Читать книгу Самоучитель Олбанского - Максим Кронгауз - Страница 8

Падонки осознали себя как сообщество, как особую культуру, что немедленно привело их и их исследователей к поиску корней. Поиск предшественников порой приобретает комические формы. Это происходит, когда в предшественники записываются, скажем, Петр I или Екатерина II, допускавшие орфографические неточности. Несколько ближе оказывается князь Сергей Оболенский, историю которого описывает Юрий Тынянов в романе “Кюхля” (он упоминается в Википедии). Тынянов приводит два письма, написанные Оболенским Кюхельбекеру, пока они вместе находились в заключении в Динабургской крепости. Вот две цитаты. Первая:

Узник писал:

“Дарагой сасед завут меня княсь Сергей Абаленской я штап-ротмистр гусарскаво полка сижу черт один знает за што бутто за картеж и рулетку а главнейшее што побил командира а начальнику дивизии барону будбергу написал афицияльное письмо што он холуй царской, сидел в Свияборги уже год целой, сколько продержат в этой яме бох знает”.

Сосед был, видимо, веселый. Скоро на плацформе они свиделись. Сергей Оболенский был молодой гусар, совсем почти мальчик, с розовым девичьим лицом, черными глазами и небольшими усиками, и внешним видом нимало не напоминал скандалиста. Но он так озорно и ухарски подмигнул на гулянье Вильгельму, что тот сразу его полюбил и подумал с нежностью: “Пропадет, милый”.

Часовой переносил записки. “Письма” князя, написанные необычайным языком, приносили Вильгельму радость и как-то напоминали детство или Лицей.

И вторая:

Князь написал Вильгельму:

“Дарагой мой друг. Не забуду тебя ни за што холуев и тиранов завсегда презираю што держат такую душу как ты милой в яме. Што нужно передать друзьям и родным все исполню. Эх душа моя, хоть день бы с тобой на воле провели, я б тебя живо растармашил бы. Агарчаюсь што не знаю свижусь ли я с тобой, дружок бесценной. Имею честь быть

Твой верный штап-ротмистр

Абаленской”.

Здесь действительно имеет место не только нарушение традиционной орфографии, но и игровой характер этих нарушений. На игровой характер, по крайней мере, намекают фразы Сосед был, видимо, веселый и “Письма” князя, написанные необычайным языком, приносили Вильгельму радость и как-то напоминали детство или Лицей. Однако речь идет всего лишь о фонетическом письме, по-видимому сознательно – ради шутки – используемом образованным человеком. Иначе говоря, Оболенский пишет, как слышится.

Еще более близким, более глубоким и отчасти поразительным оказывается сближение жаргона падонков с заумью. Термин заумь (или заумный язык) был придуман Велимиром Хлебниковым и подхвачен другими футуристами и близкими к ним кругами, например Левым фронтом искусств (ЛЕФ). Заумь возникла в начале 1920-х годов и декларировалась как особый язык литературы, но в действительности конечно же языком не являлась. Речь шла о направлении, состоящем из разного рода литературных экспериментов с языком, то есть из модификаций (“переделок”) русского языка с целью достижения определенного художественного эффекта. Одной из целей было разрушение привычного фонетического (реже графического) облика, чтобы избавиться от привычного “бытового” значения слова”. Важной была и идея самостоятельного формирования смысла через фонетический образ. Хлебников, экспериментируя с языком в одном из программных произведений “Зангези”, фактически порождал значения звуков и букв. Хорошо известно стихотворение Алексея Крученых, демонстрирующее этот принцип:

Или Велимир Хлебников:

И еще Хлебников из “Зангези”:

К этим экспериментам мы еще вернемся, но видно, что и здесь аналогия с языком падонков весьма условна. Однако эксперименты с заумью не были чем-то единым и цельным, и некоторые из этих экспериментов представляют для сопоставления значительно больший интерес.

Самым удивительным является сближение жаргона падонков с творчеством Ильязда (псевдоним Ильи Михайловича Зданевича), известного деятеля грузинского, русского, а позднее и французского авангарда. Как и многие авангардисты, он экспериментировал с заумью, но с сегодняшним днем оказался неожиданным образом связан более других. И причиной этому стала написанная им пьеса. Здесь лучше обратиться к работам немецкого слависта Манфреда Шрубы, написавшего сначала словарь “Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890–1917 годов” (Москва: НЛО, 2004), а потом и дополнения к нему[31].

В “Дополнениях к словарю “Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890–1917 годов” он пишет о “Бескровном убийстве”, литературно-художественной группе футуристической ориентации, существовавшей в 1914–1918 годах в Петрограде и издававшей одноименный рукописный гектографированный журнал. В 1915–1916 годах вышло около десяти номеров с названиями, отсылающими к экзотическим местам или к войне, в том числе и “Албанский выпуск”. Ильязд принадлежал к этой группе, но познакомился с журналом только в 1916 году:

И.М. Зданевичу, прибывшему осенью 1916 г. с фронта в Петроград, очень понравился экспериментальный журнал друзей; на основе “Албанского выпуска”, в котором высмеивалась книга Янко Лаврина “В стране вечной войны. Албанские эскизы” (Пг., 1916) с ее предрассудками, панславянскими идеями и мегаломанией автора, Зданевич написал заумную пьесу “Янко крУль албАнскай” (Тбилиси, 1918), поставленную 3 декабря 1916 г. в мастерской М. Д. Бернштейна.

Излишне говорить, что изык албанская, изобретенный Ильей Зданевичем, и современный олбанский язык случайно получили сходные названия[32], но тем не менее это даже случайное совпадение производит сильное впечатление, особенно если учесть сходство языковых игр Ильязда и современных падонков.

Поиск предшественников происходит и в интернете, и в этом случае чаще всего отмечают эксперименты с языком, происходившие в эхоконференциях в Фидонете. Тут, по-видимому, придется пояснить, что такое Фидонет и что такое эхоконференция.

Фидонет (от английского FidoNet) – это компьютерная сеть, созданная в 1984 году американским программистом Томом Дженингсом для обмена сообщениями между электронными досками объявлений (англ. Bulletin Board System, BBS)¹. В Фидонете пользователи могли общаться либо с помощью личной переписки, либо участвуя в эхоконференциях, с содержательной точки зрения (но не с технической) аналогичных более поздним интернет-форумам. То есть речь идет о публичном (доступном другим участникам) сохраняемом последовательном обмене сообщениями. Фидонет был популярен в мире в первой половине 1990-х годов, а в СССР – до конца 90-х. Существует до сих пор, однако в связи в распространением интернета полностью утратил популярность.

Среди эхоконференций Фидонета в связи с жаргоном падонков чаще всего упоминается конференция su.kaschenko.local (ее архив сейчас хранится на Гугле), названная в честь Московской психиатрической клиники № 1 имени H.A. Алексееева, до 1994 года носившей имя П.П. Кащенко и в разговорной речи по-прежнему называющейся Кащенко. Участники конференции и их последователи, называемые кащенитами, также создали особый жаргон, основанный на языковых играх, правда, эта игра несколько отличалась от языковых игр падонков. Для кащенитов главной или, по крайней мере, одной из главных (наряду с психиатрической) была еврейская тематика. Именно поэтому позже для обозначения этого жаргона было придумано слово кащрит (Кащенко + иврит), впрочем не ставшее особенно популярным.

Соответственно, одной из основных тенденций была имитация на письме устной речи, но не нейтральной, а типичного еврейского акцента (в его одесском варианте). Таким образом, отчасти письмо кащенитов было фонетическим, хотя можно найти такие отклонения, как, например, словосочетание аццкая сошона. Но параллельно с этим приемом использовался каламбур или каламбурное членение слова, когда “еврейские” мотивы выделяются по созвучию. Один из любимых каламбуров кащенитов связан со словом из идиша поц, обозначающее “половой член” и используемое также по отношению к человеку как негативное или унизительное. Вот типичные кащенитские слова: поциент, поцчему, поцторожить. Есть и другие примеры каламбурного членения: пейсатель, семитричный, медпейс-анал, некоторае время.

Кащениты занимались троллингом, организовывали флеймы, то есть провоцировали, скандалили и вербально травили свои жертвы. Однако при этом соблюдали определенные коммуникативные правила (в отличие от падонков), отчасти имитируя типичное “еврейское” поведение: были изысканно вежливы, хотя и ироничны, не использовали мат, уклонялись от прямых ответов, отвечали вопросом на вопрос, демонстрировали подчеркнутую противоречивость и парадоксальность. Так, в частности, кащенит должен всегда утверждать, что кащенитов не существует.

Несколько наиболее частых вопросов подверглись в речи кащенитов аббревиации:

ВА? – Ви антисемит?

АПВС? – А поцчему Ви спгашиваете?

АПВОВНВ? – А поцчему Ви отвечаете вопгосом на вопгос?

Один из самых известных кащенистских мемов связан со словом шушпанчик, обозначающим вымышленное существо и первоначально созданным по созвучию с фамилией Шушпанов. Эту фамилию носил некий недруг кащенитов. Оно обросло обширной мифологией, были придуманы шушпанишады – пополняемая коллекция кратких сентенций о шуш-панчике, например:

Поклонение шушпанчикам бессмысленно, но приятно. Увидев шушпанчика, следует воскликнуть “О! Шушпанчик!”. Иначе быть беде.

Последнее высказывание связано с тем, что в кащенитском фольклоре появилось и путем многократного повторения закрепилось иронически-унизительное обращение О, шушпанчик! – сначала к самому Шушпанову, а потом и ко всем прочим недругам.

Итак, кащенитов нельзя назвать предшественниками падонков, если, конечно, не считать любую контркультуру предшественницей любой более поздней контркультуры. Языковые игры кащенитов значительно отличаются от языковых игр падонков, в их основе лежат совершенно другие механизмы. Тем удивительнее, что некоторые кащенитские слова и выражения фактически вошли в жаргон падонков и выделяются разве что тематически. Они связаны с сатанизмом (еще одна кащенитская тема) и уже не просто с еврейской темой, но с темой холокоста: аццкая сотона, фпекло, фтопку, фгазенваген, хотя также пейсатель и некоторые другие.

Еще одно сходное сетевое явление обнаруживается вне русскоязычного интернета[33]. Это так называемый Lolspeak – язык, используемый в англоязычной субкультуре, связанной с понятием Lolcat. Оба эти слова сложены из двух слов. Первым элементом в обоих случаях является английская аббревиатура LOL, интерпретируемая либо как laughing out loud, либо как laugh out loud [громко смеяться], либо даже как lots of laughs [много смеха], что, впрочем, не меняет смысла: речь идет о чем-то смешном. Подробнее об этой аббревиатуре я еще расскажу. Второй элемент – в первом случае speak “язык”, во втором случае cat “кошка”. Lolcat, как правило, не транскрибируется, а переводится на русский язык.

Лолкот – это смешная фотография кошки вместе с наложенным на нее смешным комментарием (как правило, от лица кошки). Иногда текст на фотографии называется кэпшеном (от английского caption). Такие изображения вывешиваются на форумах, чаще всего специализированных, которые называются имиджбордами (рус. имиджборд или имиджборда, от англ. imageboard, буквально “доска с изображениями”). Имиджборды – это, собственно, и есть такие интернет-форумы, на которых обсуждают размещенные на них картинки или фотографии. Слово Lolcat появилось на одном из самых известных англоязычных имидж-бордов 4chan в середине 2000-х (по-видимому, в 2006 году), хотя само явление было известно и раньше. На имиджборде 4chan оно первоначально называлось Caturday (см. ниже).

Вокруг лолкотов сложилась целая субкультура авторов и их ценителей. Язык, используемый для этих комментариев, то есть лолспик, довольно специфичен. Конечно, его тоже нельзя называть самостоятельным языком. Это набор приемов, искажающих английский текст на разных уровнях. Рекомендуются типичные ошибки в грамматике и синтаксисе, фонетическое письмо, перестановка букв, каламбурное членение и многое другое. Не будучи специалистом в этой области, я не готов подробно описывать лолспик. Ограничусь лишь рядом примеров, посвященных этому явлению и взятых на англоязычных сайтах. Так, важными словами и устойчивыми выражениями лолспика являются Caturday (от cat и Saturday “суббота”, день когда на имиджборде 4chan вывешивались новые лолкоты), teh (вместо the), иг (вместо your), lolrus (вместо walrus), hoomin (вместо human), hai (вместо hi). Среди наиболее известных комментариев и историй, связанных с лолкотами, назову две (во второй, впрочем, героем стал морж, поскольку фотографии других животных тоже комментируются):

I Can Has Cheezburger?

Teh story of teh lolrus who haz lost his Bukkit.

Эти две фразы прекрасно демонстрируют нарушения в орфографии и грамматике английского языка.

Разговор о лолспике можно завершить сообщением о том, что в интернете существует проект полного перевода Библии на этот язык.

Ну и в заключение разговора о родственниках упомяну то, что осталось незамеченным в интернете, хотя по своим характеристикам, может быть, находится ближе всего к отдельным экспериментам падонков. Это весьма своеобразные языковые игры ученых. По словам известного лингвиста В. А. Виноградова, сославшегося на своего учителя А. А. Реформатского, игры с орфографией были характерны для московских языковедов, учеников и коллег Д.Н. Ушакова[34]. Игра состояла в том, чтобы записать слово всеми возможными способами, не меняя его произношения. Среди них были и написания, максимально отличавшиеся от правильного, общепринятого. Так, правильному аспирант противостоит “самое неправильное” – озперанд, в котором сделаны все возможные орфографические ошибки, не влияющие на прочтение.

Поиск предшественников (иногда довольно далеких) странным образом сочетается с отсечением последователей (иногда довольно близких). Исследователи языка падонков отличают от него такие явления, как знаменитое приветствие превед или чуть менее знаменитое высказывание йа криветко (оба примера относятся к интернет-мемам),

поскольку они возникли вне падонковской субкультуры и каждое из них имеет свою собственную историю. Впрочем, с лингвистической точки зрения, и превед, и йа криветко вполне вписываются в жаргон падонков, а история их возникновения для их дальнейшего функционирования не так уж и существенна.