Читать книгу Лёгкие притчи и краски сарказма - Максим Акимов - Страница 8

Когда неудачи истовых крестоносцев остались в далёком прошлом, и когда инквизиторы сожгли всех еретиков и богоотступников, грехи которых навлекали беды на земли Старой Европы, а чума и холера, терзавшие эти земли, отступили, окружённые с севера истинной верой Реформации, а с юга – святостью папства, тогда само Солнце стало теплее, и зимы перестали уносить тысячи жизней. В эти благословенные времена женщины Старого Света разродились таким количеством детей, что ни прокормить, ни сосчитать эту армию было невозможно. Каждую минуту появлялось столько белокурых, рыжих и Бог весть каких наследников великой цивилизации, что она уже не могла делить своё наследство между ними, вынуждая их искать счастья на стороне. Многие приходили в отчаяние и пускались во все тяжкие, но кто-то брал себя в руки и отправлялся на поиски новых земель, посвящая свои открытия величию Европы.

Однако и в заморских пределах обитало слишком много людей, отчего английские пираты должны были в меру сил исправлять положение. Не покладая рук, они трудились, расчищая жизненное пространство для своих соплеменников, а в перерывах изобретали футбольные правила, используя головы пленников в качестве мячей. Не пропадать же добру!

Европа несла свет истины в дикие варварские уголки, отчего они менялись на глазах, до отказа наполняясь гуманистическими идеалами.

Но не все европейцы имели счастье отправиться за океан и основать новые страны. Кто-то волей судьбы был послан на восток, где всё было давно основано, однако до конца не открыто. Юрген и Дитрих попали как раз в число последних. Своим прозорливым европейским оком они должны были окинуть бескрайние заснеженные просторы Московского царства и по возможности принести русским дикарям дух цивилизации.

Нельзя сказать, что эти двое имели в руках редкое ремесло или обладали иными способностями: они, честно говоря, пребывали скорее в поиске своей стези. Но для столь первобытной страны, как Русская терра инкогнита, любой иностранец был на вес золота. И каждому были рады.

Перед самым отъездом друзья встретились в пивной, где собирались каждую пятницу, чтоб обговорить все детали предстоящего путешествия, а заодно попрощаться с любимым заведением.

– Поздравь меня, Юрген, – сказал Дитрих, едва поздоровавшись. – Вчера Хильда родила мне сына.

– Какого по счету? – спросил Юрген.

– Откуда я могу знать? Я же умею считать только до десяти! – ответил Дитрих, раздражённый забывчивостью друга. – Десятый был уже давно. После его рождения я бросил подсчеты.

– А как назвал? – поинтересовался Юрген, отпивая пиво из высокой кружки.

– Гансом, – ответил гордый отец.

– Но у тебя уже был Ганс! – удивился Юрген.

– Он давно вырос, я его лет пять не видал. Живёт сам по себе. Зачем же хорошему имени пропадать?

– Да, ты прав, – согласился Юрген. – Но ты, надеюсь, не собираешься откладывать наш отъезд из-за крестин?

– Ни в коем случае! Хильда сама разберётся. А если что, брат поможет. У её братца деньги водятся, – уверенно проговорил Дитрих, а затем добавил, – зима скоро наступит, нам надо торопиться.

– Но почему ты хочешь попасть в Москву именно зимой? – спросил Юрген настороженно. – Я слышал, там стоят такие морозы, что все вынуждены пить только спиртное. Воду невозможно налить в стакан, она тут же замерзает.

– Зимой почти все местные жители впадают в спячку, а значит, нам грозит меньше опасности. Мы сможем спокойно осмотреться, приступить к делу. Глядишь, до весны успеем управиться и домой вернуться, – ответил Дитрих.

– Хорошо бы, – вздохнул Юрген, осушив вторую кружку пива.

– Старый Клаус, который вернулся из Московии прошлой весной, рассказывал мне, что в большинстве своём люди, населяющие тамошние леса, есть помесь человека с медведем, – говорил Дитрих, запивая сосиску. – Похожи они могут быть и на людей, и на медведей, каждый по-разному. Но до весны они обычно спят, как медведи, что для нас с тобой может оказаться очень даже удобным!

– Да как же это может быть, чтобы с медведем? – удивился Юрген.

– Очень просто: страна огромная, всюду лес, людей мало, деться некуда. Вот и вынуждены многие с медведями жить, – пояснил Дитрих.

– Но почему же их так мало? Ведь говорят, что москвитянки производят на свет не меньше пяти детенышей, причем каждые полгода? – спросил Юрген.

– Слишком мало выживает, – ответил Дитрих, сочувственно вздохнув.

– Я слышал, что раньше там люди с собачьими головами встречались. Снизу все как у человека, а голова собачья, – заметил Юрген.

– Сейчас уже нет, – убеждённо произнес Дитрих. – Старый Клаус ни одного такого не видал. Хотя с рогами встречались! – пояснил Дитрих, ради объективности.

– Страшновато как-то, – поёжившись сказал Юрген. – Может не поедем?

– Нет, раз решили, значит решили. Уже и повозка готова, – недовольный колебаниями друга, проговорил Дитрих.

– Но ведь в Москве по улицам, помимо московитов и медведей гуляют и другие звери из леса! – всё ещё колеблясь, заметил Юрген.

– Да, гуляют, причем самые разные, – спокойно отвечал Дитрих. – Но их легко можно поймать руками. Представь, если даже не получится главное наше дело, ради которого мы затеваем все это путешествие, то мы сможем наловить соболей, куниц и прочей пушнины. На одном этом можно заработать целое состояние.

– Раньше ты говорил, что там можно раздобыть столько золота, сколько сможем увезти? – сомневаясь произнёс Юрген.

– Конечно можно, ведь московиты не умеют им пользоваться по назначению, – снова вздохнув, произнёс Дитрих.

– А разговаривать они умеют? – спросил Юрген с надеждой.

– Умеют, но не все, – ответил Дитрих, помолчав. – Многие только мычат, зато некоторые и на человеческом языке говорят, да так, что даже понять можно!

– А где же нам-то жить там всю зиму, ведь они наверняка в берлогах спят, раз полумедведи? – спросил Юрген.

– Нет, ну что ты! Там и дома, и церкви есть. Московиты вовсе не полумедведи, а помесь. Это разные вещи! Все мы твари божьи, в конце концов, – заметив испуг в глазах друга, лукавил Дитрих.

– Но говорят, что московиты чудовищно жестоки! Они каждый день до полусмерти избивают друг друга, не могут удержаться даже во время мытья, стегают раскалёнными прутьями. А их несчастные лошади от побоев имеют по два горба на спине, – взволнованно говорил Юрген.

– Всё это было раньше, когда они должны были обороняться от амазонок, а горбатые лошади им были нужны для того, чтобы не выпасть из седла во время боя. За горбы легче удержаться, – объяснял Дитрих.

– Но ведь в Москву так долго ехать! – всплеснул руками Юрген. – Мы итак всю жизнь в пути – из Дортмунда в Дюссельдорф, из Дюссельдорфа в Марбург, – всё больше раскисал он.

– Такая уж профессия наша, – сказал Дитрих, ободряя друга. – Приходится гастролировать.

– Ох, надоело, – признался захмелевший Юрген.

– Кто же виноват, что во всей Германии ни у кого не водится в карманах больше двух талеров? Мы страдаем вместе со всеми, – изрёк печальную истину Дитрих.

– А в Московии, думаешь, карманы толще? – не слишком обнадёженно спросил Юрген.

– Зачем нам карманы, когда мы сможем пройтись по домам, спокойно собрав золотишко? Пока московиты погружены в спячку, сделать это пара пустяков!

– Ах, вот зачем тебе понадобилось ехать зимой! – догадался, наконец, Юрген.

– Ну конечно! Зимой нам никто не сможет помешать, – втолковывал простую вещь Дитрих.

– Но ведь мы можем замерзнуть заживо, – опять с хмельной тревогой говорил Юрген.

– Опасность такая, конечно, существует, – вздохнул Дитрих. – Зато во время русских морозов ты сможешь своими глазами разглядеть слова, выходящие из уст. Они застывают, стоит только их произнести. Где-нибудь ещё ты мог бы такое увидеть? – выложил Дитрих свой главный козырь.

– Правда? – удивлённо промямлил Юрген.

– Ну конечно, – засуетился Дитрих. – Старый Клаус говорил, что иногда эти слова валяются на улицах, как ледышки, до самой весны, пока не растают.

– А если по нужде захочется? – выпалил Юрген. – Тогда что делать станем?

– Ничего, выкрутимся… придумаем чего-нибудь, – ответил Дитрих не совсем уверенно. – Если что, можно и потерпеть. Мы же ненадолго уезжаем.

– Бросаемся мы с обрыва вниз головой, честное слово! – сказал протрезвевший вдруг Юрген.

Спустя пару месяцев друзья были в России, застав её объятую лютыми холодами. Рассказы старого Клауса очень пригодились, поскольку всё оказалось почти так, как он описывал. Первый страх, одолевший Юргена и Дитриха, когда они только-только попали в дикие леса Московии, быстро улетучился, и друзья начали действовать. Поначалу они промышляли по-старому, отчего пару раз были пойманы и биты батогами, а однажды попали в острог и чуть не угодили в Сибирь. Но Юргену удалось бежать, а Дитрих пришёлся по душе коменданту острога, и тот назначил его тюремным счетоводом, узнав, что немец умеет считать.

Со временем Дитрих сделал неплохую карьеру, поступив в Податной приказ. Став сборщиком налогов, он разъезжал по дворам, собирая медяки и гроши, а заодно наблюдал диковинный быт московских аборигенов. Наблюдениями своими он делился с другом, который, вернувшись в Германию, написал правдивую книгу о России, начинавшуюся такими словами: «Неправда что москвитяне происходят от бурого медведя и едят без помощи рук. Лгут те, кто говорит, что видел оборотней и ведьм, в которых по ночам превращаются здешние жители. Всё обстоит совершенно иначе. Белые медведи, которые и есть настоящие предки московитов, очень смышлёные животные…»