Читать книгу В кривом эфире. СМИшная история - Макс Квант - Страница 7

Всякое воскресное утро в любом рабочем городе – день пропащий. Идя по опустевшим улицам, насмотревшийся ужасов тинейджер, ожидает из переулков внезапного нападения зомби: «Нам нужен твой мозг!..» Мне же отчего-то кажется: жители попрятались и ждут, когда наша финальная схватка со злым гринго завершится победой Добра… Однако шевеление началось ещё на подходе к серому кубику телевизионного здания, на крыше оного, кстати, который год пылятся большие синие цифры «37», некогда выкорчёванные с мясом ураганом да так и не водружённые на место по причине безденежья. Отовсюду съезжались на своих малолитражных бешенных табуретках менеджерши, тут же стоял и новый навороченный джип Портняжки (уж и не знаю как, но ежемесячно он менял машину на более крутую) – массовка собиралась! Ну и аккуратно припарковалась серебристая «Тойота» Королевы. Однако я не видел ни роликов, ни байка августейшего монарха нашего. Уж не пропал ли с этими своими запоями?..

У домофонной кнопки шальной ветерок донёс до меня перегар – за спиной, залив поутру шары, стоял вовсе не Король, а голос канала – Сергей Бондарь – (бренд-вокс, по-нашему, по-официальному). При первой нашей встрече с ЭТИМ, обычно стоящим за озвучкой тридцать седьмой кнопки (впрочем, и не только нашей – звуковой, и местами даже графической, рекламы всего города), в тот день я понял: голос пропить нельзя, это сказки наркологов и ревнующих к бутылке жён. Как талантливо пил наш бренд-вокс, так он талантливо и озвучивал… И, будучи с большого бодуна, с лёгкостью мог прочесть практически любой текст максимум со второго дубля. Интересно, к чему его Королева пригласила? В лицо-то бренд-вокс мало кто узнает, а вот ежели рот раскроет! Но разве может этот синий сморчок связать пару слов на здоровом русском?..

– Доброе утро, Сергей… – строю умильную рожу я. – А вы на шоу?

Бондарь поднимает залитые очи сначала к укрытому серой пеленой осенних туч солнцу, затем к моей физии и утвердительно кивает; ему повезёт, если до своего кресла доберётся… Поди, за сидение Королевна пообещала ему стандартные три сотни, как за лист начитанного текста, а вечером эту бешенную сумму он и пропьёт в ближайшей пивной да ещё стрельнёт у кого на закусон…

У шкафа я раздеваюсь, оправляю шевелюру да расправляю кондовую майку свою и, проходя мимо боевого листка, в очередной раз разочаровываюсь: нет столь необходимых мне объявлений: №1 «В связи с хорошим поведением, отправить Веранщука К. Ф. в туристическую поездку в Исландию за счёт компании» и, учитывая «щедрость» Короля: №2 «Вчера после недолгого и непродолжительного приступа щедрости скоропостижно скончался…» Впрочем, в голове моей уже гудит музыка Морриконе «02 – Al Capone.mp3» из «Неприкасаемых»…

А в студии уже занимают места наши менеджеры, но их здесь же сгоняет со стульев Портняжка и следом зачехляет спинки в брендовую драпировку. Антоха (по мифам выпускник художественной школы) тут же на полу расписывает принцевыми фломастерами логотип «Ток-шоу с Марией Лимарёвой» – щедро разукрашенный ватман всё время выгибается чашкой, но живописец чуть что – пригвождает непокорный краешек то гаечкой, то ключиком из бесчисленных карманов комбинезона. Тяжело ступая да напевая что-то неопределённое, с кипой сценария бегает Дылда в своём вечном потёртом жизнью свитере. А Лёша Бузатов – властелин пульта – играется с кнопками, попеременно проверяя связь с каждой из камер: одна снимает дальний на штативе, за двумя ещё два оператора (Лёне досталась ответственная должность – постоянно выхватывать Королевну крупным планом) и ещё одна лежит в ожидании Вадика (этот всегда опаздывает) … (Камер, конечно, у нас больше, но отрытый некогда шефом на запылённом складе государственной телестанции пульт, имел только четыре входные шины и все наши телевизионные считали, что этого достаточно, наивно полагая, мол, в Москве тоже квартой обходятся.) У меня от сердца отлегло – как приглашали, тем и буду… Впрочем, в моей кондовой маечке ещё надо умудриться сесть в массовке…

– Кирилл! Это что такое?! – подбегает Портняжка, тыча своим укрытым напёрстком пальчиком в мою пёструю маечку.

– Как что? Майка… – строю я дурачка.

– Мы про что с тобой вчера говорили?

– Я, конечно, выгляжу не так респектабельно, как охранник в супермаркете и у меня нет толстой цепочки из нержавейки, но всё же…

– Какое «всё же»? Ты в чём пришёл?!..

– Ну, нет у меня чистых маек дома… И машинки нет… и жены тоже…

– Я тебе сейчас рубашку дам… – трясясь от злобы, отвечает мне Портняжка и летит к батарее вешалок да, перебрав все великоватые рубашечки пастельных тонов, с полными разочарования руками возвращается ко мне.

– Ты что, Кирилл, нам же задник некем забивать? Ты что, с ума сошёл? – он робко пробегает глазами по августейшей семейке и, сердито сдвинув брови, продолжает пугать меня. – А если Мария Рауфовна увидит?

– Да я камикадзе – мне процесс интересен! – пожимаю плечами я.

– Сядешь у пульта! – звучит приговор Портняжки, после очередного перемигивания с начальством. – Будешь Лёше да Феде помогать, если понадобишься…

– Яволь! – делаю я книксен, приподняв края кондовой маечки.

– Поговори мне… – замахивается Портняжка кулачком, но, безвольно вздохнув, уходит перечехлять стулья…

Тут же за столиком перед рядком радиомикрофонов стоит Юнка – в её обязанности входит: по мановению королевской десницы раздавать их направо-налево…

– Ну и как они? – спрашиваю я, присев перед столиком на корточки.

– Да так себе, сукины пупсики. Батареи дохлые… Володя побежал в ближайшую лавку за новыми… А у тебя как?

– Меня лишили тщеславия, и я теперь сижу около пульта… – смахнув воображаемую слезинку, печально выдаю я.

– Бедненький… Так, а это что? – поднимает она один микрофончик: на поролоновой шапочке оного откусан бочок.

– Это видимо, Нина, когда у неё успокоительные заканчиваются, ногти грызёт или чего похуже…

– Лучше бы у неё духи противные кончились. Ну что прикажешь теперь делать?

– А ты дай кому-нибудь и пусть надкусанным краем на себя держит, только бы в камеру не попало…

– Ну да, конечно…

– Аврал… – это прискакал к нам Володька-звукач по прозвищу Чингазвук. – Нету нигде батареек…

– Отчего ж так?

– Воскресенье! «Радиола» с замком, «Культтовары» с замком, а на «Фонтане» вообще учёт… Только супермаркеты да бутики и открыты…

– Одни только мы да избирательные участки как проклятые пашем…

– Не нравится работать по воскресеньям? Заведите себе православного начальника! – замечает мимо проходящий Федя.

– Ну что ж… – дланью разделяет Юнка ряд микрофонов и вздыхает. – Осталось четыре негритёнка!..

– Всё у вас не «слава Богу»…

Федя же склонился над пультовым экраном: в этот раз Лёша решил довести картинку до совершенства и показывал Лёне жестами в какой позе лучше всего снимать нашу главную городскую знаменитость – Королеву.

– Нарциссизм да и только, – хмыкает наконец Дылда, за что удостаивается шика от Бузатова. Впрочем, я согласен с Федей: значения этого слова Королева не знает и разве что скажет: «Прошу при дамах не выражаться!»

По сигналу «Маяка», в 13 часов 00 минут и 00 секунд появляется герр Зигфрид Катерман. Уж не знаю как, но в договоре на рекламную кампанию аквапарка нашли пунктик, да ангажировали занЯтого топ-менеджера на ток-шоу. А он человек деловой, иностранец, к тому ж: отговорку там придумать или сделаться больным не дотумкает, надо так надо… Явившаяся следом за австрийцем певица Алёна Вассар незамедлительно его и оккупировала. Присев рядышком да эротично положив ножку на ножку, она принялась расспрашивать о делах, Австрии, погоде, королях да капусте – певичке давно хотелось три простых вещи: за рубеж, замуж да зашибись – Катерман всем трём требованиям удовлетворял с лихвой. Воспитанный герр Зигфрид на этот лепет канонической блондинки тактично кивал, где надо смеялся, но понимал сказанное через слово и частенько косился в истыканный микрофонами-мониторами потолок. Всё-таки пролетарское происхождение этой оперной дивы вылезло наружу. Девочка она в певческом плане весьма талантливая, а вот продюсеры ей доставались перестраховщики – боялись: споётся и никаких барышей, а сильная связками Алёна пела под фонограмму. Однако страшная сия тайна открылась нам случайно: раз монтировал Лёша отчётный концерт дивы, где она перепела всё великое в XX столетии, не забыв зацепить Led Zeppelin и N’Sync, звукачи «писались» со своего пульта и нам выдали только готовый трек. Когда же Бузатов принялся сводить всё воедино, то кое-где она микрофончиком чуть ли не жонглировала, прыгала вовсю и даже падала, оступившись о колонку, но с голосом ничего не делалось. Когда же Король глянул на сие безобразие, попросил особо о том не распространяться, тогдашний продюсер Вассар человек влиятельный и с его батюшкой наш шеф чуть ли не на одном курсе учился…

На огонёк заглянул и гость от Нины Татауровой – майор наркополиции, уже начавший отмечать перевыборы – транквилизаторов при его нервной работе не разрешают. Наркополицейского с лицом синим как контурная карта – хоть сразу союзы да складчатости наноси, усадили рядом с бренд-воксом, чтобы не ломать голову: от кого ещё у нас тут несёт.

– Когда же я впервые увидала нашу дикторскую алкашню и сравнила его голос, то стала подозревать, вот скоро даже из утюга вылезет этот маленький алкоголик, – кивнув на синюю парочку, сказала Юнка.

– Да уж, спелись голубки! С такими правоохранительными органами и бандитов не надо! – поддакнула ей Яна.

А затем подошёл наш Лекарь – всё же ему экспертное слово предоставим… Доктора медицинских наук усадили на второй ряд – в городе его лицо и так разве что на горчичниках не печатают, хотя менеджеры с фармацевтической фабрикой и ведут переговоры…

И вроде всё по графику… Вскоре должен подъехать с Рафиком главный герой нашего шоу, а попозже подкатит Борис… Даже я подменил в компьютере Бузатова сюжеты, одобренные два дня назад Королевой, протрезвевшим Королём да преданным Портняжкой, на клееные ночами мною с Юнкой кадры… Однако столичное гламурло запаздывало… Да ещё и Шарина где-то носило! План съёмок медленно, но отчётливо принимал формы форс-мажора!