Читать книгу Алая кровь - Максим Андреевич Зорин - Страница 3

Подмосковье, июнь 2003-го года.

«Что может быть приятнее, чем просыпаться утром в лесу? Свежий воздух, птички поют, а ты лежишь в палатке, укрывшись с головой одеялом, и спишь. Рядом храпит твой лучший друг Витька Резенцев, но ты не обращаешь на это никакого внимания, потому что уже привык за годы учёбы слышать этот храп каждую ночь в казарме кадетского корпуса. Но в летнем лагере Витька умудрялся издавать такой рёв, что весь взвод под утро забрасывал его подушками. А Витьке хоть бы хны – спит, гад такой, и пушкой не прошибёшь! Но есть одно средство, которое заставляет нарушить даже его богатырский сон. Это – ТРЕВОГА!»

На часах было пять утра, когда дежурный по лагерю кадет Амельченко, с бешеными глазами вбежал в палатку кадетов, и что есть мочи заорал во всё горло: «Третий взвод, сигнал «Сбор»! Форма – полная боевая! Построение на плацу!» Вся палатка тут же ожила, словно муравейник. Быстро вскочив с кроватей, кадеты на ходу влезали в камуфляжную форму, успевая застёгивать одной рукой штаны, а другой, одновременно зацепив со спинки кровати бронежилет, водрузить его на свои юные плечи.

– Витька, давай-давай! – подгонял Сергей своего лучшего друга, невысокого коренастого кадета. – Ну чего ты копаешься? Надевай «ЗШ» и побежали! Пацаны вон уже автоматы с пирамид похватали, а ты всё, как сонная муха!

Получив пинка под зад, Витька ускорился. Схватив свой автомат и сумку с противогазом, Резенцев выбежал из палатки и быстро встал в строй к остальным кадетам. Сергей пробежал глазами по взводу и, убедившись, что все на месте, отрапортовал стоящему напротив офицеру:

– Товарищ полковник, третий взвод Московского кадетского корпуса спецназа внутренних войск по сигналу «Сбор» построен! Доложил вице-сержант Кобрин!

Выслушав доклад Сергея, начальник училища нажал на кнопку секундомера.

– Одна минута, – подняв руку с секундомером вверх, огласил результат полковник Казаков, высокий, богатырского телосложения офицер в краповом берете. – Минута, ребята, это, конечно, неплохо, но в боевой ситуации, когда лагерь подвергнется нападению, такая медлительность может сыграть с вами злую шутку. Ваш норматив должен быть не больше пятидесяти секунд. Будем тренироваться, товарищи кадеты. А теперь о приятном, – полковник сделал паузу. – Нам с вами предстоит увлекательное путешествие длинною в пять километров. Взвод! Равняйсь! Смирррно! – кадеты вытянулись по струнке, устремив взгляд на Казакова. – Приказываю совершить марш по маршруту полевой лагерь – деревня Новая. В ходе совершения марша возможно нападение противника из устроенных засад, а также применение оружия массового поражения, – Казаков улыбнулся, показав в руке дымовую шашку. – По прибытию в учебный центр – прохождение огненно-штурмовой полосы препятствий, стрельба и рукопашный бой, может ещё и высотную подготовку пройдём, если время останется. Вопросы есть?

Ответа не последовало.

– Взвоооод!!! Напрааааво! Оружие – по-боевому. Вице-сержант Кобрин направляющий, бегом – марш!

Взяв автоматы в правую руку, и подняв их стволами вверх, кадеты, сорвавшись с места, быстро помчались в сторону учебного центра внутренних войск.

«Сколько себя помню, я всегда мечтал стать военным, как мой отец. В детстве, стоя на стуле перед зеркалом, надев на голову папин краповый берет, я строил рожицы и радовался своему отражению, такому смешному, но по-детски доброму и весёлому. Мой отец был офицером Спецназа внутренних войск. Был… Была и мама, пока страшная автомобильная авария не забрала у меня родителей – какой-то пьяный урод протаранил их машину на перекрёстке. И я остался один в девять лет. Детство кончилось в один миг. Я хорошо помню тот день. В школе третьим уроком был русский язык, наш класс старательно писал какой-то нудный диктант, а Танька Баранова, игнорируя мои мольбы о помощи, не давала списать, сопя себе под нос, что пожалуется учительнице, если я буду и дальше ей мешать. Помню, я так обиделся на неё, что от досады отвернулся к окну, забросив работу. В середине урока, неожиданно для всех, в класс вошла директор школы и трое офицеров из папиного отряда, одним из которых был Казаков. Меня попросили собрать вещи и, отведя в кабинет директора, сообщили, что папы и мамы больше нет.

Не буду рассказывать, что я испытал в тот момент. В один миг я остался совсем один. Близких родственников, кто мог бы меня усыновить, не было, и мне светила печальная дорога в подмосковный детский дом. Но друзья отца не привыкли бросать своих в беде. Так я оказался в семье полковника Казакова – он усыновил меня и принял в свою семью. А спустя год я, как сын погибшего офицера, поступил учиться в Московский кадетский корпус, начальником которого, за год до моего поступления, стал Валерий Геннадьевич.

Казаков вообще – легендарный человек. В прошлом – зам. Командира отряда спецназа, участник боевых действий, настоящий офицер. Он, в прямом смысле, заменил мне отца и мать, прививая с самого детства много хороших качеств, научил меня добру и справедливости.

И вот сейчас его племянник и мой лучший друг, Витька Резенцев, решил запороть нам весь марш-бросок. Группа мчалась по лесной дороге, набирая темп, а этот гад уже на третьем километре отстал от всех, плетясь далеко позади, и волоча автомат по земле, хватал ртом воздух.»

Заметив это, Сергей развернулся и побежал обратно.

– Витька, ну ты и бегемот! – подбегая к другу, Кобрин подхватил его автомат и повесил себе на плечо.

– «Кобра», блин, – выругался Витёк, – ты же знаешь, бег – это не моё!

– Жрать надо меньше в столовой! Давай руку, – произнёс Сергей. – Ну, давай быстрее, нам ещё наших догонять!

– А первый и второй взвод лафу гоняет в лагере и бабочек ловят. А ещё я, кажется, ногу подвернул, – с досадой произнёс запыхавшийся Витёк.

– Какие бабочки?! «ПХД» у них сегодня и подготовка к отъезду, – огрызнулся Сергей. – Кадет Резенцев, отставить нытьё! Бегом – марш!

Несмотря на раннее утро, солнце уже вовсю светило над лесом и от его палящих лучей голова под шлемом просто закипала. На Витька, вообще, было страшно смотреть – красный, как рак, он упорно пятился назад, отказываясь шевелить ногами.

– Резенцев, ну будь ты человеком, мы уже метров на сто отстали от всех, а ещё бежать два километра!

Но «мастодонт» не поддавался уговорам, и окончательно остановившись, тяжело дыша, сел на пятую точку, показывая всем видом, что бежать дальше у него не осталось сил. Поняв, что дальнейшие уговоры не подействуют, Сергей нажал на тангенту радиостанции, закреплённую на разгрузке.

– «Медведь», «Кобре» на приём!

– На приёме «Медведь», – отозвался голос Казакова в динамике радиостанции.

– Товарищ полковник, у нас Резенцев – «трёхсотый», марш-бросок продолжать не может, ногу подвернул, – доложил Сергей.

– Совсем – совсем не может? – уточнил Казаков.

– Совсем, – уныло произнёс Сергей.

– Принял, «Кобра»! Ну что, бери своего раненого товарища и эвакуируй в точку сбора. Спецназ своих не бросает! – подытожил Казаков. – Всё, конец связи.

– Ну что, слышал? – Сергей вопросительно посмотрел на друга.

– Спецназ своих не бросает! Так что жопу поднял и помчались! Ещё не хватало нам влететь под конец учебного сбора!

Спустя полчаса Сергей с Резенцевым всё же прибежали в учебный центр. Открывая ворота, солдат – срочник, увидев ребят, рассмеялся, и крикнув им в след обидное для любого спецназовца слово «Гансы», медленно побрёл в помещение КПП, насвистывая что-то себе под нос.

На занятия ребята, естественно, опоздали, и пока остальные кадеты носились по полосе препятствий, Кобрин и Резенцев сидели с поникшим видом в сторонке. Но уже на стрельбах взяли реванш, завершив это успешной сдачей высотной подготовки. Рукопашный бой тоже прошёл довольно обыденно и привычно – Сергей бился с Витькой уже второй раунд, и если бег Резенцеву не давался вообще, то вот рукопашный бой – это был его конёк! Здоровенный детина перехватил удар рукой, который пытался провести Сергей, перебросил Кобрина через себя, и добил его «контрольным» в голову.

После рукопашки Казаков объявил двадцатиминутный отдых. Кадеты расселись в тени деревьев, отдыхая от бодрого утра, вытянув ноги на траве. А Резенцев, подложив под голову бронежилет, обнял свой автомат, и тут же захрапел. Увидев это, весь взвод взорвался весёлым смехом.

– Ну что, парни, – спросил Колька Власов, – кто куда поедет после лагеря?

– Я – домой в Волгоград, – отозвался белобрысый Лёшка Сезов. – Отец летом дачу ремонтировать собрался, так что, парни, я буду бесплатной рабочей силой!

– А я – на море! – весело сообщил Санька Евдокимов.

Другие ребята тоже начали наперебой делиться планами на ближайшие два месяца.

– «Кобра», а ты куда поедешь этим летом? – спросил Евдокимов.

– Не знаю, с командиром ещё не решили, – ответил Сергей. – Наверное, в Москве останусь, будем в учебный центр гонять, тренироваться. В общем, видно будет. Да и Витёк скучать не даст, – повернув голову в сторону друга, улыбнулся Сергей.

– Да, Витёк скучать не даст, это – точно! – подтвердил Евдокимов.

***

После обеда было объявлено построение. Казаков, открыв журнал по сдаче нормативов, зачитывал кадетам оценки по дисциплинам.

– Итак, – произнёс он, – Резенцев!

– Я! – отозвался Витёк.

– Почему так плохо бегаем, кадет?

– Не могу знать, товарищ полковник, – уныло пробурчал Витёк, понимая, что ничем хорошим для него это не закончится.

– Зато я знаю! Будем тренироваться с тобой до такой степени, пока не начнёшь бегать, как «Форрест Гамп»! Так, дальше. Стрельба – «хорошо», высотная подготовка – «отлично», рукопашный бой – «отлично», – продолжил Казаков. – Тебе за лето – подтянуть все хвосты по физподготовке и топографию, она у тебя тоже хромает. И запомни: если на пятом курсе будешь так же бегать на марш-бросках, то после окончания кадетского корпуса пойдёшь служить в трубопроводные войска!

Услышав эти слова, весь взвод дружно засмеялся.

–Отставить смех! – прикрикнул Казаков – Резенцев, ты всё понял?

– Так точно, товарищ полковник! Обещаю исправиться!

– Продолжим, – полковник бегал глазами по списку фамилий, ища того, на ком нужно сконцентрировать своё внимание. – Исаев, Романчук, – негромко говорил он, – Зотов… А – вот! Господин Евдокимов, – найдя нужную фамилию, произнёс Казаков. – Кадет Евдокимов!

– Я!

– Выйти из строя!

– Есть! – стоявший в первой шеренге Евдокимов сделал два шага вперед и, развернувшись лицом к строю, встал, ожидая своей участи.

– Сегодня, – произнёс Казаков, – всеми нами любимый кадет Евдокимов на огневой подготовке умудрился всадить пулю из своего автомата в мишень с заложником, прострелив несчастному голову. Вот скажи мне, Евдокимов, тебе Иру совсем не жалко?

– Какую Иру? – удивился кадет.

– Как какую? – развёл руками Казаков. – Вдову невинно убиенного тобой парня!

Евдокимов молча опустил глаза.

– Значит так, воин, – произнёс Казаков. – По прибытию в лагерь напишешь двенадцать слёзных писем вдове усопшего, расскажешь, как так получилось, что её любимый муж, благодаря тебе, отправился на небеса. В общем, найдёшь слова, выразишь соболезнования и так далее. Я вечером проверю! И не дай Бог я не увижу в строках твоего горя и раскаяния, всё ясно?

– Так точно, товарищ полковник!

– Встать в строй!

– Есть! – с поникшим видом Евдокимов вернулся на место.

– И запомните, товарищи будущие спецназовцы: поражение мишени заложника на стрельбах, это – гибель заложника в реальной боевой ситуации! Выстрел спецназовца должен быть филигранно точным и аккуратным, как надрез хирурга на операции! Потому, что от вашего точного выстрела будет зависить жизнь человека! А теперь самое главное, – подытожил Казаков. – Завтра ваш взвод возвращается обратно в Москву, и вы разъедетесь по домам. Закончился четвёртый курс вашего обучения. Год был сложный, полон испытаний, но вы с честью преодолели все трудности. Многие из вас сдали экзамен на право ношения формы спецназовца, некоторые сдали на оливковый берет. Это – большая победа в вашей жизни! Вы, в отличие от многих ваших сверстников, не пошли по кривой дороге, не променяли своё детство на алкоголь и наркотики. Я хочу, чтобы вы, где бы не находясь: на отдыхе, дома или в училище, всегда помнили, что вы носите гордое звание кадета. И если вы где-то совершите плохой поступок или, не дай Бог, преступление, если вы обидите слабого или примените те навыки, которые получили в нашем училище со злым умыслом, вы предадите не только меня и своих товарищей, а весь наш кадетский корпус!

– Всё ясно? – спросил Казаков, пристально посмотрев на ребят.

– Так точно, товарищ полковник! – хором ответили кадеты.

– Через пять минут, – Казаков посмотрел на часы, – построение у входа в учебный корпус. Отряд «Русь» любезно предоставил нам БТР, так что бежать обратно в лагерь, на своих двоих не придётся. Это вам бонус в честь окончания учебного сбора. Вольно! Разойдись!

Спустя сорок минут, третий взвод вернулся обратно в лагерь и, поблагодарив ребят из спецназа, присоединился к остальным кадетам, которые уже вовсю готовились к отъезду в Москву.

***

Вечером Сергея ждала неожиданная новость.

Его вызвал к себе Казаков и пригласил пройтись с ним. Кобрин понял сразу, что эта прогулка – неспроста, предстоит какой-то важный разговор с полковником. Скорее всего, это связанно с его учёбой. Сергей даже заволновался. С Казаковым разговор короткий – он либо ругает, либо хвалит. Командир он серьёзный, полковник, как никак. Но Сергей даже подумать не мог, что Казаков обрушит на него сегодня такую неожиданную новость.

– Серёж, ты же знаешь, что я отношусь к тебе, как к родному сыну, – произнёс Казаков, когда они не спеша прогуливались по берёзовой роще, недалеко от лагеря.

– Знаю, Валерий Геннадьевич. Я очень благодарен вам за всё, что вы для меня сделали. Вы за эти годы стали мне настоящей и единственной семьёй.

– Серёжа, не единственной, – полковник остановился и пристально посмотрел в глаза Сергею. – У меня для тебя есть новость, – произнёс он, – две недели назад в училище пришло письмо от твоей двоюродной бабушки.

– Какой бабушки? – оторопел Сергей. – У меня же нет родственников!?

– Сейчас я тебе всё расскажу, – Казаков сделал паузу и продолжил. – Действительно, так сложилось, что твои папа и мама рано потеряли родителей. Отец твой воспитывался в детском доме, а потом окончил Суворовское училище. После окончания СВУ, твой отец поступил учиться в Саратовский Институт внутренних войск имени Дзержинского.

– Да я знаю, Валерий Геннадьевич, я же сам родился в Саратовской области, в посёлке Лысые Горы.

– Вот… Твоя мама тоже родилась там и жила у своей родной тёти. Окончив школу, она уехала учиться в город, где и познакомилась с твоим отцом. Спустя время, твои родители поженились, а через год у них родился ты. Окончив институт, твой отец получил распределение в войска, и вы уехали из Саратовской области. Мама твоя продолжала списываться с Татьяной Ивановной, так зовут твою двоюродную бабушку, – уточнил Казаков. – Но в какой-то момент у них прервалась переписка. Это был как раз тысяча девятьсот девяносто седьмой год. Татьяна Ивановна даже и не подозревала о трагедии, подумав, что вы просто пропали со связи в виду постоянных переездов. Она продолжала писать на ваш старый адрес, но все письма возвращались обратно с пометкой «адресат выбыл в неизвестном направлении». Вы же снимали жильё, ты должен помнить.

– Помню, – опечаленно произнёс Сергей. – Но как бабушка нашла меня сейчас?

– Это я её нашел, – признался Казаков. – Недавно я просматривал твоё личное дело и решил сделать запрос по месту рождения твоей мамы. Выяснил, что опекуном у неё была родная тётя. Я нашёл её и сообщил о трагедии, которая случилась с твоими родителями. Татьяна Иванова – пожилой человек, ей семьдесят пять лет. Она хотела приехать к тебе в Москву, но сам понимаешь – у человека уже возраст. Вот письмо, которое она тебе написала, – с этими словами Казаков достал из кармана и протянул Сергею белый конверт. – Оно пришло недавно, и я всё искал момент, чтобы сообщить тебе об этом. Боялся того, как ты отреагируешь…

– Всё нормально, дядя Валер, спасибо. Для меня это письмо очень важно.

– Хорошо, – улыбнулся Казаков. – Я пойду в лагерь, а ты, сынок, как прочитаешь письмо, тоже возвращайся.

С этими словами Казаков направился по тропинке в сторону палаток.

«В письме бабушка написала, что очень рада тому, что нашла меня… Что смерть мамы и папы стала для неё настоящим ударом – ведь мама была ей как дочь… Что меня она помнит совсем маленьким ребёнком и последний раз мы виделись, когда мне был всего год. А ещё бабушка написала, что очень хотела бы, чтобы я приехал к ней в гости на летние каникулы, хотя бы на неделю, а если мне понравится, то и на всё лето.»

***

Сергей пришёл в лагерь, когда все уже спали. Тихо раздевшись, чтобы никого не разбудить, он лёг на кровать, обдумывая последние новости.

– Ты где был? – услышал Сергей сонный голос Витька. – Куда ходили с дядей Валерой?

– Да тут такое, что в двух словах и не расскажешь! – шёпотом произнёс Сергей. – Представляешь, у меня, оказывается, бабушка есть!

– Как так-то? – удивлённо произнёс Витёк.

– Да вот так! Я сам в шоке! – и Сергей подробно пересказал другу весь разговор с Казаковым.

– Ну и дела… – прошептал Резенцев, выслушав весь рассказ. – Вот так живёшь, живёшь, а тут бац – и бабушка!

– И не говори, – вздохнул Сергей. – Я сам поверить не могу до сих пор! Столько лет думать, что у тебя никого нет из родных, а тут – такая новость!

– Э, алло! – насупившись, пробормотал Витёк. – А как же мы с дядей? А тётя Света и все остальные? Дать бы тебе по башке за эти слова, да спят все!

– Братишка, – произнёс Сергей, – я не так выразился… Просто, я имел в виду родных по маме и папе!

– Да понял я, Серёга! – вздохнул Витёк. – Извини! Ехать собираешься в гости?

– Спрашиваешь! Я уже с Казаковым всё обсудил по пути сюда. Поеду, как ребята по домам начнут разъезжаться.

– Надолго?

– Пока не знаю, бабушка пишет – хоть на всё лето. Что сейчас загадывать, ещё не уехал никуда. В общем, там видно будет. Ладно, давай спать, завтра день тяжёлый.

– И правда, – произнёс Витёк, глядя на часы, – второй час ночи уже! Четыре часа до подъёма. Спокойной ночи!

– Спокойной! – произнёс Сергей. – Только не храпи, а то я точно не высплюсь!

– Хорошо, – улыбнулся Рененцев. – Постараюсь.

***

На следующее утро из Москвы прибыла колонна военных грузовиков. Быстро свернув лагерь, ребята погрузились в машины и отправились обратно в кадетский корпус.

– Ну что, пацаны, вот и всё! – сказал Витёк, сидя в кузове «Урала». – Сейчас разъедемся кто куда на два месяца, даже грустно как-то…

– А нам весело! – засмеялся Ромка Егоров. – Хоть отдохнём от твоего храпа! А если серьёзно, – продолжил он, глядя на ребят, – мне тоже грустно. Последний курс остался, а потом всё – детство кончилось, разъедемся, кто куда, во взрослую жизнь, и не будет больше таких весёлых моментов, как сейчас…

Он с тоской посмотрел на удаляющийся лес.

– Так, отставить грусть! – вмешался в разговор Сергей. – Во-первых, впереди ещё целый год, а потом – никто не запретит нам встречаться так же, в свободное время, писать друг другу письма и поддерживать связь. Я вам так скажу, пацаны, Казаков правильно говорил тогда на построении: «Самое главное – всегда помнить, что мы – кадеты, где бы мы не были, кем бы не стали в дальнейшем!». А вообще, – Сергей улыбнулся, сделав паузу, – я вас всех люблю, пацаны!

– Парни, а давайте сфоткаемся на память! – предложил Сашка Евдокимов, доставая из рюкзака свой фотоаппарат. – Витька, держи фотик, сфотографируй нас, а потом Славик Парамонов поменяется с тобой местами!

– Хорошо, – улыбаясь, согласился Резенцев. – Давай фотоаппарат. Главное – кадр не смазать, а то «Урал» так трясёт на кочках, что я вот-вот выскочу из кузова на ходу!

– А вы кучнее прижмитесь друг к другу! – командовал Витёк, пытаясь поймать ребят в объектив. – Парамон, хорош рожи строить! Сейчас по башке дам! Автомат лучше возьми в руку! Кобра, улыбнись! Вот так! А теперь – замерли! Снимаю!

Фотоаппарат щёлкнул, на секунду ослепив ребят яркой вспышкой, сохраняя в новом кадре ещё одно радостное мгновение из жизни третьего взвода…

Если бы Сергей только знал, как события этого лета навсегда изменят его дальнейшую жизнь…

***

Уже во второй половине дня, по прибытии в кадетский корпус, ребят начали отпускать по домам. Кого-то ждали родители на КПП, а кто-то уезжал домой самостоятельно. Сергей стоял в коридоре училища, ожидая Казакова. Через несколько минут полковник появился в сопровождении Витька, который нёс в руках большие спортивные сумки.

– Значит так, бойцы, – сообщил полковник, подойдя к Сергею, – план такой: сейчас забрасываем Виктора до места дислокации, а потом едем домой.

Казаков жил в подмосковной Балашихе вместе с женой Светланой и маленьким сыном Антоном.

Приехав домой и пообедав, Сергей начал собираться в дорогу. Бегая по своей комнате, он раз за разом проверял вещи, боясь что-то забыть.

– Так, плеер взял. Кассеты, фотоальбом, спортивный костюм – тоже возьму. Кроссовки, комплект камуфляжной формы, вдруг в лес пойду, – рассуждал мысленно он. – Тетрадка, ручки, пару книг, джинсы, футболка… О, чуть не забыл! – Сергей подошёл к письменному столу и достал из ящика нож «Смерш-2», подаренный Казаковым год назад за отличное окончание третьего курса. Подумав пару секунд, нужен ли ему в деревне нож или нет, Сергей всё же положил его в карман сумки. Когда он днём созванивался с бабушкой, Татьяна Ивановна рассказала, что в Лысых Горах много лесов и есть большая река Медведица, которая протекает через весь район. Так что, скучать там не придётся, есть, где погулять и порыбачить!

«Может, ещё и по грибы схожу! – подумал Сергей. – Так что нож лишним не будет».

Ещё необходимо было решить, в чём ехать в Саратов – в форме или по «гражданке». В «гражданке», конечно, проще – меньше привлекаешь к себе внимания, а с другой стороны – это слишком просто и банально. А приехать хотелось во всей красе, тем более, что бабушке, наверняка, будет приятно увидеть, что её внук в свои пятнадцать лет уже – вице-сержант, а не какой-то там лоботряс с улицы!

Закончив сборы и поужинав, Сергей ещё целый час слушал наставления Казаковых о том, как нужно вести себя во время поездки. Хотя он вполне мог защитить себя сам в случае какой-то опасности, их волнение было понятно – он первый раз в жизни уезжал один в другой город.

– Смотри: как сядешь в поезд – будь осторожен, вещи без присмотра не бросай, – наставлял Казаков. – Деньги и документы держи всегда при себе, как личное оружие, даже если в сортир пойдёшь – бери с собой! В поезде ни с кем не конфликтуй – люди разные бывают, могут и пьяные ехать либо просто – проблемные пассажиры. Из любой экстремальной ситуации выходи, как учили – тихо и спокойно. Ногами не маши направо и налево, а то я тебя знаю, дашь какому-нибудь пьяному придурку по голове, заберут в милицию, потом проблем не оберёмся, ещё и в училище, не дай Бог, сообщат!

– Да всё будет нормально, дядь Валер, не маленький я уже! – уверенно произнёс Сергей.

– Знаю, что не маленький, – согласился Казаков. – Но дураков везде хватает, тем более, ехать почти сутки. Как приедешь в Саратов сразу позвони нам с мобильника. Смотри, автовокзал находится совсем рядом. Найдёшь, в общем. Купишь билет до Лысых Гор и через два часа будешь на месте, адрес я тебе записал. Так, и вот ещё что, – Казаков достал блокнот. – Это – номер полковника Игнатьева, он – мой однокашник по Училищу, запиши. Если вдруг будет что-то экстренное, он поможет. Я его предупредил о твоём приезде. В общем, он в курсе. Всё понятно?

– Так точно, товарищ полковник! – улыбнулся Кобрин.