Читать книгу Из жизни дознавателя. Исповедь алкаша. Как круто меняются судьбы… - Максим Канатьев - Страница 10

Сегодня, с утра пораньше, меня гордость и важность одолели. Распирают, можно сказать. Того и гляди, мания величия нагрянет. А вы как думали? С сегодняшнего дня я не какой-то там хрен с бугра, а исполняющий обязанности начальника отделения дознания. А вы уже и поверили, что вот прямо с головой погрузился я в сладострастные карьеристские грезы? А вот и не угадали вы, уважаемые! Не угадали, как говорится, ни одной буквы! Ни эта, ни любая другая начальственная должность, даже без приставки «и.о.», со всеми окладами, властными полномочиями, перспективами карьерного роста и прочими вкусностями, мне и на фиг не нужны (это если мягко выразиться). Нынешняя должность старшего дознавателя меня очень даже устраивает и именно в этой должности мне хочется допыхтеть до пенсии, до которой, с учетом обучения на дневном отделении Высшей школы МВД, всего-то два года и десять месяцев осталось. От просто дознавателя я чем отличаюсь? Если честно, то и сам толком-то не знаю. Наверное, тем, что, как правило, дела, которые посложнее, расследую, зарплата чуток побольше, ну, и, конечно тем, что начальницу замещаю на время ее отсутствия – ведь нет у нас в штате должности заместителя. Так что, уважаемые, читатели, не привлекает меня работа ментовского руководителя. Ведь она, то есть работа руководящая, заключается не в том, чтобы с напыщенным видом вумные речи произносить, и даже не в том, чтобы преступления серьезные раскрывать. Основной смысл ее, прежде всего, в обеспечении нужной статистики кроется. План-то ведь никто не отменял! Каждый месяц пятьдесят эпизодов преступлений, направленных в суд, вынь да положь. Так это еще, так сказать, божеский план-то, кое-где и побольше имеется! Вот и приходиться раскручивать почти каждое дело, эпизоды плодить. Как такое делается? Не битьем, нет, а чисто юридическими методами. Вот, например, гонялся некий джентльмен за своей леди с кухонным ножичком и порешить грозился. Хорошо, что той удалось из квартиры выбежать, а иначе, к гадалке не ходи, труп нарисовался бы на радость следственному комитету. Вот если вы юрист, уважаемый читатель, а даже если и нет, Бог с вами, то какая квалификация этого безобразия напрашивается? А? Правильно, покушение на убийство. Но это все теория пустая. А суровая реальность, то есть судебно-следственная практика нам предписывает эти шалости как угрозу убийством квалифицировать, то есть по мягкой и нежной статье 119 УК, которая всего-то до двух лет лишения свободы предусматривает, и по которой ты его до суда даже под стражу не заключишь. А пока, как говорится, суд да дело, он запросто возьмет, да и перейдет от слов к делу, проще говоря, замочит, на фиг, свою возлюбленную. Почему же так у нас все получается, э-э…, скажем так, не совсем правильно? А статистика, ненаглядные мои, статистика. Сколько у нас таких деятелей, любящих чем-нибудь смертоубийственным поразмахивать? Вы, хотя, большей частью граждане мирные, к криминальному миру и правоохранительной системе отношения не имеющие, и то понимаете, что много – это очень мягко сказано. И если по каждому такому случаю начать возбуждать покушения на убийство, то что будет-то? Зашкалит у нас тогда количество особо тяжких преступлений против жизни. Россия-то наша имидж какой приобретет в международном сообществе? Страны, населенной сплошь душегубцами озверелыми. Ну и полетят тогда головушки-то правоохранительные, звездопад с погон такой начнется, с которым ни один метеорный дождь не сравнится. Нет уж, статистика нам нужна благостная, приятственная, глаза и душу радующая. И наплевать, что лживая и грубо показушная она, как красивый забор, помойку прикрывающий. Зато внешне красота-то какая! Глаз не оторвать! Ну так вот, теперь дальше, как мы, собственно, эпизоды преступлений плодим и размножаем. Один у нас есть – угроза убийством та самая. Дальше, выясняем у потерпевшей, бил ли ее ненаглядный. Не бил, то есть, ударов не наносил, а просто толкнул? Пусть так, и это отличненько сгодится. В протоколе допроса потерпевшей пишем, якобы с ее слов «он с силой толкнул меня кулаком в грудь, и от этого я ударилась головой об стену, испытав при этом физическую боль». И ничего страшного нет в том, что никакого расстройства здоровья у нее не наступило, ни синячка, ни царапинки нет. Главное, боль физическую испытывала? Испытывала! Вот вам и статья 116 УК нарисовалась – побои. Дальше спрашиваем, а не выражался ли ваш кавалер лихой, какими-нибудь словами непотребными? Ну, это вы сами понимаете, вопрос риторический. И пишем в протоколе допроса потерпевшей душещипательное повествование об унижении ее чести и достоинства в неприличной форме. А значит плюсом и еще статеечка 130, то бишь, оскорбление. Вот так и получилось у нас в одном деле сразу три эпизода. А если этот джентльмен не один день таким вот образом шалил? О! Улавливаете, да, сколько эпизодов наплодить можно?! Лично меня азарт охватывает, прямо как грибника или рыболова. Если все-таки в эпизодах недостача появляется, хотя такое крайне редко бывает, то тогда нужное количество добавляем из заначки, которая за предыдущий период образовалась. Вобщем, количество дел, направленных в суд – это наш главный показатель. И, кстати говоря, вопреки обывательскому мнению, никаких премий и внеочередных звездочек на погоны, нам за это не дают, хотя и очень хочется. Ну, если только, удастся серьезное преступление раскрыть, либо, опять же, годовой план, по-стахановски, план перевыполнять. Да вы и сами подумайте, если бы за каждого задержанного, да за каждое направленное в суд дело, мы получали звезду и премию, то в милиции бы сплошь генералиссимусы-олигархи работали! Так что, вашими бы устами, как говориться… А в действительности-то, уж какие там звезды с премиями, лишь бы под раздачу не попасть, и то ладно. А руководителю под эту самую раздачу попасть куда проще, чем самому зеленому рядовому. И это понятно – рядовой-то только сам за себя отвечает, а ты – за всех, кто у тебя в подчинении. Да и не за всех тоже. Помнится, как-то послала меня Ирина Валерьевна вместо себя, на областное совещание руководителей подразделений дознания. Ну, сидим все, умные лица изображаем, сами, в это время, свои личные думы думаем, чтоб лишний раз мозги не загаживать всякой шизофренией. И слышу вдруг визг полковника Деревяшкина, начальника областного отдела дознания «Где начальник отделения Пролетарского отдела?!» Ну, встал я, представился, так и так, говорю, болеет она. И тут так он заверещал, будто я его изнасиловать попытался: «А вот как вы мне можете объяснить, что за прошлый квартал… За целый квартал! – он многозначительно поднял вверх сарделькообразный палец, ваше отделение не направило суд ни одного дела по хулиганству?! Ну так не было у нас хулиганств, говорю, зато по другим делам выдача была неплохая, а потом, ни одного возврата на допрасследование, по отказным ни одной отмены. Реакция Деревяшкина была неадекватной «А вы мне тут не нукайте! Вы там сидите у себя, как в болоте, приспособились на одних и тех же статьях показатели делать! Извините, говорю, но если хулиганства действительно не совершались, как же мы их возбудим? – стараясь не заводиться и держать спокойный тон спросил я. Но визгливого Деревяшкина этим было не взять.