Читать книгу Назад в СССР: 1985. Книга 5 - Максим Гаусс - Страница 5

Минут через пятнадцать пожар практически был потушен.

Чтобы не светиться посреди дороги, я отошел в лес и наблюдал оттуда.

Очевидно, что сам по себе дом загореться не мог – его подожгли. Получается, что помимо Андрея Петрова, отца Юльки и капитана Погодина, о моем временном убежище знал кто-то еще? Если бы я не пошел в столовую, то, скорее всего, был бы уже дома и, возможно, сгорел бы к чертям. Поджег можно совершить по-разному: в моем случае очевидный сценарий – заблокировать окна и двери, отрезать выходы.

Вот дерьмо, да что же такое?!

Я склонялся к мысли, что люди, стоящие за аварией, увидели во мне серьезную угрозу или по-прежнему просто подчищают хвосты?

Вполне возможно, что сейчас поджигатель тоже где-то здесь и наблюдает за тушением. Я тщательно осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. Решил пройтись по периметру, но не приближаться к самому пожарищу.

Управился минут за десять – никого. Либо наблюдателя вообще не было, либо он уже покинул место происшествия. Конечно, был еще и третий вариант – что, если он спрятался и сейчас наблюдает за моими попытками обнаружить поджигателя?!

Наиболее подходящее место – близлежащие дома. За все время я так никого там и не увидел, хотя в первый день свет горел сразу в двух домах, ближе к дороге.

Часть освободившихся пожарных уже начали сворачивать оборудование – машина даже отъехала в сторону на пару десятков метров. Другая часть бродила по дымящимся обгорелым остаткам. Дом сгорел полностью, но, к счастью, не рухнул. Внутри него, естественно, никого не нашли.

Я двинулся к ближайшему дому. Обошел, осмотрел. Никого, даже дверь досками заколочена. Двинулся ко второму, чуть дальше – та же картина.

На всякий случай положил заряженный ПМ в карман штормовки, с предохранителя снимать его не стал. Так-то это секундное дело…

Так получилось, что улица шла в виде кривого зигзага. Получалось, что из первых четырех домов было хорошо видно мой. Дальние дома находились за островками зарослей, поэтому оттуда наблюдать было сложно.

Самого названия улицы я не рассмотрел, да меня это и не интересовало. Внутренне напрягся, сконцентрировался. Если наблюдатель здесь, я могу наткнуться на него в любой момент.

Вот только как не спутать его с местным жителем?

Третий дом тоже оказался пустым – входная дверь открыта, одно окно выбито. Очевидно, что здесь давно никто не жил.

Повсюду валялись старые, потемневшие от времени доски, обломки кирпичей, скарб. Все поросло густой травой, а древний, покосившийся сарай с дырявой крышей не падал только потому, что его вороны засрали. Гнезд на деревьях хватало – я насчитал штук двадцать.

Заглянув внутрь дома, но там все выглядело печально. Заходить не стал, двинулся к следующему дому. Прошел шагов двадцать – влажная земля и осыпавшиеся прошлогодние листья хорошо глушили шум. Вдруг, где-то позади громко треснула ветка.

Резко обернувшись, я увидел в окне разгромленного дома чью-то голову, которая тут же спряталась за стену. Решительно направился туда, перешел на бег. По доносившимся из дома звукам, я понял, что прячущийся там человек тоже побежал. Скорее всего, это и есть тот, кого я искал.

Наверняка бросился к окну, чтобы покинуть дом по-быстрому.

Действуя на опережение, я торопливо направился в обход дома. Услышал треск дерева, звон разбитого стекла. Из-за угла показался человек, одетый в непонятный черный спортивный костюм. Даже не костюм, а скорее, какой-то комбинезон.

– Стоять! – рявкнул я. Однако мой крик не произвел на него никакого впечатления.

Мельком взглянув на меня, тот понесся вперед, словно ветер. Ловко оббегая стволы деревьев, перепрыгивая через пни и рытвины, он устремился к воде.

Стараясь не отставать, я устремился за ним. Сразу понял, что постепенно отстаю. К тому же у меня внезапно развязались шнурки.

– Да стой же ты! – с досадой воскликнул я.

Естественно, беглец останавливаться даже не собирался. Бежал и бежал.

Я быстро прикинул в голове, что впереди Яновский затон. Прыгать в воду он точно не станет, значит, побежит в обход. Слева находился речной порт, справа располагалась портовая зона, где поляки разгружали контрабанду. Дальше – «Семиходы».

Я рискнул, взял правее. С подготовкой у человека было все в порядке.

Погоня по лесу продолжалась недолго, минут пять. Впереди показались портовые краны. Увидел бегущего – тот направлялся четко к ним. Сначала он, а потом и я выскочили на открытое пространство.

Выхватив пистолет, я быстро снял его с предохранителя. Прицелился по ногам. Выжал спусковой крючок.

Громыхнул сухой выстрел.

Не знаю, попал или нет, но беглец вдруг споткнулся, почему-то резко изменил курс и совершил огромный прыжок в воду, мгновенно скрывшись из вида.

Опустив пистолет, я рванул к бетонке.

Сверху до уровня воды было метров пять. В общем-то, высота небольшая. И беглец, упав в воду, не должен был себе ничего повредить. Вот только реальность оказалась иной.

Подойдя к краю, я увидел внизу плавающий кран. Задняя часть, состоящая из понтонов, была завалена тросами, цепями, каким-то инструментом. Среди них неподвижно лежал тот, кого я пытался догнать.

Одного взгляда хватило, чтобы понять – он разбился. Даже кровь было видно.

В это время дня здесь практически никого не было. Так как порт «молодой», он использовался только в определенные промежутки времени, для разгрузки подходящих барж. Сейчас никаких барж здесь не было, поэтому и рабочих было не видно.

– Да твою мать! – выругался я, осознав, что с поджигателем все.

Решил попробовать спуститься вниз и по наведенным понтонам забраться на кран. Получилось без проблем. Добравшись до распростертого тела, я первым делом прощупал пульс. Не было его, что неудивительно.

Я только невооруженным взглядом насчитал три перелома.

Окровавленная голова была скрыта капюшоном. Это оказался довольно молодой человек, возрастом около тридцати. На ногах очень удобные черные кроссовки, а то, что я принял за спортивный костюм, оказалось чем-то вроде демисезонной формы черного цвета. В Союзе такого точно не производили, это что-то забугорное.

– Черт возьми, кто же ты такой? – пробурчал я, обшаривая его карманы и стараясь не вымазаться в крови.

Нашел в них бензиновую зажигалку, складной нож, аккуратно сложенную карту Припяти. Несколько монет. Вот, в общем-то, и все. Ни документов, никаких записок. Огнестрельного оружия у него тоже не было.

Жаль, конечно, что этот человек, кем бы он ни был на самом деле – наблюдателем или поджигателем – уже ничего не сможет рассказать.

Убегал он не просто так, явно была причина.

Я быстро покинул портовую зону – не дай бог, кто увидит. Хорошо хоть на звук выстрела никто не отреагировал. Возможно, здесь поблизости могли быть охотники, а потому и выстрел могли засчитать на их счет.

Вернувшись обратно, я заметил, что обе пожарные машины уже уехали – на земле остались только глубокие колеи от колес. Для сто тридцатых ЗИЛов грязь – не самая серьезная помеха. От самого строения мало что осталось – лишь черный, обгорелый каркас, да гора обугленных головешек. Многие из них еще тихонько дымились, уже не представляя никакой опасности. В основном, все вокруг было залито водой, хотя тут и там имелись нетронутые участки. Повсюду следы, обломки, мусор.

К счастью, ничего ценного в доме для меня не было.

Конечно, подполковник Кошкин будет в ярости – поселил в дом своего друга будущего зятя, а тот устроил пожар и сжег все к чертям. Честно говоря, я даже представить не могу его реакцию на случившееся.

Но сейчас нужно думать совсем не об этом – есть другие дела.

Я очень хотел знать, зачем сожгли дом? Знали же, что меня там нет… Или не знали? Быть может, это такой акт устрашения? Скорее всего, только опять же – какой смысл?

Проходя мимо заброшенного дома, в котором прятался поджигатель, я решил заглянуть и осмотреться. Вдруг он что-нибудь там оставил?

Строение состояло из трех комнат и коридора. В самой крупной комнате ничего интересного я не нашел, в коридоре тоже. А вот в соседней, судя по всему, спальне, я обнаружил старый сломанный диван, на котором лежал брезентовый рюкзак.

Под окном я обнаружил практически пустую канистру с бензином и монтировку. Рядом, на подоконнике лежала почти пустая пачка сигарет «CAMEL» с изображением верблюда. На полу, среди мусора, около десятка бычков.

Удивительно, поджигатель оказался курящим, а бегал как ужаленный в одно место.

Открыл рюкзак – в нем суточный рацион питания НАТОвского образца, большая фляга с водой, аптечка. Аптечка, кстати, была наша – оранжевая АИ-2, принятая на вооружение еще в семьдесят восьмом году. Также внутри я нашел свернутый дождевик, набор посуды, комплект нательного белья и две пары носков.

В углу я обнаружил небольшое кострище, несколько пустых консервных банок. Скорее всего, тут готовилась еда. Наверняка наблюдатель был не один – они менялись посменно…

Отсюда напрашивался вывод, что наблюдение за мной было круглосуточным!

На рации, ни каких-либо документов. Ничего такого, что позволило бы опознать личность, которая разбилась о понтон. Действительно ли это был иностранец?

Пока что на это указывало только наличие сухпайка и той одежды, что была на погибшем. Брать с собой ничего не стал – никакой надобности в этом не было.

Решил вернуться в город.

На часах было почти четыре, оставалось два часа до назначенной с Павлом Сергеевичем встречи. Само собой, лучше явиться туда раньше и осмотреть место встречи. Не исключено, что там меня уже ждут… И все же я очень хотел узнать, что за «Лунопарк» и для чего мне передали ключ?

До городского парка я добрался минут за сорок. По пути купил бутылку минеральной воды – после той пробежки до портовой зоны меня мучила жажда.

Обошел почти весь парк, но ничего подозрительного не заметил. Там гуляли женщины с детьми, школьники. На лавочках сидели старики, читали газеты, некоторые играли в шахматы.

Все спокойно, лиц мужского пола в возрасте от пятнадцати до пятидесяти не наблюдалось в принципе. И все же, я не верил, что назначенная мне отцом Генки встреча планировалась как ловушка…

Что за «Лунопарк», я догадался не сразу.

Лишь углубившись в сам парк, я заметил небольшое одноэтажное здание, которое находилось на ремонте. Никаких вывесок с названиями на нем не было, зато на стене был нарисован популярный в то время планетоход «Луноход-1». Сразу стала понятна аналогия.

Вытащив из кармана ключ, я задумчиво повертел его в руках.

Увидел дверь в торце здания – со всех сторон стояли строительные материалы, банки с краской, сбитые леса. Рабочих здесь почти не было, только один какой-то дедок, в заляпанном известью комбинезоне непонятного цвета и бумажной шапочке на седой голове.

Я с тревогой посмотрел на часы.

Пять сорок пять. Но вокруг по-прежнему никого.

Вход в здание был только один, других не имелось. Окон я тоже не заметил, хотя это не значило, что их не было.

Пальцами нащупал прохладный ствол «Макарова».

Только сейчас подумал, что за все время ни разу не проверил, сколько в магазине патронов. Если Виктор дал мне его с полным боекомплектом, то у меня должно было остаться еще семь патронов. Теоретически.

Поискал глазами туалет, но поблизости его не оказалось. Сделал небольшой круг по близлежащим дорожкам. Дождался, пока на часах стукнуло ровно шесть часов.

Я решительно подошел к входу, подготовил ключ. Отыскал замочную скважину, открыл замок. Толкнул ногой дверь.

Повторно осмотревшись по сторонам, я тщательно прикрыл за собой входную дверь, оказавшись в полумраке. Тут было тихо и прохладно.

Пахло сыростью. Света здесь было мало, однако я сразу заметил, что в дальней комнате тускло горела лампа накаливания.

Неуверенно направился туда. Оказалось, что там было что-то вроде подсобки, заставленной ведрами, мешками с цементом. В центре стоял обычный деревянный стул со спинкой. А сверху на нем лежала записка:

«Место встречи: кинотеатр «Прометей», сегодня в 20.00».

Я нахмурился, медленно выдохнул.

Суть прочитанного была понятна, но вызвала у меня только недовольство.

– Что за хрень?! Я что, мальчик на побегушках? – раздраженно произнес я. – Мне что, заняться больше нечем?!

С досады пнул пустую банку из-под краски – та с грохотом отлетела в сторону.

Однако, несмотря на вспышку гнева, здравый смысл подсказывал, что место для встречи было изменено не просто так. Видимо, возникли какие-то новые обстоятельства и наверняка они весомые.

Смял бумажку, бросил ее в пустое ведро, заполненное грязной водой. Там откисали испачканные побелкой кисти и валики. Затем я быстро покинул здание «Лунопарка» и отправился в сторону кинотеатра.

Пройдя метров сто, сел на лавочку. Хвоста за собой я не заметил. То ли за мной никто не следил, то ли следили, но при этом очень хорошо маскировались.

Десять минут я просто сидел и смотрел по сторонам. Затем откинул голову и посмотрел в небо. Время близилось к закату.

Я вспомнил, что наступило восьмое сентября. Почти сразу вспомнил, что если брать в расчет предупреждение Лисицына и капитана Гнездова, сегодня должно что-то произойти. Но что?

Дата могла связывать любое событие, любую сферу деятельности. И все же, я нутром чувствовал, это как-то касалось электростанции…

Я настолько задумался, что даже глаза прикрыл. Почувствовал внезапно накатившую усталость. Хотелось взять да и растянуться на лавочке, немного поспать. Вот только первый же патруль милиции, что будет проходить по этой аллее, непременно заинтересуется, то это за тело здесь разлеглось.

Вновь открыл глаза. Встал и продолжил движение к кинотеатру.

В общем-то, здесь было недалеко.

Однако до «Прометея» я не дошел.

На перекрестке аллей, у зеленой ограды справа стояла женщина. Казалось бы, ничего особенного – женщина как женщина. Вот только она пристально смотрела прямо на меня. Я намеренно замедлил шаг, пытаясь понять – какого черта она на меня уставилась.

Она улыбнулась, качнула головой влево.

Там, между кустарниками, на лавочке сидел Павел Сергеевич и кормил крошками хлеба голубей. Те ухали, курлыкали и выхватывали друг у друга крошки.

Я прошел мимо женщины, которая тут же потеряла ко мне интерес.

Сел на лавочку.

– Добрый вечер, Павел Сергеевич, – стальным голосом произнес я.

– Привет, Алексей, – ответил он, продолжая отщипывать кусочки хлеба и швырять их птицам. – Рад тебя видеть. Целым и невредимым.

– Настолько рады, что решили сжечь дом, в котором я обосновался? – конечно же, я дерзил. Хотелось не играть в кошки-мышки, а понять уже, кто друг, а кто враг.

– Не понимаю, о чем ты. Но это и неважно.

– Зачем вы дали команду Рогову запереть меня в камере? – прямо спросил я.

– Чтобы тебя защитить.

– Да ну? – удивился я. – Это так теперь называется?

– Алексей, твой сарказм неуместен. Ты не понимаешь, что происходит в комитете. Я практически уверен, что наш общий знакомый, товарищ Черненко ни в чем не виноват. Однако ему предъявлены серьезные обвинения. Есть доказательства. Полковника подозревают в государственной измене, считают, что он неправильно использовал секретную информацию, способствовал ее передаче иностранной разведке.

– Чушь! – выпалил я.

– Я знаю. Большая часть улик сфабрикована.

– В комитете есть крот. Человек, который снял его с должности, пресек работу учебного центра и распустил перспективное подразделение «Барьер». Это же очевидно. Причем крот не простой, явно влиятельный.

Иванец не ответил.

– Ну, это я и так предполагал. А от чего вы хотите меня защитить? – поинтересовался я.

– Разве Лисицын тебе не сказал? – удивился тот.

– Не понимаю, о чем речь, – выдохнул я, хмуро разглядывая молодую сосну.

Павел Сергеевич посмотрел мне прямо в глаза и задал вопрос, которого я совершенно не ожидал:

– Ты не задаешься вопросом, почему тебя не ищет военная комендатура?

– Размышлял, только выводы неоднозначные. Просветите, почему же?

– Когда тебя забрали из Чернобыля-2, та машина направлялась вовсе не в Припять. Точнее туда, но она просто не доехала бы до пункта прибытия. На машину коменданта должны были совершить нападение. Именно поэтому вмешался наш оперативник и вытащил тебя оттуда.

– Лисицын! Это он обезвредил моих сопровождающих!

– Да. Сопровождающий тебя офицер действительно был из военной комендатуры. Капитан Жмыхайло. А вот все остальные, включая водителя, не являлись сотрудниками комендатуры и вообще не были военными. Не исключаю, что их задача заключалась убрать тебя так, чтобы ты не доехал до места прибытия. Несчастный случай, например. Понимаешь?

– Меня хотели убить?

Отец Генки только неопределенно кивнул.

Налицо какая-то сумбурность в происходящем. Сначала история с побегом из машины военной комендатуры, затем поджег дома, в котором я жил. Что, черт возьми, происходит? Кто все это делает?

– Кому и чем я помешал? – подумав, я задал простой, но важный для меня вопрос.

Павел Сергеевич ответил не сразу.

– Факторов много. Но считаю, что определяющим был момент, когда Алексей Владимирович Черненко, а после и капитан Гнездов написали рапорта, в которых черным по белому было написано, что у тебя повышенный интерес к атомной электростанции. Ты был одержим обучением, сразу же обратил на себя внимание преподавателей. Твои действия, разговоры… Все проявленные успехи на занятиях и вводных были учтены. Один из твоих товарищей подтвердил подозрения насчет тебя. Кто-то из комитета эти рапорта прочитал и сделал соответствующие выводы. Возможно, есть что-то еще. Полагаю, причина все-таки в этом. Скажи, а с чего ты вообще взял, что на станции присутствуют диверсанты? Как ты догадался, что для атомных реакторов ЧАЭС есть какая-то угроза?

– Интуиция, наверное, – соврал я. Про расследования Григория я решил не говорить. Ведь это он натолкнул меня на мысль, что аварии на ядерных объектах СССР происходят непросто так. – А впрочем… Вы наверняка знаете, что на аэродроме Овруч я задержал представителя иностранной разведки. Вывод, что первоочередная цель – это радиолокационная станция «Дуга-1», напрашивался сам собой. Но вывести такой защищенный объект из строя невозможно. Даже крайние меры не помогли. Очевидно же, что от идеи враг не откажется и пойдет с другого направления. То есть, с атомной электростанции… При техногенной катастрофе автоматически прекращает работу и ЗГРЛС. Радиационный фон, отсутствие необходимого количества электроэнергии для работы антенн и ретрансляторов, общая негативная обстановка… Отсюда я и сделал вывод. И оказался прав.

– Верно, – вздохнул Павел Сергеевич. – Я не должен тебе этого говорить, но все же скажу. Сегодня, в четыре часа дня, на третьем энергоблоке Чернобыльской АЭС был пойман диверсант…

Сложно описать то, что я почувствовал. Накатил целый шквал мыслей.

Диверсант… Пойман? А как же авария? Как же двадцать шестое апреля восемьдесят шестого?

Выходит, попытка диверсии не удалась? Значит, они попробуют еще раз!