей жизни, поймите. Всё время монтировать чужое? Новости узнавая из сюжетов? Я хочу бегать с микрофоном по полям и весям, хочу искать тайны, хочу рассказывать о них людям… Я ведь кинорежиссёр по диплому, а не какой-то там монтажёр! «Вот тебе на и сделай из этого дерьма конфетку!!!» Я способен и на большее!..

– Нет! – отрезает он.

– Почему?

– Нет и всё… – пожимая плечами, отвечает он.

– Вы больше не найдёте такого идиота на монтаж?

– И это тоже, – уклончиво отвечает он.

– Ну наши же журналисты не справляются с десятью сюжетами в день…

– Кто вам такое сказал, Кирилл? – в ужасе лепечет Король. – Нам хватает журналистов и новых не надо. А то, что некоторые до двух тысяч двухсот2 работают – это их личное дело, я их лично не заставляю…

– Или вам не нужен талантливый журналист?

– Нужен, но…

– Но, что? – буквально кричу я. – Александр Дмитриевич, чем я вас прогневал? Где я допустил ошибку? Александр Дмитриевич, я изобрету машину времени, вернусь в тот момент и отомщу за вас себе…

Но вдруг на столе затряслась простенькая мобила шефа да запела «Песенку Рыбы-пилы». «Это дело я люблю, это дело я люблю – всё на свете я пилю…»

– Да, дорогая, – хватает он телефон да властным жестом отправляет меня прочь – аудиенция окончена.

Спорить с ним сложно… но… Но это не тот случай… И я иду (но не работать) … вспоминая на ходу как правильно пишутся слова «заявление» и «уволить»…

И вот как только я сминаю в корзину очередной лист: слова, инициалы и аббревиатуры путаются – не умею я заполнять бумаженции… На плечо моё падает наманикюренная ручка Яны Неклюдовой, имеющей привычку каждое утро спрашивать меня одно и то же: «Я к тебе вчера подходила? А то у меня написано…» Шеф-редакторские заискивающе пальчики поигрывают по моим скудным мышцам, пытаясь найти в них хоть что-то…

– Вот и смерть моя пришла, – воздев очи к зеленоватому яниному лицу, изрекаю я. – Господи, какая у меня прекрасная смерть!..

К уголкам губ её улыбка и не прикоснулась – не в настроении жинка.

– У нас ЧП… – холодно заявляет она.

– Ты ко мне вчера заходила… – хватаюсь я снова за ручку.

– Я не про то… Возьмёшь девочку?..

– Ну не при всех же… – покраснев отвечаю я.

– Хватит ломаться, пошляк… – шипит змейка-Яна. – Шарин опаздывает, а девочка ждать не может…

– Кого? – вздыхаю я, сворачивая в трубочку очередное «заивление».

– Новенькую. Хозяйку медной копны… Юнону, – теплеет шеф-редакторша, даже лицо приобретает свойственные живому человеку цвета.

– Конечно, возьму, о, самая прекраснейшая из змеюк!

– Я тебе… – шипит вновь она, сильней впиваясь в плечико моё… вот-вот ноготки её там и встретятся… – Камеру в руки и мигом!

– Что «мигом»? Свет на чём-то клином у вас сошёлся?

– У нас вся жизнь в клиньях… – ласково пихает она меня в бок.

Схватив в одну руку сумку с камерой, в другую – зачехлённый штатив, я несусь как рыцарь при копье и щите, пробегая мимо разнорабочего Антоши (голыми пальцами хватающего оголённые провода да мурлыча себе под нос: «Isolation – Is not good for me, Isolation – I don’t want to sit on a lemon tree…»3). Я вылетаю во двор, там, рядом с «Жигулёнком», нервно покуривает наш водитель Сеня.

– Сукин пупсик, сколько ждать ещё, Вадим?! – высовывается из окошка машины рыжая конопатая головка.

– Я не Вадим, а вы, как я понимаю, Авось? – усаживаясь на заднее сиденье, спрашиваю я.

– Тогда вы – Мефодий! – изрекает журналюжка. – Всё логично в этом мире…

– Истинно…

– Трогай, Сеня… И так, поди, мимо пролетим… Всё из-за этих нерасторопных… – кинув острый взгляд в мою сторону, замечает она.

– Э-э… Я не банальный камерамэн… – уворачиваюсь от колючек я. – Камера – не мой инструмент, а так, пустячок в руках…

– Одна петрушка – прокладка между журналистом и этим… как его там?..