Читать книгу Чудесный день - Макс Влади - Страница 5

На правом крае полукруга сидел полный менеджер с лицом рябого ангела и тортиллой на груди. Он заботливо выкладывал на стол свой будущий обед. Собрав пирамиду из трех пластиковых контейнеров, рябой водрузил сверху пакетик молока, пару кусочков хлеба и вилку, обернутую в салфетку.

– Противно смотреть! – со знанием дела заявил стоявший рядом сотрудник в засаленном пиджаке и с перхотью на плечах. Судя по виду, мужчина уверенно шагнул сквозь бальзаковский возраст, впоследствии так и не сумев притормозить. От периода былого расцвета остались скупые конские черты, которые беспощадно разлагало время. Сотрудник качал головой, словно примерный рысак, и с неприязнью наблюдал, как рябой менеджер тщательно отмеряет точные расстояния между предметами на столе. В такт с головой, по груди метался амулет черной обезьяны, закрывающей лапами глаза.

– Вы не смотрите, Охапет Ахрименович. Берите пример с вашей макаки, – возразил толстый, раскладывая канцелярские принадлежности в порядке значимости.

– Хам!

– Очень приятно, Лев! – рябой вскочил и кивнул головой.

– Нет, вы слышите? – Охапет Ахрименович развел руками, обращаясь к зрителям. – Раньше такого не было.

– Что конкретно Вы имеете в виду? – Лёва сел обратно на стул и начал сдувать невидимые пылинки с поверхности стола.

– Раньше старшим не хамили.

– Всё правильно, – согласился Лёва, карябая ногтем тёмное пятнышко на мониторе компьютера. – Раньше, моложе Вас было только либидо Вашего папы… Или старше? – Лёва на секунду задумался. – Нет, если в моменте, то всё-таки моложе.

– Хам!

– Вы уже представлялись. У меня хорошая память.

– Хам!

Лёва оттёр наконец пятнышко и довольный результатом проделанной работы обернулся к противнику.

– Ладно, убедили, Охапет Ахрименович. Раньше всё было по-другому.

– Что Вы имеете ввиду?

– То, что сказал. Раньше всё было по-другому.

– Да, что Вы такое говорите? По-другому было далеко не всё.

– Да абсолютно всё.

– Вы, Лёва, не представляете, что сейчас заявляете.

За спиной Охапета Ахрименовича сомкнулись два только что подошедших сутулых молодца, образовав вековой монолит. На шеях у обоих висели обезьяны с удивлёнными глазами, и держались обеими лапами за свои пасти.

– А… Косоглазин и Кривозорин подоспели. Весь отдел маркетинга пришёл на помощь своему господину, – Лёвино щербатое лицо покрылось воинственным румянцем.

– Вы говорите полную чушь! – Охапет Ахрименович взъерошил по-халдейски уложенную солому на голове, показывая, что он готов к политической борьбе.

Косоглазин и Кривозорин крепче сомкнули ряды позади своего лидера.

– Вот раньше господ не было, – чувствуя поддержку тылов, пошёл в наступление Охапет Ахрименович. На конском лице раздувались ноздри, позади свистели мощными соплами Косоглазин и Кривозорин. Все трое шагали вперёд воинственным клином.

Приблизились ещё двое. Она – в белой рубашке, Он – в сером пиджаке. Встали посередине и тяжело вздохнули, выбирая сторону.

– Раньше отдела маркетинга не существовало, – парировал Лёва.

Он и Она согласились с аргументом и поочерёдно вздыхая, встали за спину щербатого менеджера.

– Глупости не говорите. Просто маркетинг назывался планированием, – нашёлся лидер клина.

Он и Она вздохнули и перешли в тыл отдела планирования.

Лёва остался в одиночестве, без поддержки и аргументов.

– Раньше никто не мог купить себе машину, – подоспела спасительная помощь со стороны Вована. – В вашем планировании максимум, что планировали, по три пары калош в год на человека. А индивид хотел автомобиль, – хобот его амулета укоризненно уставился на маркетинг.

Вован произвел выстрел бронебойными аргументами, так что клин дружно отступил на два шага. В рядах сподвижников прошло волнение. Он и Она опять сменили сторону и тяжело вздыхали в спину нового лидера.

Вокруг прений сторон стали собираться представители разных отделов: продаж, закупок, логистики, а также бухгалтерии и кадров. Пришёл начальник финчасти Франц Бордо. Он стоял в стороне, наклоняя голову то на правое плечо, то на левое.

Сотрудники выбирали сторону и включались в прения.

Через пару минут у полукруга уже митинговали два враждебных крыла. И те, и другие обсуждали прошлое с разной степенью пессимизма. Одни доказывали, что раньше всё отсутствовало полностью, ничего не было и быть не могло. Другие допускали мысль, что, несмотря на то, что многого не было, полностью не хватало только отдельных элементов той жизни. Со всех сторон сыпали неопровержимыми аргументами и щеголяли негативными данными.

– О чем спорить? Общество хотело знать. Но за железным занавесом информацию не получишь, – ревел Кордон, единственный представитель отдела логистики, коренастый дядька с лысым черепом. Амулетом его был такой же на вид дядька Хотэй.

– Интересно, что Вы хотели знать? – язвительно спрашивала юная Кашалоткина из бухгалтерии и кадров.

– Да хотя бы откуда берутся дети.

– Важную информацию не доверяли таким, как Вы, – сурово подытожила престарелая Гальдт, коллега Кашалоткиной.

– На заре перестройки нам объявили, что в стране секса нет!2

– Вы хотите сказать, раньше не знали?

– Что значит нет? Вы как появились на свет? Конечно, кое-где обходились без секса, в политбюро, например. Там любили только партию и вождя. Но совсем!? Как по-вашему увеличилось поголовье скота? – горячился Охапет Ахрименович, раздувая ноздри. Косоглазин и Кривозорин вместе кивнули.

– Какой скот? Мяса в магазине не хватало.

– Не перегибайте палку.

– А отдохнуть? Кто в Анталью мог поехать? Никто! Все границы позакрывали.

Вокруг воинствующих пессимистов прыгал тощий менеджер, извиваясь и потрясая кулачками над головой. Он тоже хотел участвовать, но никак не мог пробиться сквозь ряды митингующих.

– Я даже сейчас не могу в Анталью поехать! – крикнул он поверх голов.

В гнетущей тишине разомкнулись сутулые плечи и указующий перст Охапета Ахрименовича уткнулся в лоб тощему.

– Это кто?

– Новый сотрудник отдела продаж, – представил тощего Вован.

Плечи сомкнулись обратно, но гнилое зерно дало всходы.

– Да, сейчас! Как мы живём сейчас?

В противоборствующих кланах произошло сознательное брожение.

Спор тут же взял новую высоту, а две группировки пессимистов распочковались ещё на две. Обсуждали хитросплетения прошедшей и нынешней жизни.

– Рядом с моим домом ресторан – «Отбивная октября». Раньше никто не ходил, потому что отравят, а сейчас никто не пойдёт, потому что обманут, – вставил слово Плывунов, заместитель рябого Лёвы. Они представляли отдел закупок, но политическая борьба развела их по разные стороны баррикад.

– Секса не было, а если где-то и встречался, то жрицы любви за это валюту брали, – продолжал жаловаться Кордон на отсутствие секса.

– Не волнуйтесь. Секса нет и сейчас. Услуга жриц любви несправедливо подорожала, – со знанием дела заявил пухлый Лёва.

– Да причем тут жрицы любви? В комиссионном магазине приличного человека не найти! – вставил Вован.

– Возможно… мне кажется… я так думаю… вполне вероятно… – тихо начал продажник Твердынов.

Секундная тишина.

– Да говори уже! – воскликнули все четыре партии.

– Ни тогда, ни сейчас не умели руководить. Хорошо бы в будущем научились, – ещё тише промямлил Твердынов.

В ту же секунду у полукруга спорили уже восемь политических группировок. Каждая опиралась на развитую концептуальную базу, которая базировалась на собственной идеологической платформе.

С илистого дна на поверхность подняли вопросы отсутствия занятости у населения, отвратительного отношения граждан к работе во все времена, полную гибель достойного сервиса с не менее мрачным прогнозом на будущее. Рассмотрели невозможность мирового общества разобраться с глобальными проблемами. Затронули плачевную жизнь диких племён. Долго не соглашались с тем, что никто не придумал, как не навредить планете. С трудом, но подошли к мысли, что далеко не все представляют себе масштаб грядущей трагедии, и уж тем более, никто не знает, отсутствует ли вероятность частичного отказа от третьей мировой войны.

Либеральные пессимисты правого толка кричали на пессимистически настроенных радикальных демократов, а социалистические пессимисты умеренных взглядов дружно мотали головой на возражения левого крыла буржуазной партии трудящихся пессимистов.

Появились осторожные пессимисты-эсеры, настырные пессимисты-патриоты, пессимисты-экологи, пессимисты аграрного края, пессимисты фруктового сада, пессимисты заполярного круга, самодержавные пессимисты-демократы и ещё с десяток пессимистов, отстаивающих свои цели и идеалы.

Процесс бесполого размножения пускал новые стебли и ускорялся. Через несколько минут каждая пессимистическая партия объединяла в своих рядах по одному партийному деятелю. В отличие от Государственной Думы, на заседаниях которой все сладко спят, в полукруге из столов шумно и горячо доказывали первородность и значимость всех точек зрения. Лидеры движений доверительно похлопывали оппонентов по партийным плечам и снисходительным тоном заполняли пробелы в их академическом образовании.

Верочка смотрела на партийную вакханалию и качала головой. Ответ висел в воздухе. По ним по всем плакал тимбилдинг.

Верочка начала разбирать коробку из-под старого черно-белого телевизора «ТЕМП-209М», которую она нашла у себя дома. Содержимое выкладывала на стол: две детские пирамидки, пятнадцать больших разноцветных кубиков, волейбольный мяч, плюшевый мишка, а также плетка и пара коробок, купленные на прошлой неделе в интим-шопе «Брезгливые попугайчики». Могло показаться, что это воспитатель из детского сада наводит порядок после детских игр, но предметы из магазина для взрослых грубо портили картину беззаботного детства. Нет, это был рабочий инвентарь профессионала, который разбирается в тонких струнах корпоративного единения.