Читать книгу Третий рейх во взятках - Максим Кустов - Страница 11

Вдобавок к проблемам с горючим и мышами командование 6-й немецкой армии столкнулось с еще одной проблемой – генеральской. Крайне неприятный «сюрприз» преподнес только что назначенный командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Беслер. Вильгельм Адам так описал произошедшее:

«Паулюс вызвал меня к себе. Его комната была буквально пропитана табачным дымом. Пепельница на столе до краев заполнена окурками. Рядом стояла нетронутая чашка черного кофе. Командующий как раз закурил очередную сигарету.

– Вам известно, Адам, что генерал-майор Беслер несколько дней назад принял 14-ю танковую дивизию. Однако сегодня он подал рапорт о болезни, заявил, что его старая болезнь сердца обострилась. Он просит разрешения вернуться на родину. Я дал согласие. Командир, который при такой ситуации рапортует о болезни, непригоден и является обузой для армии.

– Этот упитанный господин мне показался несимпатичным уже при первой встрече, – ответил я. – Тем не менее я не мог предполагать, что в такой опасный момент он бросит свою часть на произвол судьбы. Ведь это дезертирство»[26].

Конечно, если бы генерал Беслер не «заболел», вряд ли это что-нибудь изменило бы в катастрофической для армии Паулюса ситуации. Но насколько же неприятным и пока еще непривычным для немецкой армии был поступок генерала Беслера.

Позже, после того как 23 ноября, взяв город Калач, советские войска сомкнут кольцо окружения и немецким солдатам придется умирать в «котле» от голода, такие случаи станут повторяться. Оказаться в сталинградском котле – такая угроза стала постоянным кошмаром многих немецких военных, находившихся вне его.

Это могло даже послужить поводом для «черного юмора». Вот как немецкие летчики разыграли своего врача, которого подозревали в трусости:

«Такое “празднование дня рождения” обычно проходит очень весело и часто кого-то разыгрывают. Так и на этот раз. С нами сидит наш медик. Наши летчики говорят, что он не может выдержать “грохот стрельбы”. Рано утром Юнгклаусен идет к телефону и поднимает доктора прямо с постели. Юнгклаусен изображает из себя начальника медицинского корпуса:

– Немедленно собирайтесь, полетите в “котел”.

– Простите, не расслышал.

– Немедленно собирайтесь, полетите в Сталинградский “котел”.

– Я не понимаю.

Доктор живет этажом ниже, и мы удивляемся, почему он не слышит громкого голоса Юнгклаусена, доносящегося из комнаты наверху. Должно быть, он слишком взволнован.

– Вы знаете, у меня сердце больное.

– Это не подлежит обсуждению. Приказываю вам отправляться в “котел” немедленно.

– Но меня только что оперировали. Нельзя ли послать кого-нибудь другого?

– Вы что это, серьезно? Не могу поверить, что вы отказываетесь выполнять этот приказ. В какой же дрянной ситуации мы оказались, если не можем даже на вас рассчитывать?

Мы покатываемся от хохота. На следующий день доктор бегает кругами, но клянется любому, кто его слушает, что, возможно, и ему придется выполнять это крайне опасное задание. Через несколько дней ему открывают карты, и он подает рапорт о переводе в другую часть»…[27]

Бедный доктор, жертва злого летного юмора. Кому он был нужен в Сталинграде, если от главной болезни под названием «голод» лекарства там все равно не было?

Да что с врача возьмешь, если генералы, бросающие своих подчиненных в безнадежной ситуации, перестали казаться в немецкой армии невероятным явлением. Вот, например, что произошло в январе 1943 года:

«Хотя 6-я армия была глубоко разочарована в Манштейне, который в трудные дни бросил ее на произвол судьбы, Паулюс и Шмидт (начальник штаба 6-й армии. – Авт.) в этой отчаянной ситуации предприняли еще одну попытку побудить его к каким-либо действиям. Они уполномочили командира 9-й зенитной дивизии генерал-майора Пиккерта вылететь в штаб группы армии “Дон” и подробно доложить фельдмаршалу фон Манштейну о катастрофическом положении окруженной армии. В последние дни к нам прибыло еще меньше транспортных самолетов, чем обычно. Голод царил в “котле”. Пиккерт должен был добиться наконец у Манштейна улучшения снабжения по воздуху, чтобы хоть немного облегчить тяжелое положение 6-й армии.

По сути дела, этот шаг армейского командования был таким же самообманом, как и некоторые прежние его действия. Зато он имел другое, неожиданное последствие: генерал Пиккерт не вернулся в “котел”. Перед вылетом он заверил своего начальника оперативного отдела, а представляясь по случаю убытия, и генерал-полковника Паулюса, что прилетит назад тотчас же по выполнении задания. Однако мы ждали его напрасно. Вскоре от Пиккерта поступила радиограмма: “Прошлой ночью кружился над «Питомником», попытка приземлиться не удалась, вынужден возвратиться”.

В ту же ночь другие самолеты приземлились в “Питомнике”. Мы были возмущены. Однако против господина Пиккерта тогда ничего предпринято не было»[28].

И в ноябре 1942 года против генерала Беслера тоже ничего предпринято не было. Козлом отпущения за «мышиный саботаж» тогда суждено было стать генералу Гейму.

Побывавший в его уже бывшем корпусе вскоре после описываемых событий генерал Меллентин впоследствии вспоминал:

«После безуспешной контратаки корпуса его командира и начальника штаба отстранили от должностей, причем это было сделано настолько поспешно, что они даже не имели времени передать дела своим преемникам. Совершенно ясно, что так поступать нельзя, но такова уж была манера Гитлера»[29].

А в чем был виноват злополучный Фердинанд Гейм? У него же не было волшебной палочки для того, чтобы самому создать технику и людей для восстановления боеспособности 14-й танковой дивизии. И генерала Беслера вылечить от его «хворей» Гейм не мог. Не способен он был и «Великую Румынию» в «Великую Германию» превратить. С такой задачей никакой, даже самый могучий колдун бы не справился. И горючего для 22-й танковой дивизии он изготовить самостоятельно никак не мог.

Да и не только в одной 22-й танковой дивизии были проблемы с горючим. Когда, осознав масштабы советского наступления, штаб 6-й армии приказал 24-й и 16-й танковым дивизиям покинуть Сталинград и двигаться навстречу наступающим советским частям, «вдруг» выяснилось, что у них тоже не хватает горючего и надо удивительно своевременно решать вопрос с дозаправкой. А драгоценное время шло, советские танки продвигались стремительно…

Бивор пишет:

«Катастрофическая нехватка горючего затрудняла продвижение немецких танковых и моторизованных дивизий, направлявшихся для усиления линии обороны к западу от Сталинграда. Танкистов также не хватало, ведь многие из них по приказу Гитлера использовались в качестве пехотинцев в уличных боях в Сталинграде. Только сейчас стала ясна вся пагубная подоплека приказа о переброске лошадей из 6-й армии на запад. Русские наступали, а немцы даже не могли воспользоваться своей артиллерией»[30].

Они ведь не только артиллерией воспользоваться не могли. Без лошадей им и эвакуацию техники, боеприпасов, запасов продовольствия отступающих войск организовать было невозможно. Полковник Штейдле (см. ниже. – Авт.) это очень ярко описал.

Интересно, сколько раз, страдая от голода и холода в “котле”, немецкие солдаты и офицеры с тоской вспоминали свои сожженные или просто брошенные при отступлении запасы продовольствия и амуниции?

Любители конспирологии могли бы запросто выстроить версию о гениальном заговоре немецких вредителей. Они нарочно оставили пехотные дивизии без лошадей, отправив их в тыл, лишив возможности передвигаться артиллерию и обозы, а танковым дивизиям горючего не подвезли. И какая после этого могла быть успешная для немцев маневренная война в степи под Сталинградом? Только та, что и происходила в реальности ноября 1942 года.

Описания вредительства, подлинного или мнимого, немцы той эпохи оставили. Но вряд ли можно всерьез рассматривать произошедшее как результат гипотетического вредительства. Вредители в Германии встречались, но возможности у них были значительно более скромные. Обычно собственная глупость или лень причиняет несравнимо большие беды, чем сознательный вредитель. Так было и в 6-й немецкой армии…

Разумеется, из этого вовсе не следует, что триумфальный для Красной Армии итог операции «Уран» – окружение армии Паулюса был заранее предопределен изумительно безобразным немецким снабжением. Прежде всего успех обеспечила способность советского командования создать и использовать в самое нужное время и в самом нужном месте механизированные и танковые корпуса, боевой порыв наступающих бойцов и командиров. И конечно же стойкость советских войск, оборонявшихся в Сталинграде.

Но преступная халатность в решении вопросов снабжения немецких войск, безусловно, увеличила эффективность наступления Красной Армии.