Читать книгу Поэма новогодняя моя - Максим Жуков - Страница 4

Я лет в тринадцать начал сочинять;

отверг я рано праздные забавы;

вкусив восторг и слезы вдохновенья,

я стал творить, но в тишине, но втайне

и, слово препарировав, как труп,

и алгеброй гармонию поверив,

в шестнадцать лет, к строке строку рифмуя,

я сделался – ужасный графоман.

В те времена известные поэты

могли собрать народу стадион,

где масса, обалдев, завороженно

внимала их неистовым словам.

Творивший что-то в тишине и втайне,

я выйти – как поэты те – хотел

к народу и излить ему со сцены

восторг души и слезы вдохновенья,

прославиться, в умах укорениться —

И кукиш всем в кармане показать.

В начале девяностых интерес

к поэзии стал непрерывно падать,

и те, кто собирали стадионы,

концертным ограничивались залом —

и то, на тот момент, полупустым.

В кармане кукиш стал неактуальным;

лет через пять все перешли бесславно

в кафе, библиотеки, кабаки.

восторг души и слезы вдохновенья

уже со сцены стало не излить.

Как ни крути, народная любовь

для пишущих людей необходима,

хотя, конечно, можно без нее,

но пропадает изначальный стимул…

Он у меня в ту пору и пропал.

К чему? Зачем? Кому все это нужно?! —

Я сам себя разгневанно спросил

и, не найдя достойного ответа,

писать забросил.

Раз и навсегда.

Но вот через двенадцать долгих лет,

увидев ненароком в Интернете

свои изрядной давности стихи,

я ощутил прилив ТАКИХ ЭМОЦИЙ,

ТАКИЕ ЧУВСТВА мигом пережил,

что догадался сам себя отгуглить,

и через Яндекс с Рамблером пробить.

В одной непрезентабельной статье

меня упомянул известный критик.

Он написал, что я давно исчез

(цитирую неточно): «С горизонта

литературной, пишущей Москвы»;

где я сейчас, ему-де неизвестно…

«исчез и всё»… и больше ни строки;

я знал его… мы вместе с ним когда-то

пытались самиздатовский журнал,

на «Эрике» подпольно распечатав,

наперекор властям распространять;

у нас в те годы ничего не вышло,

а почему – не помню, хоть убей.

…Мой взор непроизвольно увлажнился,

и по щеке непрошено слеза,

мне кожу обжигая, пробежала, —

подумал я: «О, это слишком верно!

он этим как ремнем меня огрел».

Я вбил еще разок в поисковик

фамилию свою, а также имя

и пару старых стихотворных строк…

Но больше не нашел упоминаний

ни обо мне, ни о моих стихах.