Читать книгу Волокдарм - Максим Хмелев - Страница 14

***

Храм Хоролла находился в самом сердце Волокдарма, в непосредственном соседстве с королевским дворцом. И по красоте и по размерам он нисколько не уступал ему, а может, даже и превосходил его.

Обычно в храме было очень много волоков. Кто, стоя на коленях, молился святому Хороллу; кто в отдельных кабинках исповедовался жрецам (все волоки должны были исповедоваться не меньше чем раз в месяц, нарушителя этого установления сажали в тюрьму); а кто и просто заходил в храм для духовного соприкосновения с Хороллом. Но не в эту ночь…

Эта ночь была особенной.

Как только Лунатари поднялась на небо, все кто еще оставался в храме, были выгнаны на улицу, после чего храм начали покидать и сами жрецы. Все… все кроме одного.

Кроме Верховного жреца, который как только закрылась дверь за последним волоком, прошел в большой молельный зал, стены которого были раскрашены картинами, восхваляющими величие Хоролла. Подошел к стоящему в центре зала белому алтарю, на котором Волоки преподносили Хороллу свои дары. И встав перед ним на колени, накинул на голову капюшон белого балахона, соединил ладони в форме лодочки, и, наклонившись немного вперед, стал произносить молитву.

– Жрец, ты звал меня, вот я и пришел, – через некоторое время, раздался величественный голос за его спиной.

Жрец мгновенно повернул голову на голос. И увидев там того, кого ждал, он поднялся с колен, поправил образовавшиеся складки балахона, негоже было появляться в помятой одежде перед ним самим, и повернулся к фантому Хороллу. (Хоролл не мог материализоваться в этом измерении, он приходил сюда только как фантом, бесплотный призрак).

– Я знал, что ты придешь, – сказал Жрец, смотря в лицо Хоролла, правда, для этого ему пришлось слегка приподнять голову. Ведь хотя Хоролл и выглядел сейчас также как и обычный волок, но ростом он был раза в полтора выше самого высокого из них. Хотя точно сказать, так ли на самом деле выглядел Хоролл или он просто всегда появлялся перед ним в этом обличие, Жрец не мог. – Знаешь, наступают смутные времена.

– Да? – смотря сверху вниз на Жреца, удивился Хоролл. – Что же произошло такого, о чем я не знаю?

– Ты знаешь, что произошло на последнем совете, посвященном твоему предстоящему празднику? – спросил Жрец, снимая с головы капюшон. Он мог смотреть Хороллу прямо в глаза, пускай даже и призрачные, и не содрогаться при этом перед его величием. Хотя это давалось ему очень тяжело, и он поначалу трепетал перед Хороллом, но это медленно и постепенно, с каждым новым разом все больше и больше проходило, и вот теперь он мог говорить с Хороллом практически на равных (пусть это равенство было только лишь призрачным).

– Нет. Ты, конечно, не знаешь, но я был занят. Я заканчивал свое обучение, готовясь к предстоящей войне.

– Вчера на совете появился Военный советник. Я же знал, что он нас подведет, – с голосом волока познавшего всю глубину окружающего его мира, добил Жрец и топнул ногой.

– Не горячись, не горячись, – приободрил его Хоролл. – Если я точно не знал этого, то что тогда говорить о тебе, – и с жалостью в голосе добавил. – Он был бы хорошим командиром в предстоящей войне.

– Вот именно был бы! – возбужденно перебил Хоролла Жрец. – А теперь что?! – он со всей силой ударил по алтарю ладонью так, что на ней появился небольшой синяк, но, кипя от гнева, он не заметил этого.

– Не знаю пока ты, наконец-то, мне не расскажешь, что же все-таки произошло на этом совете, – Хоролл сгорал от желания узнать, зачем Жрец его все-таки позвал.

– Так вот, вчера он с опозданием явился на совет. Гордой походкой прошел через весь зал, положил на стол перед Королем свою ленту и свой меч, и заявил: я отказываюсь воевать против людей, – Жрец с призрением передразнил голос Военного советника.

– Почему?

– Он якобы побывал на Земле и увидел там то, что в отличие от нас люди не посвящают свою жизнь войне. Он понял, что они намного лучше нас, – продолжил Жрец. – У них есть любовь, – Жрец сделал иллюзию плевка, – Бездонный ашал. Я, конечно же, хотел сразу же казнить его и предотвратить, таким образом, всякое отступничество от тебя. Но мне помешал это сделать этот глупый Король. Он дал ему ровно год. Год на то, чтобы он доказал свои слова и показал ему и всему совету, что люди на самом деле не являются грубыми завоевателями, что они на самом деле намного лучше нас. И самое главное, – добавил Жрец с гневом. – Этот наглец посмел клясться Приолом.

– Вот как, – задумчиво произнес Хоролл и стал своими призрачными ногами расхаживать по залу, в котором кроме алтаря сделанного из самой редко-встречающейся, а, следовательно, и самой дорогой, породы белого камня ничего не было. Он ходил от одной нарисованной на стене картины, до другой. Создавалось впечатление, что он пристально рассматривал их.

Это были величественные картины, которые были нарисованы самыми лучшими художниками Вечности. Каждая картина простиралась от пола до самого потолка, который находился на несколько метров выше самого Хоролла.

На одной из них было изображено его лицо, по крайней мере, как оно выглядело в обличие Волока. На другой было изображено, как он отрубает мечом голову Приола. И хотя это и не было правдой, но уже одна эта мысль приводила его в восторг. Ведь даже по прошествии стольких лет он не смог забыть того унижения, которому подверг его Приол. Как он стоял перед Приолом на коленях с завязанными за спиной руками. Как Приол произносил ему приговор, по которому его изгнали из его собственного пространства, делая из него изгоя.

Он вспомнил, как практически в то же самое время (сразу же после его изгнания), Приол захотел создать людей. (Хотя Хоролл не знал, для чего они ему понадобились: толи просто для забавы; толи он хотел ставить над ними какие-то свои опыты, то ли еще для чего-то). И вот тогда-то у него в мозгу и зародилось семя мести Приолу. Для этого-то ему как раз-то и нужны были волоки, которые должны были в решающей битве сойтись с творениями Приола людьми и отвлечь его, а он в это время нападет на него. Таким образом, Приол будет действовать сразу на два фронта, в отличие от него самого, который будет полностью поглощен сражением с Приолом. Он, конечно же, понимал, что это подло, но что он мог поделать, если Приол был сильней его, намного сильней его даже сейчас, и в открытом, честном бою у него просто не было шансов против него.

Но тогда ни он, ни волоки не были еще готовы даже к такой битве. Он многого еще не знал и не умел. С ним не было рядом его верных друзей, которых уничтожил Приол во время мятежа. И он начал путешествовать по различным измерениям. Он учился у населяющих эти измерения жителей, он обучал и готовил волоков к предстоящей войне.

И вот когда он уже готов был дать решающий бой, все оборачивалось против него. Он не мог допустить этого. Он не мог допустить того, чтобы волоки отказались от войны.

– А какое настроение среди обычных волоков? – спросил он, подходя обратно к Жрецу.

– Знаешь, – задумчиво начал отвечать тот. – Я думаю, большинство из них уже не хотят войны. Они не говорят об этом в открытую, лишь только по тому, что они боятся Короля и меня. Но если Король выступит против войны, то они поддержат его.

– Если поднимется бунт, то это будет означать конец, – задумчиво прокомментировал Хоролл.– Конец всем нашим мечтам и планам?

– Неужели все на самом деле серьезней, даже чем я себе представлял?

– Видишь ли, как бы тебе это лучше объяснить… А попробуем вот так. Знаешь, как муренки затаскивают превосходящую их в несколько сот раз пищу в норку? Они собираются вместе, кладут пищу на спину и дружно идут в свою норку, – Хоролл сделал небольшую паузу, а затем продолжил. – А теперь представь, что большая часть муренков захотела тащить эту пищу, а некоторые из них отказались, и те которые захотели, напали на тех, кто отказался, и стали уничтожать их. В конечном счете, перед нами предстанет следующая картина: горстка оставшихся в живых муренков стоящих рядом с пищей, которая останется теперь на прежнем месте, потому что оставшихся муренков не хватит, для того чтобы не только затащить ее в норку, но и даже просто сдвинуть с места.

– Но я не понимаю, что ты хочешь мне этим сказать? Причем здесь муренки?

– Все очень просто, – словно наставник своему неразумному ученику Хоролл начал объяснять свои слова Жрецу.– Если поднимется бунт, то его можно будет подавить только убийством бунтующих. А это приведет, как минимум к гражданской войне, которая я даже не могу представить, чем может закончиться. Но самым успешным для нас вариантом будет, если в ней победят наши сторонники, но я боюсь, что их останется очень мало и нам опять придется терять много времени, за которое может произойти все что угодно.

– Ну что же нам тогда делать? – Жрец в ожидании взглянул на Хоролла.

– Давай подумаем об этом, – Хоролл начал размышлять вслух. – Если мы убьем Военного советника, то опять это обернется только против нас. У Советника появятся последователи, одним из которых будет Король. И опять может подняться бунт. Тогда нам остается либо скомпрометировать его, либо сделать так, чтобы его затея провалилась. И лучше всего это будет сделать как раз на следующем совете, через год.

– Но как? – перебил размышления Хоролла Жрец. Хоролл поглядел на него, словно на нерадивого ученика отвлекающего учителя.

– Мне нужно об этом еще подумать, и мы обсудим с тобой это позже, поближе к совету. Но сейчас… – Хоролл ненадолго замолчал, словно о чем-то задумавшись, а затем продолжил. – Придется действовать в ускоренном режиме, хотя мне этого так не хочется. В этот год нам надо сделать одну важную вещь. К тебе придет мой посланник, это будет человек. Его будут звать Эндрю. Ты должен будешь сделать, все то о чем он тебя попросит. Ты понял?

Жреца уже давно не удивляли странные поручения и странные помощники Хоролла. Он к этому уже привык.

– Да, Хоролл, – Жрец склонился в поклоне. Когда он распрямил спину, Хоролла в зале уже не было. Он всегда приходил и уходил внезапно, сначала материализуясь из воздуха, и после растворяясь в нем же.

С той встречи, которую вспоминал сейчас Жрец, сидя с закрытыми глазами в своем кабинете, положив голову на сложенные на столе руки, прошло уже около года. За это время уже многое успело произойти. К нему приходил Эндрю, и хотя он ничего не говорил Жрецу о своих делах, но требовал от него предоставлять ему волоков, которых ни живыми, ни мертвыми больше никто не видел. И хотя их жизни не волновали Жреца, ведь для него они были не больше чем несколько частиц из кучи песка, но его беспокоили дела Эндрю. Он всегда не любил неизвестность. Из-за нее он думал, что нити власти выскальзывают у него из пальцев, и он теряет их. А этого он никак не мог допустить.

Да и к тому же от Советника не было никаких известий. И как тщательно Жрец не искал его весь этот год, но все было бесполезно. И это также не могло не тревожить его. Ведь до совета оставалось уже совсем не так уж и много времени, а он, словно молодой волок на свету, еще оставался в неведении о происходящих вокруг него делах.

– Жрец, – раздался голос перед ним. И не открывая еще глаза, он уже знал, кто его побеспокоил. Это был Он. Приподняв голову от рук и открыв глаза, Жрец увидел то, что действительно не ошибся.

– Приветствую тебя, Хоролл, – поздоровался он и удивленно спросил. – Я же не звал тебя?

– А разве мне нужно какое-то приглашение? – в ответную удивился Хоролл.

– Ты пришел поговорить со мной?

– Да.

– Тогда присядь, – Жрец показал Хороллу на стоящее рядом со столом

кресло. – Мне так будет легче с тобой общаться.

– Наглеешь, – Хоролл недовольно посмотрел на Жреца, потом перевел взгляд на предложенное ему кресло, и остался стоять на прежнем месте. – Да, впрочем, ладно. – Он махнул рукой. – Я пришел только за тем, чтобы сказать, что тебе нужно будет сделать.

– Что же? – спросил Жрец.

– Ты должен будешь захватить женщину-человека. При этом ты можешь убить любого из ее спутников. Любого, – уточнил Хоролл, – но только не ее, и не ее дочь. Когда ты выполнишь задание, то призовешь меня, и я приду.

– Какую девочку? Какую женщину? – Жрец не понимал, о чем ему говорил Хоролл.

– За тебя делать всю твою работу, или только половину? – с укоризной спросил Хоролл. – Ну ладно, так уж и быть, я тебе помогу и отвечу на этот вопрос. Нужная мне женщина будет находиться в автобусе, который Военный советник переместил с Земли в Вечность.

– Но как он это сделал? – удивился Жрец.

– Я не совсем правильно выразился, точнее это сделал не он, а этот ничтожный Приол. Так вот этот автобус сейчас находится на дороге в лесу, рядом с Волокдармом. Ты должен торопиться и найти автобус до того как сядет Лунатари. Ты все понял?

– Да. Не стоит беспокоиться, все будет исполнено по высшему разряду, – отчеканил Жрец, пытаясь хоть как-то реабилитироваться в глазах Хоролла.

– Ну, вот и хорошо. Да кстати чуть не забыл, – уже стоя на пороге кабинета, развернулся к Жрецу Хоролл. – Самое главное сделай то, о чем я тебя попросил как можно тише. А теперь до свидания, Жрец, – и он вышел сквозь закрытую дверь кабинета.

Жрец остался один. И смотря на дверь, он думал о судьбе Хоролла и об истории своего народа. И если всю правду о Хоролле кроме него знали еще несколько волоков, среди которых был и Король, то правду о том, что случилось тогда, когда волоки были изгнаны, знал только он один. А правда могла бы сейчас перевернуть все с ног на голову. Она была проста и одновременно ужасна. И заключалась она в том, что когда Приол захотел создать новую жизнь, перед ним встал выбор из нескольких планет и пространств, на которых он мог это сделать. Он послал своих помощников исследовать их, но в пути, когда один из них уже возвращался с донесением о том, что на Земле живут волоки, Хоролл подменил его донесение и Приол пришел на Землю и сотворил над ней свет. И вот тогда то он и увидел, что она не пустынна. И ужаснулся, увидев, чем обернулся свет для волоков. Но было уже поздно…

Таким образом, во всех бедах волоков был виноват отнюдь не Приол, а именно Хоролл, но об этом не знал никто кроме одного предка жреца, с которым Хоролл до того как подменить сообщения встретился. Они заключили между собой договор, из-за которого Приол и пришел на Землю. И по которому его предок представил Хоролла как спасителя. Тем самым, подчинив волоков Хороллу, а он сам стал его доверенным лицом в Вечности. Звание верховного жреца и истинное знание о тех событиях передавалось по наследству, от отца к сыну. И ни один из верховных жрецов не мог поделиться своим знанием ни с кем другим, даже со своим учеником, потому что как только бы он рассказал всю правду, он потерял бы власть, но это было не самое главное. Он потерял бы свою жизнь и испортил бы хорошую память о своих предках, которая ценилась волоками превыше всего другого. А в лучшем случае его просто бы объявили бы сошедшим с ума стариком и заперли где-нибудь до конца его дней. А власть бы унаследовал его сын, который знал бы, что эта история была правдивой, но не посмел бы подтвердить ее…