Читать книгу Black Blood - Maksim Brotuhin - Страница 5

Задержанное дыхание. Палец на курке. Звук выстрела разорвал непоколебимую тишину заброшенной больницы. Гильза глухо ударилась о бетонный пол, после чего, черноволосая женщина мгновенно исчезла из оконной рамы во избежание своего раскрытия. Пуля под углом проникла в висок, пробила костную ткань и прошла мозг от начала до конца, вырвавшись наружу с другой стороны черепной коробки насыщенным алым фонтаном. В обширном внутреннем дворе медицинского учреждения замертво упал тучный лысый мужчина со сквозным отверстием в голове. Его коллеги пришли в замешательство от увиденного и стремительно покинули место встречи в сопровождении нанятых телохранителей. Срыв крупной сделки являлся главной целью безымянной дамы с татуировкой «Rosenrot» на предплечье правой руки. И, по всей видимости, ей это удалось. Подобно неуловимой тени, девушка пробежала по коридорам полуразрушенного здания, удаляясь с позиции ведения огня. Никто так и не смог выяснить, кто убил предпринимателя, а уж тем более выследить убийцу. В это время, она уже направлялась к заказчику. Когда солидный мужчина в чёрном деловом костюме вошёл в кабинет, Розочка уже ждала его, облокотившись на искусно вырезанный стол из махагони. Тусклая лампа на потолке освещала только центр комнаты, скрывая лица и намерения людей, что так любят бизнесмены.

– А через дверь не пробовала? – безэмоционально спросил Скрытый.

– Какая разница как входить, если твои сотрудники одинаково хреново охраняют всю территорию имения?

– Неважно. Ты выполнила приказ?

– Никто даже не заметил, что его убило.

– Надеюсь, это послужит хорошим уроком всем тем, кто собирается торговать моим оружием под моим же носом, ибо… – Розочка настойчиво перебила Скрытого, не дав последнему закончить свой монолог:

– Ты не в церкви для проповедей, батюшка, давай ближе к делу. Что дальше?

– Ты всегда была такой бездушной стервой?

– Нет. До того, как ты забрал у меня чувства, я была милой ламповой тян3.

– И откуда же, позволь спросить, ты это знаешь?

– Это просто моё предположение. К делу.

– С моим Сомелье ты разобралась. Теперь подошла очередь Винченсо.

– Мне просто остановить его хрупкое итальянское сердечко?

– Во-первых, он не итальянец и это просто псевдоним, во-вторых, мне донесли, что он сливает знатное количество пресной очищенной воды на запад, в Ориэнтис. А это сильно ударяет по моему карману. Я прислушиваюсь к шепотам за стеной, но не верю им на слово. Посмотри подноготную нашего сеньора, и если невидимые голоса не солгали, развлекайся.

На этой спокойной ноте диалог благополучно завершился. Заказчик непринуждённо вышел через дверь, а Розочка использовала более привычный для неё путь. Она уже знала, где найти Винченсо, ведь свободное от работы время, что он не проводил с женой, он проводил в одном знаменитом борделе.

***

Люстра-вентилятор тускло освещала просторный кабинет и врача в белом, по меркам пост апокалипсиса, халате. Но ему этого, по всей видимости, было не достаточно, и он дополнительно орудовал небольшим фонариком, осматривая пациента-мальчика лет восьми.

– Уколов боишься? – доброжелательно спросил доктор.

– Нет! Я ничего не боюсь!

– А ты храбрый. Потерпи, сейчас будет немного больно, – после этих слов острейшая игла пронзила тонкую ткань детской кожи, доставляя целительную сыворотку для помощи хрупкому организму в победе над смертоносной болезнью.

– Вот и всё. Ну, давай, беги скорее к маме.

– Спасибо, дядя Олег! – радостно выкрикнул паренёк, устремляясь к выходу в коридор. Минуту спустя в лабораторию, а по совместительству и приёмную Олега Анатольевича, вошла мать маленького пострадавшего.

– Спасибо вам, доктор! Без вас Никита бы и недели, наверное, не протянул, – вытирая чуть мокрые уголки глаз, сказала немолодая женщина.

– Не за что. Это моя работа, – с пониманием ответил Олег.

– Какая же беда приключилась с моим бедным дитятком-то?

– На его кожу попал довольно сильный некротоксин. Проник внутрь эпителиальных клеток, и запустил процесс некроза тканей. И да, вы правы. Ещё бы неделька и парень бы сгнил заживо.

– Боже мой! Как же так получилось-то?

– Всё очень просто. Мальчуган играл с ребятами в подсобке, и должно быть ненароком уронил мои запасы концентрированного яда паука-волка. Последующие события вы и сами прекрасно знаете.

– А зачем это вам такое хранить? Вы же доктор вроде как, а страшными ядами занимаетесь.

– А зачем детям играть на складе химической лаборатории? – с улыбкой поинтересовался учёный.

– Тоже верно. Вы уж извините меня за Никитку. Одни мы остались, совсем одни. Отец ещё до катастрофы нас бросил, вот и воспитываю его совсем одна. Бывает, не за всем могу углядеть, а он мальчик активный. Временами, даже слишком. Как натворит чего… – вместо логического завершения предложения, мама спасённого от неминуемой смерти сынишки символично махнула рукой.

– Ничего страшного, я понимаю. Нас тоже бросил отец. А сейчас я уже и не вспомню, когда это было. Во всяком случае, мы не живём в пряничной стране с молочными реками. Сегодня новый день – это новый вопрос выживания Homo Sapiens как вида, и какой-то там укол мне ничего не стоит. Тем более, когда речь идёт о таких невинных душах, как дети, – Олег, не вставая со стула, потянулся к своему рабочему столу, выполненному в античном стиле, и со скрипом открыл верхний выдвижной ящик. Профессор достал оттуда конфету-леденец, пережившую апокалипсис прямо в этой лаборатории, и протянул её женщине напротив со словами: – передайте Никите. Они остались у меня ещё с тех времён, когда сахар не был дефицитным продуктом.

– Спасибо! Спасибо вам огромное, господин доктор! Не смею больше отвлекать вас от работы.

– Я вам не господин, моя дорогая, да и доктор я только по случайности. Думаю, вам стоит идти к сыну. Ему всё ещё нужна ваша забота и уход. Больше никакого особенного контроля не требуется, только смотрите, чтобы он не занимался изнуряющими физическими упражнениями и хорошо спал. Минимум восемь часов в день. Приятного вечера, если его всё ещё можно назвать таковым.

– И вам тоже! Ещё раз спасибо, доктор!

Женщина вышла из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь, после чего Олег Анатольевич мог продолжить свою работу. Учёный в любой ситуации остаётся учёным. Будь то процветающий город, инвестирующий миллионы разномастной валюты в научные исследования или мир, выжженный под корень чем-то, что люди ещё даже не смогли осознать. Университет отлично сохранился. Все корпуса остались целыми, разве что в некоторых осыпалась штукатурка. Но это не помешало профессору обустроить из образовательного учреждения приют для тех, у кого уже не было дома. Молодой и харизматичный преподаватель быстро собрал вокруг себя людей, нуждающихся в разного рода помощи. Объединив усилия, они сделали из этого места что-то, хотя бы отдалённо напоминающее тихий и спокойный уголок. Для жителей приюта Олег стал героем, спасающим их от болезней, и дающим им хоть относительную, но всё же безопасность. Состояние лаборатории и оборудования было пригодным для работы, создавая пространство для гениальных экспериментов химика-энтузиаста. Тигельные печи, аналитические весы со встроенными аккумуляторами, которые могли пережить Олега Анатольевича и всех его возможных внуков, наборы мерных колб, пробирок, дистилляторов и прочей хим. посуды оставили свои лучшие времена ещё в восьмидесятых годах прошлого века, но до сих пор превосходно выполняли предписанные им функции, даже пройдя через конец света. Приблизившись к столу с рабочим макетом одноцилиндрового «ДВС4», Олег глубоко вздохнул и произнёс:

– Опять не запустился… Что ж, значит спирт, полученный из Solanum Tuberosum, не годится для запуска двигателя. Ну не будем отчаиваться. Как там говориться: «И опыт – сын ошибок…»

Стук в дверь прервал красочный монолог в учёного.

«Ну, кого ещё принесла нелёгкая», – подумал он.

– Олег Анатольевич, можно войти?

– Войдите!

В лабораторию проник человек в хорошем настроении и чёрном плаще. За спиной его висел музыкальный инструмент молочно-белого цвета с изрядно выгоревшей на солнце краской. Блестящие на свету тусклой лампы тёмные волосы были собраны в недлинный хвостик, лежащий на затылке параллельно позвоночнику. Недолго думая, незнакомец присел на стул импровизированной приёмной в ожидании внимания со стороны профессора. Не отворачиваясь от результата эксперимента, Олег произнёс:

– Вы по какому поводу?

– Да вот, представилась возможность заглянуть.

В нотках голоса посетителя было что-то знакомое, и это заставило Олега Анатольевича обернуться на источник звука.

– Ого… Я думал, ты спился и умер в какой-нибудь подворотне, пытаясь записать своё ни на что не похожее соло, – язвительной шуткой высказался учёный.

– А я думал, тебя убила жена одного из твоих любовников, – молчание ненадолго сковало комнату, наполняя её атмосферой неожиданной встречи двух давних знакомых, – Ну, здравствуйте, Олег Анатольевич, – музыкант протянул правую руку в ожидании традиционного ритуала приветствия, но потом вернул конечность в изначальное положение, сказав:

– Ах да, забыл, ты же не приветствуешь рукопожатия.

– Подумать только… Сам Максим Евгеньевич Братухин пришёл в мою скромную лабораторию. А ведь последний раз мы виделись, когда, – Олег затянул последнюю букву слова, вспоминая событие из далёкого прошлого.

– Когда учились у Владимира Владимировича, – подхватил Макс.

– Точно. Ты тогда ещё ушёл со второго курса, чтобы заняться музыкой.

– А ты остался, чтобы посвятить себя науке. И как? Получилось?

– Как видишь, сижу вот, людей от болячек спасаю, да плюшками временами балуюсь, – профессор кивнул головой в сторону опытного образца двигателя внутреннего сгорания, – А у тебя как? Ну, с музыкой.

– Да, знаешь, как-то не срослось. Я так и не записал то самое соло. Но пока что умирать не собираюсь и думаю, что всё ещё впереди.

– Мне всегда нравился твой оптимизм. Так, может, не будем продолжать беседу в сухую?

– Определённо хорошее предложение, доктор Перевозников.

Олег проследовал к небольшому шкафчику в дальней части лаборатории со словами:

– Чаёк? Или чего покрепче?

– Если честно, я бы не отказался, – ответил Максим.

Учёный достал закрытую бутылку, наполненную пятизвёздочным коньяком.

– Даже не начатая, – подметил Макс.

– Пациент подарил. Я тогда вылечил его сыпь на одном необычном месте, так он…

– Прошу, избавь меня от подробностей своих неестественных похождений, – бестактно перебил Максим.

– Это была область за ключицей… Ладно, закроем тему. Скажи лучше, как ты меня нашёл? – спросил Олег, тщательно протирая гранёные стеклянные стаканы.

– Я слышал, что в старом университете завёлся чудо-доктор. Хворь любую лечит, да и с мужчинами ложе разделить не прочь. Решил проверить свои подозрения, и вот я здесь.

– А где ты это, позволь узнать, слышал?

– Видел город, недалеко отсюда, на месте бывшего центра? Очень красивое место, скажу я тебе. Там жизнь обретает истинные черты аристократии, стараясь повторить как можно больше пороков прошлого. Так вот, я там, в заведениях разных концерты даю, ведь я как-никак музыкант. А мы, как десантники, бывшими не бываем. Играл я как-то в одном кабаре, «Синяя мельница» называется, а над ним, представляешь, публичный дом! Ну я и успел познакомится с тамошними дамами. А они, знаешь, хорошо умеют работать язычком. Свежие сплетни, слухи первее всех узнают, а бывает и со мной ими делятся. В свободное от работы время они собираются в коридоре, чтобы послушать моё выступление, – Макс мельком улыбнулся и продолжил: – никогда не думал, что моя музыка найдёт признание среди жриц любви. Собственно вот так я и заполучил новое сомнительно знакомство.

Тем временем сорокаградусный спирт разливался в гранёных стаканах, постепенно наполняя помещение ароматами дубовой бочки, в которой был выдержан.

– Как интересно. И что же было дальше?

– А дальше, мы выпили за встречу! – произнёс Максим, и залил в горло крепкий алкоголь, закусив его довольно редким деликатесом нового времени. – Ох, хорошая синька… А оливки тебе тоже больные притащили?

– Оливки? Не, это мои тут валялись. Я их ещё со своего дня рождения забыл в лаборатории. Ну вот и пригодились. – Ответил учёный, всё ещё жмурясь от горького лекарства для души. – Так, зачем ты пришёл? Кроме того, что захотел вспомнить институтские времена, разумеется.

– А вот это уже дело посерьёзнее, – Макс сменил настроение с беззаботного весельчака, на хмурого скептика и добавил, – ответь мне на один вопрос. У стен есть уши?

– Если ты про то, что нас могут слышать, то можешь, не беспокоится. Это исключено. Если только сюда не ворвётся какой-нибудь мой пациент с криками о своём геморрое.

– Ну, так займись этим, – спокойно сказал музыкант.

Олег подошёл к двери и закрыл её на стальной засов, предварительно осмотрев коридор на наличие людей. И он, к счастью, оказался пуст.

– Так что ты хотел мне сказать?

– Я хотел тебе это показать.

Максим без промедлений закатал рукав левой руки, оголяя длинный чёрный шрам.

– Выглядит очаровательно. И от чего это? – поинтересовался профессор.

– Не знаю. Не подашь скальпель почище?

– Не совсем понимаю суть происходящего, но держи.

– Подставь ещё чашку Петри.

Макс аккуратно вскрыл участок раны, и чёрная смолянистая жидкость начала заполнять порез, после чего капля крови упала на дно химической посуды.

– Ни разу с таким не сталкивался, но на вид это очень не здоровый признак.

– Это ещё не самое весёлое. Дай ватку.

Максим остановил не слишком обильное кровотечение и произнёс:

– Готов? Будет немного громко.

– Стой! Что?!

Макс быстро поджёг пластмассу и сразу же выбросил предмет в окно. Через мгновение крайне живописный взрыв нарушил звуки повседневной жизни лаборатории, раскидав в разные стороны горящие осколки. Несколько попали на бетон и начали мгновенно плавить последний, показывая опасность органической взрывчатки.

– Извини меня за выражение, но что это, блядь, было? – с отдышкой выкрикнул Олег

– Впечатляет, да? Это была чёрная кровь… И да, я не особо заморачивался с названием.

– Но как это… – учёный в замешательстве не договорил первое предложение – не важно, ты должен мне всё объяснить. Немедленно!

– Вернёмся к столу? – предложил Максим.

– Ладно. А теперь рассказывай, всё по порядку, и в подробностях.

– Помнишь, как это всё произошло? А я вот ничё не помню. Какая-то непонятная вспышка, и я просыпаюсь посреди своей комнаты. То да сё, собрался валить, и тут, меня что-то остановило прямо на выходе. Что-то заставило меня посмотреть на левую руку. Не сильно я тогда придал значение этой ране, и, как оказалось, очень зря. Неделей позже сидели у костра в лагере местного каравана около Меркадо. Как раз туда и направлялся. Ну, знаешь, я никогда не отличался прямыми руками и особой аккуратностью, вот и порезал обо что-то палец. Попросил у караванщика какой-нибудь ткани не сильно грязной по быстренькому перемотаться, а тот по доброте душевной оторвал лоскуток с рукава своей футболки. Подержал с минуты две, ну так кровь и остановилась. А вот бывший рукав даже на тряпку, которой протирают масло под двигателем, не сгодился бы. Я и решил его в огонь бросить. Сказать, что я охуел, всё равно, что назвать фтор восстановителем… То есть сути дела вообще, блядь, не передаёт! Ёбнуло так, что мужики аж отпрыгнули от страха, а меня отбросило чутка и я на спину упал. Смотрю на дождевике какая-то хуйня, непонятного происхождения горит. Плащ мой прошла, как горячий нож, сквозь масло, и вроде уже должна мою кость плавить, но она блин на коже лежит. Я, наверное, секунд десять втыкал, и только потом сбросил эту залупу. Причём как сбросил-то! Второй рукой! Прям пальчиками так аккуратно взял и в стороночку скинул. Моё счастье, что она до других источников моей крови не добралась, а то думаю, что мы бы тут с тобой сейчас не беседовали. После этого стал внимательно изучать свою эссенцию жизни, и я сейчас не про водку! Но сам понимаешь, без оборудования тут делать нечего, и опять же по счастливой случайности, я нашёл тебя и твою лабу.

– Рассказал бы ты мне эту историю до последних событий, я бы тебе не поверил…

– А теперь только представь. Если у меня пять литров вещества, пол грамма которого взрываются, как ручная граната, то почему бы его потенциал не применить, скажем, в двигателях внутреннего сгорания? Благодаря моей селезёнке и костному мозгу, остатки человечества могли бы позабыть об энергетическом кризисе, пока я жив.

– Хорошая идея. Только вот что-то подсказывает мне, энергию, создаваемую этой самой чёрной кровью, не выдержит ни один сплав. Следовательно, не из чего будет делать цилиндры для двигателя. Следовательно, надо будет проектировать новые способы преобразования…

– Следовательно, ты же спирт чистый не пьёшь?

Олег на пару секунд задумался над высказыванием Макса, и потом продолжил:

– Ах, вот оно что… Теперь я понял твою теорию.

– Если найдём нужный растворитель и концентрацию, то у неё будет почти бесконечная диффузионная способность.

– Да, да, да! – восторженно, крикнул Олег. – Ты не просто везунчик. Ты самый везучий сукин сын на Свете! Я уже полгода работаю над проблемой преобразования видов энергии в так сказать, сложившихся условиях. Иными словами я экспериментирую с видами топлива. И вот решение само пришло ко мне, ещё и выпило весь мой коньяк!

– Я знал, что ты не останешься равнодушным. И… Мне бы хотелось попросить твоей помощи в ещё одном деле…

***

– Неплохо мы их наебали, а?

– Вообще-то ты не предупреждал, что нам нужны какие-то жетоны. И ещё ты не говорил, что без них в город не пропускают.

– Да я уже тыщу раз так делал! Ах да, забыл. Ты же против нарушения законов. Но как говориться: «Один раз не…», – Костю прервал голос процветающего города, гордо возвышающегося над руинами еле дышащей цивилизации.

Люди бесперерывно шагали по главной площади. Погружённые в свои дела, они не замечали никого и ничего, кроме собственного мнения. После непростого и длительного путешествия Константин и Дмитрий, наконец, добрались до прекрасного оазиса новоявленной пустоши именуемого «Меркадо». На входе в город их ожидали огромные ворота, возведённые неизвестным архитектором прошлого. А вместе с ними и паспортный контроль, который Костя виртуозно прошёл с помощью своей неотразимой харизмы и бутылки чудеснейшего самогона.

– Слышь, Биля, а что за монеты у всех на шее висят? – спросил по дороге Дима.

– А! Это нынешняя власть упростила систему документов. Видишь золотые медальоны? Это элита, самые сливки общества. Они владеют какими-то сбережениями в виде важных ресурсов. Пресная вода, например, металлы всякие драгоценные и не очень, ну и тому подобное. Ага, дальше, видишь, вон баба идёт с серебряной висюлькой? Это обычные аристократы. Их пускают в приличные заведения, живут они поближе к центру, ну и занимаются какой-нибудь не пыльной работой, типа расчёта количества продовольствия или ресурсов на строительство и так далее. А вон мальчуган пробежал с медью на шее. Это рабочий класс. Трудяги одним словом. Они обитают на окраинах, да и в порядочных местах их тоже не особо жалуют. К слову никто из них не выбирал своё призвание, их распределили на основании прошлых достижений и заслуг. Но здесь нет никаких ограничений. Если есть желание и способности, то можно добиться любых высот. Я ж говорил, братан, это город возможностей!

Непринуждённо беседуя, путники не заметили, как оказались на центральном рынке. Сюда стекается вся кипящая жизнь относительно крупного города. На обширной торговой площади находились товары со всего нового света. Каждый сомнительный барыга в погоне за прибылью расхваливал своё и унижал чужое, ради максимально высокой цены. Миллионы вещей передавались из рук в руки, постоянно меняя владельца. В реалиях новых рыночных отношений присутствовал как примитивный бартер, так и подобие незамысловатой валюты.

– Ну и где мы? – привередливо поинтересовался Дмитрий

– Именно там, где нужно! Мы на рынке! Пошли, найдём свободное местечко, и попытаемся выгодно выменять те двадцать литров самогона, которые мы тащили с моей хаты, – с некоторым задором ответил Костя.

– Хоть где-то они пригодятся. А то моя спина проклинает твои навыки и познания в дистилляции! Кстати, а на что ты их собрался менять?

– В этом-то и есть весь шарм происходящего! Ты не знаешь, что получишь взамен! У меня нет какой-то конкретной цели. Если предложат что-нибудь стоящее, типа, ну не знаю, безделушки какой-нибудь или книги умной, то непременно сторгуемся, а если нет, так я нажрусь как свинья этим спиртом и пойду в ближайший бордель! А вот и местечко освободилось. Пойдём, пока не заняли!

Коллеги выгрузили несколько пластмассовых пятилитровок, до краёв наполненных жидкостью белого цвета, после чего Костя начал заманивать покупателей.

– Подходи, народ, пробуй, не потравишься! Первая бесплатно, а насчёт второй меня придётся заинтересовать!

Удивительно было наблюдать профессионального лингвиста, торгующего самогоном на рынке. Если отбросить стереотипы о людях и их занятиях, у него достаточно неплохо получалось. К Косте подходили разные люди из разных слоёв общества, и никому он не отказывал в кружечке забористого алкогольного напитка и душевном разговоре о жизни. Казалось, что Константин здесь не ради заоблачного заработка и не ради возможной лёгкой наживы, а ради простого удовольствия поговорить с покупателями. Спустя непродолжительный промежуток времени к прилавку подошёл пожилой человек, носящий медную печать, проглядывающую сквозь потрёпанную холщовую рубаху. На вид, у него не было ничего, кроме того, что он крепко зажал в левой руке.

– Подходи, подходи, я не кусаюсь! Вот, попробуй! – доброжелательно подозвал мужчину Костя, после чего, рабочий мозолистыми пальцами обхватил стакан и выпил содержимое до дна.

– Спасибо, добрый человек. Почём продаёшь? – хриплым голосом произнёс седой.

– Ну а что у тебя есть такого, за что я бы мог тебе поставить вторую?

Неохотно протянутый кулак бедняка разжался, показывая на ладони ожерелье из драгоценных камней с золотой цепочкой.

– Ничего у меня не осталось, только это…

– Что у тебя такого в жизни случилось, что это последняя твоя ценность? – поинтересовался Константин.

– Да вот всё я потерял… Давно ещё работал инженером на заводе. Заслуженно вышел на пенсию, дочку замуж выдал. Как пышную свадьбу отыграли, детки-то квартиру мою продали, чтобы трёхкомнатную взять поближе к центру, пополнение тогда ждали. Ну и я с ними жить стал. Не на улицу же старика выбрасывать! Потом родилась внучка. Красивая… Глазки как звёздочки горели, а сама рыжая, будто огонёк. Я тогда доченьке это ожерелье подарил. Но не прошло и пяти лет, как… Как ничего этого не стало. Остался я один… Без дочки, без внучки, только с этой блестящей цепочкой… – с поникшей головой рассказал мужчина.

Костя переменился в лице и разлил спиртное уже в две кружки, протянув одну рабочему со словами:

– За твою семью!.. Пусть спят спокойно!..

– И на том тебе спасибо. За выпивку, за понимание, за доброе слово, – проглотив вторую дозу алкоголя, ответил мужчина.

– Ладно, иди уже, не возьму я твоё украшение. Пусть хоть что-то тебе душу греет холодными вечерами.

– Благородный поступок. – После ухода нищего заметил Дмитрий.

– Ему и так от жизни досталось. Это меньшее, что я смог для него сделать, – произнёс Константин, – я думаю тебе не особо интересно наблюдать за моей работой и рекламировать товар? Понимаю, это занятие не для всех, и я тебя тут силой не держу. Иди, пошатайся по рынку, пока мы в городе. Меня ты найдёшь здесь же. Встретимся до заката, а после пойдем искать ночлег.

– Понял, принял, – с этими словами Дима нырнул в океан людей, странствующих в поисках нужных, необходимых, а иногда и просто интересных вещей. Множественные прилавки, на которых можно было найти всё от виниловых пластинок до ручной гранаты. Ближе к центру стоял огромный, по меркам площади, стенд. На нём располагалось разнообразное оружие: огнестрельное и холодное, алебарды и рапиры, штурмовые винтовки и арбалеты, а также первоклассные комплекты защиты, от лёгких кожаных, до многокилограммовых латных, со вставками из панцирей неизвестных существ. Всем этим заведовал высокий широкоплечий мужчина, демонстрирующий один из мечей. Сокрушительным ударом он разрезал пополам подвешенную на крюк свиную тушу, показывая остроту смертоносного клинка.

Увидев это, Дмитрий подошёл к воителю с вопросом:

– Откуда это всё?

– С севера, сынок, с севера. Лучшего арсенала для воина ты не сыщешь ни на юге, ни на западе, ни на востоке! Понравилось что-то? Я вижу, ты боец бывалый. Служил где-то?

– В армии. Ещё до всего этого.

– Понимаю, сам служил в десантуре. А ты?

– А я не ожидал встретить здесь коллегу.

– Так ты тоже из крылатой гвардии? Уважаю. Ну, так приглянулось что-нибудь?

– Хотел бы я узнать, кто делает все эти инструменты войны.

– Он стоит прямо перед тобой. После демобилизации нашлось много времени, чтобы заняться хобби. Я ещё когда книжки про рыцарей и средневековье читал, хотел стать настоящим кузнецом и ковать мечи. Ну, вот и решил, что у мечты преград не бывает! Поставил себе самодельный горн, и начал практиковаться. Сначала просто баловался, но со временем увлечение превратилось в настоящее ремесло, в котором я, к слову, уже тридцать лет!

– Интересное у вас ремесло. Но тут так много оружия, что можно целую армию снарядить, а то и две!

– Ну, армию не армию, а вот тебе подобрать что-нибудь можно. Ты посмотри, обязательно найдёшь бритву по душе.

Взгляд Дмитрия упал на один искусно выполненный клинок, стоящий особняком среди всех остальных орудий. Длинное полированное лезвие из высококачественной стали играло солнечным светом, бросая его прямо в глаза Диме. Гарда расходилась в разные стороны, будто пытаясь заключить острие в свои железные объятия. Рукоять, обтянутая лошадиной кожей, плотно прилегала к хвату владельца, не давая мечу выскользнуть из рук во время боя. Заканчивалось оружие навершием в форме чёрной лапы ворона, сжимающей в когтях белоснежную жемчужину. Дмитрий взял клинок и махнул им пару раз, примеряя под себя.

– Прекрасный выбор. Я выковал его… – мастер принялся почёсывать ощетинившийся подбородок правой рукой – ещё в Глотке Севера. Местная сталь прям таки наполнена яростью воинов, живущих в этой стороне света.

– Да-а, – затянул последнюю букву Дима. – Хороший экземпляр. Жаль только мне не по карману.

– И ты совсем ничего не можешь мне предложить?

– Знаете, я только недавно очнулся от чего-то типа комы, и у меня ломаного гроша за душой нету, чтобы вам заплатить. Но мечи вы куёте просто сказка, тут сомнений быть не может, – проговаривал Дмитрий, не переставая махать клинком.

– Тут ты не прав, мальчик. Истинный северян, которым я являюсь, больше всех драгоценностей мира ценит хорошую драку с достойным противником, и в этом чувствую, ты можешь мне помочь. Посмотри вокруг, одни дохляки, да напыщенные аристократы. А вот ты парень крепкий. Так что скажешь?

– То есть вы подарите мне меч за бой с вами?

– Ну, если выстоишь. А если нет, – оружейник усмехнулся, – надеюсь, ты уже обзавёлся любящей женой, у которой есть много свободного времени, чтобы тебя перевязывать. Так каков твой ответ? – кузнец взял первый попавшийся клинок и проверил его остроту кончиком пальца.

– А знаете, мне особо нечего терять. Я согласен. – Уверенно произнёс Дима.

Центр площади в один момент превратился в арену с живой стеной из зевак, предвкушающих захватывающее зрелище. Оружейник известил противника о своей готовности к бою, спокойно кивнув головой.

«Ну и здоровый же он, – пробежало в мыслях Дмитрия, когда он принял атакующую стойку, – если бы увидел в лесу, а не в городе, подумал бы, что это какой-то прямоходящий медведь».

С первого удара исполина, владеющего полутораметровым вестником смерти, стало отчётливо видно преимущество в силе, и перевес был совсем не в сторону Димы. Из одежды на нём была всё та же кожаная куртка и чёрные штаны, прошедшие с ним через конец света. В данном комплекте ни один элемент не смог бы защитить носителя от размашистых атак усатого гиганта. Обезоружить неутомимого воина показалась Дмитрию единственным верным выходом в сложившейся ситуации. Пропустить удар для него означало остаться без какой-нибудь части тела, или вовсе быть разрубленным пополам, поэтому уклонялся он со всей осторожностью. Адреналин наполнял кровь участников сражения, пробуждая первобытный азарт к истреблению себе подобных, что могло привести к необратимым последствиям для обеих сторон. Северянин столкнул Диму с ног и в эйфории боя уже занёс меч для решающего удара, но тот успел увернуться, из-за чего увесистый клинок раздробил тротуарную плитку и застрял в ней же. Лучшего момента для контратаки подобрать не возможно, Дима забрался на спину к берсерку и, обхватив шею правой рукой, повалил его на землю, из-за чего лезвие осталось в каменном заточении. Хороший удар об пол вернул воину трезвый ум, но он не намеревался сдаваться. Левая рука Дмитрия ладонью давила на лысый затылок оппонента, перекрывая доступ кислорода в лёгкие через гортань. Попытки сражённого исполина выбраться из удушающего плена были тщетны, каждый раз отнимая силы, они, в итоге, свелись к нулю, после чего массивная рука гиганта несколько раз ударила по плечу Димы, извещая о принятом поражении. Горло оружейника освободилось от сдавливающих оков. Жадный глубокий вдох забрал столько воздуха, сколько вместили органы дыхания северянина. Оба соперника, лишённые сил, лежали на раскаленной от солнца площади под восторженные крики толпы, означающие визуальный успех мероприятия. Спустя пару минут бойцы предприняли попытку встать на ноги, которая, не без помощи друг другу, увенчалась успехом.

– И где ж ты научился так драться? – сквозь отдышку произнёс кузнец.

– Пожил бы ты в моём районе, походил после десяти вечера по подворотням, и не так бы ещё отвешивать научился, – в шутку ответил Дмитрий, проведя рукавом по потному лбу.

– Ох, аж башка кружится! Эк, ладно ты меня приложил! Спору нет, ты достоин этого клинка. А имя-то есть подходящее?

– Имя для чего?

– Как это для чего?! Для твоего нового меча! По давней традиции севера, добрая сталь должна носить доброе имя. Это оружие с севера, значит, и традиции надобно соблюдать!

– Я… Я даже не думал. А чья эта лапа на рукояти?

– Дай-ка вспомнить, – оружейник задумался, почёсывая обросший щетиной подбородок, – ага, точно! Я делал навершие по слепку лапы ворона.

– Ну, вот и нашлось хорошее имя. Пусть будет Ворон.

– Прекрасное имя. А теперь не хочешь ли назвать своё?

– Дима. Просто Дима.

– Рад знакомству, Дима! Меня звать Один.

– Это шутка какая-то? – с недоумением спросил Дмитрий.

– Вовсе нет. Мои родители и вправду назвали меня в честь скандинавского бога!

– Я на своей шкуре убедился, что это неспроста. Ну что ж, будь здоров, Один! – произнёс Дима, уходя сквозь выстраивающий из толпы людей длинный коридор.